«Конец Большого карантина» - это антиутопия или неисторическая сюр хроника, написанная в 2020 году по следам пандемии. В ней рассказывается о том, что планету Мельзя охватила эпидемия смертельного Нюханьского вируса. Страна Расландия самоизолировалась.Великий Лидер объявил четырёхгодичный Большой Карантин. Основные события, как это обычно бывает, разворачиваются в Новаграде, столице Расландии.
Читая эту сюр хронику, вы не только развлечётесь, но и, возможно, задумаетесь…
Как алкогольная зависимость может привести к созданию вакцины против смертельного вируса?
Почему Великий Лидер завидовал Чен Кын Муру, правителю Рекиании?
Каким образом государственная программа «Бдительность» помогала мокунистке Немезиде Джастис бороться с врагами Расландии?
Почему жители Расландии любят ворон и боятся даже случайно взглянуть на жёлтые пуговицы?
Что такое миграполисы, и по какой причине жительницы Новаграда тайно мечтают завести любовника-мигра?
Что такое Супримизм?
Как рыжий кролик оказался на церковной фреске?
На эти и многие другие вопросы вы найдёте ответы в этой увлекательной сюр хронике. Книга состоит из отдельных глав-рассказов, не связанных общим героем, но связанных только событиями Большого Карантина.
А когда долгожданный конец карантина наступает, то это неожиданно приводит к грандиозным переменам в жизни Расландии.
***
Предлагаю вашему одну из глав этой книги.
***
"Несанкционированная прогулка, или небольшой конфликт в семье Таракановых" (пятый месяц четвертого года Большого Карантина)
Василий Тараканов, ДАК (добровольный агент карантина), впервые за последние три года БК (Большого Карантина) решил выйти из собственной квартиры не за покупками и даже не по работе, а на прогулку, не имея на то официального разрешения. Как ДАК он, помимо рабочих выходов по заданию старшего агитатора районной группы, имел право только на два полуторачасовых выхода в месяц для получения денежного пособия в размере двадцати велидоров или УРОДА (Установленного Размера Оплаты Добровольного Агитатора) и покупки продуктов. Выйдя из подъезда, Василий глубоко вдохнул свежий воздух. На улице было так хорошо, что Василию стало плохо. У него закружилась голова. Вокруг ничего не было видно. Это напрягло Василия. Через несколько панических минут он, наконец, понял, почему он ничего не видел – ему на глаза сползла шапка. Василий поправил шапку, но почему-то всё равно ничего не увидел. Он по привычке испугался. Однако, с трудом преодолев страх, он взял себя в руки и начал думать. Оказалось, что процесс этот очень тяжел, с непривычки он даже вспотел, зато догадался, почему он ничего не видел: ночь была безлунная, да ещё и небо было затянуто тучами.
Постояв ещё пару минут почти в кромешной тьме, Василий решил вернуться в квартиру и взять прибор ночного видения. На лестничной площадке у двери собственной квартиры Василий долго стряхивал вирусы с куртки и шапки, потом аккуратно собрал их в целлофановый пакет и только после этого вошёл в квартиру. Там он снял верхнюю одежду и обувь, занес пакет с вирусами в ванную, тщательно промыл его с мылом, вытер половой тряпкой и выставил на лестничную площадку. Не подумайте, что Василий сошел с ума, как многие ДАКи в период карантина, просто агитаторам, положено было так делать по протоколу, иначе их лишали «уродца» (так агитаторы ласково называли соё пособие). Всех ДАКов при вступлении на службу предупреждали, что, в соответствии с законом, за ними будут постоянно наблюдать. Многие не очень-то верили, что такое возможно, но Василий знал, что один человек за ним точно наблюдает день и ночь. Это была его соседка по площадке, беспощадная старая мокунистка и бдун Немезида Фемидовна Джастис. А для Василия личная безопасность была, как говорится, превыше всего.
Василий долго мылся под горячим душем (двухнедельная мылонорма уже заканчивалась, зато горячая вода подавалась в квартиры почти бесперебойно с двадцати трех часов до шести часов утра). Всё-таки столица старалась держать высокий уровень санитарных норм. Выйдя из ванной, он вспомнил, что вернулся в квартиру за прибором ночного видения. Василий долго искал прибор, он уже начал злиться на себя, но потом с трудом вспомнил, что у него отродясь не было такого прибора. На фиг он ему был нужен? Он же по ночам не гулял, да и вообще, не гулял несколько последних лет. Это было запрещено всем, даже ДАКам. Честно говоря, у Васи не было не только прибора ночного видения, но почти и никаких других приборов, за исключением консервного ножа и зубной щетки. Всё ценное (а во время Большого Карантина ценным стало считаться почти всё) они с женой продали ещё в первые три месяца Малого Карантина на черном рынке в районе Черной Горки (извините за невольный каламбур). Там, поначалу, были только медицинские маски и туалетная бумага – их продавали члены семей депутатов и дипломатов. Однако потом, после того как мэр Новаграда Стырин решил заморозить цены на продукты, они исчезли из магазинов и в изобилии появились на черном рынке, разумеется, по запредельным ценам (например, банка тушенку там стоила три-четыре велидора, хотя до «заморозки цен», её можно было купить в магазине за полвелидора).
