Эмигрантский роман
1.Испытание
Я убийца!– билось в голове у Алёны. Во рту пересохло, широко раскинулись ноги, глаза лезли из орбит от боли. А какой-то чужой дядька страшным железным черпаком выхлебывал из нее новую жизнь, рвал на куски живое маленькое тельце. Ей хотелось умереть вместе с этим неродившимся человечком.
– Дыши, – рявкнула дородная усталая санитарка.
Судорожно вцепившись в больничную рубаху на груди, Алёна пыталась хватать ртом воздух, но воздуха не было. Густой клейкий туман заполнил сознание, и она провалилась в никуда.
Очнулась на каталке в коридоре. Огляделась. Она лежала на спине, обе руки были подняты верх, как у куклы. Руки были неживые, она их не чувствовала. Такую позу она однажды видела у замерзшего на вокзале бомжа. Он лежал на снегу, и руки торчали именно так. Алёна закричала:
– Помогите, что с моими руками?
Перед дверью в абортарий скорбно стояла стайка таких же несчастных бледных женщин. На крик о помощи ни одна не сдвинулась с места. Только съежились, да глаза наполнились ужасом.
После нескольких взываний отворилась дверь и та же ворчливая санитарка, слегка пнув каталку, сказала:
– Я тебе говорила дыши, надо было и дышать. Теперь лежи вот. Это пройдет.
И снова вернулась в кабинет.
Алёна обессиленно заплакала. Из очереди нерешительно вышла худенькая совсем юная девушка. Она подошла к Алёне и стала осторожно растирать ей сначала одну руку, потом вторую. Они потеплели и опустились. Алёна вздохнула облегченно, поблагодарила спасительницу, осторожно встала с каталки и медленно поплелась в палату.
Здесь она сняла халат, легла в холодную постель, отвернулась к стене и не проронила ни слова до следующего утра. Ее душа умерла вместе с неродившимися ребенком.
Наутро после осмотра врача всех опустошенных, а вернее сказать, выпотрошенных, женщин отпустили восвояси. Жить дальше. Кто как сможет.
Алёна поняла, что ее-то жизнь кончилась. Дома ее ждали трое маленьких детей и муж. Собственно, мужа она теперь потеряла. После того, как он согласился убить их ребенка, ее сознание вычеркнуло это святое ранее слово из ее жизни.
Она доехала на автобусе до дома и пока шла до подъезда чувствовала себя нищенкой. Грязной, оборванной и несчастной. Живот болел и звенел, как пустой барабан.
Двое старших ребят скоро пришли из школы и, видя хмурую, бледную мать, быстренько шмыгнули в свою комнату.
А Алёна бессильно присела в кухне у окна, и понеслись ее мысли в тот далекий год.
2. Замужество
Ей уже исполнилось двадцать один и пора было выходить замуж. Еще ох как пора! Один только годик и потом будешь ходить в перестарках, а это уже совсем пятно на истории еврейской семьи. Сестра и брат обзавелись своими половинками и даже детьми – дело оставалось лишь за Алёной.
Она изредка встречалась с парнями, но почему-то все быстро заканчивалось, и после двух-трех свиданий парни пропадали навсегда. Алёна была высока, стройна, пожалуй, даже худощава, но это не портило ее. Хорошо развитая грудь, тонкая талия и пышные курчавые волосы притягивали взгляды многих парней. Ее портили лишь огромные очки с большими диоптриями в роговой оправе по моде тех семидесятых годов. Из-за этих очков разглядеть красоту темно-карих глаз было практически невозможно.
Алёна имела непростой характер: романтический, но очень резкий. Свои суждения и точку зрения отстаивала рьяно, но странно – заглядывая при этом собеседнику в глаза, будто заискивая: «Правда ведь?»
Когда объявился Красовский, Алёна как-то присмирела и волю своим высказываниям давать перестала. Мать строго-настрого приказала: пора, мол, дочь, тебе замуж, кочевряжиться брось. Да и парень был хоть куда жених. Высокий, крепко сбитый, не красавец, но приятный молодой человек. Служил в МЧС, нрава был крутого, вел себя уверенно с первого дня, будто они были знакомы уже много лет. О женитьбе заговорил с первых же свиданий. На провокационный вопрос – что тебя может остановить, чтоб отказаться от свадьбы, ответил: «Только атомная война». Такой ответ покорил невесту, если не сказать больше. Она согласилась. Уже видела себя счастливой женой и матерью многодетной семьи. У евреев, как правило, от детей не избавляются, и количество детей не оговаривается. Как Бог даст.
Он и дал уже три ребеночка: двух дочек и сыночка. Жили, и неплохо, по общим меркам. Сам по-прежнему работал в МЧС, служил делу верой и правдой. Алёна металась между хозяйством, воспитанием детей и работой в детском саду. На жизнь не жаловалась, все было, как у всех.
Только не хватало женщине ласки мужской. «Ну вот хоть бы чуть-чуть приласкал, хоть бы разок слово нежное сказал», – часто вздыхала Алёна. Но не могла она дождаться этого «чуть-чуть».
Трепетала ее душа и мечтала о словах сладких, об ощущениях новых, о которых читала в романах. Верила Алена, что и ей суждено испытать сильное чувство. Хотела гореть душой и телом, кричать и биться в страсти ночью в руках мужа. Да только руки Петра лежали спокойно, а о страсти и говорить не приходилось. Тосковала женщина и вяла, словно сорванный полевой цветок. К тридцати годкам время катило, и с каждым днем таяли надежды на женское счастье.
