1. Как это начиналось; 2. Я – комсомолец, 10 класс; 3. Плакат моей юности на комсомольскую тему.
Сегодня исполнилось 105 лет со дня образования комсомола. 29 октября 1918 года была создана молодёжная организация Коммунистической партии – коммунистический союз молодёжи (КСМ); в 1924 году ему присвоено имя В. И. Ленина – (ЛКСМ). В марте 1926 года, в связи с образованием СССР, ЛКСМ был переименован во Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодёжи (ВЛКСМ). В 1977 году я ещё состоял комсомольцем вместе с 36 миллионами граждан СССР в возрасте 14-28 лет.
А начиналась в моей жизни – это так. Пришло время, и надо было вступать в комсомол, не могу сказать, что я пробудился от «золотого сна» (помните: «Если к правде святой / Мир дороги найти не умеет / – Честь безумцу, который навеет / Человечеству сон золотой!»), – моему поколению обещали, что мы будем жить в светлом будущем, и, продолжая верить в идеалы марксизма-ленинизма, я рассчитывал, что коммунизм, когда «от каждого по способностям, каждому по потребностям», не избежать и к нему надо быть готовым. «Комсомольцы-добровольцы, мы сильны нашей верною дружбой, сквозь огонь мы пойдём если нужно открывать молодые пути. Комсомольцы-добровольцы, надо верить, любить беззаветно, видеть солнце порой предрассветной, только так можно счастье найти!» Эти проникновенные слова Евгения Ароновича Долматовского из одноимённого замечательного фильма остались на всю жизнь вместе с чувствами, которые они вызывали в юности, да и сейчас от них не отделаться.
Я был убежден, что комсомольцы, верные дружбе, именно так и поступят, и мне тоже хотелось дружить, открывать и любить беззаветно. «Если к правде святой, / Мир дороги найти не умеет...». Ну вы помните, что за этим следовало. В наше время, – многие находились словно во сне коммунистических идеалов. Однажды, когда мне было лет пятнадцать, с отцом состоялся, запомнившийся разговор.
– Папа, я прочитал, что Великая французская революция совершалась под лозунгом: «Свобода, равенство и братство». Это мне понятно.
– Что тебе понятно? Наверное, ты думаешь: свобода – это когда можно всё?
– Ну если что-то нельзя, разве это свобода? – самоуверенно заявил я старшеклассник.
– Свобода – это осознанная необходимость, так Карл Маркс утверждал, а раньше его Спиноза, – разъяснял мне отец и тут же, как обычно, перешел на житейские примеры. – Простыми словами и примитивно: твое поведение в школе, как я надеюсь, ты осознаёшь, ограниченно определёнными правилами, и их соблюдение это – необходимость… чтобы получить школьное образование. В рамках этих правил, ты свободен. Можешь учиться на отлично, можешь на тройки – полная свобода. Нет таких строгих правил, чтобы все учились на отлично, пожелания, конечно, есть, но не все к ним прислушиваются и не все осознают эту необходимость, – и отец внимательно посмотрел на меня. Кажется в этот момент я покраснел.
– Но почему некоторым учёба даётся легко, а некоторые и простые задания усвоить не могут? Что это? Неравенство? – я всё ещё находился под впечатлением лозунга французской революции, и мне хотелось поменять тему, последнее время по некоторым предметам, которые мне не нравились, я сполз на тройки.
– Как ты заметил, равенства в природе не бывает: одни сильнее, другие умнее. Одни обладают способностями, например, к музыке, другим слон на ухо наступил. Против природы, которая и создает неравенство, и тем самым разнообразие, не поспоришь.
– Выходит, – перебил я отца, – лозунг французской революции – это обман?
– Не совсем. Я бы назвал его: пожеланием в области общественных отношений. Те, кто умирал на баррикадах Парижа под свободой понимали – освобождение от порабощения; под равенством – равноправие и ликвидацию привилегий; под братством – тесный союз людей связанных общей идеей, родственных по духу. Пока об абсолютном социальном равенстве говорить не приходится. Как ты заметил, генералы и рядовые, большие начальники и подчинённые далеко не равны в своих правах. Впрочем, в этом нашем разговоре мы далеко можем зайти. Когда-нибудь ты сам всё поймёшь.
– Постараюсь, – ответил я, понимая, что отец, что-то важное не договаривает.
Уже позже я начал осознавать, что жить придётся в условиях необходимости – и приспосабливаясь к неравенству, а о братстве следует только мечтать, чтобы не оказаться совсем в одиночестве.
Знакомясь с историей комсомола, тогда я ещё не имел представление о судьбах первых секретарей комсомольской молодёжной организации – «безумцах, навевающих сны золотые»: о Ефиме Цетлине (1918-1919) – участнике Октябрьской революции в Петрограде, расстрелянном в 1937 г.; об Оскаре Рывкине (1919-1921), участнике Октябрьской революции в Петрограде, расстрелянном в 1937 г.; о Лазаре Шацкине (1921-1922), в мае 1917 г., в возрасте неполных 15 лет, вступившем в партию большевиков, члене Исполкома Коммунистического Интернационала молодёжи, расстрелянном в 1937 г. Как оказалась до 1938 года должность – первого секретаря ВЛКСМ была смертельно опасной и, на удивление, руководили комсомолом одни «враги народа» и интернационалисты-единоверцы-марксисты. В последствие все они признанные невиновными.
