Государство мир как игра

В.А. Поликарпов













ГОСУДАРСТВО: МИР КАК ИГРА













Минск, 2022
;
УДК 355/359
ББК. 63,3







Для того, чтобы жить в обществе и принимать правильные решения нужны две вещи – объективные факты и правильная теория, обеспечивающая их правильное понимание. Именно этому посвящена эта книга. Почему происходят те или иные события, как они станут развиваться в будущем, чего ожидать в тех или иных ситуациях, вот вопросы, на которые она стремится ответить. И ещё. Сейчас много говорят об отмирании государства. Но даже те, кто так говорит, кто даже настаивает на этом, не могут что-либо сделать, не используя его институты. Государство так же вечно, как цивилизация. Оно будет всегда. Таковы правила игры.

ISBN – 13; 978-620-4-97977-9
ISBN – 10; 6204979779
EAN: 9786204979779

 
ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ 5
ГЛАВА 1. УНИВЕРСАЛЬНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДОКТРИНА. ПРАВИЛА ИГРЫ «ПОЛИТИКА» 9
1.1 Общие замечания 9
1.2 Возникновение государства 11
1.3 Совокупный субъект политического действия 21
1.4 Совокупный субъект политического действия. Продолжение 25
1.5 Сущность власти 27
1.6 Идеология и формы правления 31
1.7 Банкстеры. Социально-экономический субъект демократии 45
1.8 Стратегический замысел 48
1.9 Паоло Сарпи 50
1.10 Суть консервативной идеологии 67
1.11 Корпоратократы. Социально-экономический субъект консерватизма 70
1.12 Идеал корпоратократического государства 91
1.13 Битва 101
ГЛАВА 2. ПОДЧИНЁННОЕ БОЛЬШИНСТВО. ПОЧЕМУ ОНИ ПОЗВОЛЯЮТ ДЕЛАТЬ ЭТО С СОБОЙ? 114
2.1 Естественные тенденции и естественные реакции 114
2.2 Запускающий образ 126
ПРИЛОЖЕНИЕ. ЭРОТЕТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ. СОЦИАЛЬНАЯ ДИАГНОСТИКА ОБЩЕСТВЕННЫХ НАСТРОЕНИЙ 130
3.1 Анализ социальных сетей 130
3.2 Теоретическая модель понимания 130
3.3 Методический инструментарий 131
3.4 Принцип диалога в прикладном социологическом и социально-психологическом исследовании. Диалогический принцип построения социологической анкеты 134
3.5 Прием обратного вопроса в социологической анкете 135
3.6 Психологические основания анализа данных 137
3.7 Теоретико-информационный подход к оценке данных диалогической анкеты 138





 
ПРЕДИСЛОВИЕ

Предлагаемая здесь теория хронополитики разработана нами посредством использования метода, который мы называем метод “renovatio” – восстановление (реконструкция). Он основан на постулате, что в социальном познании истина дана непосредственно в восприятии. Искажают истину интерпретации. Метод renovatio предполагает возвращение к непосредственному восприятию, восстановлению возможно более полной картины события. Истина явлена в непосредственном созерцании, а не в абстрактных конструкциях, использующих факты лишь как иллюстрации своих обобщений. Этот подход совпадает с правилом одного из лучших аналитических центров мира Rand corporation – «многие из аналитических методов, если их хорошо поскрести – это отточенный и структурированный здравый смысл».
Метод renovatio относится к категории методов эмпирического исследования и позволяет строить эмпирические модели. Приведём несколько примеров его простейшего применения.
СМИ показывают Косово как чуть ли не девственный край со старинными церквями и часовнями. Узнайте же, что в Косово находится крупнейший в Европе горнорудный комплекс «Трепча», включающий в себя рудник «Стары Тарг», свинцовоплавильный завод «Звеган», индустриальный комплекс, большое количество шахт, обогатительных фабрик и литейных заводов. Главное богатство – никелиевые рудники. После того, как правительство Милошевича их национализировало, местное албанское меньшинство очень обеспокоилось сохранением своих культурных традиций и отсутствием культурной автономией. Началась гражданская война и всё перечисленное вернулось транснациональным корпорациям. Кто виноват и в чём причины войны?
Или вот совсем простой пример украинский майдан. Народ недоволен разгулом коррупции, фантастическим имущественным расслоением. Они хотят потрясти олигархов, заставить вернуть награбленное, избавиться от них. Революция достигает максимального накала, находятся лидеры, которые ведут за собой массы. Появляются смельчаки, которые атакуют ОПОН, вот уже есть убитые и раненые. Наконец ненавистный президент-олигарх свергнут. В итоге олигархи не только сохранили свои богатства, но и приумножили их, и укрепили свои позиции в обществе. Надо ли объяснить смысл происшедшего? Почувствовав, что недовольство широких масс зашкаливает, олигархи организуют революцию, которая выпускает пар, и примиряет с ними эти самые массы. Из истории известно, что все без исключения революции заканчиваются гражданской войной и внешним вторжением. Это направляет агрессивную энергию масс в другое, безопасное для элиты русло. Ведь отечество в опасности, а завоевания революции надо защищать.
Но реконструкция события не всегда возможна. Многие факты утрачены, или сознательно скрываются заинтересованными лицами. В этом случае мы дополняем упомянутый метод методом психологической триангуляции.
Метод психологической триангуляции: три, взаимодополняющих события, подтверждают гипотезу, если могут быть сведены в одно событие. В событии выделяется основное отношение, придающее ему смысл и делающее его доступным пониманию. Поэтому в простейшем виде символически событие можно выразить так: (S + O + R; + R;) = f(Hb), где S – субъект – носитель основного отношения, он производит действие; О – объект, на него направлено основное отношение (на него направлено действие); Hb – основное отношение – отношение между субъектом и объектом в событии; R; – наблюдатель, ассоциированный с той реальностью, которая определяет динамику всего события; R; – наблюдатель, наблюдающий ассоциированного наблюдателя.
Этот метод, правда, не рефлексируя его, использует Н.В. Стариков в исследовании (или расследовании) событий вокруг «Арктик-си».
Раз – пираты похищают дешёвый лесовоз в Балтийском море.
Два – российские спецслужбы проводят сложнейшую операцию по его освобождению.
Три – правозащитница Юлия Латынина публикует статью о ракетах для Ирана.
Это «три» – носитель основного отношения. Оно придаёт смысл событию: судно захвачено, с целью организации провокации – Россия продаёт ракеты Ирану. («Спасение доллара – новая война», Питер,-2010. С. 123-133).
Применительно к убийству Гейдриха, например, это может выглядеть так.
Раз – известно о соперничестве Абвера и РСХА. Можно развернуть эту тему на большом фактическом материале.
Два – самое уязвимое место Канариса – накануне войны Абвер ничего не знал о Советском Союзе и, более того, дезинформировал политическое и военное руководство Рейха.
Три – англичане убивают Гейдриха.
«Три» – носитель основного отношения. Оно придаёт смысл событию. Англичане разрешают конфликт в пользу Канариса. Гейдрих начал догадываться о работе Канариса на Великобританию.
Оба метода применимы как в исторической науке, так и в социологии.
Итак, мы хотим узнать правду о том, что представляет собой человеческое общество и как оно функционирует. Мы не будем говорить о том, каким оно должно быть, мы узнаем, что оно представляет собой на самом деле. Поэтому особенно впечатлительным и нервным людям я советую эту книгу не читать. Сейчас, пожалуй, уместно рассказать одну притчу. Один человек очень хотел узнать Истину. Он отказался от всего, чего могут пожелать люди в этом мире, и отправился в путь. Так шёл он и шёл, терпя лишения и нужду, болезни и унижения, потеряв счёт времени и нигде Истину не находил. Но он упрямо продолжал её искать, и однажды, о, чудо, кто-то сказал ему, что истина скрыта вон в той горе. Он подошёл к горе и увидел вход в пещеру. – Я хочу увидеть Истину, сказал он стражникам. Ответив на несколько вопросов, он получил право войти. Один из стражников повёл его по полутёмному коридору. Они долго шли, и, наконец, подошли к тяжёлой, наглухо закрытой двери. – Ты действительно хочешь увидеть истину? – спросил жрец, в которого превратился стражник. – Да, сказал человек, я посвятил этому всю свою жизнь. Ради этого я отказался от всего в этом мире. «Ну, что же, входи», – сказал жрец, и дверь со скрипом открылась. Они вошли в огромную, плохо освещённую пещеру, похожую на огромный зал, в центре которой стоял массивный стол. На столе лежало блюдо, накрытое блестящим колпаком. – Ты не передумал? – ещё раз спросил жрец. – Да, нет, же, нет, – взволнованно сказал человек, – покажи мне истину! – Она под этим колпаком. Подними его и увидишь. Дрожащей рукой человек поднял колпак. На блюде лежала безобразная отрубленная голова. – Это и есть Истина? – воскликнул человек в ужасе. – А ты никому не рассказывай, – прошамкала голова.
А я вот возьму и расскажу.
Так как события в наше время развиваются стремительно, я решил опубликовать эту работу сейчас, хотя само исследование ещё не доведено до конца. Поэтому книга выходит с большими сокращениями. Надеюсь, мне удастся довести своё исследование до конца и представить читателю полную версию.








 
ГЛАВА 1. УНИВЕРСАЛЬНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДОКТРИНА.
ПРАВИЛА ИГРЫ «ПОЛИТИКА»

1.1 Общие замечания

Политические отношения проще всего представить, как игру, подчиняющуюся определённым правилам. Это, впрочем, касается всех социальных отношений. Научный подход в области социального исчерпал себя. Нет никаких социальных законов. Социальное не есть продолжение физического. Естественнонаучная парадигма не работает. Общество должно быть понято, а не познано.
Что же необходимо понять?
Правила игры.
Мы не настаиваем на том, что то, о чём будет сказано ниже, соответствует действительности. Может быть да, а может быть нет. Во всяком случае это только модель, которая облегчает понимание социального.
Итак, люди и пространство в которое они помещены представляют собой соответственно фигурки для игры и игровое поле, созданное целенаправленно некими высшими существами. Это скучающие боги. Скорее всего, так, ведь для чего нужна игра? Чтобы развеять скуку. Игра носит характер соперничества. Отсюда диалектика, борьба противоположностей, схватка.
Когда-то мудрый Бог Ариа-Мазда открыл эту истину пророку Заратустре. Интерпретируя учение Заратустры, древнегреческий философ Гераклит сформулировал её так: «... следует помнить, что война всеобща и правда – борьба. Война отец всему и царь всему. Одних она делает свободными других рабами, одних богами, других людьми».
Это весьма неприятная истина для мыслящего человека, который живёт иллюзией своего бессмертия. Платон говорил, что задача философии смягчать нравы людей. Иными словами, идти против их природы. Но если бы это действительно удалось? Что бы было?
Представьте себе шахматную доску и фигуры на исходных позициях. Вот одна из фигур, например, слон (он же офицер), вдруг обращается к другим фигурам и говорит: «Братья, доколе мы будем сражаться и убивать друг друга на потеху игрокам? Чёрные фигуры такие же как белые, а белые как чёрные. Остановитесь. Кому из вас нужно это побоище? Внемлите голосу разума!»
Вняли.
И игра так и не началась.
Фигуры стоят без движения и покрываются пылью. Жизнь кончилась. Время остановилось.
Но это маленькое отступление не более чем сказка. Время остановить нельзя. И правила игры невозможно отменить. Тот, кто пытается это сделать, погибает раньше других. История знает такие примеры.
Мы, разумеется, не шахматные фигуры и наше игровое поле не шахматная доска. Мы гораздо сложнее. Мы наделены сознанием. И чем лучше мы осознаём правила игры, тем успешнее в ней участвуем. Игроки должны особенно ценить такие фигуры.
Мы избрали своим предметом политические отношения. Политика в переводе с древнегреческого означает деятельность государства. Государство – это высший уровень организации общества, а политические отношения представляют собой квинтэссенцию всех социальных отношений.
Последнее время стало модно говорить о нивелировании роли государства, чуть ли не об отмирании его. Субъектами политики всё в большей степени становятся НГО и различные лобби, проводящие интересы ТНК. Влияние негосударственных структур на политику было всегда. Просто наша эпоха имплозивного развития информационной активности сделала его более зримым, если не сказать проявила. Мы же обратим внимание на то, что и НГО и лобби и тому подобные субъекты всё равно используют институты государства и без них никакое властное воздействие провести не могут. Ничто не меняется на игровом поле. Правила и условия игры остаются неизменными.
Дело в том, что социальное – это всегда отношения власти и по поводу власти. В этом нет ничего удивительного, ведь социальное – это организация, целое, а власть – это квинтэссенция организации. Исходное, самое первичное отношение социального: господин – раб. Мы найдем его в любом социальном отношении. Человек, как социальное существо, тем и отличается от животных, что живет за счет подчинения и использования себе подобных, добиваясь власти. Даже строительство храма, не что иное, как стремление подчинить себе бога. Скоро колесо истории завершит свой оборот, и общество вернется к своему исходному и естественному состоянию – неприкрытому рабству.
Сущность человека, его differential specifics, которая отличает его от всех других живых существ в том, что человек подчиняет и эксплуатирует себе подобных. Как только некое первобытное существо, предок человека, подчинило себе другое подобное себе существо, и заставило его на себя трудиться, оно сразу стало человеком. Грубо говоря, как только какая-то первобытная обезьяна поработила другую обезьяну, она сразу превратилась в человека. Вот наша сущность. Социальное возникает из завоевания.
Если вас интересует моё мнение, то мне это тоже не нравится. Но ничего нельзя изменить, таковы правила Игры.