А тут родственники собрались в дальние края улетать. Уже и родители Алёны получили визы и стали жителями вожделенной Америки. Стало быть, нужно было собираться и Красовским. Мать посоветовала разойтись. Тогда приедете двумя семьями. Пособия получите двойные, жить легче будет.
Не долго думая, Петр и Алёна развод и оформили. Когда шли в суд, знали, что это все фикция и семья их так же крепка и незыблема, как и прежде. Но в душе женщины стукнуло нехорошее предчувствие. Вспомнила, как кольцо обручальное жениху покупали. Пошла это кольцо покупать старшая сестра Алёны Рива. Почему не невеста – молода еще, сестра поопытней. Да купила -то она кольцо не совсем по размеру. И в первую же неделю после свадьбы, когда пошел жених ковры трясти, кольцо и укатилось. Нехорошая примета. Так еще чего лучше, та же сестра сняла со своего пальца кольцо и надела его Петру. А она вдовой была. Вот ведь дела. И думай тут, что хочешь.
Как назло, в подтверждение надвигающихся перемен и напастей случилась эта четвертая беременность. Не думала Алёна и не гадала, что не захочет муж детей больше. Отмахнулся – сама решай, куда нам столько? И дорога дальняя впереди... А чего дорога, кому когда детки мешали? Плоть от плоти. Как быть?
И поняла, что не сможет она больше жить с мужем. Чужой рядом. Что видела за десять лет семейной жизни хорошего? А счастливых часов и на пальцах хватит пересчитать. Петр почувствовал перемену в настроении жены. Грозиться стал, что выкинет ее с девятого этажа, если узнает, что она хочет уйти или с другим роман закрутит. Понял, наконец, что не смог он дать ей женского счастья, да и не старался . Теперь орал день и ночь и набрасывался с кулаками. А ночью, когда дети спали, хватал за горло своими ручищами и грозил задушить совсем. От бессилия своего метался. Родственникам приходилось Алёну охранять. Держали круговую оборону: частенько детей забирали к себе родители.
А она сорвалась...
3. Омут
От тоски и безысходности женщина решила вести дневник. Рассказать кому-то чужому о буре, бушевавшей в ее душе и теле, она не могла. Теперь ночами перед тем как лечь спать, она садилась и записывала в общую тетрадку свои мысли, думы и мечтания. Она впала в странное состояние. Два-три дня ходила, будто на земле произошла атомная война, и весь мир вымер. Так же неожиданно как сваливалась на нее эта черная лавина, наступало просветление. Снова журчали ручьи, светило солнышко и пели птицы.
Ее душа томилась и металась в ожидании любви.
***
Бывают дни, как длинные тоннели,
Без просвета, без просверка в окне.
Они впотьмах влекутся еле-еле
И тяжелее кажутся вдвойне.
Что их рождает? Скорбь или усталость?
Былых утрат томительная тень?
В душе своей я собираю радость,
Чтобы хватило и на чёрный день…
(Людмила Татьяничева)
Писала она в своем дневнике:
"Человеку нужен человек,
Чтоб душе в общении раскрыться
И своим богатством поделиться,
И вобрать чужих сокровищ свет.
Человеку нужен человек."
(Наталья Коноплёва)
Мало быть созданным друг для друга – надо еще встретиться!
Прочла она где-то эту фразу и уцепилась в нее, как за последнюю соломинку. Нужно искать! Нужно искать, – решила она, – сам он не найдется.
Она все так же варила, стирала, убирала, ходила на работу, готовила уроки с детьми, но думы ее были далеко. Женщина хотела познать недозволенные ласки, в которых было бы стыдно признаться даже близкой подруге.
Алёна решила начать с объявлений в газете. Просматривала, выписывала понравившийся текст и писала адресату всего несколько слов. Имя чуть изменила. «Здравствуйте. Позвоните мне, пожалуйста, по тел... Алина» И все. И звонили. Первый и второй незнакомцы что-то бубнили невнятно и все выспрашивали, какой у нее размер груди. Трубку пришлось положить. Уговаривала и успокаивала сама себя: «Ничего, с первого раза драгоценный камень не падает в руки».
Иногда ей казалось, что вот он, ее герой, ее Ромео. Но, сходив на свидание, разочарованно вздыхала – все не то. Один раз она даже решилась зайти домой к мужчине и имела секс. Но разве это короткое кроличье совокупление можно было назвать Сексом? Это было, как плевок в душу. После такого свидания хотелось мыться и скрести себя мочалкой до одури.
И когда отчаяние и безысходность подступили к самому горлу, в телефонной трубке возник мягкий, приятный голос. Уже не веря ни во что, Алёна шла на свидание без обычных ожиданий. Внешность мужчины была самой обыкновенной, лишь голубые глаза и губы, как у ребенка, чем-то задевали и тревожили. Хотя взгляд был насмешливый, и даже высокомерный. «На барина похож, – отметила Елена, – подумаешь, кого из себя строит?»
