Послушать рассказ можно на моём ютуб канале
https://youtu.be/Hs97R4u7X9U?si=vRERW7kQAv6CDd78
***
Я лежал в гамаке и смотрел вверх через сомкнувшиеся в густом переплетении ветки, с которых свисали воскового цвета яблоки. Они уже не только поспели, но и переспели, а потому кое-где лопнули, и из разрывов на кожице наружу вылезла сочная сладкая медового цвета мякоть, как бы говоря: «Ну съешь же, наконец, меня». Я протянул руку, сорвал одно из яблок, поднёс ко рту и надкусил. Какое это было яблоко! Душистое, пахнущее то ли скошенным сеном, то ли молоком, то ли и тем и другим одновременно.
Подул ветер, и ветки слегка расступились. Я наклонил голову, чтобы лучше видеть, что происходит там, в вышине, и обнаружил несущийся по небу табун лошадей. Лошади пронеслись надо мной и превратились в каких-то странных животных с длинными головами и гигантскими туловищами. Пока я пытался понять, что это за странные звери, из них образовались не менее странные птицы. Я грыз яблоко и вращал головой, изучая плывущий по небу «зоопарк».
К гамаку была привязана бельевая верёвка, тянущаяся к толстому стволу ближайшей яблони. Я сильно потянул за верёвку и отпустил. Гамак закачался, и с ним закачались просветы между ветками, участки неба и облака. Каждый раз, когда голубой просвет оказывался надо мной, в нём возникало новое неожиданное существо. Это было наподобие калейдоскопа: повернул трубу — возник новый узор. Так и тут: качнулся — образовался новый просвет и новое загадочное и непонятное животное. Я кончил грызть яблоко и зашвырнул огрызок в траву. Мне надоело изучать небо и фигурки облаков, и я стал просто качаться, натягивая и отпуская верёвку. Ррраз — и гамак поехал в одну сторону. Ррраз — в другую. Ррраз-ррраз, ррраз-ррраз... Гамак качался, а вместе с ним качались, то приближаясь, то удаляясь ветки и висящие на них яблоки. Я отпустил верёвку, и гамак постепенно остановился. Я лежал, закрыв глаза, и думал о том, как много надо сегодня успеть: наловить головастиков с соседскими мальчишками, сбегать на реку, покататься в старой плоскодонке, полакомиться сочными сливами в заброшенном сливовом саду... От предвкушения предстоящих дел сделалось хорошо и радостно. Я повернулся на бок и упёрся щекой в тёплую, нагретую солнцем ткань одного из матрасов, которые были уложены поверх сетки гамака. От ткани исходил такой же, как и от яблока, запах. Пожалуй, он больше походил на запах сена и чего-то уютного, домашнего. Я уткнулся носом в ткань и принялся вдыхать этот запах.
Неожиданно, что-то большое пронеслось мимо. Я поднял голову. На соседнюю ветку опустился дятел. Он огляделся и начал чистить чёрно-белое оперение. Его красная головка деловито сновала туда-сюда, а затем приблизилась к ветке и несколько раз стукнула по ней. Тут-тук - пронеслось по саду. «Тук-тук» - негромко произнёс я. Тук-тук — повторила головка. Тук-тук-тук... Дятел сидел очень близко, и мне отлично было видно каждое его движение. Тут-тук-тук-тук... «Тук-тук... Кто там?» - снова произнёс я.
Дятел перестал стучать по ветке и огляделся. Я замер: неужели улетит. Но он не улетел, видимо решив, что я не представляю для него никакой опасности. Тут-тук-тук — снова разнеслось по саду... «Тук-тук, это я, Олег» - громко сказал я и снова дёрнул за верёвку. Гамак качнулся, и дятел с шумом упорхнул. «Олег» - раздалось с улицы. - «Олег». Я повернулся в сторону забора, стараясь увидеть, кто кричит. Но уже догадался, что это соседские близнецы — Серёжка с Сашкой и что они, как и договаривались накануне, пришли за мной, чтобы отправиться ловить головастиков. «Эгей» - крикнул я. - «Я — тут. Иду». Я соскочил с гамака, ударившись лбом об одно из яблок, и потирая ушибленное место, помчался на улицу.
Серёжка с Сашкой сидели на корточках около калитки, наклонившись к тому месту на земле, где только что лежал отодвинутый ими большой серый валун.