К рынку стекались исключительно полицейские, высокопоставленные чиновники и ДАКи, потому что только этим категориям граждан было разрешено дважды в месяц выходить из квартир. Даже врачи не могли туда попасть, потому что после карантинной мобилизации они жили при больницах постоянно, не говоря уже об обычных членах ДЕБИЛа (Добровольного Единого Блока Изоляционщиков-Любителей). Теперь черный рынок Васю уже не интересовал, так как продавать им с женой было нечего. Правда, у Васи остался неприкосновенный запас (НЗ) на самый черный день: два рулона туалетной бумаги, упаковка из трёх медицинских масок и полкило гречки. Кстати, гречку Василий накопил, отсыпая по одной-две чайной ложки из пакетов с МПП (минимальной продуктовой помощи), которые он регулярно доставлял по распоряжению старшего агитатора районной группы.
Василий решил не возвращаться на улицу, ведь у него не было прибора ночного видения, к тому же, от свежего воздуха у него до сих пор кружилась голова. Он сладко зевнул и пошел в спальню к жене досыпать. Но, странное дело, жены в спальне не оказалось. Василий начал искать её по всей квартире (другими словами в гостиной и на кухне). Жены нигде не было. Вася так испугался, что ему захотелось в туалет. Он бросился к туалету, но тот был заперт. Изнутри. Вася лихорадочно подёргал ручку. Потом приложил ухо и вслушался: жена старалась дышать неслышно, но у Василия был отменный слух. «Понятно, – подумал Василий. – Зина решил меня наказать. Ну, что ж, посмотрим, кто кого».
- Дорогая, ты совершила суицид? – спросил Вася нарочито бодрым голосом. – Это, конечно не выход из положения. Но у каждого должна быть свобода выбора. А может быть в этом случае мне положено какое-то денежное пособие. Пойду-ка я прочитаю более внимательно последнюю версию кодекса.
Надо сказать, что КАКА (Карантинный Административный Кодекс Агитатора), текст которого ему как ДАКу разрешено было хранить на своем компьютере, за три карантинных года из трёхстраничного обращения превратился в толстенный том, обновленную версию которого Василий накануне скачал с сайта мэра столицы.
Открыв компьютер, Вася убедился, что КАКА загрузился полностью – все восемьсот страниц с тремя десятками новых приложений и дополнений.
Василий внимательно вчитывался в последние дополнения и изменения. Его изумила запись мелким шрифтом в одном из последних дополнений, что мэр Новаграда Стырин издал распоряжение по которому, в случае суицида одного из супругов во время БК, второму супругу положено так называемое суицидальное пособие (СуП).
Вообще-то, Василий Тараканов стал Добровольным Агитатором Карантина или ДАКом, чтобы получать единовременное денежное пособие в размере УРОДА (Установленного Размера Оплаты Добровольных Агитаторов). Этого самого «уродца» (как звали его Агитаторы) выдавали два раза в месяц и хватало его только на продукты, но не хватало на всё остальное. Жена, кстати, вечно на это жаловалась. Мол, они совсем одичали. На что Василий резонно возражал:
«О, Святая Вакцина! Что ещё тебе надо, Зинаида? Продукты есть — и хорошо! Зачем тебе тряпки и косметика? Перед кем краситься, передо мной, что ли?»
Но если честно, Василий не мог забыть тот день, когда у его жены закончилась косметика.
Случилось это на втором году Большого Карантина. Он тогда по обыкновению улегся в ванной, чтобы не слышать Зинины "ночные песенки" (это было её определение, Вася же называл это "богатырским храпом"). Однако рано утром Василий был разбужен подозрительным звуком. Ему показалось, что на кухне кто-то тайком жрёт.
Вооружившись двухлитровой пластиковой бутылкой хлорного раствора для обработки унитаза, Василий тихо прошёл на кухню. Его взору предстало страшное зрелище: какая-то чужая тетка, похожая на его тёщу, (как она проникла в квартиру?) нагло поглощала галеты. Вася замахнулся и уже готов был обрушить свой праведный гнев и бутыль на тётку, как та вдруг закричала: «Вася! Это я, Зина, твоя жена!».