Мужчина назвался Сергеем, сказал сразу, что женат и есть маленький сынишка, тоже Сережка. Надеется встретить женщину своей мечты, с которой мог бы осуществить все свои сексуальные желания. Какие именно уточнять не стал. Алёна доложила, что свободна, живет с девушкой. Она не хотела впутывать в эти встречи своих детей и сложную семейную обстановку. Кто его знает, может, и увидимся только один раз.
Гуляли недолго, на улице крепчал декабрьский мороз. Алёна удивлялась себе и своему поведению, но остановиться не могла. Она все эти полчаса тараторила про ухаживания бывших кавалеров, придумывала на ходу небылицы, а Сергей как ни странно, слушал и не перебивал.
Расстались легко и быстро. Было непонятно, кто кому понравился и понравился ли вообще. Ну и ладно.
А через два дня Сергей позвонил снова и пригласил в кино. Алёна и не ждала этого звонка, потому что совсем не поняла этого человека. Вечером того же дня было назначено свидание с другим претендентом. Она решила испытать судьбу еще раз и успеть на оба свидания.
4.Зарождение чувств
В маленькой двухкомнатной хрущевке с проходной комнатой жила обычная семья: муж, жена, маленький сын и свекровь. Жили по общепринятым меркам не плохо. Сноха со свекровью ладила, в спорах уступала, с мужа многого не требовала. Только вот муж с каждым новым годом такой жизнью томился все больше.
Евгений женился рано и по любви. Его юная невеста была чиста как первый снег, целомудренна и предана. В начале это возбуждало, он чувствовал себя первооткрывателем и завоевателем. Однако со временем острота плавно перешла в пресные отношения, от которых было ни тепло, ни холодно. Жена и по натуре своей оказалась негорячей, в постели выкрутасов не допускала и сама не горела. Надо было что-то менять. Не жену, конечно, сам выбирал, нечего и жаловаться. Надо девочку разбитную для жарких встреч подыскать, чтоб можно было делать с ней все, о чем мечталось длинными ночами. Работа у него была сменная, так что жена ничего и никогда не узнает. Можно спокойно днем встречаться. Где встречаться, не задумывался. Чего бежать впереди паровоза. Будет день, будет и пища.
Так не долго думая, Евгений сходил на почту и стал обладателем почтового ящика. Теперь можно было писать кому угодно и сколько угодно. Он разместил объявление в газете, а также просматривал и встречные: выбирал подходящие и писал письма. Потом начались свидания .
Однако, встретившись уже с целой вереницей искательниц приключений, он не увидел ни разу блеска истинных чувств в глазах женщин. Казалось, что они идут на встречу лишь для совокупления и не более того. Порой у него даже случались каверзные осечки, когда «дружок» не хотел вставать хоть плачь. Приходилось уходить с позором, под уничтожающим взглядом обескураженной дамы. После такого случая он делал перерыв в свиданиях недели на две, потом начинал поиск снова.
Ему хотелось испытать настоящее большое чувство, о котором пишут в книгах. Он хотел любить и быть любимым, гореть и сгорать, принимая и отдавая чувства.
И вот однажды ему на глаза попалось необычное объявление. Он прямо на почте открыл конверт, прочел, и вначале не сразу понял, чего хочет эта дамочка. Какая-то женщина хочет найти друга или подругу. Ее знакомая тоже хочет познакомиться. Странное созвучие имен Алина- Алиса, и всего один номер телефона.
По дороге домой в троллейбусе перечитал письмо еще раз, восстановил в памяти и свое объявление, и понял, что именно это письмо и отвечает всем его интересам.
Выйдя из троллейбуса, Евгений зашел в телефон-автомат и набрал указанный номер. Грубый мужской голос пробасил в трубку: – У телефона.
Евгений вежливо поздоровался.
– Здравствуйте, пригласите, пожалуйста, Алину.
– Яе нема, – отвечают.
– А когда она будет?
– Яна мне не отчитывается.
И трубку бах, у него даже в ухе зашумело. «Ну нема, так нема», – подумал Евгений. Мужскому голосу удивился, кто это, интересно? Любопытство гнало позвонить снова. А мать чуяла, что сынок горит налево сбежать, старалась не допустить охальства. Чуть сын к телефону, она шасть в свою комнату и трубку к уху – не пропустить бы чего. Но и Евгений не лыком шит – знает свою маменьку. Дождался, чтоб она в ванную ушла, снова набрал номер.
– Да, – отвечает нежный женский голосок.
– Мне пожалуйста Алину.
– Я слушаю.
– Получил ваше письмо, нужно бы встретиться, – говорит Евгений.
– Письмо? – вроде как удивляется дамочка, и после заминки отвечает, – да, припоминаю, писала. А какой у вас номер абонентского ящика?
«Во, дает - пишет и не знает куда, - удивился кавалер.
– На Маяковской, – отвечает, – шестое почтовое отделение, ящик номер 240.
– Да, наверно, мое письмо. А в каком районе вы живете?– звенит голосок, выпытывает.
«Так я тебе и сказал. Не все ли равно, где я живу. В гости всё равно пригласить не могу», -соображает Евгений.
– В Ленинском,– врет и не краснеет ухажер.
– Знакомый райончик, – хмыкает дамочка.
Тут щелкнула трубка, значит матушка на страже. Пришлось разговор прервать. Ну никакой личной жизни, круговой контроль! Немного погодя Евгений прислушался: вроде тихо у матери. Опять звонит.