1.2 Возникновение государства

В 60-е годы в Минске вышла книга белорусского историка Ф.М. Нечая «Рим и италики». В ней он доказывал, что древнеримское государство возникло из завоевания одного народа другим, а вовсе не из-за расслоения общества на классы, как утверждал К. Маркс. Мы полагаем, что это универсальный принцип. Сейчас мы видим эту модель на Украине. Так называемая майданная революция дала толчок к завоеванию западэнцами двух соседних народов и подчинению их своей элите, центральных украинцев методом идеологического подавления, а новоросов силой оружия. В результате, Украина превратится в полноценное государство, украинская народность станет нацией, а украинское наречие, возможно, превратится в язык. Что касается Новороссии, то, если её удастся завоевать, мы получим новый Курдистан и новых курдов, которые всегда будут вести борьбу за свою независимость, если она не войдёт в состав России. Третьего не дано. Эти люди, их дети, их внуки никогда не простят западэнцам, бомбёжек и унижений на занятых территориях. Они будут мстить, и месть их не будет знать пределов. Это зеркальное отражение Западной Украины, ненавидевшей и мстящей за поражение своих бандеровских и оуновских дедушек, но со своей спецификой.
Этот универсальный принцип просматривается на всём историческом материале. На территории Древней Греции с XVI по XII в д. н. э. развивалась минойская цивилизация ахейцев. Известная нам древнегреческая мифология, религия, древнегреческий язык возникли именно тогда. Микены возглавили ахейцев в троянской войне. Ахиллес, Одиссей – ахейцы. В XII веке в Грецию вторглись племена данайцев. Они завоевали Грецию, подчинили ахейцев, усвоили их культуру, религию, язык и постепенно, пройдя так называемые тёмные века, создали свои государства-полисы. В Лакедемоне потомки Ахиллеса и Одиссея – ахейцы вообще превратились в периэков и илотов. В свою очередь завоевание Греции Македонией дало новое государство, ставшее ненадолго империей. И снова завоеватели приняли культуру и язык завоёванной страны, сменив лишь её элиту и ядро войска.
Британия вначале принадлежала кельтским племенам. Их потомки до сих пор живут в Уэллсе, Ольстере, Шотландии и Ирландии. Но в V – VI в.в. основная часть острова была завоёвана германскими племенами англосаксов. Его население было превращено в рабов и зависимых людей, обязанных платить завоевателям дань. Появилось новое государство – англосаксонское королевство.
В XI в. история повторилась. Началось норманнское завоевание Англии. 14 октября 1066 г. в битве при Гастингсе англосаксонская армия было разбита. Король Гарольд погиб. Норманнский герцог Вильгельм стал главой нового государства с сильной королевской властью.
Показательным является пример России. В IX в. Русь представляла собой развитую страну. Мы, по крайней мере, знаем о существовании таких городов как Ладога, Новгород и Киев. В это время происходит завоевание Руси варягами. Рюрик подчиняет Новгород. Хельг, известный нам как Олег, проводит успешную операцию по захвату Киева. Возникло государство варягов, т.н. древнерусское государство – Киевская Русь. Варяги усвоили религию автохтонного населения, культуру, язык, но стали его элитой. Ядро войска составляли варяги. Они оставались элитой, хотя даже приспособили свои имена к местному языку. Так Свендеслейв стал Святославом, а Хельга – Ольгой.
Внедрение пороха и появление огнестрельного оружия, появление океанских кораблей, появление книгопечатания и, позже, реформы Яна Амоса Каменского, создавшие университеты нового типа, позволили западноевропейским странам начать колониальную экспансию. Эта активность вошла в силу в XVI веке.
В 1554 г. в Москве появился английский капитан Ричард Ченслер. Он получил грамоту на беспошлинную торговлю с Россией. В 1555 г. компания с многообещающим названием “Mystery” – тайна, была переименована в «Московскую компанию». Это был аналог известной Ост-индской компании, так много сделавшей для колонизации Индии. В 1588 в Москву прибыл представитель этой компании Джеймс Флетчер. Однако его ждал холодный приём.
К этому времени стало ясно, что силой оружия Русь завоёвана быть не может. Ухищрения якобы торговых компаний более не срабатывали. Более того, соседние с ней государства столкнулись со встречной экспансией. Именно тогда была выработана стратегия не военной колонизации Руси. При дворе царя Ивана IV в 1570 годах достигло апогея влияние английского врача и астролога Бомелия. Некоторые из деяний царя прямо объяснялись «нашёптыванием» со стороны Бомелия. (Алексей Алексеев. Иосиф Волоцкий. М., 2014, С. 123)
Однако, судя по ненависти к Ивану IV и потокам грязи в его адрес, которые царят на Западе, миссия Бомелия, в конце концов, провалилась. Зато операция, которую провели в начале XVIII века агенты влияния английских и голландских финансистов, уже тогда контролировавших свои правительства, иначе как блестящей не назовёшь. Её можно сравнить разве что с завоеванием империи инков.
В конце XVII века позиции торгово-финансового капитала английских венецианцев в России заметно упрочились. В Москве существовала целая колония торговых «немцев» – Кукуй. Проявился тренд России на Запад. Это сделало возможным прямое вмешательство агентов влияния в дела московского государства. Главная роль досталась швейцарцу Лефорту и шотландцу Гордону. Они уговорили царствующего юношу Петра I отправиться инкогнито в Великое посольство. Царь отплыл на британском корабле под именем Пётр Михайлов. Больше его не видели.
Посольство должно было продлиться две недели. Царь почему-то отсутствовал два года. Когда он наконец вернулся с ним был только известный авантюрист А.Д. Меншиков. Остальные члены делегации из-за рубежа не вернулись. Современники отметили разительную перемену. Царь уезжал молодым, полным сил, а вернулся словно постаревшим лет на 10. Ему должно было быть 28 лет, выглядел он на 40. У него отмечались признаки тропической лихорадки, которую можно подцепить только в тропиках, и длительного лечения ртутью. Он стал значительно выше ростом. Его волосы до поездки были кучерявыми, а после поездки распрямились. Он похудел. У него пропала родинка на лице под левым глазом. Царь потерял интерес к плотницкому делу, которым увлекался ранее. Во время морских сражений он проявил себя как отличный адмирал. Он знал специфику абордажных боёв а иногда и сам участвовал в них. Где он мог этому научиться, ведь он никогда не участвовал в морских сражениях? Вернувшийся человек напоминал не то бывшего пирата, не то капитана корабля с большим стажем. Но наиболее симптоматичным было то, что Пётр как будто забыл русскую речь. Он с трудом изъяснялся и писал с ошибками. Зато он свободно говорил по-голландски.
Свою жену Евдокию Лопухину «Пётр», не заезжая домой, повелел сослать в монастырь. Все бывшие приближённые и даже родня не могли и близко подойти к нему. Тысячи убитых и казнённых ознаменовали возвращение государя на родину. Есть свидетельства, что справиться с восставшими стрельцами ему помогли иностранные войска. Русь была завоёвана. Великобритания выжала её по полной программе. К концу правления Петра I население Руси уменьшилось наполовину. А его британские партнёры определяли страну и её систему как британская фактория в Санкт-Петербурге. Попробуйте объяснить, почему Россия при Петре I выплачивала гигантские контрибуции сразу нескольким европейским государствам? В конечном итоге, через 100 лет на смену государства варягов пришло государство немцев.
Этот метод завоевания России был позже использован неоднократно, последний раз в 1991 г. Иногда он реализовывался в очень простой форме. Так в 1741 г. французский посланник маркиз Шеттарди передал графу Лестоку, французу, находившемуся на русской службе, 130 тысяч золотых дукатов. Эти деньги были выплачены гвардейцам Измайловского полка, иерархам Православной церкви за то, что благословили и помазали на царство Елизавету Петровну, и кое-кому из сената, чтобы присягнули без ропота новой царице. Законный император был свергнут, убит и оболган.
 После того, как Ричард Ченслер «открыл» Россию (1553 г.), она фактически стала марионеткой Англии. Для проведения своего влияния англичанам удалось создать в России мощную проанглийскую партию.
Эта партия пользуется в основном тремя методами: оказывает влияние на правительство, оказывает влияние на общественное мнение и использует терроризм. Например, во времена Елизаветы Петровны – это Бестужев и Воронцов. Им удалось втянуть Россию в ненужную ей войну с Пруссией. Англия и Франция уже воевали между собой за американские владения. Война угрожала перенестись на почву Старого Света. Англия предложила России субсидный союз. Россия в ограждение интересов английского короля, – это я цитирую Н.И. Костомарова, – должна была выставить войска 55 000. Англия же внести России субсидную сумму в 50 000 фунтов за диверсию российского войска и, сверх того, обязалась доставлять ежегодно содержание на это войско. Сошлись на 100 000 в год. Россия должна была выступить на стороне Австрии – союзницы Англии. В 1760 г. русские войска на три дня заняли Берлин.
Но всегда была и партия государственников. Эти не особенно заботились об общественном мнении, но зато стремились привести к власти своего человека и влиять на него. Елизавета умерла, царём стал Пётр III. Трезвый политик, прекрасно понимавший собственные интересы России, он тотчас же заключил мир с Пруссией и отозвал войска.
Английская партия составила заговор, и Император был убит (теракт). Была проведена мощная пропагандистская компания по принципу чем ложь чудовищнее, тем скорее в неё поверят. Пётр III был оболган, а мы, и обычные люди, и писатели и даже историки, до сих пор повторяем все выдуманные тогда о нём мерзости.
Павел I пробовал проводить независимую политику. Вышел из континентальной блокады, собирался заключить союз с Францией. Был убит и оболган.
Придя к власти, Александр I прекрасно понимал, что его ждёт в случае неповиновения. Он гонит войска против Франции Наполеона, войска терпят поражение за поражением. Однажды военный министр Барклай де Толли пишет ему: проще раздать каждому солдату по пистолету и приказать застрелиться. Это будет экономнее, менее мучительно и, главное, даст тот же результат, которого мы, кажется, добиваемся. Александр I сам прекрасно это понимает. Он заключает Тильзитский мир, но вскоре английская партия снова доводит дело до войны с Францией. Наполеон, наконец, решается силой вывести Россию из игры и теряет Великую Армию. Москва сожжена. Потери русских и французов колоссальны. Выигрывают лишь англичане.
В 1861 году происходит событие, очень испугавшее Англию. Россия начала модернизацию. С этого момента терроризм принимает несколько иной характер.
Здесь надо сделать небольшое отступление. Англия и США, взявшие себе самоназвание Западный мир, причисляют к Западному миру те страны, которые подчинили им свою политику и приняли их форму правления – демократические страны. Это значит, что власть в них принадлежит банкирам, представителям финансового капитала, которые проводят в президенты нужного человека. Надо ли доказывать, что победит тот, кому дадут больше денег? (Тут бывают, правда, сбои, но за всем не уследишь). Ведь «общественное мнение уже потому глупость, что понравилось большинству», – как откровенно заметил Ф. Шамфор. А если так, почему им не манипулировать? Итак, внешняя политика Англии – это политика финансистов. В ту пору это были Ротшильды.
Итак, во второй половине девятнадцатого века терроризм в России принимает другие формы. Как и прежде используется моральный террор – финансируются публицисты, литературные и театральные критики, газеты и целые издательства (мало кто знает, что когда у жившего в Англии публициста Герцена, издававшего на деньги Ротшильда журнал «Колокол», российское правительство арестовало имение, последний пригрозил бойкотом России со стороны международных финансовых институтов, причём царь отступил), но в добавок появляются ещё и профессиональные революционеры. Они получают название «народники». Их опорная база, их тыл – Лондон. Оттуда разными путями они получают деньги на проведение терактов. Создаётся целая культура терроризма, от воспевающих её писателей, до конкретных исполнителей. Совершаются покушения на царя, убийства представителей госаппарата. Цель этих покушений одна (конечно она не известна простым исполнителям) – запугать власть, заставить отказаться от реформ, вернуться к крепостному праву, палочной дисциплине, к подавлению любой инициативы. Это к заказчикам терактов были обращены слова Столыпина: не запугаете!
Однако их контроль над Россией всегда был больше, чем можно было предположить. Когда первая мировая война подходила к концу, и стало ясно, что победит Антанта, надо было вывести Россию из игры. Ну, не отдавать же ей обещанные проливы и контрибуцию! Всё та же английская партия, при непосредственном участии английского посла, вынудила царя отречься от престола. (У меня, правда, есть сильные сомнения, что он этот акт подписал. Похоже, его не случайно не пустили в Англию и убрали со всеми свидетелями). Союзники знали, что делали, в отличие от российских либералов. Армия присягала царю, а не, скажем, России. Раз царь отрёкся, присяги больше нет. По домам, ребята! И народ тоже был подданным царя, а не государства. Тут тоже закон перестал действовать. Вот так развалили Российскую империю и не пустили её к пирогу победителей.
В эпоху индустриализации США продали СССР 8000 устаревших тракторов. Их бы на металлолом, но нашёлся покупатель. Российская автомобильная промышленность до сих пор худшая в мире. Но вот в 1937 г. товарищ Сталин захотел жить своей головой, и проводить независимую политику. И получил, как и его предшественник, такой же умник Николай II, истребительную войну с Германией. Войну, как и в 1760 и в 1812 и в 1914 и в другие годы, совершенно не нужную России. Войну за уничтожение главного конкурента Англии и США на европейском континенте – Германии.
В череде этих мероприятий наиболее блестящей комбинацией была Октябрьская революция 1917 года. Объективно она носила характер завоевания. Вот как характеризует её историк либеральной ориентации Игорь Бунич.
«В 1917 г. воспользовавшись демократическим хаосом после свержения монархии, власть в стране захватила международная террористическая организация – кучка разноплемённых авантюристов, собравшихся вокруг своего полубезумного лидера» (Игорь Бунич. Золото партии. Санкт-Петербург, «Шанс», 1994 г. С. 7). «Держа наготове заграничные паспорта, готовые в любую минуту исчезнуть из России так же неожиданно, как они в ней и появились, большевики начали грабёж национального достояния страны, растаскивая его по тёмным углам и переправляя за границу» (Бунич. С. 7). И далее: «Куда же оно делось? На что пошло? Трудно сказать точно, но ряд исследователей полагает, что именно «золото партии» вывело Соединённые Штаты из глубочайшего экономического кризиса 20-х годов, обеспечив экономический бум последующих лет «Нового курса» президента Рузвельта» (Бунич, С. 111).
Сделаем некоторые выводы.
Государство возникает из завоевания. Завоевание может носить открытый характер, как следствие вооружённой борьбы, или просто угрозы применения силы, так и завуалированный. Это последнее может быть осуществлено либо в форме революции, т.е. с привлечением агрессивного меньшинства, скопившегося в обществе, либо в форме дворцового переворота.
Особо отметим здесь, что может иметь место и скрытый госпереворот, когда враг использует имеющиеся в государстве институты смены власти, например, выборы президента или парламента, часто в таких случаях созданные под его влиянием. Но такие случаи редки. В качестве примера можно привести приход к власти народного фронта в Испании в 1936 году, или в Чили в 1971 партии Сальвадора Альенде. Это не значит, что обойдётся без крови вообще.
Не нужно думать, что скрытый госпереворот какой-то бескровный, или почти бескровный способ. Когда в августе 1991 года в результате скрытого госпереворота к власти пришли «новые русские» зондеркоманды демократов, демократами тогда называли дружины «новых русских», по заранее заготовленным спискам в течение месяца уничтожили 30 тысяч человек, начиная с министра внутренних дел Пуго с супругой и начальника Генерального штаба маршала Ахромеева и кончая рядовыми представителями партийного и хозяйственного аппарата – всех тех, кто сохранил пассионарность и мог оказать сопротивление. Это даже не скрывалось (Фролов Ю.М. Правда о зомби. Секретные проекты спецслужб. М., Алгоритм, 2013).), правда, было объявлено волной самоубийств. Фролов выдвинул версию, точнее обнародовал, что все эти люди, т.е. наиболее надёжная и дееспособная часть Советского государства, были заранее зачем-то запрограммированы на самоубийство своими же. Странно, даже в такую версию читатели могут поверить. Кстати, книга Фролова очень ценна, т.к. враг России в ней нечаянно приоткрывает важную тайну. Возможно, скоро она исчезнет из библиотек и Интернета.
Здесь особо подчеркнём, что революция – это всегда результат действия внешних, враждебных сил, использующих внутренние условия.
В ходе холодной войны противник СССР навязал неправильное употребление термина «оппозиция». Оппозиция возможна только в рамках многопартийной системы. Может быть только оппозиция одной партии другой. Оппозиции государственной власти быть не может. То, что позиционирует себя как оппозиция государственной власти, всегда является пятой колонной. Прежде всего, потому, что ищет поддержки за рубежом и находит её у враждебно настроенных государств.
В заключение коснёмся истории нашей Родины – Белоруссии. Вероятнее всего накануне вторжения монголо-татар на Русь имелся сговор Орды и католической Европы. Не случайно накануне вторжения в 1237 году в Прибалтике Тевтонский орден и орден Меченосцев объединились в один Ливонский орден. И не случайно монголы не тронули земли Новгорода и Пскова – они предназначались крестоносцам по какому-то, оставшемуся неизвестным нам, договору. Но два события нарушили планы Рима. Александр Невский отбил наступление крестоносцев. А из Германии, из города Старгород, ныне Ольденбург, в Полоцкое княжество пришло племя лютичей во главе с князем Миндовгом. Они подчинили местное население, усвоили их культуру, религию, язык. Их предводитель стал князем, сопровождавшая его знать – новой элитой, а войско – ядром вооружённых сил нового государства. Так же как в Англии, на Руси, здесь новое государство получило название по имени племени, создавшего его. Англия – государство англов, Русь – государство руссов, Литва – государство лютичей. А всё население бывшего Полоцкого княжества стало называться литвины. Позже, когда были присоединены земли жемойтов и аукштайтов, название Литва распространилось и на них. Теперь они называются литовцы.
В XVI литвины – предки современных белорусов, утратили роль субстанционального потока и постепенно снизошли до уровня периэков и илотов. Но о субстанциональных потоках дальше.