- Здорово, - приветствовал я близнецов и наклонился над братьями. - Чего это вы делаете?
- Здорово, - не поднимая голов, ответили братья. - Не видишь что ли? Червей собираем.
На месте, освобождённом от валуна, извивалось десятка два жирных дождевых червей.
- Зачем это вам черви понадобились? - спросил я, наблюдая за тем, как один за одним червяки погружались в ржавую консервную банку из-под килек в томатном соусе. - Мы же за головастиками собирались.
- Сначала - за головастиками, а потом - на речку. Будем рыбу ловить.
- С лодки?
- Ага.
- Дайте, хоть, посмотреть.
- На, держи.
Банка из рук братьев перекочевала ко мне.
- Ух ты. Жирные.
Я взял одного из червей и повертел между пальцами. Затем положил на раскрытую ладонь. Червяк, почувствовав свободу, активно задвигался и пополз к раю ладони.
- Смотри-ка, ползёт.
- Конечно, ползёт. Черви, что надо. Клевать хорошо будет.
- А удочка где же? - я показал на сачок, который валялся в стороне и которым мы ловили на лугу бабочек и стрекоз. - Не сачком же ловить. Этим только головастиков.
- Сам ты головастик. Удочку на обратном пути захватим. Мы такую вчера из орешника вырезали, закачаешься, - Серёжка поднял голову и показал кулак с поднятым большим пальцем. - Зэканская удочка получилась. И поплавок сделали из пробки, и грузило нашли, и крючок.
- Чур только не обзываться. А то — головастик, - я изо всех сил старался обидеться, но обида почему-то не приходила. Очень уж хотелось и головастиков ловить, и потом на речке рыбу.
- Ладно, не будем обзываться. Всё, айда, - с червяками было покончено. - Куда идём? - Сашка прикрыл банку, положил её около калитки и поднял с земли сачок.
- На Старое болото. Там головастики — класс!
- Точно. На Старое. Побежали.
- Стоп, - вдруг остановился Серёжка. - А куда головастиков класть будем?
- Я сейчас трёхлитровую банку притащу. Мама вчера как раз мыла для варенья.
- Давай.
Я оставил братьев и помчался домой за банкой. На веранде стояло несколько приготовленных для будущего варенья банок, и я, не раздумывая, схватил одну.
- Самое то, - Серёжка с Сашкой внимательно осмотрели банку. - А не попадёт?
- Не знаю. Ничего. Я её потом помою, мама и не заметит.
- Тогда побежали.
Старое болото только так называлось — Старое. На самом деле оно было очень даже молодым и вовсе не болотом, а большой лужей. Когда в начале нашей улицы начали строить пятиэтажки, на пустыре, лежащем за домами и участками, брали песок для строительства. В результате образовался неглубокий котлован, который как-то сам собой быстро заполнился водой, зарос камышами и рогозом и стал у местных называться Старым болотом, так как находился за старыми домами.
Оказавшись у котлована, мы оставили на песке сандали и по колено зашли в воду. Серёжка держал наготове сачок, я банку, наполненную прогревшейся рыжей водой, а Сашка высматривал головастиков.
- Не вижу я никаких головастиков, - сказал Сашка. - Может с прошлого лета они тут все повывелись?
- Ну да, повывелись, - Серёжка осуждающе посмотрел на брата. - Они знаешь какие живучие. Им, хоть что: хоть мороз, хоть жара — ничего не сделается. Слышишь, как лягушки квакают? Значит, и головастики есть.
- Точно, - согласился Сашка. - Про лягушек-то я совсем забыл.
- Да вон они, - я показал на небольшое оконце в зарослях рогоза, где было мелко и где на пригреве кружилась уйма головастиков.
- Ага, вижу.
Серёжка осторожно стал пробираться к оконцу, а мы, стараясь не спугнуть добычу, последовали за ним, наблюдая, как он медленно и плавно погружает сачок в воду.
- Есть, попались, - закричал Серёжка и вытащил из воды сачок, в котором что-то шевелилось.
- Ух ты, какие. Крупные.
Серёжка с гордым видом опустил в сачок пятерню, немного порылся там, а затем с победным кличем: «Есть» вытащил сжатый кулак.
- Есть, никуда не денутся. Давай банку.
Я подставил банку, и Серёжкин кулак, просунувшись в горлышко, разжался. Тут же в воде заметались чёрные с узкими хвостиками пятачки.
- Зэканские головастики.