– Извините, нам помешали , – оправдывается жених.
– Я так и поняла, – отвечает та невозмутимо.
Он шепотом:
– Давайте завтра встретимся на Плеханова на остановке автобусной в 12 часов.
– Хорошо. А скажите хоть как вас зовут? – спрашивает.
– Сергей, – опять врет он и думает. «Ну не хочу я говорить правду, и все тут. Достаточно у меня было любопытных. Не собираюсь никому больше оставлять свои координаты. Тем более, что они погоды не делают». Снова услышал щелчок, значит, мама на страже. Трубку бросил. Показалось, что она могла услышать последнюю фразу. «Ладно, думаю, завтра разберемся».
И пошел спать.
На свиданье решил выехать пораньше, чтоб не опоздать. Смотрит, матушка тоже пальтишко натягивает. Куда это она?
– В магазин поеду ,– буркнула мать и выскочила из квартиры.
«Что-то тут не так, больно она хитра. Наверно, услышала, что сынок стрелку кому-то назначил. Ничего, не одна она умная» . И Евгений тут же звонит своей новой знакомой.
– Здравствуйте, это Сергей.
– Я узнала, – говорит настороженно дама.
– Вы знаете, у меня планы изменились. Давайте пораньше встретимся у кинотеатра "Комсомолец".
– Давайте, – говорит безразличным голосом незнакомка, – вы меня по красным перчаткам и шарфу узнаете.
– Хорошо, буду ждать, до свидания.
Насчет красного цвета Евгений не очень понял, на месте разберемся, решил.
Приехал, ждет. Время идет, ее нет. Проходит мимо девушка в красных сапожках, он за ней:
– Вас не Алина зовут? – Нет, вы ошиблись. И пошла себе быстрей .
А тут видит Евгений, что направляется в его сторону мадам в огромных очках, прямом пальто, красном шарфе и перчатках. «Пожалуй, это и есть мой клиент», – думает Евгений. И точно – это она. Поздоровались, решили пройтись. Первое впечатление нулевое. Он никак не мог рассмотреть ее: так замаскирована, что ничего не видно – ни лица за очками, ни волос, ни фигуры под одеждой. А еще Евгений страстно хотел узнать размер ее груди. Но пальто( как потом выяснилось, румынское – видно, совсем не сексуальный народ) упорно хранило свою тайну. Тогда он взял дамочку под локоток так, чтобы коснуться груди. Касательным результатом остался доволен и порадовался, что не ошибся.
Поговорили о том, о сём. Попытался выяснить ее секс-ориентацию: что за подруга с ней живет, спит она с ней или не спит?
– Сплю, – спокойно отвечает.
«Это интересно. Неужели я, наконец, нашел то, о чем писал в объявлении? Может, посчастливится лечь в постель с двумя женщинами и испытать новые ощущения»? – размечтался кавалер.
Зашли в кинотеатр, прошли на последний ряд. Наконец Алена сняла шапку и запотевшие очки. И что же за разительные перемены произошли у него на глазах! Рядом сидела очаровательная женщина с красивыми волосами, спадающими на плечи, со смуглым нежным личиком, на котором горели карие глаза, а в них черти без устали отбивали чечетку! Он буквально обалдел от неожиданности и не мог отвести взгляда от ее лица.
Когда погас свет и начался фильм, название и содержание которого он потом никак не мог вспомнить, Евгений потянулся приласкать волосы новой подруги, поцеловал ушко, шею. Потом коснулся груди ( пальто Алены оказалось расстегнутым) и с огромной радостью и возбуждением обнаружил тяжелую пышную грудь. Теперь он готов был выпрыгнуть из одежды, ширинка вздыбилась, член просил ласки.
Алена повернула, наконец, голову и жаркий поцелуй стал началом страсти, которая будет гореть годы.
Алёне уже не хотелось плакать. Ее душа и тело воспарили в небеса. Она была счастлива, что может испытывать столь сильные чувства. Значит, она еще жива, она еще может любить!
Фильм закончился неожиданно для них, будто и не начинался. Они вышли на улицу в мороз и сразу побежали в ближайший подъезд. Там снова набросились друг на друга с поцелуями. Дурман накрыл Алену с головой. Глаза горели, руки дрожали, меж ног было влажно и сладко.
Ласки в подъезде... Давно забытые ощущения. Когда-то, в студенческие годы, это был ее родной дом для встреч с Коленькой. И нежность, и сладость, и унижение бесконечное. Как давно это было! Она клялась себе, что не позволит больше такого. Но жизнь распоряжается по-своему. И она снова здесь, и жадные мужские губы, и смелые руки выворачивают ее женскую суть наизнанку.
Сергей предложил пойти к его знакомой. Но Алёна отказалась. Как бы она ни хотела этого, но предстояла еще одна встреча. Правда, от добра добра не ищут, говорят, но, скорее всего, она все еще не верила в реальность происходящего и по инерции шла. Сергей не настаивал.
Расставаясь, Сергей сказал, что позвонит, чтобы договориться, где можно встретиться наедине. Алёна девушка умная, поняла, что речь идет о вступлении в связь.
– Так сразу? – слегка удивленно спросила она, потом добавила, – а что, зато сразу будем знать, кто есть кто.
Проводил до метро, сказав лишь : « Позвоню». Алёна кивнула в ответ.