1.3 Совокупный субъект политического действия

Совокупный субъект политического действия – это новое понятие. Именно ССПД является мишенью эротетического анализа (см. Приложение), потому что именно он является носителем диагностируемого свойства – общественного настроения. Если особое значение в политологическом исследовании имеет определение ранних признаков больших перемен, которые в разведке называют «слабые сигналы», то главными задачами такого исследования является обнаружение возникающего совокупного субъекта, идентификация существующего и определение его актуальных трендов.
Совокупный субъект политического действия – это общность, объединённая общей историей. В её основе лежит матрица, главным импульсом которой является обладание и экспансия – завоевание и удержание власти. Именно поэтому у геополитики как функции того или иного совокупного субъекта политического действия, есть только один закон – борьба за передел мира и жизненное пространство. «Одним из ключевых устремлений сверхдержав является организация и реорганизация окружающего мира в собственных интересах с использованием военных и экономических средств, – пишет Ноэм Хомски. Это применимо к политической психологии каждого отдельного человека, за исключением используемых средств. Эти средства могут стать доступными только вследствие вхождения в совокупный субъект политического действия, – сообщество единомышленников. Да, да, уточним это. Политические устремления (симпатии, чаяния) любого рядового члена общества связаны с тем, чтобы переделать весь мир под себя. Это врождённое влечение. Это определяет и оценку, и интерпретацию событий.
Как говорил один герой Ф.М. Достоевского чаю мне по утрам не пить, или весь мир вдребезги? Он, как известно, выбирал чай. И не надо иллюзий, именно таким создан человек (есть и другие породы людей, но об этом мы поговорим позже) и пересоздать его невозможно. Во всяком поступке, вообще, можно отыскать общее универсальное противоречие, которое определяет поведение человека – это противоречие между стремлением к самореализации (к реализации желаний) и защитой своего положения в обществе. (Поликарпов В.А. Психология первой любви. Минск, Экономпресс, 2002 С. 68). Если угроза положению в обществе исчезает, если социальный контроль стремится к нулю, возникает ниша произвола (Поликарпов С. 129), желания возьмут верх. Если нет, они будут проявлять себя в косвенных действиях и намерениях. И если интересы, например, бизнеса требуют уничтожения государства, пусть погибнет государство. Понять, что вместе с государством погибнет и сам бизнес вместе с бизнесменом они уже просто не могут. Таковы правила игры. Как много сделали очень богатые староверы для свержения монархии Романовых в 1917 году. Вспомним хотя бы Савву Морозова. И где теперь эти очень богатые староверы?
Исходя из сказанного, объяснить политическое поведение любого среднего человека очень просто. На все вопросы, которые мы зададим, может быть только один ответ: для завоевания (удержания) власти.
Итак, совокупный субъект политического действия – это инициативная часть некоего сообщества, которое имеет своей целью захват власти. Применительно к Древней Руси – это дружина Рюрика, принадлежавшая к некоему скандинавскому племени, и давшая новому государству своё имя. Какое государство существовало на данной территории до них не известно. Вообще, сведения о раннем периоде русской истории очень скудны, т.к. в своё время по приказу Петра I к нему были привезены все самые старые русские летописи, якобы для того, чтобы немецкие профессора составили сборники по истории Древней Руси. После чего все эти памятники литературы и истории бесследно исчезли. Известно лишь, что правившие в своё время в Киеве Аскольд и Дир тоже были варягами, видимо из другого племени.
Применительно к Белоруссии это было племя лютичей, видимо наиболее дееспособная его часть, связанная с дружиной. Оно тоже дало полоцким землям своё имя – Лютва (Lytva), завоевав их.
Сейчас, когда я пишу этот текст, на Украине это западенская группа, объединённая названием «правый сектор». Их племенная база – Галиция и Волынь.
К чьей истории мы бы ни обратились, везде мы обнаруживаем три исходных элемента – подчиняемое большинство, уже имеющее, или содержащее в возможности хозяйственный механизм, подчиняющее меньшинство и его дружина – совокупный субъект политического действия. Подчиняющее меньшинство питает дружину, оставаясь в массе индифферентным к её действиям. Однако именно оно является носителем интегрирующего и побуждающего начала. Это в первую очередь социальная память. Её ядром всегда является образ потерянного рая. Поэтому это память о страданиях.
В истории каждой социо-культурной группы, чаще всего это этнос, имеется миф о золотом веке. Этот век был уничтожен врагами и с тех пор все устремления группы сводятся к восстановлению справедливости – восстановлению утраченного рая и наказания врагов. Иными словами, возвращению в ситуацию борьбы и страданий, дабы завершить её в свою пользу. Включается действие закона обратной тенденции, описанного нами ранее в монографии «Психология первой любви» (Поликарпов. С. 113). Сегодня, впрочем, мы понимаем, что нет никаких законов, это просто правила игры.
Общая борьба объединяет и сплачивает. Для евреев – это стремление восстановить храм и вернуться на обетованную землю. Турки хотят вернуться во времена Сулеймена Великого и Османской империи.
Сделаем некоторые выводы.
Механизм возникновения нового государства. Структурно-функциональный анализ.
Здесь уже содержится схема, которая содержит все основные элементы механизма возникновения государства. Далее мы будем её только уточнять и конкретизировать. Разберём её. Наличие всех элементов обязательно.
1. Субстанциональный поток. Это та реальность, которая питает весь процесс. Которая имеет влияние и средства. В случае Украины – это живущее ныне население Галиции и Волыни. Эта реальность всегда скрыта в тени. Более того, она тщательно маскируется.
2. Она оказывает влияние через генерирующие потоки – интеллектуальные центры, агентов влияния и «дружинников». В случае Украины – это организации правого сектора.
3. Субстанциональный поток проявляет себя через некую систему убеждений, которую удобно назвать утопией. Здесь это бандеровская идеология, южнорусский вариант нацизма.
Впервые подверг утопию научному анализу немецкий философ Карл Маннгейм. Не будет преувеличением сказать, что весь процесс социально-исторического развития человечества представляет собой институализацию утопий в жизни разных стран и народов. Это очень важно, потому что анализ утопии позволяет добраться до субстанциональных потоков, вскрыть их цели, и предсказать последствия появления нового государства. Это возможно потому, что любая утопия несёт в себе свой антипод – антиутопию.
4. Фактически любая социальная утопия является ярким завлекательным миражом, волшебным покрывалом, под которым таится её страшный, но неизбежный антипод – антиутопия. В. Штепа уточняет эту мысль. Он утверждает, что если утопия основана на позитивном стремлении к прямому воплощению своего идеала, то антиутопия сосредоточена на негативе – борьбе со всевозможными «врагами» и «ересями», чем постоянно отодвигает «светлое будущее» на неопределённый срок (Штепа, В. RUТОПИЯ, Екатеринбург, 2004). Как только власть обретена, утопия отступает на задний план, становясь частью официальной идеологии. На первый план выходит антиутопия. Так, например, коммунистическое государство Сталина возродило крепостничество и прочие формы рабства. Либерально-демократическая утопия в СССР превратилась в создание некоего симбиоза авторитарного государства и капиталистической корпорации. Исторический опыт показывает, что, как правило, любые антиутопии заканчиваются политическим и экономическим крахом государства, которое выступает их субъектом-носителем. Рим пал. Его жизненную энергию высосали люмпен (помните, хлеба и зрелищ) и христианская церковь. Надорвались. А дальше пошло и поехало. Возникли христианские государства.

1.4 Совокупный субъект политического действия. Продолжение

Здесь просматривается ещё одна комбинация Игры; – субстанциональный поток, достигший стадии угасания, использует в качестве дружины наёмников. Появление такой практики привело к появлению денег. Именно денег, то есть той составляющей игры, и в той форме, которая существует и сейчас.
По началу звонкой монетой платили только войнам. Мировые торговцы лишь со временем оценили новую форму денег. Первым чеканить монету из электрума начал лидийский тиран Гигес. Особенностью тиранов было то, что они не могли опираться на гражданское ополчение и должны были содержать наёмное войско. А наёмнику нельзя платить ни скотом, ни зерном, ни даже золотом на вес – он не доверяет чужим весам и не имеет своих. Ему нужна плата, которую можно не взвешивать, а пересчитывать. Само слово «солдат» происходит от названия монеты «солид».
Таким образом монета стала инструментом власти, элементом игры. Наёмники Гигеса были греками из Эфеса, оттуда весть о новом платёжном средстве разнеслась по всему миру. И вот уже Коринф продвигает своего «Пегаса», Эфес – свою «Пчелу», афиняне грубо навязывают всем своим союзникам собственную «Сову» и заставляют остров Эгину отказаться от его «Черепахи».
Включение такой институциональной матрицы, когда дружина используется другим субъектом, обычно имеет своим результатом то, что лучше всего проявило себя на примере падения Рима, а точнее, завершения истории Рима.
Известно, что Рим пал в 476 г. К этому времени римляне почти полностью утратили желание заниматься военными делами. Рубежи государства от варваров охраняли другие варвары, племена, получившие название «федераты». В 408 г. Император Приск Аттал назначил предводителя готов Алариха главнокомандующим пехотой. Однако Аларих, повоевав какое-то время за Рим, вдруг пришёл к выводу, что грабежом и вымогательством дани добудет гораздо больше. Он двинул войско на Рим, ворвался в город и подверг его чудовищному разграблению. Это был первый случай за восемь столетий, когда враг силой вошёл в пределы вечного города. Интересно, что готы были христианами, исповедовавшими арианство, поэтому единственное здание, которое они не тронули в городе был собор Святого Петра.
Разграбив Рим, готы ушли в Галлию.
В 474 году главнокомандующим армией был Флавий Орест в своё время отметившийся службой секретарём у самого Аттилы. Армию, состоявшую к этому времени из федератов и наёмников, он двинул не против готов, угрожавших Италии с запада, а на Равенну, где тогда находилась резиденция императора. Император Юлий Непот бежал. Орест объявил императором своего сына Ромула. Но наёмники вышли из подчинения. Они требовали, чтобы им раздали земельные наделы в Италии. Чтобы подавить недовольства Орест поручил германцу Одоакру набрать новую армию. Но Одоакр, обзаведясь армией, решил свергнуть императора Ромула, которому на тот момент было 12 лет. 28 августа 476 года его отец Орест был казнён, а Ромул отправлен в ссылку. История Рима закончилась. Вековая империя пала и действительность изменилась навсегда.
Надо добавить, что описанная комбинация иногда может завершиться едва начавшись. В 1204 году византийский император Алексей IV пригласил крестоносцев под стены Константинополя, чтобы свергнуть своего дядю – узурпатора Алексея III. Но новоявленный император не смог полностью расплатиться с новыми союзниками и был убит своими же. Новый император Алексей Мурзуфи не пользовался влиянием. Как сообщает «Повесть о взятии Царьграда фрягами», входящая в новгородскую первую летопись старшего извода, все сторонники покинули его, после чего он сам, патриарх и большинство вельмож бежали из осаждённого города. 13 апреля 1204 года армия крестоносцев ворвалась в город и подвергла его страшному разграблению.

