Мендесу давно нужны были новые доноры, новая кровь. И чтобы не повторять прошлых ошибок и не сеять панику и слухи о вампирах, надо было забирать крови понемногу – и отпускать людей назад. А для этого доноров должно быть достаточно много. Чтобы поток не оказался слишком велик, Мендес решил собрать ночью тех, кто находился поблизости от Замостина, и заодно определить степень оперативности воздействия синтетика в сравнении с натуральным препаратом. Мендес уделял призыву ежедневно не более часа, ещё по 4 часа - на дела и личное наблюдение за стройкой. Всё остальное время он уделял только Елене.
Мендес существовал, словно в пьяном угаре. Всё происходящее походило на фантасмагорию. Ему казалось, что он никогда не сможет ею насытиться, он боялся, что она может растаять, как мираж, и не отпускал от себя ни на минуту.
Порой ему казалось, что он потерял себя: когда она смеялась – он смеялся тоже, когда плакала – глаза щекотала глупая влага, когда грустила – он ходил мрачнее тучи, когда улыбалась – он сиял в ответ.
Как она любила эту его улыбку и смех, не замутнённый ничем – ни горечью, ни холодным равнодушием, ни издевательской или снисходительной нотой. Просто радость. Разве он может быть и таким? Или она что-то просмотрела?
- Вик, почему ты так редко смеёшься? – спрашивала Елена, изумлённая тем, как меняет чистая, открытая улыбка его лицо. Она ощупывала кончиками пальцев его раздвинутые в улыбке губы, словно редкую диковину, и ноздри её раздувались. Тогда он прихватывал её пальцы зубами. Она шевелила ими, пытаясь освободиться, морщилась, хныкала – и снова тянулась, чтобы ощутить улыбку губами: ей хотелось целовать его улыбку, его смех…
Губы встречались, сплетались, смаковали друг друга, будто странный плод, а после ей хотелось пройтись губами по гладкой, влажной от волнения груди, по ворсистой дорожке – к твёрдому животу, встретить то разбуженное ею чудовище, что живёт в вечном аду. Прижаться к нему, и застыть, пытаясь то ли усмирить, то ли взорвать – она и сама толком не знала…
.....
- Ниса, ты слушаешь меня? – Майя раздражённо взглянула на любовницу.
Ниса и слышала, и не слышала. Утро началось с обычного приступа. Тягучий трубный звук, похожий на гул колокола или органный аккорд, пронзил её существо. Ей показалось, что она сама превратилась в низкий летящий звук, её нервы вибрировали, как тонкие струны, туман заволакивал глаза. Голос появился в голове ниоткуда, и, медленно затихая, снова ушёл в никуда.
Майя встряхнула её за плечи: - Ну, очнись!
- Что-то голова кружится! – выдавила Ниса.
- Опять таблетки? – Майя внимательно посмотрела ей в лицо.
Ниса покачала головой.
- Кокс?
Ниса подумала, и кивнула. Почему бы и нет? Всё равно объяснить происходящее она никому не сможет. Да никто и не поверит. Скажут – свихнулась, пора в лечебницу. Нисе теперь не было необходимости в наркотиках. У неё был Голос, и она каждый день ждала его с нетерпением и жадностью.
- Иди ко мне, - Майя неожиданно мягко обняла её за плечи, начала целовать крепкую, прямую спину, гладила литую грудь…
Нынешняя Майя ненавидела мужчин. Их было слишком много в её жизни, и не все этого заслуживали. В её спальне теперь бывали только женщины. Теперь Майя могла бы сделать пластическую операцию, убрать шрамы и рубцы с лица и тела, но она умышленно этого не делала. Ей хотелось, чтобы Живаго в последние минуты своей жизни ещё раз ужаснулся, увидев её лицо.