Василий был поражен наглым заявлением чужой женщины. Но та, быстро дожевав очередную галету, снова прокричала: «Вася, я это, я! У меня просто закончилась косметика!»
Но, видимо, не зря Васина Клятва Добровольного Агитатора, КляДА (текст клятвы помещен в комментариях после рассказа), была принята ГАКом (Главным Агитационным Комитетом) к обязательному произнесению всеми новыми агитаторами при получении первого QR-кода. Бдительный Василий заставил наглую незнакомку приблизить к нему чужое, как удача, лицо. С нездоровым любопытством Василий вгляделся в малознакомые черты и с трудом и большим разочарованием узнал сначала надоевший, как лапша «Широдак» нос, а потом, когда тетка повернулась к нему спиной и неумело, но кокетливо покрутила всё еще аппетитным задом, признал в незнакомой тётке свою жену Зинаиду. Оказалось, что Вася, по большому счету, никогда и не видел свою жену без косметики. Однако до сих пор Василий не мог вспоминать тот жуткий день без содрогания. С тех пор он мало-помалу привык. Лишь иногда по ночам он вскрикивал от неожиданности, когда случайно проснувшись от храпа жены, бросал взгляд на спящую «незнакомку».
Но не будем отвлекаться. Поскольку из туалета не доносилось никаких звуков (видимо, на этот раз у Зинаиды были серьёзные намерения наказать Василия в целях воспитания его морально-нравственных качеств), Вася, нарочито медленно проходя мимо двери туалета, радостно произнес:
- Ну, что ж, Зина! Видит бог, я любил тебя и берег, как мог, но, видимо, душа твоя требовала свободы. Ладно, пойду, помяну свою дорогую Зину.
Он шумно прошел на кухню и, сопровождая свои действия громкими пояснениями, достал по такому случаю банку консервов (это были рыбные фрикадельки в томатном соусе, их берегли для встречи Нового года), налил себе полный граненый стакан санитайзера слегка разбавленного водой. Кстати, санитайзер с успехом заменил Васе водку, после того, как запретили продажу спиртного. Само собой, на черном рынке водки и прочего спиртного было навалом, но на «уродца», как уже было сказано выше, Василий мог купить только скудный провиант. Но, слава Святой Вакцине, ДАКов бесперебойно снабжали санитайзером.
А дальше, как и планировал Василий, произошло вот что. Как только Василий вскрыл банку рыбных фрикаделек (а они уже второй новый год заменяли на праздничном столе все ДД (докарантинные деликатесы), от красной икры и осетрины до колбасы, сала и конфет), как вдруг услышал откуда-то глухой Зинин голос:
— Ты что же, вирусная твоя морда, праздничные консервы открываешь? Мы же их на новый год оставили, а сейчас ещё только ноябрь!
Василий по-настоящему испугался, чуть было не выронил из рук банку (вот уж где была бы настоящая трагедия). Изобразив благоговение перед «потусторонним» голосом жены, Василий воздел глаза в потолок и произнес:
— Зина, тебе же там, на небесах еда не нужна. Ты же теперь в ад... в раю... Зиночка.
— Какие небеса, скотина ты нюханьская? — вновь послышался громоподобный голос жены. — Я от тебя в туалете спряталась. Ты же, антисанитарная твоя рожа, на улицу попёрся среди ночи и без маски! Я, надеялась, что уже навсегда! Но ты, как настоящий нюханьский вирус, вернулся второй волной!
- Зинуля, но я же не вирус.
- Ты хуже! Вирус хотя бы мутирует, становится мягче, а ты ни хрена не мутируешь! Как был мелким жуликом-агитатором, так и остался. Не зря говорят «Горбатого вирус исправит». Хочешь, чтобы я заразилась и сдохла? Хрен тебе!
«Эх, сейчас бы хрена мне, да ещё и с холодцом», — с тоской подумал Василий, а вслух с нарочитой надеждой в голосе произнес:
— Так ты теперь в туалете будешь жить? В самоизоляции, как твоя мама?
— Хрен тебе, свинья нюханьская! Агитаторишка антисанитарийный!
— Да если бы я не стал добровольным агитатором, — возмутился Василий, — мы бы уже на третий месяц Малого Карантина сдохли, овца ты вирусная!
— Вася! — голос жены вдруг стал жалобным и просящим. — Мама снова хочет к нам. Можно?
Василий сделал триумфальный жест согнутой в локте рукой, как обычно делают футболисты, забившие гол. Но потом, решив ещё немного «помучить» Зинаиду, ответил нарочито твёрдым голосом:
— Нет. Пусть посидит пока в самоизоляции! Кстати, я ей последнюю пачку лапши «Лортон» передал. Теперь будем пить только чай с сухарями до самого «уродца», а его дадут только через три дня.