1.5 Сущность власти

По условиям Игры государства рождаются из преступления. Одна группа людей захватывает и подчиняет себе другую. Здесь можно заметить, что так как в широком смысле возникновение государства есть начало возникновения цивилизации, то можно сказать, что цивилизация рождается из преступления, а культура из оправдания его.
Но возникнув, государство стремится себя обезопасить и создаёт право, ставя преступление вне закона. Так возникает криминалитет – группы людей, придерживающиеся доцивилизационного права, названного Гегелем непреднамеренное неправо (Unrecht). Нравственная рефлексия криминального права рождает криминальную мораль, наиболее близкую к первобытной морали – аморализм. Это мораль маргинальных групп – тех, что не успели, или не смогли по каким-то причинам участвовать в захвате власти.
Криминалитет был всегда и везде, где возникало государство. Более того, он составляет внутренние условия для следующего госпереворота. Роль криминалитета во всех бунтах и во всех революциях в России колоссальна и, к сожалению, почти не изучена. Мне известны только две серьёзные работы: Джеффри Хоскинг «Россия: народ и империя 1552 – 1917» М.:2001 и Станислав Говорухин «Великая криминальная революция. М.: 1994». По этой причине нечего удивляться, что США, как правило, в противостоящих им странах, поддерживают подонков. Цинизм и моральное уродство диссидентов всех мастей, во всех странах просто поражают.
Итак, захват власти и создание нового государства осуществляется либо посредством войны, либо посредством революции, либо посредством госпереворота. Интересно, что все эти способы существовали во все времена и ни один из них исторически не предшествует другому. Как всегда, обратимся к истории. Вот малоизвестный пример.
После смерти Бургундского герцога Карла Смелого Людовик XI (1461 – 1483) приступил к осуществлению большой политической программы. Вся область Соммы, Артуа, Хеннегау и все бывшие земли коннетабля были заняты почти без сопротивления. За несколько недель Людовик XI стал хозяином большинства тех местностей Бургундии, где говорили по-французски. Король Рене Анжуйский поспешил заключить с ним окончательный договор о наследстве. Теперь от Средиземного моря и Пиренеев до Па-де-Кале и Фландрии господствовал Людовик. На очереди было присоединение к Франции всех бургундских владений от Голландии до Савойи. Первоочередной целью был Гент.
В Генте правила так называемая бургундская партия, выступавшая за сохранение в составе Бургундии. В оппозиции к ней было гентская независимая партия, жаждавшая отпадения от Бургундии и Фландрии. Они требовали расширения прав и вольностей для своего города. Во главе этой партии стоял Жан Коппенхелле, дубильщик, глава цехов. Прибытие в Гент французского посланника графа де Мелана ещё более подогрело и без того напряжённую атмосферу. Оппозиция ждала от него благосклонного отношения и даже поддержки. Она получила больше. Мелан сообщил, что севернее Тунне близ валонско-французской границы он оставил сильное войско. В Ронсе, Кувенаарде и Гавре были специально оставлены конные офицеры для связи. Он обещал быструю помощь в случае неудачи восстания.
И помощь пришла. Магистрат состоящий чуть ли не сплошь из членов бургундской партии, канцлер и главный камерарий были арестованы. Жан Коппенхелле провозгласил независимость Гента и организовал правительство. В тот же день были казнены лидеры бургундской партии.
Естественно, лидеры сторонников независимости вскоре последовали за ними. Гент вошёл в состав Французского королевства, потеряв все свободы и полностью эту самую независимость утратив.
Таковы правила игры.
Как видим различаются лишь время и место. Суть остаётся прежней. Пятая колонна дестабилизирует общество и передаёт власть внешней силе. При этом завоёванное общество никогда не станет своим для завоевателей. Можно сказать, что у любой революции всегда две основные причины – предательство элиты и внешнее влияние. Все революции во Франции – дело Англии. Якобинцы Робеспьер и Эгалите были агентами британской Форин Сервис, которой руководил Иеремия Бентам. Филипп Эгалите был ещё и родственником Людовика XVI. Форин Сервис основал лорд Шербурн из банка Бэрингс, детища британской Ост-Индской компании. Якобинский террор Франции направлялся Лондоном.
Теперь рассмотрим структуру власти. Как устроен её механизм. Иными словами, в чём сущность такого явления как власть? Она на удивление проста, хотя её и трудно разглядеть. Она, можно сказать, лежит на поверхности. Власть существует с согласия субстанционального потока. Повторим ещё раз, власть существует только благодаря согласию субстанционального потока. Здесь ключевое слово – согласие. Поэтому всё, что делает власть, она делает, чтобы получить согласие субстанционального потока. Это прослеживается во всех решениях, принимаемых властью. Если согласие будет утрачено, даже наличие самой сильной армии в мире, самого мощного репрессивного аппарата, колоссальные штаты полиции и жандармерии власть не спасут. Она рухнет. Так было всегда. Так было в СССР. В СССР с 1937 по 1991 год субстанциональным потоком был русский народ. Как всегда бывает, данный субстанциональный поток многое прощал власти. Любой субстанциональный поток всегда готов прощать власти ошибки и просчёты во имя более значимой цели – выжить и сохранить доминирование. Но большая и кропотливая работа врага, и нечего его упрекать, таковы правила игры, привела к тому, что русские отказали своей власти в согласии, так сказать, совершили государственную измену и власть зашаталась и рухнула. Правда, сами русские заплатили за это страшную цену и заплатят ещё большую, но это уже совсем другая тема.
Согласие субстанционального потока нельзя рассматривать только как некие активные действия, как бои с инсургентами, которые имели место во время первой революции в России 1905 года, когда общество было здорово. Тогда революционную гадину раздавила не армия, а простые люди, защитившие свои дома. Позже их назвали черносотенцами. Согласие совокупного субъекта чаще всего, и как правило, является молчаливым. Это очень важный момент.
Представим себе некую гипотетическую страну, образовавшуюся после развала Советского Союза. В этой стране 65 или более процентов населения ориентированы на Россию, и 35 или меньше процентов на Запад. Прозападная компонента более активна. Их дружина, составленная из агрессивного меньшинства, ходит по улицам, устраивает митинги, угрожает и вообще полностью занимает внимание обывателя. И вот, это всегда воспринимается как неожиданность, на выборах побеждает пророссийский президент. Агрессивное меньшинство переворачивает автомобили, бьёт витрины, поджигает покрышки, пытается штурмовать здание правительства. Им противостоит полиция. Никто из 65% пророссийского, в нашем примере, президента не вышел на улицу, не устроил митинг, не пошёл с палками на инсургентов, но полиция разогнала их и всё улеглось. Потому что большинство просто молча сочувствовало президенту и соглашались с его действиями. Этого оказалось достаточно. Инсургентов разогнали и все вздохнули с облегчением. Молчаливого одобрения оказалось достаточно. Просто общественного настроения.
Я понимаю, что с этим трудно сразу согласиться, но это так. Ниже я объясню, что такое общественные настроения, общественное мнение, и коллективное сознание и как всё это работает. А пока рассмотрим, какими бывают формы правления, т.е. отправления власти и как они связаны с идеологией. От идеологии перейдём к коллективному сознанию.

1.6 Идеология и формы правления

Надо сказать, что сконструированная нами выше «некая гипотетическая страна, образовавшаяся после развала СССР» является не самой удачной моделью. В ней субстанциональный поток составляет большинство населения. Такое бывает очень редко и, само по себе, обеспечивает устойчивую стабильность. В этом плане наша гипотетическая страна ближе к Белоруссии. Её можно соотнести и с Норвегией или Швецией, но, повторим, это скорее исключение, чем правило. Подавляющее большинство стран имеет противоположные пропорции. Яркий пример здесь алавиты в Сирии или западэнцы на Украине.
Что же происходит с подчинённым большинством? С теми, кто подвергся завоеванию? Разберём это на примере покорения Германии.
На покорение Германии ушёл 31 год. Из них 10 лет пришлось на войну.
Видимо П.А. Столыпин понимал больше, чем можно предположить. В 1908 году разразился боснийский кризис. Только благодаря Столыпину Россия не вступилась за «братскую» Боснию и Герцеговину. Это стоило ему жизни. Но Первая мировая война была отсрочена. Военные союзы были оформлены. Фигуры на доске расставлены. Можно было начинать. Босния и Герцеговина, населённые в основном сербами, были оккупированы австрийскими войсками на основе решения Берлинского конгресса 1878 года. Вдруг Австро-Венгрия потребовала окончательной аннексии этих территорий. Как и во времена выгодной только Англии русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг. взвилась российская пресса: Россия не может оставаться безучастной! Защитим братьев славян! За дело взялось проанглийское лобби. Особенно усердствовал министр внутренних дел А.П. Извольский. Если Россия не выступит, она «рискует потерять плоды вековых усилий, утратить роль великой державы». События развивались стремительно. В сентябре 1908 года император Франц – Иосиф опубликовал рескрипт о присоединении Боснии и Герцеговины к австрийской монархии. В мае 1909 года Австро-Венгрия приступила к мобилизации войск и сосредоточила их на сербской и российской границах. В этот момент Германия предъявила России ультиматум, требуя безоговорочно признать аннексию Боснии и Герцеговины. И Россия капитулировала. Россия признала аннексию Боснии и Герцеговины. Можно представить себе, чего это стоило П.А. Столыпину, но это отдельная тема. Он помешал развязать мировую войну. И его убрали.
Кто послал святого старца Григория Распутина к царю? Есть версия, что немецкая разведка. А может быть Бог? Так или иначе, его миссия решала одну задачу – не допустить вступления России в войну В 1914 году боснийский сценарий был повторён, на этот раз в Сербии. Некто Гаврила Принцип 28 июня 1914 убил эрцгерцога Фердинанда и его супругу. Почти в тот же день 29 июня 1914 года некто Хиония Гусева ударила Распутина ножом в живот. Единственный человек, который мог удержать Царя от вступления в войну был выведен из игры. Сегодня стали ясны некоторые мелочи, относящиеся к тому времени. Разгорающийся с огромной скоростью конфликт могла остановить телеграмма Вильгельма II, просившего Николая II не объявлять мобилизацию. Николай II склонялся к этому решению. И вот какая на первый взгляд мелочь решила судьбу трёх империй. Министр иностранных дел России С.Д. Сазонов писал в своих мемуарах: «Около полудня 30 июля в Берлине появился отдельный выпуск германского официоза Lokal Anzeiger, в котором сообщалось о мобилизации германских армии и флота. Телеграмма посла Свербеева с этим известием была отправлена незашифрованной в Петербург через несколько минут после означенного листка и получена мною часа два спустя. Вскоре после отправления своей телеграммы Свербеев был вызван к телефону и услышал от министра иностранных дел фон Ягова опровержение известия о германской мобилизации. Это сообщение он (посол) передал также по телеграфу без всякого замедления. Тем не менее на этот раз его телеграмма попала в мои руки со значительным запозданием. История появления известия о германской мобилизации до сих пор не вполне выяснена».
Сазонов сразу же доложил царю о первой телеграмме посла и тот подписал указ о всеобщей мобилизации. Об этом узнали в Берлине и ввели “Kriegsgef;r” – положение о военной опасности. Начались широкие мобилизационные мероприятия.
Однако одной войны оказалось мало. Национальный дух немцев не был сломлен. Проиграв войну, немцы остались немцами. Поэтому был заключён версальский мир, сделавший новую войну неизбежной.
Судьба Адольфа Гитлера являет собой яркий пример того, что бывает с политиком, который нарушает правила Игры. Он надеялся добиться реванша одним шантажом и дипломатией и к войне не готовился. Судьба его известна. 2 миллиона 200 тысяч военнослужащих, не считая Kriegsmarine и около 6 миллионов мирных граждан Германии погибли зря. Преступления союзников по так называемой антигитлеровской коалиции были столь чудовищны, что пришлось вылить потоки грязи просто космических масштабов, чтобы демонизировать побеждённую страну и её руководство. Целью войны было не ликвидация нацистского режима, а подавление и уничтожение Германии. Вот сообщение, переданное одному из посланников «Сопротивления»: «Вы должны знать о том, что эта война идёт не против Гитлера или национал-социализма. Она идёт против силы немецкого народа, которую многие хотят уничтожить навсегда. И всё равно, в чьих руках она находится: в руках Гитлера или отца-иезуита». (Kleist Peter. Auch du warst dabei. Heidelberg, 1952. S. 370).
См также.
Aufbruch und Sturz des 3. Reichs. G;ttingen, 1968.
Kern Erich. Deutschland im Abgrund – Das falsche Gericht. K.W. Sch;tz Verlag, 1963.
Karl D;nitz. Mein wechselvolles Leben. 1968.
G. Brennecke. Die Nurnberger Geschichtsentstellung. Quellen zur Vorgeschichte und Geschichte des 2. Weltkriegs aus den Akten der deutschen Verteidigung. Tubingen, 1970.
В итоге «современная Германия – это страна с перебитым хребтом. Страна, которой доказали, что её традиционная культура не стоит выеденного яйца, что немцы – народ преступников и что Германия совсем не то, что она до сих пор думала о себе». (Андрей Буровский. Россия будущего. М., 2010. С. 75).
Так что же происходит с подчинённым большинством? С теми, кто подвергся завоеванию? Позволим себе ещё одну цитату: "Независимо от того, что происходит в отдельных ситуациях, войны ведутся с целью изменить психологию противника. Таким образом, войны ведутся для достижения психологических целей, если они не являются войнами на истребление. <...> Война – это своего рода убеждение, дорогостоящее, опасное и неприятное, но эффективное, если другие меры не дают желаемых результатов." (П. Лайнбарджер. Психологическая война. М., 1962. С. 64).
Коротко говоря, их принуждают к согласию. Существуют разные способы принуждения.
Как уже было сказано в основе социального лежат отношения власти и по поводу власти, исходной и наиболее чистой формой которых является отношение господин – раб. Но самое отвратительное в природе игры, которая называется «Общество» не это. Самое отвратительное то, что указанные отношения в своей исходной форме зиждутся на возможности присвоения одним человеком функций смерти в отношении другого человека. Нет, нет, не права распоряжаться чужой жизнью, а права отнимать жизнь. Так точнее.
Для чего вообще нужна смерть? Почему существование каждого отдельного живого организма ограничено во времени? Почему бы ему не существовать вечно? Но если смотреть на происходящее как на Игру, всё становится совершенно понятно. Временность существования каждой отдельной фигуры вынуждает её, во-первых, принимать решения и действовать (если живёшь вечно, всё можно откладывать на потом), и во-вторых, создаёт условия для её подчинения. Раз жизнь можно отнять, надо покориться воле того, кто может это сделать. Таковы правила и условия игры.
Сама категория времени получает другой смысл в контексте игры. Время – это не движение и не изменения, время – это только необратимость изменений. Время – это бог, стоящий на страже необратимости изменений. Время – это страж необратимости изменений. Необратимость ведёт к умиранию и смерти. А почему необратимость – это смерть? Потому что нет и не может быть бесконечного числа изменений. Время есть следствие конечности, ограниченности мира. Одно это, его конечность и ограниченность, доказывает его, мира, искусственность, сделанность, его природу как игрового поля, ибо ограниченное неизбежно должно иметь начало и конец. Быть конечным – неестественно. Конечность – проявление искусственности.
Обеспечивая необратимость, время создаёт порядок на игровом поле. Конечность, ограниченность создаёт границы, то есть систему – отграниченность и взаимосвязь элементов. Всё сущее получает своё место. Свою позицию в рядах и иерархии. Если бы не было временности, как проявления времени, всё перепуталось бы, слилось и перемешалось.
Необратимость, ограничивающая вариативность выбора, создаёт уничтожение, применительно к живому – смерть. Смерть – это то, что отнимает жизнь. Это один из субъектов игры. Тот, кто берёт себе власть, присваивает себе функции смерти. Он обретает право отнимать жизнь. Отнимать по праву, наказывая за непослушание. Но убивает враг. Это значит, стать властвующим субъектом, значит стать врагом, стать на сторону врага, присвоив себе власть, т.е. право убивать. Это похоже на предательство. Но это лишь напоминает, что власть рождается из завоевания. Кроме того, это же создаёт возможность сознательного выбора – принять смерть от врага или от властелина. Покориться врагу или властелину. Сдаться на милость победителя, или сражаться, опасаясь обвинений в измене. И всё равно в конечном итоге покориться тому, кто может отнять жизнь. Таковы правила игры, других правил нет.
Прообразом бога был не прародитель, давший жизнь роду, а неумолимый убийца, отнимающий жизнь. Его карикатурной пародией на земле является палач.
Итак, раз жизнь можно отнять, надо покориться тому, кто может это сделать. Это определяет формы осуществления власти, которые, усложняясь, лишь маскируют её исходную сущность.
Прямое принуждение – использование угрозы.
Косвенное принуждение – эксплуатация чувства вины, например, некоторые религии, как, скажем, христианство, или идеологии, наподобие той, которую навязали побеждённым немцам.
Экономическое принуждение. Все его формы и их эволюция хорошо описаны Карлом Марксом. Этот вид принуждения имеет одну слабую сторону. Говоря кратко, люди могут даже убить за деньги, но никогда за деньги не отдадут свою жизнь.
И, наконец, наиболее эффективное – скрытое принуждение – создание иллюзии участия. Следуя Максу Веберу, можно выделить три вида иллюзий, обеспечивающих согласие: традиция, право и харизма. (Вебер М. Харизматическое господство // Социологические исследования, 1988. С. 139 – 147).
Традиция основана на обычае, властные отношения регулируются традиционно сложившимися установлениями. Например, когда имеет место убеждение, что именно эта власть лучшим и единственно возможным способом учитывает культурную и историческую специфику данного народа. Право опирается на главенство закона. Например, власть законна, если была соблюдена процедура выборов. Харизма – признание права именно этого человека или именно этой группы на управление. В основе харизмы лежит успех. Успешный, эффективный лидер или группа быстро получают согласие.
Соотнесём сказанное с тремя основными типами идеологии.
Все три выделенные М. Вебером иллюзии иррациональны и основаны на вере. В настоящее время специфической разновидностью убеждений, имеющих силу веры является идеология. Не случайно А. Тойнби понимал идеологии как эрзац-религии, как особый тип верований, так сказать, «светские религии».
Мы берёмся утверждать, что у человечества есть только три идеологии, каждая из которых имеет свой религиозный прототип. Это элитизм, национализм и эбионизм. В современном выражении либерализм, консерватизм и социализм. Первый ставит во главу угла элиту – избранных. Религиозным прообразом элитизма является зороастризм – религия ариев. Второй – нацию. Его религиозный прообраз иудаизм. И последний – ценность каждого отдельного человека – христианство. Во времени они связаны циклической последовательностью. Если мы добавим в наш перечень ещё один элемент – эгалитаризм (анархизм) прообразом которого будет язычество, можно получить такую циркумфлексную модель, неизменно действующую в любой исторической общности.
 