- Угу. Зэканские. И толстые.
- Смотри-ка, а у этого уже и хвоста нет. Совсем маленький лягушонок. И лапки такие маленькие. Жалко. Давай, отпустим, - Сашка посмотрел на брата.
- Вот ещё. Отпустим. Не для того ловили.
- А для чего? - резонный вопрос Сашки заставил нас переглянуться.
- Как для чего? Будем смотреть, как плавают, изучать.
- Чего их изучать, - я держал банку перед собой и вглядывался в ещё не образовавшихся лягушат. - Ну лягушки маленькие, ну с хвостами вроде рыбок. Но их даже не подержишь в руке. То ли дело — плотва или окунь. Это я понимаю. А тут...
- Предатели, - Серёжка с презрением окинул нас взглядом. - Кто бы что понимал. Значит, так. Держи крепче банку, а я буду дальше ловить.
Его сачок, из жёлтого сделавшийся грязно-коричневым, снова опустился в воду...
Минут через десять головастиков в банке было уже столько, что общим мнением решили — хватит.
- Всё, - командным голосом отчеканил Серёжка. - Пора на речку. Пошли.
- А головастиков куда?
- Как куда? Себе возьмёшь. А мы будем приходить и смотреть.
- Пока из них лягушки не образуются, - вставил Сашка.
Я представил себе веранду, стол у окна, банки с вареньем на столе и среди них нашу — с головастиками, и как из этой банки на стол выбираются лягушки и начинают прыгать и квакать, и как веранда заполняется лягушками, прыгающими по столу, по стульям, по полу... Вся веранда в лягушках. А посреди стоит мама с широко раскрытыми глазами, с ужасом смотрит на это лягушачее сборище, показывает пальцем на меня и строго спрашивает: «Твоя работа?». Картина нарисовалась настолько отчётливо, что меня аж передёрнуло. Я зажмурился, руки разжались сами собой, и банка полетела в воду, окатив нас фонтаном брызг. Из неё тут же выскочили головастики.
- Растяпа, - закричал Серёжка. - Всё испортил. Что теперь делать?
- Ничего. Половили, и хорошо. Пора на реку.
Мне совершенно не хотелось, чтобы лягушки прыгали по нашей веранде, и потому своей вины я не ощущал.
- Вот тебе, - Серёжка размахнулся и с силой толкнул меня в плечу. Я покачнулся и упал в воду. Но падая, не заметил Сашку, которого задел, и тот полетел вслед за мной. Сашка же, широко взмахнув руками, в свою очередь задел брата. Мы все оказались лежащими в грязной, тёплой и противной воде котлована. А между нами на дне поблёскивала пустая банка.
- Ну что, наловились? - спросил я и вместо того, чтобы обидеться, расхохотался при виде барахтающихся около меня близнецов. Затем поднялся и вылез из воды, захватив банку.
Братья, все мокрые, взъерошенные и растерянные таким завершением дела, вылезли следом и принялись стаскивать с себя мокрую одежду.
- Всё ты виноват, - проворчал рассерженный Серёжка, обращаясь ко мне. - Таких головастиков упустил.
- Да ладно тебе, - мне совсем не было жалко упущенных головастиков. Мне было весело и радостно, что на веранде не будет лягушек, и мама не заругается. - Давайте-ка лучше обсохнем немного и айда на речку — рыбу ловить. Эту-то я не упущу, если поймаем.
- Ладно, - примирительно пробурчал Серёжка. - Обсохнем и — на речку.
- Ура, - поддержал Сашка. - На речку!
Мы разделись догола, разложили трусики и майки на траве и подставили тела горячему солнышку.
По дороге на реку, я занёс домой банку, Сашка прихватил червей, а Серёжка сбегал за удочкой, которая на самом деле оказалась «закачаешься»: длинной, стройной и гибкой. Бурно обсуждая будущую рыбалку, мы дошли до шоссе, пересекавшее посёлок, миновали его и оказались в берёзовой роще, в глубине которой размещалось здание военкомата.
- Смотрите — ка, грибы, - сказал Сашка, подбежал к одной из берёз и вытащил из высокой травы большой белый гриб.
- Ух ты, белый. Настоящий.
- Вроде рано для грибов-то, - с видом знатока заявил Серёжка.
- Самое время. Понимать надо.
- А ты откуда знаешь? - Серёжка недоверчиво посмотрел на меня.