Алёна не шла домой, она парила. Плавали в небе белые пушистые облака, под ногами скрипел снег, искрясь под фонарями. Жизнь начинала приобретать новый смысл.
«Неужели я встретила человека, который умеет доставить наслаждение женщине»? - размечталась Алёна , хотя еще ничего не знала о Сергее. Но в ласке и поцелуях он нуждался не меньше ее, сам говорил. «Значит, отношения должны получиться горячими», – решила женщина.
Эх, выводы делать было совершенно рано! Однако, невостребованные нежность, ласка и желание любить рвались наружу лавиной, и никакие преграды им были не страшны.
Она качалась в вагоне в состоянии невесомости. Чуть не проехала нужную остановку. Как в полусне поздоровалась с мужчиной, которого уже видела однажды. Зал кинотеатра поглотил их. Нет, это был другой зал, другой человек, другой фильм, и совсем никакие ощущения. «В постели с Мадонной» – само название фильма, казалось бы, должно рассыпать флюиды чувственности. Но, увы! Кавалер сидел смирно, никаких поползновений к ласкам не делал. В зале было холодно, и Алёне хотелось лишь одного –чтобы фильм быстрее закончился, и она осталась бы одна. Наедине с новыми сладкими ощущениями.
После сеанса они расстались, чтобы никогда уже не встречаться.
«Вот дура! Чего поперлась к другому? Ведь уже забилось сердечко, и «подружка» взмокла, значит, это то, что надо! Ну, ладно, поживем-увидим», – оправдывала себя Алёна.
5. Страсть
А навстречу бежали Новогодние праздники. Алёна готовилась к утреннику в детском саду. До изнеможения учила с ребятишками песенки, танцы. Иногда хотелось просто убить бестолкового ребенка, который, вытаращив глаза, топтался на одном месте, не в силах произнести слово. И таких было большинство. Заведующая рычала и подгоняла. Перед родителями нужно показаться во всем блеске, не упасть в грязь лицом. А тут еще, как на грех, помощница неудачно поскользнулась, упала на улице и вывихнула ногу. Ходить не могла, сидела дома. Ситуация складывалась отчаянная, хоть плачь.
Срочно дали объявление и приняли на работу первую попавшуюся женщину – выбирать было некогда. Новая помощница Анжела, средних лет и приятной полноты дама, взялась за работу с горячим рвением. Но не имея опыта в работе с детьми, она металась от одного ребенка к другому, будто работала на скорой помощи. Толку от нее было мало.
Наступил праздничный день. Детский сад гудел, как пчелиный рой. Родители вели нарядных детей, несли пакеты с подарками. Царила радостная, возбужденная атмосфера.
Заведующая попросила Алёну помочь воспитательнице младшей группы провести утренник. Малыши были совсем бестолковые и справиться с ними было сложно.
Алёна напутствовала свою новую помощницу:
– Анжела, будьте построже. Я ухожу на утренник в младшую группу, остаетесь за воспитателя.
Через час Алёна вернулась к своим ребятишкам. Открыв дверь, она потеряла дар речи: по всей комнате валялись фрагменты искусственной елки, а каждый ребенок с ног до головы обмотался нитками, из которых раньше были сделаны елочные игрушки. В углу одиноко сидела зареванная Анжела, на белоснежной блузке которой красовались фрукты из компота, а ноги опутаны теми же нитками.
Хоть смейся, хоть плачь! Алёна рявкнула так, что дети мигом разлетелись по своим стульчикам и сложили ручки на колени. Анжела заметалась, убирая последствия неудачного воспитательства.
Алёне частенько хотелось просто взвыть и уйти, куда глаза глядят. И уходила: постоять одной в коридоре, выпить воды, вздохнуть – «и снова в бой», – как говорила сама себе.
Дома шила своим детям карнавальные костюмы. Слушала угрозы мужа, как во сне, не вникая в его слова. Жила.
Тридцать первого утром Алёну разбудил ранний звонок. Это мягкий голос вытянул ее из пустоты, которая окружала и душила, словно болотная жижа.
Она помчалась к кинотеатру, как спортсменка, сдающая стометровку. А увидев его глаза, рванувшиеся навстречу, только успела вскинуть руки в объятии и замереть в долгом поцелуе. Ее тело пронзили сотни молний и, закрыв глаза в сладостной истоме, она поняла, что, наконец, влюбилась.
Их не волновали откровенно осуждающие взгляды прохожих. Мир перестал существовать. Были лишь глаза, руки, губы и страстное влечение тел, когда хотелось ласкать, трепать, урчать и обладать. Плоть мужчины и женщины взбунтовалась. Алёне хотелось громко орать во весь голос. Они оба тряслись в мелкой лихорадке, стоя уже в телефонной будке. Даже нежность ушла на задний план, ожидая своей очереди.
Потом поехали на вокзал – там, по крайней мере, было тепло. Сергей вызванивал одного за другим своих знакомых, прося прибежища. Безрезультатно. И они разбрелись по домам, опустошенные, каждый со своими думами.
Алёна уносила в душе этот залитый солнцем день, запах Сергея, трепет его губ и всепоглощающую нежность. Она не знала, радоваться ей теперь или плакать. Хотелось верить в долгожданное счастье.
