Один раб Божий свидетельствует:
«В начале февраля (2014 года — прим.) я ездил со своим другом к отцу Адриану.
Старец болел и нас не принял (через келейницу задали ряд личных вопросов и получили ответы, но, сами понимаете, что вопросы "эсхатологические" таким образом задавать не следует).
Поэтому я в этот раз общался с другим старцем из этого же монастыря. Имя его я, к сожалению, открыть сейчас не могу, так как нет благословения, но люди знающие монастырь догадаются о ком я говорю... Человек прозорливый и уже почитаемый.
Так вот.
Во-первых. Я попросил старца, чтобы он на завтрашней литургии (мы были в монастыре два дня) сказал проповедь, как ему Бог укажет. Старец спокойно согласился и попросил только наших простых молитв ему в помощь. Старец — иеромонах и проповеди говорит регулярно... очень хорошие, кстати, проповеди и не простые.
Сделаю маленький экскурс в историю. В одно из моих прошлых посещений монастыря старец вышел на проповедь. В первых рядах прихожан стоял мой друг, не поминающий Патриарха. Проповедь была стандартная о святых этого дня. И вдруг старец начал говорить о иерархии священноначалия в нашей Церкви и об обязанности мирян поминать свое священноначалие, даже если оно в чем-либо и погрешает. Очень рассудительно говорил и емко. Мой друг после этой проповеди начал Патриарха поминать...
Вернемся теперь к нашему повествованию. Вечером мы усердно с другом помолились, чтобы Господь "дал глагол благовествующему". И на следующий день проповедь была произнесена. Проповедь была о том, что не стоит прилепляться душой ни к вещам, ни к домам, ни к этой мирской жизни, потому что все мы умрем рано или поздно, а особенно не стоит это делать сейчас!!!
Проповедь у меня записана на диктофон.
Теперь второе и главное.
Мы подошли к старцу и собственно задали ему стандартные вопросы на тему "Что ждать? Что будет?". Я ему и слова отца Адриана привел, так как старец с ним дружен.
Старец, ни слова не говоря, зашел в свою келью и вынес нам с другом подарки — орешки и солдатские носки. И спел две строчки песни:
"Эх, путь-дорожка фронтовая,
Не страшна нам бомбежка любая..."
после чего благословил и ушел.»