— Васенька, она же уже целых три дня сидит в самоизоляции на нашей лоджии.
Василий решил отыграть роль злодея до конца, он тоже решил проучить Зинаиду за то, что она обозвала его жуликом. Он лихо опрокинул стакан разбавленного санитайзера, крякнул от удовольствия, зацепил вилкой фрикадельку из консервной банки и с аппетитом её проглотил. Затем он довольно улыбнулся, посмотрел с любовью на подпёртую шваброй дверь на лоджию и громко затянул свою любимую песенку про тёщу, которую сочинил ровно в тот день, когда отправил тёщу на внутреннюю самоизоляцию.
Песня состояла из одного куплета, который Василий и исполнил с чувством и задором:
Теперь свою тёщу заочно целую
И в щёки, и в лобик, и в щёки опять.
Её обожаю, безумно люблю я,
Ведь тёща на лоджии, ёж… вашу мать!
— Васенька, — ещё жалобнее заголосила жена из-за туалетной двери, — Пожалуйста, давай пустим её. Ты знаешь, она даже поклялась санитайзером, что не будет делать тебе замечания и попрекать за столом.
— Точно поклялась санитайзером? – переспросил Василий. – Ладно, посмотрим, «подобрел» он. — Выпущу её… завтра… может быть… если ты перестанешь дурить и выйдешь из туалета...
Щелкнула задвижка на двери туалета, и в кухню вошла улыбающаяся Зинаида. Василий быстро достал ещё один стакан, налил туда немного санитайзера, долил воды, добавил несколько кубиков льда из морозилки и элегантным движением подал стакан жене. Про себя он тоже не забыл.
— Выпьем за скорейшее окончание Большого Карантина, - сказал он с чувством, подняв свой стакан. Они чокнулись. Зинаида, не без удовольствия сделал большой глоток «Саниты» (так она окрестила этот напиток). Василий последовал ее примеру, потом он зацепил вилкой фрикадельку и хотел было отправить ее в рот, но потом виртуозно изменив траекторию движения руки, поднес фрикадельку Зинаиде. Жена с благодарностью и нескрываемым аппетитом приняла закуску.
Теперь уже оба они довольно улыбались. Василий, разомлев под приятным теплым действием санитайзера, с чувством посмотрел на жену, приобнял её за талию и томно зашептал на ушко (на случай, если тёща проснулась от его пения).
— Пойдем скорее в спальню, мыльце моё душистое, салфеточка моя санитарная, масочка моя четырёхслойная!
Под водопадом таких изысканных карантинных комплиментов Зина не могла устоять. Она чмокнула Василия в щеку и промурлыкала в ответ:
— Пойдем, мой санитайзер, мой любимый имбирьчик, мой чесночок, мой верный агитатор!
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ И КОММЕНТАРИИ
БК — Большой Карантин
ДАК — Добровольный Агент Карантина
УРОДА — Установленный Размера Оплаты Добровольного Агитатора
ДЕБИЛ — Добровольный Единый Блок Изоляционщиков-Любителей).
НЗ — Неприкосновенный Запас
МПП — Минимальная Продуктовая Помощь
КАКА — Карантинный Административный Кодекс Агитатора
СуП — Суицидальное Пособие.
Святая Вакцина! — Восклицание, появившееся в конце Малого Карантина и получившее значительное распространение во время Большого Карантина.
Вирусная морда (овца, рожа, свинья, скотина и т.п.) — оскорбительные восклицания, получившие широкое распространение во время Большого Карантина.
Нюханьская свинья (морда, скотина, и т.п.) — оскорбительные восклицания, получившие широкое распространение во время Большого Карантина.
Антисанитарная скотина (морда, свинья и т.п.) — оскорбительные восклицания, получившие широкое распространение во время Большого Карантина.
Горбатого (Нюханьский) вирус исправит — поговорка, получившая широкое распространение во время Большого Карантина.
КляДА — Клятва Добровольного Агитатора (автор Василий Тараканов) была принята в начале Большого Карантина указом мэра Стырина. Её в обязательном порядка давали все, кого назначали ДАКом.
«Я (ФИО, личный код), именем Святой Вакцины, перед лицом своих незараженных товарищей, торжественно клянусь: неукоснительно соблюдать Карантинный Административный Кодекс Агитатора, постоянно просвещать ДЕБИЛов, доставлять им МПП, выделяемую ГРОБом при любой погоде. Также именем Святой Вакцины, клянусь не торговать полученными от ГРОБа продуктами для ДЕБИЛов на черном рынке. Если же я нарушу эту мою Карантинную клятву, то пусть меня настигнет справедливая кара моих товарищей, пусть я заражусь Нюханьским вирусом и буду брошен на произвол судьбы в самой глухой провинциальной больнице».
***