Хотя до сих пор некоторые патриоты считают, что отмена политически мотивированных обвинений коммунистов-интернационалистов-троцкистов в 30-тые годы была тоже политически мотивированным решением руководства 50-60-тые годы. Как не связывали репрессии с именем Сталина, многим было понятно, и мне старшекласснику тоже, что компартия в целом тоже не безгрешна, и не такая идеальная, как её пытались представить наверху, цитируя Ленина: партия – «ум, честь и совесть нашей эпохи».
«При Сталине многие трудились и жили ради будущего: и за страх, и за совесть. А сейчас при Хрущёве? А сейчас страх исчезает, а совесть становится резиновой с дырками, – именно такие и становятся приспособленцами», – говорил мой отец, член компартии и разочарованно махнул рукой. И добавлял: «Надеюсь ты таким не станешь». Честно говоря, мне очень не хотелось разочаровывать отца.
Изучая историю ВЛКСМ, готовясь предстать перед комиссией городского комитета ВЛКСМ, я добросовестно заучивал предложенный материал для поступающих в комсомольцы. Даже «Задачи союза молодёжи» Ленина внимательно проштудировал с карандашом в руке. Родители сохранили конспект мыслей вождя с моими пометками. Недавно я перелистывал его.
В первом абзаце этой речи вождь, обращаясь к коммунистической молодёжи, заявляет, что поколение «работников, воспитанных в капиталистическом обществе, в лучшем случае (Ленин сомневается!? – пишу на полях) сможет решить задачу уничтожения основ старого капиталистического быта, построенного на эксплуатации (а если этого не произойдёт, основы капитализма останутся? Эксплуатация продолжиться?). Оно в лучшем случае (снова Ленин сомневается!) сумеет решить задачи создания такого общественного устройства, которое помогло бы («бы» – в значении предположительной возможности действия?) пролетариату и трудовым классам удержать власть в своих руках и создать прочный фундамент» для нового поколения (а если «в лучшем случае» не получится? – власть удержать не удастся? И когда-нибудь она всё равно падёт, если молодёжь не решит задач коммунистического строительства?). Тогда я не предполагал, что сомнения Ленина и мои, обернуться реальностью, и новое поколение «решит задачи создания такого общественного устройства», которое откажется от власти коммунистов.
Не буду приводить мои критические пометки полностью, так как у меня было много вопросов к речи Ленина на III съезде Российского Коммунистического Союза Молодёжи. Читая свой конспект сейчас, я подумал: «Хорошо, что меня тогда на комиссии не попросили пересказать статью классика своими словами – вот бы я их неприятно удивил».
На городской комиссии я волновался конечно, однако всё закончилось для меня благополучно. Задаваемые вопросы комиссией были однотипные и довольно примитивные, носили формальный и не глубокий характер. А вот один мой знакомый поплыл: не смог назвать все награды Ленинского коммунистического союза молодёжи, воспроизвести слова из речи Ленина на III съезде РКСМ, хотя ему подсказывали: «Коммунистом стать можно лишь тогда…» После чего следовало продолжить: «когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество».
Когда ему сказали, что он не готов, мой шапочный знакомый заявил примерно следующее (привожу по памяти): «Я из рабочей семьи. Революцию делали для рабочих. Наверное, я не так образован, как некоторые. Да и память у меня не самая лучшая. Но я готов жизнь отдать за дело Ленина. За родную коммунистическую партию готов отдать жизнь. Я не так начитан. Но мой любимый герой – Павка Корчагин. Я верю в светлое будущее коммунизма». Много ещё чего он говорил бессвязно, но убеждённо и громко. Его монолог был слышен через приоткрытую дверь, и когда он вышел, по его раскрасневшемуся, но довольному лицу было понятно – принят в ряды, как я про себя сформулировал, на правах преданного, ревностного приверженца ленинизма на эмоциональной основе.
Этот случай полностью опровергал мысли Ленина насчёт обогащения памяти богатствами, выработанными человечеством. Думаю, и члены комиссии были из категории «не обогатившихся богатствами человечества», хотя и считались коммунистами и комсомольскими руководителями, и, как мне показалось, они трудились на ниве комсомола, по словам отца, «ни за страх, и ни за совесть», а ради своей политической карьеры. Таких приспособленцев, в находящейся у власти партии, как я убеждался становилось всё больше и больше.
Себя же я причислял, с юношеским самомнением, к «сомневающимся марксистам». В это время я прочитал статью о французском философе и математике Рене Декарте, считавшего: «Во всем следует сомневаться» (De omnibus dubitandum). Всякие латинские выражения я выписывал в отдельную тетрадь и старался запомнить. К тому же меня вдохновляло и оправдывало то, что это был любимый девиз Карла Маркса. Но тогда, на городской комиссии о приёме в члены ВЛКСМ, я не стал заявлять, что являюсь «сомневающимся марксистом», иначе меня в ВЛКСМ не приняли бы.
Прошли годы, а голове звучат строчки из песни популярного в наше время Иосифа Кобзона (1976): «Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым!» Как это заманчиво – быть вечно молодым. Или это всё-таки «сон золотой», и я всё ещё не проснулся?