- Папа рассказывал. И мы в прошлом году у Скалбы как раз в это время собирали.
Узкая лесная речка Скалба протекала в нескольких километрах от посёлка, и там на самом деле были грибные места, куда наведывались не только поселковые, но и грибники из окрестных деревень.
- А вот ещё... И ещё, - Сашка ползал на четвереньках по траве около берёзовых стволов и, словно фокусник, вытаскивал запрятавшихся в ней боровиков. - Раз, два, три..., а вон ещё и ещё.
Мы с Серёжкой тоже опустились на четвереньки и, забыв на время о рыбалке, принялись прочёсывать лужайку.
- Вы чего тут делаете? - прервал наше занятие суровый голос.
Над нами возвышался усатый дядька в военной форме.
- Грибы собираем, - нашёлся Серёжка и оттянул низ майки, в которой лежали десятка полтора отменных белых грибов.
- Ну-ка марш отсюда, - скомандовал военный, - Нашли место для сбора грибов. Марш, и чтобы я вас тут не видел.
Мы повскакали с земли, схватили удочку и червей и бросились бежать, придерживая оттопыренные майки с лежащей в них неожиданной добычей, пока дырка в заборе, огораживающем территорию военкомата, не осталась позади.
- Вот здорово, сколько грибов набрали, - запыхавшись от бега, но крепко прижимая к груди трофеи, выдохнул я. - Мама суп сварит. До чего вкусный суп грибной она готовит.
- Ага, здоровско, - просипел Серёжка. - Наша мама тоже супа наварит. А ещё лучше — пожарит грибы. С луком и сметаной, - от предвкушения предстоящего удовольствия он аж зажмурился. - Вкусно будет.
- Вкуснота, - подтвердил мечтательно Сашка. - А ещё как наловим рыбы, и будет у нас пир на весь мир. - Айда быстрее. Побежали.
- Побежали...
На берегу метрах в трёх от воды кверху днищем лежала старая плоскодонка, под которой валялся длинный шест. Мы свалили рядом грибы, перевернули лодку и стащили её в воду. Сашка с Серёжкой устроились на сиденьях, а я, стоя посередине, оттолкнулся шестом от дна реки , и лодка поплыла.
- Куда плывём?
- Давай к траве. Там должно хорошо клевать.
У противоположного берега среди зарослей камыша росли кувшинки и белые лилии. К ним я и направил наше судно. Речка была неширокая и неглубокая, и длины шеста вполне хватало, чтобы свободно им управляться. Лодка плавно скользила по воде и скоро врезалась в самую гущу кувшинок.
- Стоп машина, - скомандовал Серёжка и принялся разматывать удочку. - Держи.
Он качнул удочку, и крючок, болтавшийся на леске, оказался около Сашкиной головы.
Сашка достал банку с червями и насадил на крючок одного из них.
- Плюнь хорошенько, - посоветовал я.
Сашка набрал полный рот слюны и смачно сплюнул в воду.
- Да не в воду, на червяка плюй.
- Это для чего ещё?
- Положено. Так мой папа всегда делает, когда рыбу ловит. А то клевать не будет.
- Если не поплевать, клевать точно не будет. Я знаю. Дай, плюну.
Серёжка подтянул насаженного Сашкой червя и плюнул на него.
- Как думаешь, пойдёт?
- Пойдёт, - согласился я. - Теперь бросай. Вон туда, - я показал на место, где между кувшинками образовалось небольшое свободное пространство. - Там наверняка рыба ходит.
- Куда это она ходит? - удивился Серёжка. - Она же плавает.
- Так говорится. Ходит, значит, её там много.
Серёжка размахнулся, и леска вместе с крючком, грузом и поплавком взмыла в воздух. Описав плавную дугу, крючок оказался в воде в заданном месте и пошёл ко дну. Пробковый поплавок попрыгал на образовавшихся волнах и затих. Мы устроились поудобнее и в ожидании поклёвки тоже затихли.
Первым нарушил молчание Сашка.
- Что-то она не клюёт. Может, плохо плевал?
- Плевал, как надо, - возразил я. - Просто река — вон какая большая, а червяк маленький. Погоди. Как только рыба червяка найдёт, обязательно клюнет.
Сашка недоверчиво посмотрел на меня, но ничего не ответил. Серёжка же продолжал следить за поплавком, не вступая в разговор, только приложил палец к губам и прошипел: «Тссс...». В этот момент поплавок слегка качнулся, дёрнулся несколько раз, подпрыгнул и ушёл под воду.