Каждый из элементов модели с необходимостью следует за предшествующим и предшествует последующему. Если мы начнём с элемента «хаос», которому исторически соответствует коммунизм – первобытный коммунизм, поздний коммунизм, к которому стремились марксисты, то мы обнаружим здесь полное отсутствие власти – анархию, торжество эгалитаризма – свободы для всех и каждого. Иными словами, непосредственный контакт со смертью как таковой, нахождение на грани вымирания. Сама по себе свобода – это квинтэссенция полного, абсолютного отрицания, вплоть до отрицания самой жизни, как, например, свобода заключения гомосексуальных браков или свобода абортов. На этой стадии нет семьи, государства, нации, религию заменяет мифология. По сути эта, так сказать, техническая стадия не может длиться долго. Она либо завершается полной гибелью сообщества, либо появляются люди, которые встают между сообществом и смертью, присваивая себе функции смерти. Возникает государство. Появляются порядок и власть.
Обратим внимание на то, что здесь речь идёт не об общественно-экономических формациях и не о культурно-исторических типах и т.п., а об идеологиях, расположенных нами не в исторической, а в логической последовательностях.
Первой и исходной формой правления является демократия.
Иногда кажутся странными и непонятными действия людей, объявивших себя демократами. Особенно обращает на себя внимание их нетерпимость к чужому мнению и их жестокость по отношению к несогласным. Как будто эти люди – несогласные, и не люди вовсе, а нечто настолько неполноценное, что одним своим существованием оскорбляет понятие человек, и заслуживает, поэтому самого «нечеловеческого», самого изуверского истребления. Именно депутаты Верховного Совета СССР, первого избранного на свободной, альтернативной основе, позиционировавшие себя как демократы, звонили по вечерам другим депутатам и угрожали расправой им и их семьям, если они не будут голосовать как надо. Именно демократы придумали поимённое голосование, используя инструмент страха перед расправой, проголосовавших не так. И вот, совершенно, абсолютно парадоксальный факт. 3 – 4 октября 1993 г. демократы расстреляли в Москве из танковых орудий парламент, за то, что большинство его депутатов думали не так как им хотелось. Демократы любят говорить о ценностях. Среди их ценностей нет ценности человеческой жизни, если эта жизнь принадлежит не демократу. Сколько жизней уничтожено в угоду либерально-демократическим ценностям! Вспомните массовые убийства мирных жителей в Москве 3 – 4 октября 1993 г., организованные демократами. А кто помнит какая травля редакции газеты «Советская Россия» началась, когда газета опубликовала статью Нины Андреевой «Не могу поступиться принципами»? Главного редактора уволили. Перепечатку статьи запретили. А позже, уже захватив власть, демократы провели кадровую чистку всех доставшихся им редакций. Так что же это такое, демократы и демократия?
 Обратимся к Аристотелю. Аристотель различает правильные и не правильные формы государства. К правильным он относит монархическое правление (царская власть), аристократию (правление лучших) и политию (правление большинства). К неправильным, являющимся ошибочными отклонениями от них, – тиранию, олигархию и демократию. Правильные и неправильные формы государства различаются по одному критерию: в правильных правители имеют в виду общее благо, в неправильных только своё личное благо.
Во всех случаях власть в государстве осуществляют только граждане. К ним Аристотель относит только тех, кто исполняет воинскую, административную, судейскую и жреческую функцию. Земледельцы, ремесленники и всё торговое сословие гражданами не являются. И, вообще, физический труд (земледелие, ремесло) и торговля – удел рабов. Отличительный признак свободного человека – «схоле», досуг, необходимый для реализации эвдемонии  в эстетической или умозрительной деятельности.
Конечно, земледельцы, ремесленники и торговцы, тоже свободные люди, они тоже владеют рабами. Они используют труд рабов, но как продолжение и усиление своего труда. Они являются т р у д я щ и м и с я. Поэтому они есть необходимая, но не существенная часть государства.
Лучшие люди, как существенная и необходимая часть государства, могут быть обобщённо названы жрецами. В молодости они выполняют военную функцию, в старости собственно политическую («совещательную»).
Таким образом общество свободных людей делится две составляющие демос и охлос. Демос – лучшие, которые участвуют в управлении, охлос все прочие: чернь, толпа, стадо, паства. Весь материал  игры в шахматы делится на фигуры и пешки. Я предпочитаю католический термин «простецы».
И это не фантазии Аристотеля. Так было. В управлении участвовал только демос. Демос – это не народ, как принято сейчас думать, демос – это элита. Если хотите, в России в данный момент, это «новые русские». Народ = это охлос. Его власть называется охлократией. Это то, что в странах социалистического лагеря придумали называть народная демократия. Государство тогда стало заложником широких трудящихся масс, что очень усложнило его функционирование.
Добавим к этому ещё, что члены демоса, граждане, непременно должны знать друг друга. Их сообщество должно быть легко обозримо, поэтому не должно превышать 3000 человек. В лучшем случае демос управляет либо, выдвигая царя, либо аристократию, либо большинством голосов, членов демоса. В худшем – тирана, группу олигархов или снова большинством, но исключительно в своих интересах. Последнее мы наблюдаем сегодня, когда демосом стали банкиры и ростовщики, так называемые банкстеры – держатели финансового капитала. Они устанавливают тирании, олигархии или демократии. Последнее они предпочитают внедрять в стране базирования.
Здесь у Аристотеля прослеживается схема Платона, восходящая ещё к пророку Заратустре.
Впервые идеологию элиты сформулировал пророк Заратустра. Он утверждал, что идеальное общество должно представлять собой иерархию. На верхнем уровне располагается элита. Это жрецы. На них возложена миссия управления государством. Уровнем ниже помещаются земледельцы. Они всех кормят. Ещё ниже – войны. Они всех защищают и нападают, когда этого требует необходимость. Эту схему мы находим у Платона. Только к земледельцам добавляются ремесленники и торговцы, а жрецы превращаются в философов. Эта модель пережила века. В новейшей истории её подправил итальянский философ и поэт-декадент Филиппо Томмазо Маринетти.
Чтобы понять мировосприятие элиты и тех, кто почему-то себя к ней относит, лучше всего использовать метафору дантевского ада. У Данте ад – круги. Вспомните теорию вечного возвращения Ницше. Её наглядная модель – круг. И Заратустра у Ницше является защитником жизни, страдания и круга. Идеальный миропорядок – круги. И жизнь – это круг, который завершается смертью. Верхний круг занимает раса мыслящего человека. Не важно какой ты национальности, какие убеждения разделяешь. Ведь культура неделима и люди культуры братья, даже если они стреляют друг в друга. Кругом ниже – посредники. Это менеджеры производства, науки и военачальники. Ещё ниже – исполнители. Это третий круг. Добавляется ещё низший, четвёртый круг, – жертвы. От того, что кто-то перейдёт на один из низших кругов миропорядок не изменится. Его место тут же займут новые мыслящие существа. Таким образом, идеальный миропорядок – это центрифуга, очищающая расу мыслящего человека. Тот, кто поймёт, что он мыслящий субъект, творец культуры, единица высшего круга, тот спокойно будет реагировать на смерть единиц низшего порядка. И в то же время жизнь для него станет осмысленным актом, где круг завершается естественной смертью.
Вспомните, как снесли с помощью гексогена три дома в Москве. Вместе с жильцами. Во-первых, это были ветхие хрущёвки, во-вторых, это место хорошо подходило для строительства дорогих доходных домов, способных приносить солидную прибыль, в-третьих, граждане совсем утратили чувство патриотизма и волю к борьбе. Надо было их встряхнуть. (Всё это замечательно описано в романе Александра Проханова «Господин гексоген», обязательно прочитайте). Но это ещё что. В США 11 сентября 2001 г. снесли сразу два небоскрёба с той же целью. Погибло аж 5000 человек, все в большинстве своём граждане США (см. фильм Джульетто Кьезы «9/11. Расследование с нуля», показанный 12 сентября 2011 г. по первому каналу ТВ).
(Кстати, эти небоскрёбы плохо влияли на экологию. Они изменили розу ветров).
Вот что могут люди, поднявшиеся на высшую ступень сознания. Кто-то скажет убийцы, палачи! И на это у них есть ответ. То, что мы привыкли называть цивилизацией, есть история осознания палачества, как естественной функции селекции. Надо только, чтобы этот процесс регулировался разумными, мыслящими существами. Вот так. Единицы низших кругов руководствуются либо инстинктом повиновения, либо инстинктом разрушения. Основная разница между идеологией элиты и официальной моралью в понимании права личности на жизнь и свободу. Элитизм срывает лицемерные покровы и объясняет механизм отношений между людьми. Разумен он или нет, он таков. И только мыслящим существам регулировать эти отношения. К сожалению, много мыслящих людей психологически обрекают себя на круг жертвы .
Маринетти назвал свою доктрину фашизм, от итальянского fascio – лекторская связка – символ элиты. Фашистами считали себя видные представители европейской культуры, например, Юлиус Эвола, Эрнст Юнгер. К ним по праву можно отнести Фридриха Ницше. Эвола даже был выслан из Германии по распоряжению лично Адольфа Гитлера за пропаганду фашизма. Как видим, фашизм не имеет ничего общего с национал-социализмом. Но, так уж получилось, что из-за войны в Испании фашистами стали называть и германских нацистов. Слово приобрело другой смысл, поэтому современная элита вынуждена заменить его другим термином, менее удачным – глобализм. Фашисты звучит сегодня предосудительно, а глобалисты нет. Сама доктрина с изменением термина нисколько не изменилась.
Чем же чревата современная демократия как форма правления финансового капитала? Мне кажется интересным анализ, проделанный российским экономистом Борисом Шапталовым в книге «Русская экспансия: бей первым или погибнешь!», М.. 2005.
Современная демократия, как власть финансовой элиты, признаёт гражданами и несущественные, но необходимые сегменты общества. Сегодня формально – это власть собственников – людей, способных платить налоги на общественные нужды. Хотя реально необходимая, но несущественная часть обладает лишь иллюзией власти, будучи лишь манипулируемой массой, тем не менее, она имеет статус граждан и внешне демократия выглядит как власть налогоплательщиков.
Ну, что же, если демократия зависит от собственников, то от состояния собственников зависит и качественное состояние демократии.
Демократия намного менее устойчивая форма власти чем, например, абсолютизм. У демократии есть «ахиллесова пята», делающая её достаточно слабым режимом, это уровень достатка граждан. В демократическом социуме государство зависит от поступления и размера налогов. Поэтому от уровня жизни граждан напрямую зависит жизнеспособность демократии. В случае долгого экономического застоя начинается разрушительная фракционная борьба, парализующая власть. Тогда на авансцену выходят «сильные личности» и свободные товаропроизводители передоверяют свои политические интересы диктатору и бюрократии.
Как демократия выходит из такого положения? С помощью войны. Уцелеть демократии могут только в одном случае – если граждане имеют солидные и постоянные источники доходов. Таким образом внешняя экспансия становится для демократического типа общества жизненной необходимостью. К завоеваниям демократические государства толкает не жажда славы, а стремление к долгосрочной эксплуатации чужих ресурсов. Эта практика помогает поддерживать демократические общества на жизнеспособном уровне. Все демократические общества Древнего мира – от финикийцев до римлян – продемонстрировали перманентную волю к экспансии.
После крушения античной цивилизации экономическая экспансия возродилась в таких демократических государствах как Венеция, Генуя, Голландия, Англия. Борьба за ресурсы означает не только подключение к чужим «энергетическим» источникам. Именно эта особенность – невозможность демократии существовать без удовлетворения растущих материальных запросов гражданского общества и определяет непрерывный экономический и научно-технический прогресс «западной модели» цивилизации. Демократ – экспансионист по своей политической природе. Негражданин для него объект экспансии. Все колониальные жестокости связаны с демократами.
Без экспансии сформировать развитую рыночную экономику невозможно в принципе. Экономическая суть современного глобализма та же, что и в предыдущие века – это расширение экспансионистами своего доминантного пространства с целью перераспределения ресурсов в свою пользу. Захват чужих земель есть способ решения внутренних проблем за счёт богатств других (Шапталов С. 307).
Когда я начал писать эту книгу я решил, что она должна быть, во-первых, написана простым и понятным языком и, во-вторых, небольшой по объёму, чтобы её можно было быстро прочесть, и чтобы она помещалась в солдатском ранце. Я хотел, чтобы эта книга объяснила, как можно большему количеству людей мир, в котором они живут и научила бы думать даже тех, кто вообще не привык пользоваться своим мышлением. Раньше я писал только для узкого круга специалистов, теперь я хочу, чтобы специалистами стали как можно больше людей. Все должны стать немного философами, сейчас иначе нельзя. Но по этой причине я не могу вдаваться в подробное рассмотрение отдельных моментов этого исследования. проработать детали, хотя иногда от этого просто не уйти. Проблема слишком злободневна. Поэтому здесь, на теме о демократии, я остановлюсь немного подробнее.
Мы видим, что на каком-то этапе произошла подмена элит. Место подлинной элиты – круга воинов и жрецов заняли банкиры и ростовщики. Когда и как это произошло? Можно указать точную дату начала этого процесса. Это 1509 год, когда Венеция, разгромленная международными силами Камбрейской лиги, была, казалось, обречена. Войско христиан двинулось на неё и на Геную.

