Дядюшка мой - Евгений или просто дядя Женя был заядлым охотником. И поскольку я - его любимая племянница, то и являлась главным слушателем его охотничьих рассказов.
Человеком дядя Женя был неординарным. Кадровый военный. До генерала он не дослужился, но с точки зрения поведения и юмора посоперничать мог бы и со знаменитым генералом Иволгиным из "Особенностей национальной охоты".
Помню как-то, еще девчонкой была, пришла в гости к родственникам, а тетушка к столу приглашает:
- Садись с нами уху есть.
А дядя Женя и спрашивает:
-Динка, а знаешь ли ты, чем уха отличается от рыбного супа?
- Да, какая разница, все одинаково.
- А вот и нет! Слышала ли ты когда-нибудь, чтоб рыбаки на рыбалке ели рыбный суп? Нет! Они всегда уху едят. Потому что уха - это когда к ней еще 100 грамм есть. А рыбный суп - это когда нету.
Вот тут меня и пробрало:
-Ну, так я сегодня уху буду есть!
Ну это, как говорится, вступление. А теперь рассказ об одной охоте с участием дяди Жени.
Собралась раз дружная мужская компания из гарнизона на охоту. Коллектив, что называется, спаянный и споенный. Взяли только одного новичка - молодого лейтенанта Саню, совсем недавно прибывшего в гарнизон на службу.
Отправились в Костромскую область. Вроде как центральная Россия, но места там такие, что Иваны Сусанины и сейчас могут завести в такую глушь, того и гляди - не выберешься.
Как добирались - отдельная история, словом как в песне: " И у черта, и у бога на одном видать счету ты российская дорога - семь загибов на версту". Ну, вроде обошлось без потерь. На месте обосновались капитально. Поставили армейскую десятиместную палатку. Место для кострища подготовили. Саня взялся дрова собирать, принес охапку сучьев. Все над ним подтрунивать стали, что такие сгорят в миг и следа не останется, надо побольше, да потолще.
Ну, для начала сели, перекусили... и закусили, конечно, тоже. Перекурили, да и разбрелись все: кто к речке, кто от леса к полю - присмотреться что-где. А Саня, топор прихватив, дрова добывать пошел к сухостою.
Через некоторое время снова к палатке все подтягиваться начали. Тут и Саня нарисовался. Довольный идет, на плече здоровенное бревно тащит. И подойдя к кострищу, с плеча его на землю сбросил. Бревно только - "Ух". И тут же еще громче "Ух" или что-то в этом роде из палатки взвыло, и палатка вся как живая затряслась, ходуном заходила. Но ставили ее мужики надежно. Сразу оттяжки не сдались, да и брезент хороший не рвется. А тот, кто в палатке, мечется там из стороны в сторону.
Мужики все сначала оторопели, даже про ружья забыли. Кое- кто отскочили подальше.
Тут все же палатка натиска не выдержала и, оторвав спасительные привязи, рванула со своим "внутренним двигателем" в лес. Только тут, распознав характерный визг, наконец поняли, что в палатке - кабан, и вслед грохнули два выстрела. Но палатка бег свой продолжила, хотя и не сильно быстро. Накрытый брезентом кабан, видать, запутался.
Все бросились в погоню. А в это время выстрел прогремел уже с другой стороны, палатка подскочила и осела на землю.
Запыхавшиеся все собрались вокруг. Развернули скрутившийся брезент. Да, кабан был большой. Последний выстрел пришелся ему прямо в голову.
Вот тут всех и пробрало. Хохот, кто кого подколет.
А кто ж все-таки кабана застрелил?
Оказывается дядя Женя к полю уходил, смотрел кабаньи тропы - где к речке ведут, где к стогам в поле.
"Обратно,- говорит,- возвращаюсь, слышу стрельба, а из леса на меня несется что-то большое и непонятное. Струхнул, конечно, но раз все стреляли, значит и я тоже."
Тут Саня - "спусковой крючок" всей этой заварухи прибежал. Мужики издеваются: " Штаны что ли застирывать ходил?" . А он:" Я-то ничего, а вот подите посмотрите, какая куча на месте палатки осталась. Кабан-то со страху точно обделался. А еще успел сожрать почти весь хлеб из сумки".
Так вот начало удачной охоты было положено. А к Сане прозвище прилипло - Кабанов. А как его настоящая фамилия, теперь никто уже и не помнит.