- Что это он? - удивился Серёжка.
- Клюёт, - закричал я. - Дёргай.
Серёжка со всей силы дёрнул удочку. Леска с крючком вылетела из воды, и вместе с ней из воды вылетела серебристая рыбёшка. Рыбёшка описала большой круг вокруг нас и шлёпнулась на Сашку.
- Есть. Поймал, - Сашка прижал рыбу к себе.
- Держи крепче, - Серёжка, довольный собой, потёр руки. - Снимай и одевай нового червя.
- Ща, - Сашка наклонился над рыбой. - Что-то не снимается.
- Дай, я попробую.
Я взял у Сашки рыбёху.
- Чёрт, заглотила глубоко крючок.
- Тащи сильнее.
Я потянул что есть силы и вытащил крючок вместе с остатками червя и кусочками рыбьих внутренностей.
- Аж с кишками.
- Ни чо, всё равно варить будем. Или жарить, - резонно заметил Сашка. - А как хоть рыба называется? - он посмотрел на Серёжку.
- Карась, - авторитетно ответил тот.
- Какой же это карась? Смотри, плавники красные. Плотва это, а не карась, - я положил рыбу на ладонь и показал на брюшные плавники. - Видишь?
- А ты откуда знаешь?
- Знаю, папа показывал. Мы с ним часто на рыбалку ходим.
- Всё-то ты знаешь. Ладно, пусть будет плотва, - согласился Серёжка. - Какая разница. Плотва, карась... Лишь бы клевала. Давай, - обратился он к Сашке, - нанизывай червя.
Сашка достал из банки нового червя и насадил на крючок.
- Готово.
- Иех... - Серёжка махнул удочкой, и крючок полетел в то же место, где был в первый раз.
- Точняк.
- Учись, пока я жив.
Через некоторое время поплавок снова заплясал и дёрнулся в сторону.
- Подсекай, ну что же ты, - не вытерпел я.
Удочка взмыла вверх, и снова на крючке оказалась вполне приличных размеров рыбёшка.
- Видали, как надо ловить, - Серёжка не скрывал восторга.
- Подумаешь, я тоже так смог бы, - сказал немного обиженным голосом Сашка, снимая рыбу с крючка. - И чего такого? Дай, я половлю.
- Вот ещё. У тебя ничего не выйдет.
- Это почему.
- Тут уметь надо.
- А я что, по-твоему, не умею?
- Конечно.
- Вот и нет. Дай удочку, увидишь.
- Дай ему. Тебе что, жалко? - вмешался я в спор.
- Да возьми, - Серёжка протянул удочку. - Не поймаешь, пока до ста досчитаю, сам буду ловить.
- До ста... - это быстро, - сказал Сашка, но удочку взял. - Тогда сам червя насаживай. На, - он передал банку брату.
Теперь уже Серёжка нацепил червя, который через несколько секунд оказался в воде.
- Только чур не мешать, - буркнул Сашка и сосредоточенно уставился на поплавок. А Серёжка, очевидно, принялся считать, так как о чём-то задумался.
Какое-то время поплавок был словно застывший. Его коричневое пробковое окончание со вставленной спичкой скорее напоминало торчащую из воды ветку, чем рыболовную снасть. Серёжка уже перестал считать. И мы, заскучав, начали потихоньку переговариваться. Но неожиданно поплавок резко погрузился в воду.
- Ой, - вскрикнул Сашка и дёрнул удилище.
Оно согнулось, проявив изрядную гибкость, и вместе с леской заходило из стороны в сторону.
- Акула, - выдохнул Сашка. - Здоровая.
- Откуда здесь акулы? Здесь только щуки водятся.
- Тогда — щука.
Сашка старался подтащить леску к лодке и приподнять удилище, но рыба, попавшаяся на крючок, отчаянно сопротивлялась.
- Медленно поднимай, а то леска порвётся, - посоветовал я.
- Да я и так медленно. Рыба большая.
- Тащи-тащи.
Сашка что-то бормотал себе под нос и медленно поднимал удочку. Мы с Серёжкой наклонились над бортом лодки, стараясь разглядеть, что же там такое попалось. И вот, наконец, на поверхности показался здоровый серебристого цвета «лапоть». Как только рыба глотнула воздуха, она перестала сопротивляться и позволила втащить себя в лодку.
