Сокровища влекут людей
Не меньше, чем манят драконов.
Драконам проще,
Они всё видят с высоты.
Им кажется, что люди – это крысы
Иль муравьи, что всюду суетятся.
(Песня)
Вновь, вновь
Золото манит нас.
Вновь, вновь
Золото, как всегда, обманет нас.
(Песня из к\ф «Золото Маккенны»)
Глава 1. Рождённый ползать, ты что – рехнулся?
Копыта коней дружно стучали по широким гранитным плитам древней дороги. Отряд людей верхами размеренно передвигался к дальним горам через степь.
– Спорим, Тилла, ты быстро заметишь пограничный магический кордон?
Лаки Вармэн, инспектор порталов из Бюро по делам нагов, с удовольствием посмотрел на сестру. В тени полей шляпки ярко сверкали голубые глаза, милое личико румянилось, горячий ветер кокетливо играл золотыми локонами и подолом плотного глухого платья-«амазонки», облегающего изящную фигурку.
Хорошо, что он поддался на уговоры девушки и стал брать её с собой в инспекционные рейды. С каждой такой поездкой сестра всё больше хорошеет и тем успешнее понравится лорду.
– Спорим, кузен, я его вообще не замечу? Ты же знаешь, что у меня совсем слабые магические способности и к тому же – близорукость.
Тилла нарочито весело улыбнулась, преувеличенно распахнула глаза и заглянула в лицо двоюродному брату. Хорошо выглядит, зараза, вот только пугает одним своим видом. Тонкие, резкие, хищные черты лица, постоянно мрачное выражение… Но форма ему идёт, ничего не скажешь.
– А разве мы не миновали фронтир? Это ведь уже Змеиные земли, не так ли?
Лаки снисходительно хмыкнул.
– Да, это резервация Эсса-Шио. Значит, не заметила границу? Хотя бы обычным зрением? Глаза, как плошки, а не видят ни крошки!
Вот-вот, брат ещё и язвителен безо всякой меры, это тоже отталкивает. Но Тилла удовлетворённо улыбнулась. Не стоит кузену знать, что у неё и магических способностей, и ума гораздо больше, чем у него. Лаки честолюбив и завистлив, и вдобавок, презирает женщин, особенно, блондинок. Если он узнает о её превосходстве, то не будет ей помогать, а у неё, кроме него, больше никого из родственников не осталось.
Девушка незаметно прикоснулась к артефакту, скрывающему ауру и спрятанному на груди под платьем.
– Зачем ты споришь. Лаки, если заведомо знаешь, что удача на твоей стороне?
Он снова хмыкнул.
– А только так и следует спорить, когда уверен, что выиграешь.
– Вот ты какой хитрый! – Тилла засмеялась. – Лучше сыграй что-нибудь, а то скучно просто так ехать, степь да степь кругом, а горы маячат на горизонте, вроде бы они близко, но мы всё никак не доедем.
Лаки самодовольно улыбнулся, достал из кармана куртки маленькую гармонику, поднёс к губам.
– Границу ты могла бы заметить хотя бы по виду травы, глупая Тилла. На людской территории она скошена, потому что тут недалеко есть ферма. А наги траву не трогают, это им ни к чему.
По обеим сторонам от дороги до самого горизонта колыхалось колосистое изумрудное море, ветер густо пах подсыхающей зеленью, и, если бы лошади вдруг свернули на обочину, они утонули бы в этой траве по грудь.
Тилла оглянулась. Далеко позади виднелись пологие холмы, где паслось стадо и стоял деревенский дом с пристройками.
– Да-а, – задумчиво протянула она. – Сейчас у нас мирная, спокойная, сытая жизнь, и мне очень нравится то, что я вижу вокруг. Всё к лучшему в этом лучшем из миров… Играй же, Лаки!
Над степью полилась протяжная мелодия, суровая, невесёлая, но, тем не менее, сильная, полная жизни и надежды. «Дом восходящего солнца»…
В юности Лаки работал пастухом, перегонял стада на продажу. И губная гармоника, и привычка повсюду таскать её с собой и играть осталась у него от этого прошлого.
Тилла всплеснула руками так, что выронила уздечку.
– Лаки, Лаки, нельзя ли всё-таки выбрать что-то повеселее? Ты же такой музыкой не ободряешь, а ещё больше тоски нагоняешь!
Он резко оборвал мелодию, – гармоника пронзительно взвизгнула, – пожал плечами и убрал инструмент в карман.