Пожалуй, она поспешила в стремлении отравлять ему жизнь мелкими уколами и диверсиями. После побега девчонки он и без того был взбешён и подавлен. Ему удалось перехватить Любомирскую у них – ну что ж! Она переменит тактику. «Ещё рано, Живаго», - говорила она себе. – «Я подожду, когда ты будешь абсолютно и бесповоротно счастлив, и вот тогда приду к тебе. И заберу твою жизнь!»
Последней любовью Майи стала Ниса. Она никак не могла добиться, чтобы та перестала спать с мужчинами. Её напарник Корда был полнейшим ничтожеством! Майя ревновала, страдала от ревности и не могла подолгу без неё обходиться. А Ниса не могла подолгу находиться на одном месте и под чьим-то постоянным давлением. И вот теперь Майя чувствовала, что что-то происходит нехорошее, Ниса от неё отдаляется. Появился новый любовник? Непохоже. Слишком много наркотиков? Тоже не то.
Она не могла знать, что Живаго уже завладел её сознанием и её телом, что он скоро украдёт у неё Нису, как украл её красоту и жизнь.
… Когда их тела разомкнулись, Майя закурила, дала прикурить Нисе и тихо сказала: - Если тебе плохо, ты можешь завтра не встречаться с Кордой. Я пошлю ему на смену кого-нибудь ещё.
Ниса упрямо встряхнула головой и попыталась улыбнуться: - Ничего так не взбадривает, как новое задание, Хозяйка! – ответила она. – Не волнуйся, я вернусь в полном порядке!
А вечером Ниса уже звонила в квартиру Корды на северной окраине Замостина, в новом квартале. Он поселился тут недавно, сменил джинсы и старый джемпер на костюм и белую водолазку, остригся наголо, отрастил козлиную бородку и не выходил из дома без огромных черных очков – чтобы на всякий случай огородиться от старых школьных знакомых, оставшихся в городе, и не мелькать перед ними лишний раз. Таков был приказ Хозяйки. Корда хорошо знал свой город и его окрестности. Он ловил все новые слухи, наблюдал за стройкой и за всеми, кто входил-выходил из дома Живаго.
Ниса прожила у Корды всего два дня, а её неведомая болезнь сразу обострилась. Иногда её сознание заволакивалось такой плотной пеленой, словно она перебрала таблеток. И в этой пелене гулко и страшно отдавались чьи-то шаги, и долгий звук, похожий на голос, вдруг распадался на россыпь непонятных слов. Они трепетали в ней – она ощущала их присутствие физически, всем телом, и это не было неприятно. Иногда в эту симфонию вплеталась непонятно откуда залетевшая мелодия из далёкого прошлого – песенка с кассеты, которую ей подарили на день рождения, и под которую она танцевала с ребятами из класса. «Какой-то сезон дождей в нашем озябшем дворе, какой-то блюзовый тон в моей игре…» Мелодия томила печалью и невозможностью возврата, и ещё больше оттеняла стремление вперёд.
Таких отключений становилось всё больше. Странно, но и в эти минуты организм её работал слаженно и чётко, она продолжала ездить на мотоцикле и выполнять задания Хозяйки.
Но этой ночью Голос поманил её к себе, позвал настойчиво и властно – и Ниса задохнулась от восторга и любви. Это было сильнее любого наркотика. Очнувшись, она увидела рядом с собой в постели чужого человека, омерзительного и дурно пахнущего. Что она делает здесь с ним, как позволяет себя касаться?
Она хотела выскользнуть из постели, но Корда грубо схватил её за руку: - Ты куда?
- Не твоё дело! – огрызнулась она.
- Да нет, моё. Иди сюда, я ещё не закончил.
Ниса всегда сама выбирала себе любовников, и Корда был не из худших. Но сейчас его тело и хриплое дыхание со вкусом перегара вызывало ужас и отвращение.
- Сука! – пробормотал Корда, и Ниса злобно ощерилась. Он снова силой овладел ею, и Ниса впервые в жизни чуть не зарыдала: разве можно Голос променять на это? И она сжала ненавистное горло изо всех сил. Зов удесятерял её силы, и конвульсии бывшего любовника были недолгими.