1.7 Банкстеры. Социально-экономический субъект демократии

Тогдашняя папская власть боялась боевых действий иностранцев на итальянской территории: раньше не раз бывало, что эти войска расчленяли Италию на части. Антивенецианский альянс распался.
Венеция, которая вместе с турками создала оплот ростовщичества и работорговли, устояла – на беду множества поколений и народов.
Время Папы Пия II и Николая Кузанского, противопоставивших языческой идее «человек есть зверь» концепцию Человека как imago Dei (образа и подобия Божьего) и capax Dei (имеющего способности Божьи), было периодом самого быстрого прироста населения в человеческой истории. Идеи возрождения были костью в горле работорговцев: Человек, фундаментально отличный от Зверя, не мог быть объектом торговли.
Ключевой фигурой в войне венецианцев против христианства был Гаспаро Контарини, выпускник университета в Падуе. Он происходил из одного из древнейших венецианских семей. О нем говорили, что он настолько изучил Аристотеля, что мог бы воспроизвести все его тексты, будь они уничтожены полностью.
Почему же идеи Аристотеля оказали такое влияние на западную цивилизацию? Ведь труды Аристотеля почти не поддаются прочтению. Но они представляют собой сквозную апологию олигархической модели общества.
Это более всего проявилось в его книге «Политика». Целью политики, по Аристотелю, являются сохранение неравенства. Государство должно выполнять и сохранять этот принцип. Отношения «хозяин-раб» Аристотель считает «естественным», «природным». «Необходимо подчинение одних другим... Одни от рождения созданы править, другие – повиноваться... Одни по природе своей свободны, другие – рабы». Фраза вырвана из контекста, но весь контекст в том же духе. В действительности и Платон признавал рабовладение, однако строил свой идеал государства на Идее Справедливости. В диалоге с Тразимахом Платон доказывает, что сам базис его «Республики» универсален, а только универсальные идеи первопричины. Идея Республики в его философии построена на базисе Добра.
Поскольку Аристотель работал в философской среде, созданной Платоном, он не мог полностью отвергнуть концепцию универсалий. Вместо этого он помещает универсалии в сферу vita contemplativa (созерцательной жизни). Универсалии не могут восприниматься органами чувств, значит, мы можем, только предполагать их существование. У Платона идеи Добра и Справедливости не «созерцательны» и непознаваемы, а причинны. Эти прирожденные идеи, показанные Платоном на примере раба, их высказывающего, – сама первооснова Республики.
Вернее всего, Аристотель именно потому стал популярен в Венеции, что это было рабовладельческое общество, построенное по олигархическому принципу. Христианство эпохи Возрождения было антитезой «звериной» концепции олигархизма. Идея Человека, отрицающая рабство и ростовщичество, ставила под вопрос само существование венецианской олигархии, и она ответила с холодной твердостью зла.
В ранних работах Контарини писал: «По существу я понял, что даже если я полностью покаюсь в своих грехах и даже более того, это ничуть не поможет мне заслужить себе счастье или даже удовлетворение от того, что грехи отпущены... Я пришел к твердому убеждению, что никто не в состоянии оправдаться собственным трудом или очиститься от желаний своего сердца». В другом письме он сравнивает человека с червяком. Радикальный протестантизм и контаринианский католицизм – это аристотелевское расчленение vita cоntemplativa (созерцательной жизни – области Веры) и vita activa (деятельной жизни – области Дел).
Аристотелизм есть ненависть как к Богу, так и к человеку. И хотя между Контарини и Лютером по существу нет никакой разницы, Контарини и другие венецианские аристократы обеспечили создание Комиссии, которая объявила войну протестантской Реформации.
Взгляды Контарини лежали в основе движения «Спиритуали», которое оказывало доминирующее влияние на верхушку венецианской олигархии.
Контарини был представителем Венеции при Ватикане, а позже – послом при дворе Карла V. Затем он назначается в Совет Десяти, позже в Совет Трех – высший орган управления в Венеции, который контролирует все судебные дела и заказывает убийства, от которых невозможно было спастись. Как это ни поразительно, из Совета Трех Контарини попадет... в кардиналы. Как Кардиналу, ему поручают сформировать комиссию по реформе для Тридентского Собора. В ней большинство образуют представители движения Спиритуали, в которое входит, и он сам. Он был назначен на переговоры с лютеранами в Регенсбурге от имени габсбургского императора Карла в 1541 г. В Регенсбурге венецианская игра раскрывается. В так называемой пятой статье он обнаруживает свои лютеранские воззрения. Кажется поразительным, что Кальвин воздает должное пятой статье в Регенсбурге. («Вы будете приятно удивлены, прочитав пятую статью... оказывается, наши противники признали свое поражение... Там нет ничего, что мы не пишем сами».) Затем, в типично венецианской манере, Контарини создает аристотелианскую (фидеистскую) фракцию внутри Церкви, которая заявляет, что протестантов и католиков ничто в принципе не разделяет, кроме вопроса о Магистерии.
Теперь видно, что произошло с Ренессансом. Венеция манипулирует как Реформацией, так и контрреформацией, что приводит к серии войн, топящих наследие Николая Кузанского и Пия II в море крови. Кульминация – Тридцатилетняя война, в ходе которой численность населения Европы катастрофически падает. Создаются предпосылки истребления христианства, воцарения такого же культурного пессимизма, какой доминировал в Европе после Первой мировой войны.
Теперь венецианское зло должно было опуститься на Англию.

1.8 Стратегический замысел

Какова была стратегическая цель Венеции? Слабым местом испанских Габсбургов был стратегически важный морской путь через Ла Манш. Испания нуждалась в Голландии из-за большой суммы налоговых сборов за использование этого пути: нужно было содержать испанскую армию. Понимая, насколько важны для них хорошие отношения с Англией, испанцы выдали замуж свою принцессу Катарину за короля Генриха Восьмого. Венеции, чтобы достичь успеха, требовалось разрушить связь Генриха с Испанией.
«Венецианская партия» в Англии победила, когда Генрих Восьмой пал, из-за того, что попался на сексуальную наживку, подсунутую ему венецианцами. Эту женщину звали Анна Болейн. Она была внучкой лидера английских венецианцев – Томаса Говарда, герцога Норфолкского, представителя влиятельной родовитой семьи Говардов. Эта семья очень долго выполняла роль венецианской агентуры влияния, возможно даже, выполняет ее по сей день, хотя и является в некотором смысле жертвой венецианцев. Другие знатные английские фамилии – Расселлы, Херберты, Кавендиши – также стали постоянными носителями венецианского вируса.
Настойчивое желание Генриха развестись с Катариной Арагонской и жениться на Анне Болейн привело к отставке его премьер-министра кардинала Вулси. Вулси очень хорошо знал, какое зло представляет собой Венеция и по крайней мере однажды сказал об этом в лицо послу Венеции. Место Вулси занял технократ из «венецианской партии» – Томас Кромвель, который изучал венецианскую систему на месте, работая казначеем у Реджинальда Пола, хорошо знакомого с лидерами Спиритуали. Кромвель фактически управлял английским правительством, пока сам не был свергнут и казнен в 1540 году.
Кромвель культивировал «гуманистов», выступающих за разрыв с Римом, и в Кембриджском университете возникла «маленькая Падуя», возглавляемая Томасом Смитом. Смит стал ректором Кембриджа, вернувшись из Падуи в 1544. Наиболее известна его книга об английском правительстве, в которой делается вывод, что короли чересчур могущественны. Другие ведущие фигуры «малой Падуи» – Роджер Эшем, Джон Чик и Уильям Сесил. Они воспитывали протестантских детей Генриха Восьмого – Эдуарда и Елизавету.
Следует также упомянуть печально известного Франческо Зорзи. Это был советник Генриха VIII по половым вопросам. Это Зорзи подготовил официальную версию для Венеции, вычитав в каком-то древнееврейском манускрипте, что Папа не имел права позволить Генриху жениться на Катарине. Таким образом, венецианцы утверждали, что брак Генриха с Катариной не был законным. Для Генриха это означало заключение союза с Венецией против Испании.
Недвусмысленность венецианских намерений раскрывает Томас Старки, также участник Спиритуали, путешествовавший в Венецию с Реджинальдом Полом. Сам Пол был из рода Плантагенетов и по существу мог бы претендовать на английский престол. Позже Пол станет главным советником Марии Тюдор, которая сменит в Англии Генриха Восьмого. Еще раньше его едва не избрали Папой. Старки, один из главных шпионов Томаса Кромвеля пишет в художественном «Диалоге Томаса Лапсета и Реджинальда Пола»: «...По этой причине большинство мудрых людей, правильно оценивающих как природу человека, так и природу государей, считают наиболее удобным смешанное государство для того, чтобы сохранить власть. В г. Венеции нет большого желания становиться герцогом, поскольку он ограничен в полномочиях. Так и должны обстоять дела с нашим королем, если его власть будет смягчена в вышеописанной манере...».
Эта тесно связанная между собой группа венецианских аристотелианцев организует разрыв Генриха с Римом. Этот разрыв обеспечивает свободу для венецианских операций в Англии.