– Повеселее – это не ко мне. Кудряша вон попроси, у него банджо с собой.
Того и просить не надо было, парень повернул голову, весело улыбнулся, достал из заплечного чехла инструмент, пристроил перед собой на седло и заиграл быстрое кантри «Разрушение Туманных гор». Кто-то поддержал композицию художественным свистом, кто-то – хлопками в ладоши или по седельным сумкам.
Лошади пошли бодрее, люди перестали клевать носами от жары, а Тилла невольно принялась приплясывать прямо в седле.
– Тилла, веди себя прилично! Не подобает молодой благородной асэди подпрыгивать и размахивать руками, едучи верхом. И вообще, ты так спину лошади повредить можешь.
Девушка насупилась, отвернулась, подпрыгивать перестала, но покачивать головой в такт мелодии не прекратила.
***
На закате подъехали к роще у реки, и Лаки распорядился сделать на опушке привал.
Траву быстро выпололи на изрядной площади, создав, таким образом, большую лысую поляну. Лошадей сразу не повели к реке, вначале привязали к деревьям, чтобы дать скакунам остыть. Развели костёр, поставили палатки.
Лаки приказал готовить ужин, а сам застыл с бутылкой вина и бокалом в руках и смотрел на далёкую, отдельно стоящую гору.
Шарховы змеюки, дикари тупые. Сам не ам и другим не дам. Наги не пользуются кристаллами-накопителями природной энергии, у нагов своя магия. Да они даже не в курсе, что там – месторождение! Лаки обнаружил его случайно, когда искал в горах неучтённые порталы.
Ничего-ничего. Тем или иным способом, а он эту гору у шарховых дикарей оттяпает. С духами природы и предков они там, видите ли, разговаривают. Развели дикари бесовщину, а власти тому попустительствуют…
Лаки разыскал глазами сестру, чтобы посмотреть, что она делает, и, как оказалось, вовремя – девушка направлялась к зарослям.
– Тилла, а ну стой! Далеко не отходи, чтобы я тебя видел постоянно! Тем более не суйся за деревья, это опасно.
– А как же уединиться? – возмущённо воскликнула Тилла.
– Зачем? – ухмыльнулся Лаки.
Он же не тупой! Значит, нарочно её дразнит? Бесит. Впрочем, всё, как обычно.
– Затем, что надо! Асэр Лаки, молодые благородные асэди о таком не говорят, поскольку неприлично, да и без слов всё понятно.
Вот ведь шарх, она всё время забывает, что ей нельзя срываться и показывать свой характер.
– Отойди за палатку. А с поляны – чтоб ни шагу!
Девушка негодующе фыркнула, но послушалась.
Лаки продолжал осматривать походный лагерь. Всё было в порядке, исполнялось чётко и быстро. Его подчинённые установили палатки, напоили лошадей и охраняли их, на костре посреди поляны готовился ужин.
Когда Тилла вернулась, она тут же подошла к костру, жадно втягивая раздувающимися ноздрями вкусные запахи. Девушка получила истекающий соусом и мясным соком, пропечённый до золотистой корочки стейк на поджаренном ломте хлеба и присела в стороне на раскладном стульчике.
Кудряш, возившийся у костра, нетерпеливо поглядывал на неё. А когда она доела и вытерла жирные пальцы об остатки травы, передоверил своё драгоценное банджо приятелю, подошёл и поклонился, махнув шляпой у самой земли, приглашая девушку на танец.
Лаки немедленно вырос рядом, разъярённый, словно северный медведь-шатун или нечаянно разбуженный злой дух.
– Тилла, не смей! Для молодой благородной асэди неприлично плясать низкие простонародные танцы!
Кудряш развёл руками и понятливо попятился, Тилла только вздохнула. В детстве она часто плясала со слугами на их праздниках, мама не запрещала ей, а теперь брат во всём ограничивает.
– Если тебе не спится, пойдём лучше со мной, я поучу тебя стрелять из арбалета, как давно собирался.
– Зачем мне арбалет, если у меня есть ружьё?
– Арбалет бесшумен, так что учись, пригодится. Жизнь сурова, а зачастую жестока. Будешь кроликом, Донатилла Вармэн – и тебя сожрут удавы. Надо учиться, надо самому становиться удавом. Жизнь – это вечная учёба, и, чтобы стать женой лорда и помогать мне, ты должна быть на уровне. Ты у меня ещё закончишь университет удавов.
– У нагов есть университет? – удивилась Тилла.
– У нас он есть, – с нажимом уточнил Лаки. – Потому мы и победили. Ты что – фигуральных выражений не понимаешь?
