"И кто-то очень юморной сказанул - Бабу Ягу
перевоспитаем собственным коллективом..."
Елена Шихова-Карпова.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Петька остановился под окнами Аэлиты Трофимовны, которую он терпеть не мог, как и все дети этого микрорайона. Здесь, между забором и ее пятиэтажкой, была огромная насыпь. Зимой, покрытая снегом, она превращалась в отличную высоченную горку. Это было весьма рискованное удовольствие – нестись с нее на санках, деревяшках, картонках,
на ногах – кто на чем. Опасно было и то, что совсем маленькие детки неслись с горы вперемежку с великовозрастными амбалами! В этой
куче запросто можно было сломать шею или быть задавленным. Но уж как-то так Бог миловал пока.
Каждый день катание с горки заканчивалось одинаково. Старуха сперва орала на детей, пытаясь перекричать их радостные визги и хохот, а потом, в ярости похожая на бабу Ягу, выбегала с метлой. Она встречала съезжающих с горы, охаживая их, больших, и маленьких без разбора, своей большой метлой.
Разогнав ребятню, бабка устало плелась домой со словами:
« Все нервы мне уже выжрали, сволочи!»
Побитые детки, особенно девочки, плакали и жаловались родителям, но те уже хорошо знали, что на бабку Аэлиту Трофимовну никакой управы нет. Они даже за глаза, и даже в мыслях своих, не смели называть ее без отчества… Разве что могли детишек своих пожурить, говоря об опасности, запретить ходить на эту горку. Да кто их слушал! Захватывающее удовольствие слетать с горы с визгом, гоготом и страхом влекло детей неудержимо.
Так что боролись они с ненавистной старухой сами : били стекла в окнах, грязью обмазывали ее дверь, даже кучу кала под дверь её клали или обливали мочой. И было дело, что чуть не пожгли…
Так что жилось Аэлите Трофимовне
нелегко.
Она была уже очень преклонных лет, но
сказать 70 лет ей или 170,- было невозможно.
А может, и больше? Говорят, столько не живут. Да мало ли что говорят, Аэлите Трофимовне никто не указ.
Ее даже в ЖЭКе боялись.
Она ходила не по возрасту легко, быстро и
уверенно, ну, просто летала по городу, как
баба Яга на метле.
Говорила с людьми она резко и коротко, в
приказном порядке, и всегда добивалась того,
что хотела. Лучше уж сразу везде
пропустить эту грозную бабку без очереди,
выслушать, удовлетворить по всем вопросам и
отпустить ее с Богом, чтоб как можно подольше не видеть и не слышать.
В общем, эта фантастическая история началась с того момента, когда Петька остановился под её окнами.
Настроение у него было уж очень паршивое
из-за только что проигранного футбольного
матча соседнему двору. Было с чего метать
икру. Команда выбыла ( можно сказать, с позором) из дальнейших соревнований. Слабо тренировались, совсем не сыгранная команда была, каждый - сам по себе дурак, включая капитана и тренера.
Хотелось Петьке выместить злость на ненавистной бабке. Но ее окна уже были прочно заделаны решетками и металлической москитной сеткой. Петька со всей дури запендярил ей по оконной решетке мячом. Ясно дело, что ничего не пробьешь, но попугать и настучать ей по мозгам было можно .
-Ах, ты дрянь недоношенная!!!-заорала старуха,
распахнув окно.
Она, не щадя горло, осыпала Петьку проклятиями,
клялась найти, где он живет, где учится и везде
пожаловаться на него.
Но Петька хохотал, радуясь её гневу и, изловчившись, посильнее зафутболил ей мячом "в морду".
Бабка испуганно уклонилась от мяча,
забыв, что ее защищает решетка.
Петька долбанул мячом еще и еще, А бабка,
выкрикивая проклятья на его голову, опять
и опять инстинктивно уклонялась от мяча,
забывая про железную решетку.
Петька заливался хохотом и беспощадно материл
её в ответ на ее пожелания, чтоб он сдох,
чтоб ему провалиться на этом месте,
удавиться, подавиться, а родителей его черти чтоб на угольях поджарили за такое воспитание сына.
- Сколько нелюдей нарожали, бл**и ! - убивалась она, используя, как и малец, весь свой
нецензурный арсенал слов и выражений,
хватаясь то за голову, то за сердце, морщась от боли.
А Петька радовался ее бессильной злобе, чувствуя себя богатырем - победителем над этой
"старой кучей говна", как он её назвал. Он даже забыл про позорный проигрыш его команды, как зрители ржали и свистели им в след, когда они покидали поле.
А тут, поглядите-ка, как он развернулся во всю свою богатырскую силу. И пусть она сдохнет от своей же злости!