1.9 Паоло Сарпи

Следующая фаза этих операций, однако, будет более разрушительной. Она будет развернута знаменитым Паоло Сарпи. Вот в этой фазе у англичан и отнимут мысль и душу, и страна станет бастионом Новой Эпохи (New Age). Следует пояснить, что задумывал Паоло Сарпи и кто стоял за ним в Венеции.
1583 год в истории Венеции ознаменовался борьбой между Джовани (молодые дома) и Векки (старые дома). Победили радикалы. Джовани понимали, что могуществу Венеции приходит конец, что как военная держава она утрачивает свое значение. Для Джовани единственным способом защиты Венеции была отчаянная попытка одновременно уничтожить и папство, и Габсбургов, отдав Германию на откуп протестантам с помощью Франции.
Векки просто хотели контролировать папство и оставаться внутри «нейтрализованной» католической церкви. Джованни не согласны. Они устраивали протестантское восстание и, кажется, готовы даже уничтожить само христианство.
Дальнейший план заключался в перемещении части финансовых накоплений из обширных запасов из кладовых церкви Святого Марка в кальвинистскую Голландскую республику и Англию.
В этот период покорение Англии было поручено Паоло Сарпи. Номинально это был обычный монах, впрочем, чрезвычайно одаренный. Он становится ведущим организатором Джованни. Из их салонов и тайных обществ произошло то, что впоследствии под именем масонства разрушало христианство.
В книге о Сарпи современный историк Вутон доказывает, что Сарпи был создателем эмпиризма и обучил Фрэнсиса Бэкона его так называемому научному методу. Автор книги приходит к выводу, что Сарпи, номинально католик-монах, в своих философских трудах оказывается радикальным атеистом. Сарпи пытался обосновать идею о том, что вера в промысел Божий, религия, предназначенная для обучения большинства людей моральным ценностям, вообще не нужна. Он исходил из того, что вера в Бога иррациональна, поскольку нет необходимости объяснять существование физической вселенной актом творения. Вот откуда пошел бэконовский эмпиризм. Впоследствии выяснилось, что Сарпи был гомосексуалист и богохульник, считавший Библию чем-то вроде сборника фантастических рассказов. Он особенно осмеивал идею о том, что Моисей получил от Бога десять Заповедей Божьих. Поскольку за богохульные воззрения можно было оказаться на костре, он не публиковал собственные философские труды. Однако известно, что именно ему принадлежит сравнение Папы с Антихристом.
Паоло Сарпи – фактический основатель модернизма и Просвещения. Он создавал языческий культ, позднее названный масонством, до сих пор доминирующий в Англии. Из этого салона вышел Джордано Бруно, Галилей (с ним дело сложнее), орден розенкрейцеров, а также Тридцатилетняя война.
Эта фаза началась с запрета, наложенного Папой на Венецию в 1606 году. Предмет спора формально заключался в двух юридических положениях, касавшихся права Рима судить двух провинившихся прелатов, а также собирать пожертвования в Венеции. Сарпи писал памфлет за памфлетом, отстаивая право Государства против права Папы. Посол Англии в Венеции Генри Вутен немедленно отправил все труды Сарпи в Англию для перевода на английский. В результате этого противостояния Сарпи становится европейской знаменитостью. Папа сдался, не добившись своей цели и не подчинив себе Венецию. Сарпи вышел победителем. Уже когда запрет был снят, неизвестный пытался убить Сарпи, но тот остался жив. В попытке покушения, естественно, заподозрили «руку Папы», в результате чего Сарпи прослыл героем и в Англии, и во всей Европе.
В «Истории интересов» и более известной «Истории Тридентского Собора» Сарпи подвергает сомнению саму необходимость существования Церкви. Вторая из книг, посвященная королю Якову Первому, впервые публикуется в Англии. Поразительно: католик Сарпи организует по всей Европе радикальную протестантскую оппозицию. Но это же Венеция...
Джовани сознательно выращивали свою фракцию в английской аристократии. Англия должна была контролироваться полностью. При этом короли, однако, были ненадежны: они стремились вести себя независимо от стратегических замыслов венецианцев. Поэтому Джовани больше рассчитывали не на королей, а на контролируемый протестантами купеческий класс. Об этом недвусмысленно говорит создание лордом Лестером Венецианской компании. Лестер был спонсором пуританского движения в Англии. Это ему Венеция пожаловала некоторые торговые маршруты. В 1581 году под контролем Венеции была создана также Турецкая торговая компания. Эти две компании в дальнейшем сливаются в одну – Левантийскую, на базе которой в 1600 возникает печально известная Ост-Индская компания. Ее первый управляющий Томас Смайт изучал юриспруденцию в Падуе. Создавая богатый купеческий класс, Венеция одновременно создает рычаг давления на короля, подрывая его авторитет и влияние. В так называемый период Английской республики Англию захватывают радикальные протестантские секты.
Пройдет еще 80 лет до полного утверждения в Англии «венецианской партии», но «интеллектуальная империя» воцаряется здесь необратимо. Сарпи создает розенкрейцеровский культ, синкретическую религию, из которой возникает масонство. Когда этот процесс завершен, Англия становится оплотом язычества, оплотом ростовщичества и работорговли. Отрицание Человека как образа Божьего закладывается в основу «Новой Эпохи». Это и была программа и замысел Сарпи. Этим по существу завершилось разрушение английской души. Венеция, венецианские методы были перенесены в Англию.
На этой волне в конце XVIII века появляются Ротшильды. Собственно говоря, банкстерская элита персонифицируется – приобретает конкретное лицо.
Основатель династии Ротшильдов Майер Амшель родился во Франкфурте в 1744 г. Ещё в детстве он увлёкся нумизматикой, а повзрослев открыл антикварную лавку. Так он познакомился с одним из самых богатых людей Европы Вильгельмом, графом Ганау, наследником графства Гессен-Кассель, который тоже был страстным нумизматом. Унаследовав ландграфство и все богатства гессенского дома, Вильгельм очень хотел заняться ростовщичеством, чтобы эти богатства преумножить. Но в те времена, как, впрочем, и теперь, это ландграфу ни к лицу. При дворе немецких князей финансовыми операциями традиционно занимались евреи–банкиры. Вильгельм пригласил Майера. Это случилось в 1789 году. А в 1803 г. Майер Амшель был назначен главным придворным агентом. В 1806 г. Вильгельм бежал от французской оккупации. Фактически с этого момента функции агента перешли к сыну Майера Натану, жившему в Англии, хотя сам Майер формально оставался в этой должности на континенте. Натан предложил Вильгельму приобрести для него на большую сумму британские государственные облигации. В 1809 г. Он получил указание приобрести их за 73,5% номинальной стоимости. С 1810 по 1813 год он покупал их девять раз на общую сумму 664850 фунтов стерлингов. Обратим внимание, формально деньги принадлежали Вильгельму. Натан был чем-то вроде смотрящего общака у уголовников. Однако деньгами реально распоряжался он. Ротшильды приобретали облигации в рассрочку, но так как плата от Вильгельма поступала не сразу, ценные бумаги на огромные суммы надолго оставались в распоряжении посредника. Это позволило младшему брату Натана Карлу сказать о Вильгельме: «Старик сделал нам состояние». Впрочем, Вильгельм был достаточно опытным человеком, чтобы допустить серьёзное жульничество. В целом деятельность английских Ротшильдов обогащала Вильгельма и собирала деньги для австрийской армии, готовившейся сражаться против Наполеона. В это же время оставшийся во Франции Майер Амшель ссужал деньги французам на войну с Англией, например, на закупку лошадей для армии. Особенно Ротшильды отличились в 1813 г., когда ситуация со снабжением британской армии наступавшей в Пиренеях стала критической. Нужно было золото, чтобы менять на местную валюту. Достать столько золота и перевезти его через вражеские территории взялся Натан Ротшильд. Подкупленный его братом Джеймсом министр Государственного казначейства Николя Мольен убедил Наполеона, что утечка золота ослабит экономику Англии. Поэтому французские власти дали разрешение на провоз ценного груза. «Это было самое удачное из всех моих предприятий» – отмечал сам Натан Ротшильд.
Натан финансировал не только английскую армию; на деньги Ротшильдов Вестминстер кредитовал Пруссию, Россию и даже будущего короля Франции. Окончание войны было воспринято Ротшильдами как трагедия. Теперь Натана ждали не баснословные прибыли, а тяжёлые и прогрессирующие убытки. Однако выход был найден. Разорённым войной странам требовались кредиты на восстановление. Джеймс Ротшильд финансировал правительство в Париже, Соломон – в Вене, Натан – в Лондоне, Карл – в Неаполе, а Амшель остался во Франкфурте.
Весьма убедительно показал связь клана Ротшильдов и подконтрольного ему масонства Борис Башилов (Башилов, Б. Деятельность масонства в эпоху возникновения ордена русской интеллигенции). "Меня называли сумасшедшим за то, что я, восемнадцать лет назад, предсказывал то, что случилось сейчас, – сказал Николай I, узнав о свержении Луи-Филиппа в феврале 1848 года. – Комедия сыграна и окончена и мошенник пал". Луи-Филипп все время своего "царствования" был послушным слугой масонов и потому его только прогнали, а не убили, как его отца Филиппа Эгалите, когда он попытался проникнуть в тайны масонского ордена, членом которого был. Людовик-Филипп, запретил военным вступать в ложи, зная, что масонство подпольно работает чтобы свергнуть его. Все было напрасно. На большом конгрессе французских, немецких и швейцарских масонов в Страсбурге в 1847 году было решено монархию во Франции заменить республикой. Пять директоров парижских лож подготовили революцию и председатель совета министров О. Баррот, масон, после того как поклялся в верности Людовику-Филиппу, прекратил сопротивление против революционеров и организовал временное правительство. Февральская революция 1848 года была совершена масонами в целях установления республиканского строя, к которому морально разложенная Франция по мнению масонов была уже окончательно подготовлена. В феврале 1848 года после свержения Людовика-Филиппа, масону генералу Кавеньяку была вручена диктаторская власть. Временное правительство было масонское, причем никто этого не знал. Из одиннадцати членов Временного правительства десять были масоны: Араго, Луи Блан, Ледрю-Роллен, Кремье (в будущем основатель Всемирного Еврейского Союза) Гарнье, Пажес, Альбер, Мари, Флокон и Арман Марра. Только два члена правительства не были масонами: Ламартин и Дюпон де л'Эр, но окруженные масонами, они были ничем иным как их слепым орудием. 6 марта 1848 года сановники "Великого Востока" надели на себя масонские знаки явились в городскую ратушу и поднесли адрес Временному Правительству, представители которого масоны Кремье, Гарнье, Пажес, Марра и Папьер, встретили их, также облаченные в свои масонские облачения. Б. Башилов приводит выдержку из этого масонского адреса: "Хотя правила масонского братства предписывают ему не заниматься политикой, тем не менее союз наш не может скрыть своих горячих симпатий только что совершившемуся великому национальному перевороту. Во все времена слова – свобода, равенство и братство блистали на знаменах масонства, а теперь, когда эти слова перешли на знамена французской нации, мы приветствуем в этом торжество наших принципов и можем сказать, что все отечество наше получило масонское посвящение"... Великая Ложа Франции послала депутацию, украшенную масонскими отличиями, членам которой было поручено приветствовать Временное Правительство. Временному Правительству была обещана полная поддержка масонов, входящих в Великую Ложу: "40.000 масонов, находящихся в 500 ложах, которые совместно имеют одно сердце и один дух, обещают вам свое сотрудничество чтобы завершить дело восстановления так славно начатое". 10 марта явился приветствовать масонское Временное Правительство Высший Совет Шотландского Ритуала. Принимавший масонов Шотландского Ритуала Ламартин благодарил их в следующих характерных выражениях: "Те чувства, которые руководили великим взрывом 1789 года и которые народ французский недавно снова проявил,.. я знаю, исходили из ваших лож сначала во мраке, затем в полумраке и, наконец, при полном свете". Кремье, будучи членом Временного Правительства после революции 1848 года открыто заявил однажды: "Республика сделает то же, что делает масонство". Президентом французской республики был избран племянник Наполеона Луи-Наполеон, уже давно, когда ему исполнилось 23 года, ставший масоном. Он был членом масонского общества карбонариев, лично сражался против войск Папы, всегда покровительствовал масонству.
Совершив революционный переворот во Франции масоны начинают раздувать революционные движения в других странах Европы. 24 февраля произошло восстание в Париже. 13 марта – в Вене. 18 марта в Берлине. 20 марта вспыхивает революция в Милане, а 22 марта в Риме, Неаполе и Венеции. Одновременность революционных вспышек в разных странах ясно показывает о наличии единого плана и единого тайного руководства. Английский политический деятель Стратфорд-Каннинг так характеризовал создавшуюся в Европе обстановку: "Жизнь в Европе становится невозможной, надо эмигрировать в Австралию, Канаду или какую-либо отдаленную страну. Немыслимо жить с демагогами, социалистами и коммунистами". В это время вышел уже в свет "Коммунистический манифест" К. Маркса и под его идейным воздействием в Париже происходит первое восстание пролетариата против буржуазии. К. Маркс с восторгом пишет в редактируемой им газете: "С победой красной республики в Париже, армии двинутся изнутри страны через ее границы, и тогда мы воскликнем: "Горе побежденным". Вместе с масонами К. Маркс возлагает большие надежды на начавшуюся в 1849 г. революцию в Венгрии. Николай I с тревогой наблюдал за происходившим в Европе. Тем более что члены возникшего уже в это время Ордена Р. И. в лице организации Петрашевского подготовляли восстание. Во время пребывания в Москве в апреле 1849 года он получил сообщение об открытии заговора Петрашевского (Б. Башилов убедительно доказал, что члены кружка Петрашевского были вовсе не такими безобидными овечками утопического социализма, как их обычно изображают историки). Положение в России было весьма напряженным. Летом 1848 года Маркс с радостью пишет об остром политическом положении в России: "...свирепствующая холера, мелкие восстания в разных губерниях, подготовлявшаяся в Петербурге, НО ВО ВРЕМЯ ПРЕДОТВРАЩЕННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ, заговор в Варшавской цитадели, вулканическая почва в Царстве Польском". (Карл Маркс и Ф. Энгельс, т. IV, стр. 256). Революционная зараза явно проникала в Россию. Когда поляки, русские подданные (Бем, Дембинский и др.) начали принимать активное участие в венгерском восстании и можно было ожидать появление их на границах Польши, а в Вильно поляки пытались захватить арсенал, Николай I решил выступить на подавление восстания в Венгрии. Подавив восстание в Венгрии, на победу которого так надеялись и масоны и К. Маркс, Николай I надолго отодвинул возможности реализации революционных замыслов масонов и народившихся только что коммунистов. То есть, говоря иначе, Николай I сорвал революционные замыслы европейского масонства. С тех пор задача уничтожения России – стала самой главной задачей европейского революционного движения.
Конечная цель банкстеров не меняется – власть посредством контроля над финансовыми потоками. Елизавета Английская передала английскому купечеству право чеканки всех английских денег, но сама руководила денежной массой. Карл I этого сделать уже не смог. Деньги менял помогли О. Кромвелю совершить революцию, распустить Парламент, свергнуть короля. Конфликт английских банкиров с династией Стюартов на этом не закончился. Во второй раз они нанесли королевской власти сокрушительный удар, когда вместе с голландскими коллегами спонсировали вторжение в Англию Вильгельма Оранского и захват трона. В 1694 г. Был зарегистрирован коммерческий кредитный «Банк Англии», – полностью частный. К 1698 г. Внутренний долг Великобритании вырос с 1,25 млн до 16 млн фунтов стерлингов. В 1790 открыли «Первый национальный банк США», контролировавшийся Ротшильдами. А когда в 1811-м году американский Конгресс не одобрил возобновления лицензии для ротшильдовского банка, Натан Мейер Ротшильд заявил: "Либо Соединенные Штаты гарантируют продление лицензии, либо окажутся втянутыми в разрушительную войну". Клан выполнил свою угрозу. В 1811 г. Семейство Ротшильдов использовало всё своё влияние, чтобы побудить английский парламент вновь предъявить претензии на североамериканские колонии. По сути, династия банкиров развязала полноценную войну в 1812 – 1814 гг. США были вынуждены просить о кредите «Первый национальный банк».
В 1836 г. Эндрью Джексон предпринял ещё одну попытку и закрыл «Первый национальный банк». В ответ на это Джон Бикли основал «Союз Рыцарей Золотого Круга» – общество пропагандирующее сепаратистские настроения в Южных штатах. Параллельно фирмы «Дж. П. Морган и Ко» и «Аугуст Бельмонт и Ко», в которые временно превратился «Первый национальный банк», агитировали население Северных штатов за объединение в Союз. В итоге разгорелась гражданская война Севера и Юга 1861 – 1865 гг. Лондонский банк Ротшильдов финансировал Северян, Парижский – Южан.
В 1862 г. А. Линкольн отказался выплачивать Ротшильдам проценты по кредитам и начал печатать свои зелёные доллары. 14 апреля 1865 г. Линкольн был убит Джоном Бутом.
Возвратимся к нашей циркумфлексной модели. Мы видим, что демократия (элитизм) связана симбиотическим переходом с анархией (эгалитаризм), воплощающей в себе хаос. Всякий раз, когда демократии грозит гибель она провоцирует хаос – максимальное уничтожение всякого порядка, разрушение государства. В своём чистом выражении демократия – это власть террора. Она использует энергию бунта.
Я не буду развивать тему о том, как американские банкстеры организовали Первую мировую войну. Скажу лишь, что быстрый рост экономик Германии и США превратил их в претендентов на лидирующие позиции. К тому времени планетарный финансовый центр находился в Лондоне. Но Германия и США уже имели больше оснований перевести его к себе. США переиграли всех. Им удалось решить сразу две задачи, столкнув лбами своего конкурента в борьбе за лидерство Германию и тогдашнего лидера Великобританию: финансовый центр переместился из Лондона в Нью-Йорк, Германия было повержена. Американский капитализм обогатился на военных поставках, а резервной валютой для всех стран стал доллар.
Однако такое использование денег, противоречащее объективной логике функционирования экономики, быстро привело всю систему к кризису. Неестественно вырос объём денежных средств в обращении. В итоге основная часть всех займов оказалась на рынке ценных бумаг. Из 120 миллионов американцев не менее 30 (!) миллионов были вовлечены в биржевую игру, а полтора миллиона имели счета в брокерских фирмах. Задолженность игроков, набиравших кредиты росла чрезвычайно быстро. Верхушка банкстеров приняла единственно возможное в такой ситуации решение – обрушить фондовый рынок.
Всего несколько десятков человек, а, возможно, и меньше, могут решить судьбу миллионов.
Внезапно, выполняя чью-то команду, нью-йоркские банкиры начали массово отзывать маржинальные займы. Особенностью таких займов является то, что брокер в любой момент может потребовать уплаты долга, и его нужно вернуть в течение суток. 24 октября 1929 года нью-йоркские брокеры потребовали возврата займов массово. Всё было просчитано правильно. Клиенты кинулись продавать акции, что и вызвало обвал на фондовом рынке. Чтобы ускорить процесс, ФРС вместо того, чтобы увеличить денежную массу, сократило её. В считанные дни большая часть ценных бумаг и недвижимости обесценивалась. Обанкротилось более трети всех банков. Вскоре кризис охватил все страны Старого Света.
Но это была лишь временная мера. Капиталы как бы вернулись домой, они перетекли в карманы тех, кто организовал всё мероприятие, и разумеется понимая смысл происходящего смог приобрести разнообразные активы за бесценок. В результате, если до начала событий 1929 года в США банковский капитал был распределён по 16 тысячам частных и акционерных банков, то теперь он сконцентрировался в нескольких десятках крупнейших банков, которые принадлежали всего лишь двум банковским группам, представленным в ФРС. Но общая модель экономики оставалась прежней. Требовалось вернуть общество к менее разрушительному режиму функционирования. Появился новый курс Рузвельта. Провели девальвацию доллара. Деньги, напечатанные на фабриках ФРС под долговые расписки правительства, передали под видом государственных субсидий и кредитов крупнейшим банкам. Провели конфискацию золота у населения, через обмен его на бумажные деньги. Однако только новая мировая война, создавшая возможность для массированного финансирования военных заказов, позволила экономике США начать новый подъём.
Но, разумеется, наиболее эффективным средством захвата и удержания власти демократами являются революции. О них мы подробно уже писали выше.
Двинемся далее по нашей модели. Двигаясь по линии времени, мы обнаруживаем христианство, религиозное выражение эбионизма, политическим аналогом которого является социализм. Если элитизм считает основной и единственной ценностью элиту, национализм – нацию, то эбионизм, христианство – каждого отдельного человека. Идеология эбионизма была побеждена ещё в 20 веке, и сегодня прорывается лишь в виде религиозных и террористических проявлений. Почему она оказалась так слаба и так уязвима? Попробуем отыскать корни христианства, обратившись к его истории.
Существует мнение, что христианство – это еврейский проект. Иудея использовала историю Христа для своих вполне приземлённых целей. Если бы не Шаул ха-Тарси, в прошлом одиозный иудейский фанатик, ставший Павлом, то сегодня – надо признать – мир вообще бы ничего не знал об Иешуа – Иисусе Христе. Максимум о нём знали бы иудейские историки – как о кумире еретических иудейских сект, канувших в лету ещё 2000 лет назад. Шаул ха-Тарси привнёс в туземный языческий духовный мир Европы одну из ярких невостребованных легенд Иудеи. В Иудее таких легенд было с избытком. А вот в языческой Европе распространённая Павлом концепция стала открытием.
Шаул ха-Тарси распространял свои идеи в Европе так же и теми же способами как другие иудеи распространяли свои товары. Все очаги христианства в Европе были только там, где были еврейские общины и созданные ими торговые точки. То есть, Шаул ха-Тарси реализовывал товар, в данном случае – идеологический. И это было в интересах именно этих еврейских общин, так как духовный контроль за местным населением позволял обеспечить безопасность торговли и расширять рынок. Вот где причины появления христианства в Европе – вполне экономические. И других нет. Что и понятно, так как без денег и финансового обеспечения проекта ничего не получится, а для такого масштабного проекта, как осуществлявшийся Шаулом ха-Тарси, требовались огромные деньги и огромная поддержка еврейских общин в Европе – ставших в ней центрами распространения христианства. Это был финансовый проект, на него были затрачены огромные деньги, и он в результате принёс огромную пользу еврейским общинам.
Еврейские общины в Европе были двигателем христианства, но общины в Иудее ими не являлись – это была идеология для экспорта. Оставшиеся неизвестными мудрецы, разработавшие этот план, отвели Шаулу ха-Тарси роль экспортёра – во благо нации. Не надо забывать, что сам он был ярым и воинствующим иудеем, и переход в христианство не сделал его от этого интернационалиста. Он верил в Израиль, а всё остальное только подчинялось этой вере. Сама якобы встреча его с видением Христа ознаменована тем, что Христос призвал его служить во благо Израиля – о чём Шаул ха-Тарси и рассказал соплеменникам. В ту пору ещё не было различия между христианством и иудаизмом (и то и другое и сегодня крайне родственно). Новая вера распространялась как разновидность иудаизма для неиудеев – экспортный иудаизм. Распространение самого иудаизма среди неиудеев у иудеев запрещено верой. Но распространение экспортного варианта иудаизма было поддержано бесчисленными эмигрантскими традиционными иудейскими общинами в Европе. Попало в струю. Именно они учили местное языческое население, когда и как проводить пасху и что написано в ветхом завете.
В ряде встреч с руководителями иудейских общин Европы Шаул ха-Тарси уточнял каноны создаваемой религии. Ещё вчера он был ярым противником христианства, одиозным борцом с иудейской ересью, вешал христиан-иудеев сотнями, а сегодня осуществлял проект сугубо вне Иудеи и для неиудеев. Ясно, что «видение Христа» это типичная байка для верующих, чтобы придать себе вес. Вопрос в другом: сама идея экспортного варианта иудаизма, как пишет ряд американских и израильских историков, наверняка родилась не в голове Шаула ха-Тарси. Шаул был человеком военным, более склонным выполнять приказы, а не проявлять инициативу. Вообще он имел репутацию палача и держиморды, склонного к извращённому насилию. Этого палача и фанатика не смутило бы и реальное появление Христа – он просто отмахнулся бы от него, как от беса. Он ненавидел ересь как угрозу Иудее и больше бога любил Иудею, не раз повторяя: «Есть один бог – это Иудея». Так вот скорее всего он просто исполнял большой программный замысел неких иудейских кругов, которые и задумали этот проект. Это был крупный проект по защите иудейских общин в Европе. Тут и вышел на арену апостол Павел со своим спецназом. По рангу Павел занимал нынешнюю позицию генерала МОССАД и ушёл в проект со всеми своими подчинёнными – отборными патриотами, такими же бандитами во славу родины, далёкими от угрызений совести и сомнений.
Скорее всего создавал религию не он сам, а круг теологов Иудеи. По сути создавалась новая религия, только частично имевшая в основе элементы Учения Христа.
Расположение иудейских общин в Европе полностью совпадает с территориями где в Европе появились христиане. Где не было иудейских общин не было и христианства. При этом очевидно, что всё, что распространяется мощностями торговых еврейских общин, обязательно имеет расчёт и своё торговое содержание, организацию и доход – пусть не в монетах, но в достижении выгодных условий бизнеса.
С превращением христианства в государственную религию Римской империи тоже не всё ясно.
Евсевий, епископ Кессарии, так восхвалял императора Константина: боголюбивый и всеблаженный, благочестивый и благополучный. Действительно, это благодаря ему в Римской империи укоренилось христианство. Но при этом он всю свою жизнь желал, чтобы в нём видели избранника языческого бога солнца. Боголюбивый и добродетельный, он убил собственную жену, а также сына, тестя и троих шуринов. Он не побывал ни на одном христианском богослужении, а крещение принял лишь при смерти.
Константин – внебрачный сын римского офицера, рождённый 27 февраля между 270 и 288 годами в городе Наисс. Его отец Констанций дослужился до должности префекта претории, то есть капитана гвардии телохранителей императора и главного армейского судьи.
В 293 году римский император Диоклетиан проводит государственную реформу. Чтобы сохранить огромные владения, утвердить абсолютную власть и пресечь любые попытки переворотов и бунтов, Диоклетиан делит территорию империи на четыре части и вводит тетрархию – власть четырёх, на вершине которой два августа – он сам и его старый приятель Максимиан. Им подчиняются два цезаря: Галерий, повелитель дунайских земель, и Констанций, преданный ему воин.
В 305 году Диоклетиан и Максимилиан отказались от престола, титулы августов перешли к Галерию и Констанцию. Главой тетрархии становится Констанций. Но уже 25 августа он умирает на глазах у сына.
В тот же день войска провозглашают новым августом Константина. Это означает военный переворот, ведь законным наследником престола является Север. Началась гражданская война, которая длилась двадцать лет. Снова и снова происходят перевороты и заговоры. В 310 году за власть борются уже семь полководцев.
В это время в святилище в Вогезах Константину является бог солнца – Аполлон – так, во всяком случае, в последствии утверждал сам император.
Ещё отец Константина считал своим покровителем одного из богов солнца – Сола Инвиктус («Непобедимое солнце»), культ которого был позаимствован римлянами у Сирии.
Как получилось, что бог солнца, привидевшийся Константину, превратился в бога христиан?
Совсем недавно умер тетрарх Галерий, и теперь самым грозным врагом Константин считает Максенция, который из Рима правит Италией и северной Африкой. Рим неприступен. Стена, окружающая город, недавно укреплена. Взять столицу измором тоже вряд ли удастся – на случай осады Максенций накопил огромные запасы зерна.
Константин всё-таки ведёт свою армию на Рим. На подступах к Вечному городу Константину якобы опять явился его новый бог, повелевший начертать на щитах солдат христианский крест. Кто-то с ним встретился и что-то пообещал. Сам Константин позже прокомментирует это так: «по наущению свыше». Знакомая картина. И обещанное знакомо. Вдруг вспыхнувшие народные волнения в Риме (вот, что было обещано, сейчас это называют революцией) вынудили Максенция покинуть укреплённый город. В открытом поле Максенций был разбит. Это произошло 28 октября 312 года. Максенций, спасаясь бегством, утонул в реке. Солдаты Константина насадили голову побеждённого императора на копьё и пронесли её по улицам Рима.
Став императором Константин, будучи чужим существующей элите, окружает себя советниками и телохранителями из числа христиан. Он освободил христианские общины от оброков и поземельных налогов, а чиновников и солдат, исповедующих христианство, – от обязательных жертвоприношений. Повысил статус епископов, уравнял их с высшими римскими сановниками. Щедро одарил христианскую церковь землями в Италии и Северной Африке, Греции и Сирии. Приказал строить молельные дома высокими.
Методы его правления не имеют ничего общего со смирением и кротостью. Он реформирует уголовное право, и теперь осуждённым заливают в глотку свинец, ворам отрубают руки, а доносчикам отрезают язык. С кровожадным рвением Константин создаёт три сотни подобных законов.
Безраздельная власть превращает его в параноика. Императору повсюду мерещатся предатели. В 326 году Константин устраивает зачистку, жертвами которой становятся его жена Фауста, старший сын Крисп и многие высокопоставленные друзья.
Эти зверства настраивают языческую римскую элиту против императора. А тут ещё оказывается, что префектом города назначен христианин. Чувствуя всеобщую ненависть к себе, Константин решает оставить город. Он основывает новую столицу, получившую его имя – Константинополь.
Последнее, что следует отметить. Здесь, в Константинополе, увидев, что в новом сенате, где теперь преобладают христиане, недостаёт знати, Константин просто создаёт новую аристократию из чиновников. Так завершается создание новой элиты. Возникает государство нового типа – христианское государство.
Не бывает эбионистских государств. Эбионизм – лишь маска, скрывающая национализм. По сути дела, христианство, как и эбионизм в целом, есть лишь симбиотическое дополнение к национализму. Предельным выражением этого дополнения является национал-социализм.
Таким образом, двигаясь по линии времени нашей модели, мы снова проходим через элитизм и достигаем национализма. Идеологически этот полюс можно обозначить как консерватизм.
В либеральной литературе можно встретить два не верных тезиса:
консерватизм – это идеология, в основе которой лежит негативное отношение к изменениям. Её сторонники якобы считают, что изменения либо вообще не нужны, либо должны проходить медленно и постепенно. И второе, что имеются большие трудности в определении ее основного содержания, что его идейное и политическое значение с трудом идентифицируется. Одно из них – у консерватизма не было и нет ярких теоретиков. Эту идеологию создавали чиновники по заказу своих правительств. Поэтому имеется внутренняя разнородность, гетерогенность политической идеологии консерватизма, включающей различные направления, объединенные общей функцией – оправдание и стабилизация устоявшихся общественных структур. В итоге в этом контексте консерватизм подаётся крайне примитивно, как политическая идеология оправдания существующих порядков.
В действительности консерватизм ближе всего к природе человека и в наибольшей степени соответствует идее государства. Он отстаивает четыре ценности – церковь, семья, государство, нация. Именно эти институты являются главной мишенью либерализма.
Различные направления и формы консерватизма обнаруживают общие характерные черты. К ним относятся: признание существования всеобщего морально-религиозного порядка и несовершенства человеческой природы; убеждение в прирожденном неравенстве людей и в ограниченных возможностях человеческого разума; убеждение в необходимости жесткой социальной и классовой иерархии и предпочтения устоявшихся общественных структур и институтов.
В политике консерваторы часто поддерживают социальное неравенство, считая его естественным и заложенным в природе человека. В экономике они поддерживают национального производителя, выступают за протекционизм. В сфере культуры и идеологии консерваторы всегда за господство одного санкционированного государством течения.
Консерваторы выступают за высокую роль государства в жизни общества.