Тилла только повела плечами.
Лаки повесил на ветку мишень из чьей-то шляпы и вручил сестре маленький женский арбалет. Девушка привычно взвела пружину, пристроила крючок, прицелилась. Вжик! Попала. Снова закрутила пружину, зарядила болт, пристроила крючок, прицелилась… А из винтовки-то выходит быстрее.
Кузен похвалил за меткость. Ха, он не в курсе, что она и стрельбе раньше обучалась.
Долго тренироваться не получилось, потому что стемнело. Тилла вернула арбалет брату и побрела по краю поляны, срывая цветы и выплетая сложный, трёхъярусный венок. Доделала, водрузила себе на голову, вздохнула. Зеркала с собой у неё не было, Лаки требовал минимум багажа.
Пока плела венок, девушка раздумывала. Как бы отвадить брата от дурного замысла? Замуж за лорда, замуж за лорда, затвердил, прямо все уши прожужжал. Выйти ей за директора Бюро по делам нагов, непосредственного начальника брата? Ещё чего не хватало! Он – дракон!
Тилла вся передёрнулась. Раз есть столь явное проявление животной сущности, как оборот, значит, и сам человек по своим моральным качествам недалеко ушёл от животного.
Тем более, если оборотни-волки – изначально люди, то драконы – изначально драконы, и они только сильно позже научились принимать человеческую форму…
В зарослях резко и громко крикнула ночная птица. Девушка от неожиданности подскочила. Из-за дерева выпрыгнул Лаки и заливисто захохотал.
– Не трясись, не трясись, это всего лишь я прочирикал. А мог бы быть и не я. Ты в курсе, что разведчики нагов подражают крикам птиц и животных и таким образом переговариваются в засаде? Ты же недавно слышала вокруг другие птичьи крики, не так ли? А что, если прямо сейчас хвостатые дикари окружают лагерь? Как выскочат, как выпрыгнут – и утащат тебя прямиком в свои подземные норы, бу!
Лаки вскинул руки, скрючил пальцы, точно когти, по-змеиному дёрнул головой вперёд и издал резкий возглас.
Тилла вздрогнула.
– Фу! Ну и шуточки у тебя!
Лаки снова захохотал.
– А пугаться тебе идёт, сразу глаза ещё больше делаются, прямо, как у совы!
И тут же посерьёзнел.
– Спать иди. Завтра выезжаем рано.
Тилла безмолвно послушалась.
Она не подала виду, но брату удалось изрядно её напугать, до трясучки. Самое поганое заключалось в том, что ей нельзя было не только хоть как-нибудь отомстить за издевательство, но даже – показать свою злость.
У костра звенело банджо, дружно топали каблуки кавалерийских ботинок.
Тилла засыпала долго.
***
В полдень отряд достиг скалистого хребта.
– А вот и Туманные горы, – весело сообщил Лаки сестре то, что и так было понятно.
Люди задрали головы, посмотрели на отвесные склоны. Лошади под всадниками нервно плясали и крутились на месте. По команде инспектора все спешились, оставили лошадей внизу под охраной Кудряша и полезли наверх по крутой тропе.
Лаки шёл первым. За спиной у него пыхтела Тилла.
Он оглянулся. Ничего-ничего, сама в поездку напросилась, никто её на аркане сюда не тянул, так что потерпит. И пусть скажет спасибо, что он разрешил корсет не слишком туго шнуровать и ехать в мужском седле, верхом, а не боком.
Девушка спотыкалась, ветер лепил к коленям подол длинного платья, стреноживал. Из-под ног катились камешки, долго падали в пропасть.
– Да-а, в разведку я бы тебя точно не взял, очень уж ты шумишь.
Тилла промолчала, только запыхтела громче. Должно быть, ей на резкий ответ дыхания не хватило.
– Посмотри, – Лаки еле заметным кивком показал наверх. – Видишь часовых?
Над острыми скалами, на фоне белёсого полуденного неба, торчали перья, засунутые за головные повязки нагов. Самих нагов было не видно.
– Они уверены, что тропа под надёжной охраной, а ведь их всех запросто можно снять оттуда из винтовки.
– У нагов тоже давно есть винтовки, – взволнованно заметила девушка. – А мы тут, как на ладони.
– Не нервничай, – Лаки засмеялся. – Никто ни в кого не будет стрелять, это всё в прошлом. Мы просто проверяем работу порталов.