5. Новый год
Алёна встречала Новый год одна. Дети спали, племянница Алиса, жившая с ними, укатила к матери, а Красовский сбежал к друзьям от греха подальше. Ей не было одиноко. Новое чувство заполнило ее до краев, и теперь женщина жила в ожидании главного события.
Утро принесло милый голос в телефонной трубке и новое свидание. Сергей пригласил ее к своим друзьям. Николай и Тонечка оказались славной парой –дружелюбными и веселыми ребятами. В застольных беседах Алёна практически не участвовала. А Сергей чувствовал себя, как дома. Он поминутно дотрагивался до Алёны, целовал легонько, обнимал, чем приводил ее в страшное смятение. Порой ей казалось, что она не выдержит и набросится на него с поцелуями, отдавшись прямо здесь, на ковре, под взглядами обалдевших друзей. Но, когда хозяева предложили остаться на ночь, Сергей, чуть помедлив, отказался. «Не хочу, чтоб все началось на чужом ковре на полу», – шепнул кавалер. Алёна облегченно вздохнула.
Уже в автобусе Сергей тихо сказал ей, заглядывая в глаза:
– А что будет, если я влюблюсь в тебя?
Сердце Алёны замедлило ход. Ведь она так ждала именно любви! Ждала, но очень боялась. Когда-то она принесла ей лишь огромную боль. Но разве можно всю жизнь хранить в душе эти жестокие воспоминания? Не лучше ли отдаться новым чувствам, и будь, что будет!
Следующие две недели не внесли ничего нового в жизнь. Они каждый день встречались, долго бродили по улицам, и поцелуи доводили их до исступления. Алёне порой казалось, что она не выдержит и отдастся в любой подворотне. Но Сергей умел сдержать себя, и дело не доходило до крайности.
Внезапно открылось окно в жизнь: Красовский уехал в командировку на целую неделю, Алиса на каникулах, детей можно было отправить к родителям.
Алёна тут же написала заявление об отгулах сроком на четыре дня и сообщила милому. Сергей был рад не меньше. Ожидание съедало жизнь огромными кусками.
Но мятущаяся душа женщины начала петь свою песню и дала страхам разгуляться. « Что ты делаешь? Где твой разум? Не знать человека и сразу позвать на четверо суток! А вдруг он тоже окажется кроликом, способным лишь на шесть секунд и похабные усмешки? Что делать, что делать, мамочки»?!
Когда позвонил Сергей, Алёна наговорила ему такой чепухи со слезами в голосе, что он тут же приехал и вызвал на улицу для разговора. Поняв ее страхи, он улыбнулся и успокоил.
–Дурочка ты маленькая! Все будет замечательно. Я тебе обещаю.
Она уже поверила в прекрасный исход дела, но, придя домой, обнаружила, что до замечательного очень далеко. Пришли «красные пролетарские дни».
«Вот только со мной, дурищей, могло случиться такое. Пригласить любовника и так пролететь после стольких дней ожидания! А вдруг он будет насмехаться? Ведь не всегда и слова нужны, все можно понять по взгляду, движению рук». И Алёна собралась, выпустила свои иголки, готовая защититься в любую минуту.
Еще, как назло, сломался душ, и что теперь делать без мужских рук, она не могла придумать. Все шло не так, как она бы хотела.
Но Сергей пришел, румяный с мороза, улыбчивый, с мягким запахом хорошего парфюма и, прижавшись к его груди, Алёна поняла, что все остальное сущая ерунда. Главное, что ОН рядом. Ласковые руки, желанное тело, горячие губы Сергея заставили ее забыть обо всем на свете.
Женщина таяла в его сильных и ласковых руках. «Я не ошиблась, он не такой, как все», – ликовала ее душа. Судьба подарила ей яркий, всепоглощающий праздник, о котором Алёна мечтала, слабо веря в свершение. Сергей был нетороплив и безмерно ласков. Его руки, губы, “милый дружок» были везде, она плыла в мареве чувств и молила, чтобы этот праздник не кончался никогда.
Ее сексуальность наконец-то нашла выход, и тело женщины звенело натянутой струной в ответ на каждое прикосновение. Не зря сказал мудрый Бальзак: «Женщина в любви похожа на арфу, она передает лишь тому свои тайны, кто хорошо на ней играет».
Правда, произошел очень неприятный эпизод. Она спросила, как удалось отпроситься на такой большой срок? Сергей рассмеялся – в командировку отправлен. Гляди, все законно. И протянул ей приказ. Потом уже, увидев побелевшее лицо подруги, засуетился: – Алиночка, я именно сегодня и хотел тебе сказать свое настоящее имя.
Оказалось, его зовут совсем по-другому, Евгением. Алёна поджала губы и хотела устроить карусель с вихрем, но вовремя сумела взять себя в руки. Она-то тоже не Алина, а Алёна – совсем ведь другое имя. Пусть позже узнает, сюрприз будет.
Милый проявил чудеса нежности, заглаживая ситуацию. Обман был забыт. Сегодня она решила признаться, что ждет вызов и должна эмигрировать в Америку. Говорить раньше боялась, не зная ответной реакции. Реакция была. Евгений буквально вытаращил глаза и молчал остолбенело. Потом рассмеялся неловко и сказал: – Не зря я чувствовал, что ты не такая как все.
