Г Л А В А 18
«Сенсация! Пятеро подростков отравились некачественным спиртным!
Вчера, неподалеку от туристической стоянки «46 километр» проезжавший мимо на своем автобусе Георгий Деляна обнаружил четырех подростков, лежащих под дождем прямо на шоссе. Их били судороги, на губах была пена…
Единственная оставшаяся в нормальном состоянии девушка, пытавшаяся оттащить друзей с дороги, увидев автобус, рыдая и размахивая руками, побежала ему навстречу. Она умоляла срочно отвезти их в больницу, говорила, что они возвращались с вечеринки, устроенной приятелем, оставшимся в мотеле в невменяемом состоянии по причине сильного перепоя. Деляна, перегонявший пустой автобус из Горнаула в Замостин, доставил всех в городскую больницу №3. Один из подростков вскоре скончался, не приходя в сознание. Остальные живы, но находятся в бреду, у них сильный жар, в крови найдено большое количество алкоголя и яд, не подающийся идентификации. Кроме того, лечащий врач отмечает, что двое из них сильно простужены, у одного обнаружена пневмония.
Всем сделано промывание желудка, поставлены капельницы, прогноз исхода пока неясен. Девушка, оставшаяся невредимой, утверждает, что все они пили одно и то же, по дороге добавили ещё из бутылочки, прихваченной из бара – ей же из этой бутылочки не досталось ни капли. Девушка находится в сильном шоке.
Детективом Буравчиком, ведущим следствие, бутылочка на дороге найдена не была, откуда поступило отравленное вино – неизвестно…»
Иван Поздняков брезгливо отложил газету в сторону. Ну, хоть имён ребят не указали – и на том спасибо. Зато Буравчику не повезло – только его перевели из столицы в провинцию – и бац, такое дело! Как из этого выпутываться, как объясняться с родителями? И как не допустить слухи к Марте в больницу? Необходимо срочно сообщить ей, что Елены среди загулявших подростков не было…
…
Тара Милявская на всю жизнь запомнит этот кошмар. А начиналось так здорово!
Марыля подцепила этого обалденного парня – итальяшку Холлито – в центральном баре – она каждый вечер там ошивалась, выискивая кого-нибудь новенького среди завсегдатаев. Ему не просто удалось её очаровать – он пригласил её на вечеринку в горы в роскошный мотель; мотель, мол, сейчас на ремонте, а его хозяин, мол, все равно в отъезде, а он вроде как в ночных сторожах; мало того - предложил собрать веселую компанию и оттянуться по полной…
Ну, они и оттянулись. Холлито привёз их на шикарном джипе, который, к общему восторгу, от неумелого вождения мотало на мокром шоссе из стороны в сторону. Спиртного было завались, да и закусить было чем: сэндвичи, холодная курица, пиццы…
Холлито оказался тот ещё хрен – он поприкалывался по очереди ко всем – к Таре, к Марыле и к Кисуле, самой младшей из всех, и, танцуя с ними в обнимку, ощупывал каждую и к каждой прижимался бедрами – Кисуля сразу скапустилась, бросила компанию и уединилась с Войцехом, давно в неё влюбленным.
Потом Марыля и Холлито устроили на пару стриптиз – уж кому-кому, а Марыльке есть что показать – грудь у неё как у Памелы Андерсон, только своя, незаёмная – да и Холлито оказался не промах – в меру накачанный, и двигался очень сексуально – так что и Таре захотелось в круг. А чем она хуже – и танцует, и фигурой не подкачала: крепкая, с полными округлыми бедрами. Холлито совсем одурел, кобель, метался то к одной, то к другой, не зная, к кому потом приколоться. Бурсик как-то загрустил без Кисули, и вытащил уединившихся извращенцев из темного чулана.
Щурясь и моргая, Войцех и Кисуля первым делом продолжили питаться, словно их дома три дня не кормили. Потный, разгоряченный, голый Холлито потащил Кисулю в круг, отчего они с Войцехом чуть не подрались. В конце концов, Холлито остался при Марыльке, уже исходящей слюнями и злостью от ревности.
В воскресенье днем Войцех, самый трезвый из всех, кое-как растолкал ребят – вы как хотите, а мне пора домой, а то завтра на работу, и у Кисули предки взбесятся, нужен мотор.
Холлито растолкать не удалось – он был в полном отрубе, похоже, добавил колесиков, что именно – Марылька умолчала – но по ней было видно, что удовлетвориться полностью ей не удалось. «Барахло, один вид!» - сказала она презрительно.
Ребята потолкались у джипа, но сесть за руль не рискнули, решили идти до стоянки и голосовать. Мотель был в трех километрах от шоссе. Пока они шли, начался снег вперемежку с дождем – девочки быстро замерзли, обувь была у всех, кроме Войцеха, на рыбьем меху. Бурсик, втянув голову в плечи, заговорщицки подмигнул и достал из-за пазухи непочатую зеленую бутылочку-фляжку, прихваченную из бара.
- Чтоб веселее идти было, и мозги прочистило – это дорожная, братцы мои!
Они шли по пустынному шоссе и по очереди отхлёбывали сладкий пряный ликёр – его оказалось слишком мало на пятерых, Тара успела только понюхать последнюю каплю, и запах ей не понравился – она терпеть не могла настойки на травах. Бурсик вылакал больше всех. Потом подбросил бутылочку в воздух, поддел ногой – она, кувыркаясь, полетела вниз со склона и с мелодичным звоном навсегда исчезла из виду.
Внезапно Войцех остановился, позеленел, и его вырвало, потом ещё раз и ещё – уже одной желчью. Бурсик не успел увернуться – и его обдало фонтаном. Он ещё ухитрился выругаться – но тут скрутило и его.
Очередь девочек пришла позднее – Марыля просто рухнула, как подкошенная, без сознания, а Кисуля долго мучалась – её рвало понемногу, и конца этому не было. Тара в ужасе смотрела, как её друзья с пеной на губах корчатся посреди шоссе. Марыля не шевелилась, Войцех громко стонал, у Кисули задралась куртка, и снег посыпал асфальт и её голую спину.
Тара металась от одного к другому, не зная, кому помогать, да и чем она могла помочь?
Какая-то машина показалась из-за поворота, и Тара запрыгала, расставив руки, но машина резко, не притормаживая, объехала их и скрылась из виду.
Рыдая, размазывая тушь и помаду по лицу, Тара начала оттаскивать ребят по очереди на обочину, сгребая заодно едкие и обильные рвотные лужицы, а потом из-за поворота, мигая подфарниками, не спеша, выполз автобус Георгия Деляны…