Тропа вывела к широкому скальному карнизу. В каменной стене виднелась большая арка, обрамлённая узором – драконьими письменами. Арка не светилась, портал сейчас не работал. Его охраняли двое, с традиционными копьями и луками за плечами, с новенькими винтовками у бедра.
Ещё несколько нагов устроились вокруг костерка. Карниз был для них узковат, воины переплели хвосты, чтобы уместиться.
Отвратительное змеиное кубло, спихнуть бы его пинком в пропасть, подумал Лаки. Затем жизнерадостно улыбнулся и спросил:
– Как работают Врата? Попыток прорыва не было?
Ему величественными, безмолвными кивками подтвердили, что всё в порядке. Лаки вынул из кармана кристалл, записал излучение портала для отчёта и убрал артефакт.
– А где командир дежурного отряда, Карангук Большой Змей?
Наги промолчали.
– У меня для него важное и срочное известие.
Тилла удивлённо посмотрела на брата.
– Очень срочное! – с нажимом повторил Лаки, поскольку ему никто и не думал отвечать.
Воины смотрели куда угодно, на скалы, на облака, только не на инспектора. В конце концов, один из нагов неохотно махнул рукой вверх.
Выше по склону была ещё одна площадка. Её по краю ограждала невысокая стенка, сложенная из камней – защита от ветра. Лаки приложил палец к губам, подкрался поближе, выглянул, Тилла последовала за ним.
На площадке молодой, особенно рослый, чернохвостый наг что-то писал на листах бумаги, прижатых к земле камешками. Рядом высилась необычная конструкция – то ли дельтаплан, то ли махолёт. Листы испещрили многоэтажные формулы расчётов.
Наг ползал кругами, нетерпеливо грыз карандаш, почёсывал запястье под металлическим наручем и рассеянно дёргал себя за тонкую косичку на виске. Остальные, никак не заплетённые волосы ветер расплёскивал по крутым плечам нага тяжёлыми волнами.
– Рождённый ползать, ты что – рехнулся? – воскликнул ошарашенный Лаки.
Молодой наг среагировал мгновенно – захлестнул хвост в тугие кольца, выстрелил своим телом вперёд и вверх, словно распрямившаяся пружина, взлетел над камнями, обрушился на человека и сдавил его в удушающем захвате.
Тилла отчаянно завизжала, пронзительное эхо покатилось по горам.
– Пусти! – захрипел Лаки и затрепыхался, тщетно пытаясь вырваться. – Пусти, шархов удав! Своего инспектора не узнал?!
Наг разжал кольца, Лаки мешком повалился на камни, судорожно хватая воздух широко раскрытым ртом.
– А ты не подкрадывайся, как враг. Или – как дурак.
Низкий, чистый, сильный голос нага прозвучал совершенно спокойно.
– Да я просто забыл окликнуть от удивления, – Лаки задыхался уже не столько от «приветственных» змейских объятий, сколько от эмоций. – Но ты! Ты! Что ты там делаешь? Неужели, в самом деле, крылья мастеришь?!
– Да. А что в этом особенного? Люди летают без собственных крыльев. Я тоже смогу.
Лаки, наконец, отдышался, снисходительно хмыкнул и устроился на камне, нога на ногу.
– Ладно, оставь эти свои глупости, сейчас не до них будет. Я тебе важную и срочную новость принёс. Ты под наруч-то загляни, там ещё месяц назад должна была появиться метка истинной пары.
Карангук безмолвно впился глазами в лицо человека.
Лаки сделал то же самое и даже не моргал, так хотел разглядеть хоть какую-то эмоцию. Но… Ох, уж эта пресловутая змейская невозмутимость! На лице у молодого нага не отразилось ровным счётом ничего, но уже по тому, как он уставился, замер и молчал, было понятно, что ошеломлён.
Наконец, Большой Змей разомкнул губы.
– Мой бледнолицый брат смеётся? Какая метка? Я младший, ненаследный, впереди меня ещё двое, и они живы, камни семейного ожерелья по-прежнему светятся. Все камни.
Карангук еле заметно усмехнулся. Брат? Форма вежливости, не более того. Вынужденной вежливости.
– Уже наследный. Твои братья живы, но оба давно пропали, а вашему отцу много лет. Вот он и принял решение назначить преемником тебя. Жрец провёл обряд поиска истинной пары…
Лаки самодовольно ухмылялся. У любого человека есть цена, даже у верховного жреца. Достаточно было насыпать ему в ладонь тех самых, особенно крупных и мощных кристаллов, и сразу оказалось возможным и обряд провести вне очереди, и суженую подыскать подальше отсюда…
Но упёртый змей продолжал спорить.