Когда Корда затих, она выбралась из-под него, быстро оделась. Пора ответить на Зов. Он стал нестерпимо острым. Там – не просто загадка, некая тайна, которую надо разгадать. Там – истинное и единственное, что ей предстоит познать: Служение.
Она никогда ещё не испытывала такого возбуждения и подъёма.
Ниса знала, что это совсем недалеко. Странно – кажется даже, что она совсем недавно была около, но зачем - не могла вспомнить.
Она неслась на своём железном коне, целеустремлённая и сосредоточенная. Вот этот дом, единственный во всем мире, нужный ей. Ворота открыты. Её ждут.
Она въехала внутрь, затормозила и слезла. Какие-то люди откатили её верную машину в сторону – она даже не заметила этого, а прежде не разрешала никому прикасаться к своей подруге. Зов стал оглушающее сильным. Она пришла бы к нему с другого конца света, хоть на ощупь, с закрытыми глазами, хоть пешком, хоть на байке. Она бы встала из могилы и явилась на Зов, сквозь все преграды и запреты.
Ниса твёрдо и уверенно шла по дорожке. Иногда она вдруг словно просыпалась и в недоумении осматривалась по сторонам – а что она тут делает? Что это за дом? Что за люди вокруг?
Когда она снова очнулась, резко и внезапно, оборвав нить знакомой мелодии, словно выпрыгнула на поверхность из затянувшего её омута, судорожно хватая ртом воздух, она увидела перед собой странного бледного человека с пронзительными жёлтыми глазами, сидящего напротив неё в огромном тяжёлом кресле. Ниса сидела на полу подле его ног.
- Кто ты? – спросила она, дрожа от страха и слабости.
Человек задумчиво смотрел на неё, постукивая кончиком «Паркера» по матовому светлому подлокотнику. Потом пелена ещё больше рассеялась, и поле её зрения раздвинулось. Она увидела мрачное помещение, похожее на операционную или заводскую лабораторию – длинные пластиковые столы, заставленные жуткими приборами и пыточными приспособлениями, багрово-красными подсвеченными кубами, булькающими трубками, бегущими графиками…
Это походило на кадры из какого-то фильма ужасов. Может, она попала прямо в ткань фильма или ушла в виртуальность? Это не могло быть реальностью.
Человек протянул руку, взял её за подбородок, повернул, заставив смотреть прямо ему в глаза. Ниса отшатнулась.
- Не бойся, - произнёс человек. – Я не сделаю ничего плохого. Ты приехала на мотоцикле, ведь так?
Его голос… он был очень похож на тот, что являлся ей в её странном, необъяснимом, неукротимом бреду.
Ниса околдовано кивнула. Окружающее снова расплылось, осталось лишь его лицо и голос.
- Расскажи мне о себе всё с самого начала! – приказал человек, её новый Хозяин. – Откуда ты, на кого работаешь?
И Ниса начала рассказ.
Впервые в жизни Мендес испытывал не только досаду, но и нечто, похожее на сочувствие. Она могла стать его помощником. Красивая, сильная, отважная, безжалостная – достойная замена Славе. Просветлений будет становиться всё меньше и меньше, и она скоро окончательно превратится в безжизненный манекен, ожидающий его приказаний.
Сколько ещё таких ценных людей пропадёт для него? И кто такая Анна Брок? Чего она хочет от него? Одна из его старых знакомых? Откуда Перес её откопал? На эти вопросы пока нет ответов, но он их добудет. Доберётся до Анны Брок, но не станет её брать, калечить, просто последит – за ней могут стоять его давние враги.
- Спи! – приказал он Нисе, и Ниса, счастливая, убаюканная, свернулась калачиком у его ног. Давняя дивная мелодия вновь зазвучала в памяти: «Какой-то сезон дождей…»
…Кажется, пора начать разработку антидота. И он знает, где добыть код.
Его снова даст его собственная кровь.