- Что это? - спросил Сашка, уставившись на добычу и не веря своим глазам.
- Это — лещ. Сашка, ты леща поймал. А здоровенного какого.
- Килограммов на десять.
- Скажешь тоже, - я поднял рыбу и прикинул на руке. - Килограмм на полтора, не больше. Но всё равно большая. Мы с папой таких никогда не ловили.
Я присел на корточки, стараясь отцепить крючок. Лещ шевелил хвостом и широко раскрывал рот.
- Всё, отцепил. Теперь я ловить буду.
- Может, отпустим, - неожиданно сказал Сашка. - Жалко.
- Чего это тебе всех жалко? - Серёжка ехидно посмотрел на брата. - То головастиков жалко, то рыбу. Нетушки. Раз поймали, значит, поймали. А нечего было червя глотать. Никто не просил. Сама виновата. Зато как домой принесём, да как покажем. То-то все удивятся.
- Ну да, - вставил я. - И ещё по головке погладят за то, что на лодке без спроса катались.
- Так мы не скажем. Скажем, что с берега ловили. И всё. Зато — и рыба, и грибы...
- И головастики, которых упустили, - вставил я и засмеялся.
- И головастики... - засмеялись в ответ Серёжка с Сашкой.
Я тоже поймал несколько маленьких плотвичек, но после леща ловить мелочь стало неинтересно, к тому же солнце уже скрылось за прибрежными деревьями, расстелив по воде длинные тёмно-зелёные тени, и хотелось есть. Мы смотали удочку и поплыли обратно.
- Искупнёмся? - предложил я, когда лодку вытащили на берег и перевернули кверху днищем.
- А как рыбу понесём?
- Очень просто.
Я сорвал длинную тонкую ветку с росшей рядом ивы, очистил её от листьев, один конец обломал так, чтобы образовалось что-то наподобие рогатки, а другой просунул сквозь жабры рыб, нанизав их одну за одной. Получилась внушительных размеров связка.
- Кукан называется. Мы так всегда делаем, если не во что рыбу положить, - я протянул кукан Сашке. - Ты поймал самую большую, тебе и нести.
Сашка взял кукан, подержал, осмотрел со всех сторон и торжественно произнёс:
- Ну и мы.
Потом положил рыбу рядом с грибами, ещё раз осмотрел и стал стягивать с себя трусы и майку.
- Айда купаться.
- Айда.
Мы скинули одежду и, разбежавшись, бултыхнулись в тёплую, прогретую августовским солнцем, воду.
Дома меня встретила мама.
- Ну что, путешественник, нагулялся?
- Ага.
- Где, хоть, путешествовал?
Мама подошла ко мне, обняла и провела рукой по волосам.
- Вот, смотри, - я вытащил оттопыренную майку из трусов и высыпал на стол грибы.
- Откуда же такие? Белые?
- Белые. Это мы с ребятами на территории военкомата нашли.
- А что это вы у военкомата делали? На речку бегали?
Я опустил голову и зашмыгал носом.
- Чего носом шмыгаешь? Знаешь ведь, что не люблю, когда ты один на речке находишься.
- Я же не один, а с ребятами.
- С Серёжкой и Сашкой поди?
- С Серёжкой и Сашкой.
- Купались? - мама посмотрела на меня сердито.
- Ну совсем чуточку. Вода, знаешь какая тёплая. А ещё рыбу ловили.
- Рыбак ты мой, - мама ещё раз взъерошила мои волосы. - Поймали?
- Вот такую, - я развёл в сторону руки, показывая какого размера был лещ.
- Ну и где же она?
- Ребята забрали. Сашка поймал.
- А ты?
- Я тоже поймал, но маленьких. Отдал.
- Ну и правильно. А сейчас, рыбак, иди мыться и — за стол. Проголодался?
- Угу, - промычал я, потёрся носом о мамины руки и отправился мыться, по дороге вспоминая, как утром качался на гамаке, как потом с мальчишками охотились на головастиков, как собирали грибы, как ловили рыбу, и Сашка поймал здоровенного леща, и как на обратном пути мы сделали небольшой крюк и заскочили в заброшенный сливовый сад. Я мыл руки и думал, какое это всё-таки счастье, что у меня есть верные друзья, что я могу проводить с ними целый день и что дома меня всегда ждёт мама.
Июль 2014. Озерицы.