– Ты сам рехнулся, Лаки. Отец ни за что не назначит меня преемником, я не высший наг, не оборотень, у меня нет двуногой ипостаси, только боевая форма. Я воин и страж, и никак не могу быть правителем.
Тилла, вслед за братом, тоже пришла в себя и залюбовалась. Карангук был очень хорош собой. Свет высокого солнца ласково обливал мускулистые смуглые плечи, руки и нагую грудь, играл синими искрами на смоляных волосах и чешуе мощного, угольно-чёрного хвоста, подчёркивал чёткие, правильные черты лица, бросал таинственные блики в глубину больших тёмных глаз. И взгляд у нага был неизменно спокойный и не злой.
Знать бы ей раньше, что тут такие красавцы водятся… Но великолепный змей только однажды скользнул по ней безразличным взглядом. Вопреки слухам о тяге нелюдей к экзотике, этому нагу, кажется, тоже не нравились блондинки. Жаль, что у него так некстати появилась Истинная.
–…Так что ты под свою браслетку-то загляни, – поторопил Лаки.
Карангук, наконец, так и сделал – расстегнул и сбросил наруч. Под ним на запястье действительно оказалась та самая цветная татуировка, да не простая, а с дополнительной руной ускорения.
Шарх! Метка с ускорением – это серьёзно. Она уже неистово чешется, а значит, надо поторопиться. Скоро запястье начнёт жечь, будто огнём, оно будет болеть всё сильнее, а затем, если новоявленный наследник не найдёт свою Истинную, его скрутит так, что мало не покажется, он может и умереть.
А он-то думал, что рука чешется, потому что укусило какое-то насекомое, пока он спал в палатке. Но наги и сами ядовиты, что им укус мелкого существа, почешется и перестанет… Вот же шарх побери. А он-то радовался, что младший, хоть и ненаследный, зато свободен в своём выборе…
– Сам найдёшь, или тебе подсказать? Мир Земля, один из самых опасных.
Значит, Истинная – ещё и не его вида, не нагайна? Но так не бывает! Вернее всего, верховный жрец ошибся!
Карангук торопливо размышлял. Его связали по рукам и хвосту! И как это исправить? Выяснять некогда, придётся срочно искать девушку, потому что с нею где-то там, в другом мире, происходит то же самое, что и с ним.
– Ты всё сказал, бледнолицый? Ну, значит, хау.
Молодой наг задвинул в пещеру летательный аппарат, собрал листы с расчётами, засунул их туда же, прикрыл вход тяжёлым каменным обломком, какой не сдвинуть человеку в одиночку. Достал из лежащей неподалёку замшевой сумки пан-флейту и, невзирая на толпу зрителей, начал медитировать под музыку.
Запрокинув голову и прикрыв глаза, он играл, его волосы трепал горный ветер, свистел в ушах, подпевая сипловатой пан-флейте столь же глухо.
Временами людям даже казалось, будто флейта шипит, как змея, и тогда им становилось жутко.
Молодой наг покачивался на хвосте, слегка изгибался из стороны в сторону, отрешившись от всего мира, словно танцевал в трансе. Нет, конечно же, он не танцевал, несерьёзное это занятие, да и ног у него нет, так что нечего и позориться…
Люди заворожённо смотрели и слушали, Карангук играл.
Мир Земля? Большому Змею известен этот мир. Любое необычное существо там нередко принимают за неразумное животное и ловят. Придётся применить невидимость – как минимум, частичную. Хоть это он умеет, если уж на другие серьёзные чары не способен.
Но чего ему бояться? Он сильнее десятка человек, вместе взятых, а в том мире нет магии.
Карангук спрятал пан-флейту в сумку. Сунул туда же нарядную одежду. Прихватил на всякий случай тёплую ромбовидную шерстяную накидку и узорчатую шапочку с «ушками», сам остался в походном. Повесил сумку через плечо, проскользнул вниз по тропе к Вратам. Активировал ключ-кулон, висевший у него на шее, набрал код-шифр нужного мира и бросился в мерцающую завесу, как в воду.
Лаки вначале с удивлением посмотрел на потухший портал, но затем удовлетворённо усмехнулся. Двоих старших братьев он спровадил с концами, глядишь, и третий успешно сгинет в иных мирах.
А он, Лаки, без помех займётся милой змейской сестрёнкой, дочкой вождя, получит в приданое вожделенную гору и много что ещё.