- Так тебе, старая ведьма! - кричал он,
видя, как бабка расходует свои последние
жизненные силёнки на проклятия и
ненависть. Петька с садистской сладостью
добивал ее.
Аэлита Трофимовна резко замолкла.
Дело в том, что мальчишка исчез у нее прямо
на глазах...
-Тьфуй, стара дура, раскудахталась, -
проворчала она.- Видать, просмотрела я его, а этот гадёныш заскочил за угол. - Объяснила себе
Аэлита Трофимовна исчезновение мальчишки.
Достала валерьянку, выпила таблеточку и
продолжила варить любимый ею
гороховый супчик с копченой косточкой.
И все же она время от времени беспокойно
поглядывала в окно, не появился ли снова
этот "маленький негодяй".
И вдруг заметила, что проходивший
под ее окном участковый врач тоже исчез у нее
прямо на глазах.
- Да ладно!.. Это у меня из-за той малолетней
сволочи давление, подскочило..,
голова не фурычит, прямо глюки уже…
Эк он меня достал!...
Опять успокоилась понемногу. Но когда уже
в готовый суп засыпала зеленый лук, петрушку
и укроп, остановилась и засмотрелась на
толстую соседку Марьюшку, которая еле
волочила свое грузное тело килограмм эдак
за 200.
- Это надо же, такое уродство нажрать! -
проворчала Аэлита Трофимовна, осуждающе покачав головой. - Еще молода ведь, замуж небось хочет. Дык кто ж ее возьмет, парашу эту? Нигде работать не может уж, бессовестно
прожирает родительское наследство.
Еле ползет, а сколь жратвы себе опять
тащит! Вот куда ты жрешь, а? Тьфуй,
глаза б мои не смотрели на это безобразие!
И вдруг... Марьюшка исчезла.
Главное, на том же самом месте!
Уж эту особу с ее замедленным ходом
так просто не проглядишь...
Аэлита Трофимовна уже было села откушать
своего любимого горохового супчика
с копченой косточкой, но мысли так и забурлили в её голове.
- Исчезли так исчезли, хрен с ними, плевать.
Участкового, сволочь такую -, ворчала она,
остановив ложку у рта,- не дозовешься
давление зайти померить. Рядом ходит, а не
побеспокоиться, как там бабушка больная
себя чувствует, может, я тут уже померла
совсем. Навстречу идет, гад, так аж на
другую дорожку перебежит или в подъезд от
меня нырнет, чтоб я с ним не заговорила.
Тьфуй… Туда ему и дорога. Значит, и
пацанчик, паскуда, там же? Очень хорошо!
И этой коровище неча пердеть тут ходить.
Сам Бог, видать, прибрал их к едрени матери.
Аэлита по такому случаю достала из буфета
графинчик с водкой и хряпнула рюмашечку
за такое дело и за свое здоровье. Опять
взялась за ложку, супчика зачерпнула...
- А пахнет-то как вкусно! - проговорила она,
но так и не донесла ложку до рта: её
любопытство одолело.
- Выйду-ка я на минутку, да гляну поближе, что там на этом месте есть?
Как была она в тапках со стоптанными задниками и в старом выцветшем халате висящим на ней балахоном, да еще и не на ту пуговицу застегнутом, так и вышла.
А ничего там такого и не было, на том месте.
Протянула руку пощупать и...
Оказалась в каком-то темном сарае.
Со свету ничего не видно было, но услышав,
как кто-то высморкался, она закричала
грозно:
- Что за безобразие?!!! Кто тут есть? Где я?!
-В жопе,- ответил знакомый пацанячий голос.
-Не надо так грубо,- прозвучал густой мужской
голос.
Аэлита поводила носом в разные стороны, глаза
привыкали. Стоял застарелый конский запах.
-Конюшня, что ли?
-Похоже,-ответил ей голос участкового.- Но
лошадей вроде нет.
-Попался голубчик? - ехидно процедила сквозь
зубы Аэлита Трофимовна.
-Мы все тут попались, уважаемая. И все ничего
не понимаем, где мы, и как мы тут оказались, -
ответил врач.
Аэлита отчетливо увидела 4 фигуры: двое
мужчин, толстуха, пацан. А потом еще один
голос подал, бомж, которого Аэлита
Трофимовна гоняла из подвала не раз.
- И ты тут, смердящий, - проворчала она.-
И что мы будем делать?
Никто ничего не ответил.
Мальчишка, ощупывая стены, сковырнул какую
-то дощечку, и в небольшое вытянутое оконце
пролился солнечный свет.
Все ринулись к окошку.
