«Что у нас тут? Грабежи пошли. Шесть грабежей да пять – итого одиннадцать. А почему по этому журналу их двенадцать? Не бьёт. Где ещё один потерялся? Ау, грабёжик? Ты где?... Иди к мамочке».
Бирюза Анатольевна зарылась в документы. Серые глаза воспалены от монитора, под стулом валяется обёртка от пирожков, недопитый с обеда кофе давно остыл и превратился в кислопахнущий мазут.
- Ага, вот ты и попался! – отыскав недостающую цифру, Бирюза добивает таблицу, с облегчением трёт лицо. Кожа за день ссохлась от кондиционированного воздуха, спина затекла, ноги не лезут в туфли, словно Бирюзе подменили обувь, пока она считала чужие преступления.
За безликими графиками криминала стоят трагедии и насилие, но за семь лет службы Бирюза научилась сосредотачиваться на чистой математике. Рост-снижение, сумма-вычет, всплеск-затишье. Кто-то должен выполнять эту беспристрастную работу – складывать и умножать. А если плакать над каждой цифрой, то через день с ума сойдёшь. Или сопьёшься. Слёзы к отчётности не пришьёшь, наверху ругаться будут.
Времени седьмой час, Бирюза осталась последней в штабном кабинете полиции. Статистика по криминалу за третий квартал почти сверена. Грабежи, разбои, угоны, убийства… цифры, столбцы, плюсы и минусы слились в голове в бурный гудящий водоворот.
Погасив компьютер, женщина напяливает куртку. Всё остальное завтра, а сейчас домой, домой, домой! Проскочила через турникет на проходной, махнула на прощание дежурному сержанту и устремилась в серое марево вечернего города.
Воздух! Сколько тут воздуха, людей, влаги, цветов и красок. Всё лежит перед тобой, черпай пригоршнями, дыши полной грудью… но в голове уже выстраивается план завтрашних статистических подсчётов и учётно-регистрационной аналитики. Бирюза перегружена цифрами, как вагонетка – железной рудой.
У афишной тумбы стоит мужчина со смурным, недовольным лицом. А может, он и не смурной. Может, просто показалось. Бирюза Анатольевна не имеет привычки заговаривать с неизвестными, но это первый живой человек на пути. Ошалев от запахов, от свободы и городской сутолоки, Бирюза внезапно бросила на ходу:
- Мужчина, у вас такой взгляд, будто вы задумали преступление. Предупреждаю: план по убийствам на третий квартал по городу уже выполнен. Это не цинизм, это статистика.
Мужчина возле тумбы вздохнул.
- Досадно. Только замыслишь свершить чёрное дело – и тебя уже опередили… нисколько лимита не осталось?
- Нисколько, - Бирюза придержала шаг. – Всё свёрстано в сравнении с аналогичным периодом прошлого года. Данные совпали тютелька в тютельку. Если превысим порог, генерал нас вздует. Повремените с чёрными делами хотя бы до четвёртого квартала. Договорились?
- Не знаю, сумею ли сдержаться, - отвечает мужчина. – Руки чешутся кого-нибудь хлопнуть – и опять нельзя? Но приятно встретить опытного специалиста по уголовщине. А грабёж, к примеру, сварганить можно?
Цифры сидят в памяти Бирюзы, словно занозы. Доставай любую нужную!
- Смотря какой грабёж, - моментально реагирует она. – По уличным открытым хищениям лимитов точно не осталось. По грабежам с проникновением у нас снижение на 12 процентов, так что здесь для вас есть некоторый простор. По групповым – снижение на 22 процента. Но лучше без групповухи, за отягчающие обстоятельства срок дают больше.
- Вы бухгалтер мафии? – спрашивает мужчина. – Куда вы бежите, остановитесь на чуть-чуть!
- Нет, я из полиции, - говорит Бирюза Анатольевна. – Извините, ноги разминаю.
- Ох ты мне, - говорит мужчина. – То мной никто не интересовался – и вдруг целая полиция!
- Я не настоящая полицейская. Я гражданская служащая без погон. Неаттестованная штабная крыска по имени Бирюза Анатольевна.
