- Извините, у вас не найдётся размена – хотел купить пару сигар – а магазин только открылся…
У Марты нашлось.
- О, тысячу извинений, госпожа, я вам очень благодарен. Простите, но я, кажется, вас где-то встречал?
- Вполне возможно, - Марта скептически поджала губы. Вот ещё молодец, не будет же за старухой ухлёстывать. Хотя назвать Марту старухой ни у кого не повернулся бы язык – ей всего сорок, и никто не знает, что до сих пор бродит в её душе, невостребованное и неопознанное. Белокурая женщина с серо-голубыми глазами, заколдовавшая не одного мужчину, стройная и стильно одетая – она и с молодым под руку не проиграет. Однако незнакомец настойчив.
- Вам случайно не на Приозёрную улицу? Я бы мог вас подвезти.
Широкий жест, роскошный тёмно-вишнёвый Феррари – что такому делать в Замостине? Марте лестно. Да, ей в ту сторону, но она, слава Деве Марии, сил ещё не лишилась и предпочитает ходить пешком – её великолепные длинные ноги уже столько расстояний перемололи, что разучились чувствовать усталость.
- Тогда позвольте, я понесу вашу сумку…
Оторопевшая Марта отдала тяжёлый пакет с продуктами. Высокий спутник в дорогом летнем костюме из Франции (это Марта определила намётанным взглядом) не желал отставать. Он шёл рядом, спокойный и уверенный в себе, не стыдясь продуктовой сумки в руке. Мендес легко и остроумно вёл пустую беседу, и Марта поневоле втянулась в неё.
Да, да, она живёт в самой тихой части города, у неё небольшой дом. А вообще в городке нынче не так спокойно, как раньше, слишком много суеты стало, слишком много чужих людей с неизвестно откуда взявшимися состояниями и гонором. Дом – недалеко от стадиона, близ Войсковой аллеи, где самый поворот…
- О, так мы же почти соседи – вот отчего мне ваше лицо знакомо. Странно, почему мы до сих пор не познакомились поближе.
- Да, странно, только я вашего лица не припомню. Вы здесь недавно? А, тогда понятно. Из машины-то вам виднее, господин…
- Живаго, - подсказал Мендес.
- Господин Живаго, с улицы в машину не заглянешь, - съязвила Марта.
Мендес не обратил внимания на насмешку.
Марта возвращалась домой в смятении. Богач, каких мало. Что ему понадобилось от неё? Пустая любезность? Её не обманешь. Пожалуй, красив, но на свой манер. Есть в нем только что-то неприятное – то ли в глубоких впадинах глаз, горящих на смугло-бледном худом лице, то ли в их необычном цвете, то ли в их выражении – пронзительном и жёстком. Рассказать дочери? Да нет, зачем, пустое. Она всё грустит о Лео, точно на войну отпустила. Клаус, бывало, бросал её на несколько недель – и она гадала, не пора ли заказывать траурное платье…
…На следующий день утром Мендес оказался ненароком на Войсковой аллее и подвёз Марту до ателье. Они поговорили о цветах – Мендес оказался большим любителем луковичных, и похвастался самой большой коллекцией ирисов.
- Вам нечем похвалиться? Что вы, каждый сад прекрасен по-своему… Я вам это докажу! Если хотите – я пришлю своего садовника, мы как раз получили новую партию клубней и луковиц…
Марта была почти очарована. Кто это сплетничал, что Живаго – жмот и негодяй? Видно, у него тонкая душа, раз он так умеет говорить о цветах, находит такие замечательные слова.
Чёртик внутри шептал: опасайся, не подпускай близко к дому! Но это ведь всего лишь чёртик!
… - Прошу прощения, что я без приглашения, - Мендес неестественно широко улыбался. – Но раз я обещал, а вы просили…
Марта ничего не просила, но шофёр уже выносил из машины коробки с растениями.