Только один из них, высокий и крепкий мужчина
в очках, оглядел помещение, нашел дверь и,
открыв ее, собираясь выйти на свежий воздух.
Старуха закричала так властно и грозно,
что он остановился, согнувшись в
проёме двери .
-Кудыть твою, дурак, попёрся?!!! Торопись
медленно, медленно, как китайцы говорят , коль не знаешь, где ты есть, как оказался здесь и зачем! Стоя-а-ать,
сказала! Закрой дверь сейчас же, - шипела Аэлита Трофимовна
- Нет, а правильно она оворит, - согласился участковый врач - Давайте немного понаблюдаем и подумаем, а?
-Да ну вас, - пробасил здоровяк и вышел.
Все опять прильнули к узенькому окошку,
толкая друг друга. Малец нашел какую-то
бочку пустую, перевернул и встал на нее,
чтобы видеть поверх всех.
Мужчина - здоровяк пошел в сторону от сарая,
потом куда-то свернул.
Послышалось, как он громко, приветливо
спросил кого-то:
- Извините, любезный, Вы не подскажете,
где мы сейчас находимся? А то мы немного
заблудились, кажется.
Но ответа не было.
- А где это Вы взяли такие настоящие
старинные лапти?
-С-с-ам плё...плёл,- ответил тот, заикаясь.
А потом вдруг мужик завопил что было сил:
-Чур! Чур меня!!! Изыди!!!
И тут уже в окошко было видно этого мужика
в лаптях и длинной рубахе, с дикой бородой
и нечесаными лохмами волос. Он побежал как
ошпаренный, побросав две корзины, из которых
вывалились на траву ягоды и грибы.
Очкарик вернулся в сарай крайне озадаченный.
-Говорила я тебе!-погрозила ему пальцем
Аэлита.- Старших надо уметь слушать! Вот как соберутся на нас сейчас такие, как он, с вилами, да с кольями и топорами...
- Нет, что-то тут не то, бабуля, не то,-
сказал врач, прогуливаясь по сараю и
размышляя.
Толстуха примостилась в углу и тихонько
ела белый батон. Так ей было легче.
Бомж ни о чем не думал и только смотрел
на нее привычно просящим взглядом, которого она не замечала.
Трофимовна безотрывно и внимательно смотрела в оконце, изучая местность.
Неподалеку стояли маленькие избы.
- Вроде как деревенька, а домишки
стоят не рядами, как обычно...А посмотрите,
они ж все - курные!
- В каком смысле? - остановился врач
ходить из угла в угол по сараю
и снова подошёл к оконцу.
- Труб-то на крышах у них нету.
- Не топят, что ли... Может,
здесь зимы нет вовсе.
- Хм, а пищу на чем готовят?
Смотри, проводов-то, столбов нет!
- Значит, электричества у них нет.
- А топят они по-чёрному, раз труб
на крышах нету...
- Как это, по-чёрному?
- Дым идет в дверь, да в окна.
Ну, и в саму избу валит. Называют
такие избы курными.
- Говорят, дым заразу убивает,
и так еще экономят топливо.
- Ни фига себе,-удивился Петька, который,
пока все они переговаривались, шарился по
сараю, ощупывал и осматривал каждый метр.
- Да что тут думать, -
подал голос всё тот же здоровяк .- Всё это древнее – декорации. Тут не живет никто, а снимают фильм. А мужик этот- актёр, он профессионально меня разыграл...
- Молчи, лучше, умник. Поди вон
ягоды и грибы подними, пригодятся.-
проворчала Аэлита Трофимовна.
-- Нда,-поддержал ее Кирилл.- С чего бы
он их побросал, если - актёр? Прежде,
чем пытаться так упростить проблему, милейший,надобно понять, с чем имеешь
дело, в каком поле мыслить,- выдал врач.
Пацаненок, между тем, исследуя содержимое
сарая, нашел сломанный большой нож без
рукоятки, грубо сколоченную лавку и
что-то наподобие корыта деревянного с трещиной, совсем как то, которое рисуют рядом с несчастной старухой в сказке Пушкина о
золотой рыбке.
- Короче, остались мы тут все при
разбитом корыте,- резюмировал Федька-бомж,-
не я один, по ходу, такой..
- Вот это попадос...- Задумчиво
заключил Петька.- Древнее корыто...
Все уставились на это корыто...
А где-то далеко зазвонил колокол.
-" И не важно, по ком звонит
колокол, он звонит по тебе",-
процитировал участковый Дж. Дона.
- Шибко ты грамотный!- зло
пробурчала Аэлита Трофимовна.
Не капай нам на нервы!
Врач, называется...
(продолжение следует)
Марина Славянка