- Врёте вы всё, - говорит мужчина. – Крыс с таким именем не бывает. А я Матвей. Я не знал, зачем топчусь возле этой тумбы. Теперь понял – я ждал гражданскую штабную служащую Бирюзу Анатольевну. И хочу проконсультироваться, что мне можно совершить и в каком количестве…
- Вообще-то я не пристаю к людям у афишных тумб, - поясняет Бирюза. – Но ваше лицо меня насторожило. Вы грустили. Может, от вас жена ушла. Или две. Я предположила, что вы хотите кого-нибудь убить, чтобы развеяться.
- Вы угадали, - говорит Матвей. – Ушла. Правда, не от меня, а от соседа. И не сегодня, а три года назад. И не жена, а кошка. Но в остальном всё верно.
Из дверей кондитерки долетает сладостный запах горячей сдобы и Бирюза вспоминает, что с обеда ничего не ела, а до дома целых три остановки. И тут уже не до реверансов.
- Уважаемый начинающий гангстер Матвей, - говорит она. – Я дико хочу есть. Настолько дико, что тоже придушила бы кого-нибудь за чашку супа с булочкой. В обед я проглотила пару пирожков с вакуумом, а мой остывший кофе пах так, словно в нём топили ягнят. Хотите, ограбим кондитерку вместе?
- Хочу! – соглашается Матвей. – А если я напоследок пну ногой тумбу, как будет квалифицировано моё преступление?
- Причинение лёгких телесных повреждений, - сразу констатирует Бирюза. – Статья сто пятнадцатая. По сравнению с прошлым годом по ней идёт снижение на 4,8 процента… в общем, пинайте, не жалко. Только ногу не сломайте. До кафе я вас не донесу.
Матвей пинает тумбу и они садятся в кондитерке, разглядывая друг друга.
- Странное дело, - замечает Матвей. – Официальные чопорные знакомства с длительными ритуалами и жеманством обычно ведут в тупик. А тут вы пошутили на бегу, я ответил какую-то ересь – и такое чувство, что я давным-давно вас знаю.
- Предлагаю перейти на «ты», - говорит Бирюза. – Мы же почти сообщники.
Они чокаются стаканами с латте. Кофе пенится белыми барашками, будто в каждом стакане притаился кусочек моря.
- Честно говоря, я мечтала бы вести иную статистику, - признаётся Бирюза Анатольевна. – Представляешь, если бы вместо учёта преступности мир вёл учёт влюблённостей? Смешно, да? Например, за третий квартал по городу произошло пятьсот внезапных влюблённостей по интернету, триста влюблённостей в трамвае, сто влюблённостей на набережной…
- И при этом бы шла разбивка по возрастам влюблённых, по рецидиву влюблённости – первая, вторая, третья в жизни… - подхватывает Матвей. – Твоему отделу не пришлось бы прохлаждаться.
Вместо того, чтобы посадить новую знакомую на трамвай, Матвей как-то незаметно провожает Бирюзу почти до самого дома. Попрощавшись, он прыгает в автобус… и тут Бирюза понимает, что за разговором они упустили самое важное.
- Матвей! – кричит она в закрывающиеся двери. – А номерами обмениваться… не будем?
Автобус уже тронулся. Несмотря на ворчание пассажиров, Матвей героически открывает форточку и кричит:
- Забыл, вот тупица!… Но завтра я буду пинать тумбу в том же месте в тот же час! Слышишь? И ты не крыса. Я буду звать тебя Юзонька!
В автобусе смеются. И женщина сразу успокаивается. Кивает и идёт к дому.
- Что со мной? – спрашивает себя Бирюза, поднимаясь по лестнице. – Что это было? Вышла спокойно с работы – и вдруг телефоны, брудершафты, тумбы-мумбы, кофе с пенкой… Откуда взялся этот Матвей? Так я же вроде сама его подцепила. Сама?... Или нет? Не помню. Вот как действует на женский мозг возня с криминальной бухгалтерией. Стареешь, Юзонька…
И весь вечер Бирюзе кажется, что где-то в несуществующей пока «статистике внезапных влюблённостей» появилась первая робкая единичка…
(использована иллюстрация из открытого доступа)