Эмиграция в Америку, страну восхитительных возможностей, была в то время за гранью реальности. И то, что эта женщина скоро станет американкой, добавило ей тысячу очков фору по сравнению с другими.
Маленькая подленькая мыслишка забилась в голове Евгения – может и мне удастся...
Дни пролетели кратким мгновением и, проводив друга, Алёна обессиленно сползла спиной по двери. Она молчала. Внутри звенела пустота, не было сил крикнуть, спросить:
– Ты придешь еще?
Ей казалось, что ответа бы не было. А это означало, что все было хорошо, но и достаточно. Она с великим трудом поднялась и пошла к окну. Безмолвный белый снег показался ей черным. Потом она вспомнила его слова: «За эти слезы ты мне еще роднее», – когда затихла у него на груди в слезах, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. Улыбнулась. Может, все еще будет хорошо, и я зря накручиваю себя. Но, похоже, я влюбилась, попала в омут, в котором так сладко, и назад дороги уже нет.
Алёна присела у окна, положила локти на подоконник и стала читать стихи тихим голосом, раскачиваясь из стороны в сторону.
Своей любви перебирая даты,
Я не могу представить одного:
Что ты чужою мне была когда-то
И о тебе не знал я ничего.
Какие бы ни миновали сроки
И сколько б я ни исходил земли,
Мне вновь и вновь благословлять дороги,
Что нас с тобою к встрече привели.
(Степан Щипачев)
Алёна не чувствовала своего тела, лишь невесомая оболочка. Она отдала всю себя и ее испили до донышка. Как много лет она ждала этого! С кривой усмешкой вспоминала выражение лица мужа, когда пыталась проявить себя в постели. «Шлюха», читалось в его глазах. Тогда она скрючивалась, отползала на свой край кровати и долго не допускала близости, ссылаясь на головную боль. А боль-то жила в душе, торчала острым колом. Ехидные насмешечки мужа вонзали тот кол все глубже.
Теперь Алёна не хотела больше думать о прошлом. Слава Богу спать больше с Петром не придется. Она всегда без отговорок исполняла супружеский долг, но и только. Именно долг. «Разошлись, как в море корабли.» Она уже не вспоминала и о переезде в Америку. Водопад чувств захватил ее, и она отдалась его власти.
На следующий день Евгений позвонил, наговорил ласковых слов, восхищался ее сексуальностью, говорил, что много лет искал лишь такую женщину. Она купалась в его словах и начинала верить, что мечты могут и сбываться.
6. Будни любви
Они встречались теперь так часто, как только позволяли обстоятельства. Но иногда Алёну заносило, и она без всякой причины могла отключить телефон, просто выдернув шнур из розетки. Сама при этом мучилась и терзалась, раздираемая противоречивыми чувствами. Ей казалось, что таким образом она устраивает проверку на прочность их отношениям. Однако, такие проверки стоили дорого для ее нервной системы. Доведенная до крайности своим же необъяснимым поведением, она порой готова была орать на весь белый свет:
– Его Хочу! Люблю! Хочу тебя до одури!!
Правда, она замечала, что уже несколько раз проводки у телефонного аппарата были оторваны. Удивлялась, ведь она просто выдернула шнур. Когда принесла телефон в ремонтную мастерскую в третий раз, мастер спросил:
– Кто у вас шнур-то обрывает и зачем?
Только тогда она догадалась, что это дело рук мужа.
Евгений первое время пытался узнать причину этих странных отключений телефона, но Алёна толком не могла объяснить ничего. Она знала, что милый женат, что спит с женой, как и полагается, и это знание жгло ее каленым железом. Желание обладать его телом, его душой, руками было исступленным и граничило с нереальностью.
Однако еще она жаждала экстрима, чтобы освободить вулкан чувств, скопившихся в ней за многие годы.
Алиса – ее племянница-квартирантка, а скорее подруга, была моложе на целый десяток лет, обладала пышным задом, волнующей грудью и решительным характером. Она была не красавицей, но цену себе держала высокую. Вот и предложила Алене испытать нового знакомого, попутно мороча ему голову. Пусть размечтается, что может обладать двумя дамочками. Поглядим на реакцию.
Алена поняла, что сама завязала эту игру с Евгением, которая неизвестно к чему может привести. Она ведь уже сказала ему, что спит с Алисой, так что всё равно придется их знакомить. Пошушукались подружки, договорились о стратегии поведения и пошли на свидание.
Евгений был явно рад встрече. Алёна же как-то неловко затараторила, что ей нужно срочно на работу и убежала, извинившись.
Мужчина удивился столь неожиданному повороту свидания, но особо не расстроился – новизна захватывала. Они пошли по улице и новая знакомая бесцеремонно задавала один вопрос за другим, кто ты, где живешь, кем работаешь, что за семья. Евгений был раздосадован, к чему эти допросы, не собирается он ей душу открывать, кто она такая и зачем? Отшутился, не отвечая.
Алиса открыто кокетничала, держала его за руку и прижималась грудью, намеренно будоража мужичка. Но на предложение пригласить в гости и подождать Алину отказалась, «мол я незнакомцев в дом не зову». Странная девица, сделал вывод Евгений, но позабавиться с ней был явно не против.
