Часть 1.
Небо, нежась в ярких лучах заката, мирно любовалось атласом моря, россыпью золота украшая зовущую бездонную синь...
Ветер, уставший за день, ласковым, шаловливым котёнком, играл с кружевом прибоя, то украшая его длиной гривой беспокойной волны, то кидаясь тёмной пеной на опустевший пляж около подножия высокого грота.
Люба с трудом оторвала взгляд от вечернего заката и нехотя побрела назад...
"Да, напрасно я рассказала Алёне о том, что я только трачу время, тщетно пытаясь достучаться до Анатолия, - тяжело вдыхая, думала она , - понятно и так, что давно я достучалась. . И меня уже услышали. И теперь просто все ждут, когда, наконец, я перестану стучать и уйду. "
Она досадливо скривила губы, поднимаясь по грязным мраморным ступенькам и, нахмуря брови, вошла в душную квартиру.
- Ма, привет! - из тёмных недр длинного коридора навстречу выбежал её сын, участливо и виновато заглядывая в глаза и старательно загораживая худой спиной прижавшихся к полу двух котов.
- Привет, мои разбойники! - устало взяв сына за плечи и, повернув к себе,Люба попыталась на глазок определить масштаб возможной катастрофы.
- Мам.. Ты не сердись! Мы просто играли.. А лампочка.. Она сама разбилась! Шустрый и Беляш даже лапы порезали.. А я палец, - чуть хитро блестя глазами, сын протянул ей порезанный палец.
-Лампочка.. Сама.. Да? - устало ероша волосы сына, переспросила Люба и вдруг, сама не ожидая от себя, опустилась на корточки и отчаянно разрыдалась.
- Мам.. Мам.. Ну, ты что? Тебе опять не заплатили? Или ты ходила к отцу за деньгами? - бросился к ней сын.
Люба нервно всхлипнула и прижала сына к себе.
- Прости.. Не сдержалась.. Мне давно надо перестать быть дурой, набраться храбрости и понять — долгий стук в чьё - то сердце, как и в закрытую дверь, не исполняет наших желаний. Он испытывает лишь терпение тех, кому мы не нужны.Двери ждущих всегда открыты...., - она снова прижала к себе худенькое тельце сына и, вытерев слезы, поцеловала его в макушку.
- Иди, мой руки. Сейчас будем ужинать! - поднимаясь на ноги, отреченно произнесла она, плохо представляя из чего она сможет приготовить еду.
Холодильник давно был пуст.
А запасы круп и макарон - были на исходе.
Уложив сына спать, Люба вынула из смятой пачки последнюю сигарету и, тихо ступая, вышла на балкон.
Где - то вдали, вдоль темнеющей полосы горизонта уже мигали разноцветные огни рекламы, в уставшей кроне желтеющего тополя ворчали засыпающие воробьи.
На душе было противно. Вернее,что больше походило на правду - отвратительно и гадко.
Она ещё раз, мучаясь, вспомнила в деталях разговор с хозяйкой дома, где она работала уборщицей и со всей злости стукнула по перилам кулаком.
Та нагло обвинила её в краже, а её дочка вдобавок, тут же нашла у неё в сумочке два кольца, которые Люба , якобы украла.
Все это проходило на дешёвый фарс, если бы не протокол полиции, наряд которой, как бы нечаянно проезжал мимо особняка.
И если бы не заступничество сына хозяйки, то она бы сейчас сидела бы в обезьянике и в лучшем случае, вернулась бы домой только утром.
Она снова вспомнила бледное и злое лицо хозяйки, когда её сын, Тимур, брезгливо поджав губы, показывал той запись камер, где она сама роётся в сумочке Любы и, сняв с руки два кольца, небрежно кидает их внутрь.
"Ладно.. Хозяйка забрала заявление, но вышвырнула меня с работы, не заплатив за месяц. Ни за сверхурочные, когда нужно было обслуживать банкет..", - грустно подвела итоги Люба и, затаив дыхание, набрала снова телефон Анатолия.
Но он опять был недоступен.
Зябко обхватив плечи, Люба, закусив губы, бездумно уставилась в надвигающуюся тьму.
Постояв неподвижно 5 минут, она, ругая себя за свою робость и неумение жить, натянула куртку, схватила бинокль, который ей достался ещё от отца и рванула на крышу.
Анатолий жил напротив и никогда не имел привычку закрывать шторами окна.
Что она хотела?
Она сама не понимала.
Наверное, чтобы ещё раз убедиться, что она ему не нужна.
Вообще.