- Я пришлю рабочих – в вашем саду надо как следует поработать…
Затем как-то естественно Мендес остался в доме Любомирских на чаепитие. Пока готовился чай, разговор спасительно крутился вокруг цветов и дома. Марта как раз испекла пирог с зелёными яблоками и взбитыми сливками – свою гордость.
Яблочное желе аппетитно желтело на кусочке бисквита, но Мендес с трудом заставил себя откусить его – долгое ожидание убивало аппетит.
- Вы занимаетесь бизнесом здесь, в Замостине? - осторожно спросила Марта, разливая чай. Сегодня она подкрасила губы новой помадой и опустила кокетливую прядь на лоб.
- Не совсем, скорее, фармакологией. Моя лаборатория находится во Франции и исследует косметологические средства, а здесь я веду свои собственные теоретические изыскания по заказу известной фирмы. - Мендес поставил чашку на стол и бросил быстрый, нетерпеливый взгляд на часы. От Марты это движение не ускользнуло.
И в этот момент вернувшаяся с занятий Елена вошла в дом, захлопнула дверь в прихожую и замерла на пороге столовой.
- Доченька, иди скорее сюда, я испекла пирог к чаю. У нас в гостях господин Живаго, господин Виктор Живаго, он зашёл специально, чтобы осмотреть… - Марта запнулась, встретив напряженный взгляд дочери, и закончила невнятно: - наш сад…
Елена изваянием стыла на пороге. Господин Виктор Живаго подошёл к ней и, взяв безжизненную руку, приложился к ней сухими горячими губами. Елену передёрнуло.
- Госпожинка, - улыбнулся он одними кончиками губ. - Счастлив с вами познакомиться!
Мендес, выпрямляясь, пытался поймать её взгляд, но она смотрела мимо него, на мать. Потом вошла в столовую и бросила сумку с учебниками в кресло.
- Мама, - наконец произнесла она. - Что за люди у нас в саду?
- О! - Марта вскочила со стула. – Это будет подарок тебе ко дню рождения! Господин Живаго принёс нам клубни 32 сортов ирисов!
- Но я не люблю ирисы…
- Доченька!
- Ма-ма…
- Какой сюрприз! День рождения – это праздник и для меня! - встрепенулся гость.
– Но что цветы – это и вправду мелочь! Просите что угодно, я попробую угодить. Кстати, и что это за волшебный возраст?
- Восемнадцать! – поспешила вставить Марта.
- О, какая прекрасная дата! Чудный возраст! Сколько дорог впереди, сколько радостей! А главное - какая молодая мама. Предлагаю отметить день рождения в ресторане или… И что бы вам хотелось получить в подарок?
- Что бы я хотела? - раздумчиво произнесла Елена, прервав поток слов. – Мой жених каждый день приносил мне кусочек луны и одну звезду в придачу. Теперь я хочу всю луну целиком!
- Будет сделано, госпожинка, у вас хороший вкус. – Голос Мендеса стал весёлым.
- Елена такая фантазёрка! – Марта не знала, что и сказать, этот диалог и странное поведение Елены её совсем сбили с толку.
К счастью, Живаго собрался уходить.
- Несравненное удовольствие побывать в вашем доме, - бормотал он, целуя руку Марте. – Но мне, увы, пора, ждёт работа, надеюсь в скором времени на ответный визит – надо как следует отметить такую дивную дату…
…Никому не понять, какой ценой Мендес заново учился говорить, улыбаться, открывать двери, строить любезные фразы и мины.
Его скулы свело от боли, а нутро – от отвращения к самому себе. Нет, это был не он, это лебезил, кланялся и прикладывался к ручке кто-то другой. Когда Мендес вышел из дома, улыбка испарилась с его лица, словно её и не было.
А Елена продолжала стоять посреди комнаты, твердя про себя, как заклинание: «Только не смотреть ему в глаза! Только не смотреть ему в глаза…»