А та пришла домой и самодовольно объявила подруге, что " клиент готов". К тому же добавила, что вообще может его увести, если захочет. Алёна буркнула, что они этого и желали узнать, и ушла в свою комнату. Было страшно обидно и слова квартирантки больно ударили по самолюбию. Она долго думала и пришла к выводу, что нужно прекратить до поры до времени общение втроем. Может он и не вспомнит больше об Алиске, время покажет.
И встречи продолжились, будто подруги и не существовало. Евгений и не спрашивал, ждал.
Так прошли два последних зимних месяца. Наступал апрель, а значит, впереди день рожденья Алёны. Милый повел ее в магазин и показал чайный сервиз, который он присмотрел для нее. Она обрадовалась, восхитилась. И дома все брала в руки эти маленькие чашечки, украшенные мелкими цветочками. Она, будто школьница, улыбалась, представляя, что любимый трогал чашку руками или, может, даже губами.
Говорят, вкус приходит во время еды. Наверно, это действительно так. Алёне раньше остро не хватало секса, теперь же, когда маховик отношений крутился вовсю, она размечталась о необычном. Она проигрывала в уме такие откровенные сцены, что краснела от своих же мыслей. Она представляла его рабом, чтобы он полз на коленях и молил о близости .
Порой она хотела рассказать Евгению о своих тайных желаниях, но было страшно в один миг потерять все то, что она получила сейчас, не зная его реакции. Вдруг он не поймет, что это лишь игра, любовная игра, и все. Приходилось терпеть. Она и так, с ее больным самолюбием умела делать трагедию из пустяка, обижаться мгновенно, не говоря причины. Поди-разберись, что к чему. Не подарок характер, ясное дело.
Но Евгения, как оказалось, тоже одолевали подобные мысли. Однажды в момент яркой близости он вдруг прошептал, что всегда хотел испытать новые, неизведанные и, в общепринятом смысле, неординарные отношения. Она замерла, сердце бухнуло из груди прямо в промежность и завибрировала жадная женская сущность – значит, это случится!
Но, вопреки мыслям, ответила: «Только после того, как я разлюблю тебя». Представить еще одну даму рядом, ласкающую его или ее, она бы не смогла. Он не ответил, уткнувшись ей в грудь.
Алёне отчаянно хотелось попробовать пожить с Евгением, почувствовать себя его женой, но путей к осуществлению этой мечты видно не было.
В день ее рожденья Алёна должна была ждать его на автобусной остановке. Однако десять лишних минут убежали, а его все не было. Разозлившись на весь белый свет, она пошлепала домой, проклиная все и вся.
– На кой ляд ему мои проблемы? То ли замужем, то ли нет, детей целая куча, встречаться путем негде. Найдет себе другую, беспроблемную и с жилплощадью, – бубнила она по дороге, глотая слезы.
Дома звенел телефон. Пережив волну ярости и самоуничижения, Алёна взяла трубку.
– Можно зайти?
– Заходи, – ответила безучастно она. Сейчас придет, посидит часок и уйдет, отговорившись, что нужно забирать сына или еще что придумает.
Но он обнял, поцеловал, поздравил, и они отдались друг другу прямо в коридоре. Любовники перестали остерегаться и в итоге ни к чему хорошему это не привело. Они пили чай, когда раздался щелчок замка и на пороге нарисовался Петр.
– Что, ребята, чайком балуетесь? – ухмыльнулся он недружелюбно.
– Я хочу вам сказать, что люблю вашу жену, – вдруг ни с того, ни с сего бухнул любовник.
– Любишь, так забирай. Забирай! – заорал хозяин и указал на дверь.
Евгений встал к окну, Алёна у стола. Кухонька была маленькая и на выходе стоял огромный дядя, а за спиной любовника – окно девятого этажа!
– Забирай, и ты пошла вон! – еще раз заорал Красовский и чуть отступил в сторону.
Евгений понесся со скоростью звука вниз по лестнице, а сзади бежал и пинал, куда не попадя, обманутый муж. Алёна неслась за ними и только кричала:
– Петя, ты его убьешь, остановись!
Хорошо умел бегать дружок, даже не упал ни разу. Страх гнал на рекорд.
На первом этаже муж отстал, вызвал лифт и отвернулся от них.
Алёна рыдала, жалела и сюсюкала, упрекала, зачем он полез с этими словами, ведь ничего в данной ситуации исправить нельзя.
Евгений сидел на автобусной остановке, постанывал, ощупывая ушибленные места и отвечать не собирался. От неожиданности, наверно, сказал, сам не ожидал от себя такой глупой храбрости.
Наконец, придя в себя, Евгений молча поднялся и без слов пошел в близлежащий магазин, Алёна плелась рядом. Купил водку, кусок колбасы, два сырка, хлеба и, взяв подругу за руку, повел в крайний подъезд ее дома.
Там на последнем этаже он открыл люк на крышу, оказавшийся без запора, и потянул Алёну в черный квадрат открывшегося неба. Она не понимала, чего он хочет. Когда же Евгений подтащил какой-то ящик, расстелил на нем газету и стал доставать из сумки водку, рюмки, закуску, она окаменела. Только тряслась тихонько и изо всех сил старалась не разреветься.
«Он не уйдет, он остался со мной, какая же я дура!», - раскаивалась Алёна, травя дальше свою душу.
Как ни странно, когда Алёна рискнула вернуться домой, Петр смотрел телевизор со спокойным видом, и эпизод, казалось, был забыт.