1.10 Суть консервативной идеологии

Главные ценности консерватизма – государство, религия, семья, нация. Человеческая жизнь часто признается ничтожной перед интересами государства.
Консерваторы зачастую выступают за монархию и сохранение социального неравенства как скелета общества. Консерваторы допускают вмешательство государства и религии в частную жизнь граждан.
На внешнеполитической арене консерваторы всегда за сохранение прежних границ, нерушимость международных договоренностей. При этом они жестко отстаивают интересы собственного государства, не признают теорию общего блага и универсальных ценностей.
Британский премьер-министра Бенджамина Дизраэли: «У того, кто в шестнадцать лет не был либералом, нет сердца. У того, кто не стал консерватором к шестидесяти, нет головы».
Именно такой путь прошел один из идеологов консерватизма, французский политик и писатель Франсуа Рене де Шатобриан. Представитель дворянского рода, он вначале принял Великую Французскую революцию, но затем устрашился ее разгула и революционного террора. Мыслитель ударился в католичество, переосмыслил свои ценности и стал проповедником монархии и порядка.
Еще одним отцом консерватизма называют английского философа той же эпохи Эдмунда Бёрка. В своих воззрениях он также отталкивался от Французской революции. До нее Европа жила ценностями монархии, религии и порядка. Революция впервые поставила старый мир с ног на голову. Именно как реакция на нее и появился политический консерватизм. В книге «Размышления о Французской революции» 1790 года Бёрк доказывает, что истинная свобода возможна только в рамках закона и порядка, а реформы должны осуществляться эволюционным, а не революционным путем. Эти принципы легли в основу консерватизма.
В России после Французской революции власть как правило была консервативна. При Александре I и Николае I идеологами консерватизма были Николай Карамзин и Сергей Уваров. Идеологом контрреформ стал Константин Победоносцев. В эпоху СССР консерваторами были И.В. Сталин и Л.И. Брежнев. В постсоветской России идеологию консерватизма воплощает партия «Единая Россия». Ее главные ценности – единство и незыблемость государства, его безопасность. Интересы отдельного гражданина ставятся на второй план.
Можно процитировать В.В. Путина: «Здоровый консерватизм предполагает использование всего лучшего, нового, перспективного для обеспечения поступательного развития. Для того, чтобы общество существовало, нужно поддерживать элементарные вещи, которые человечеством выработаны в течение столетий: это бережное отношение к материнству и детству, бережное отношение к своей собственной истории, к ее достижениям, бережное отношение к нашим традициям и традиционным религиям», – сказал он в 2014 году.
Именно в годы правления консерваторов государства развиваются наиболее динамично и добиваются наибольших успехов во внешней политике. Вспомним правление Маргарет Тетчер, Рональда Рейгана, Ангелы Меркель. Сопоставим результаты правления консерватора И.В. Сталина и либерала М.С. Горбачёва.
Но всё это внешние проявления. Сущность консерватизма в другом.
По мнению австрийского марксиста Рудольфа Гильфердинга существует два капитала с взаимоисключающими интересами: финансовый капитал и промышленный капитал. При этом «промышленные элиты стремятся вытеснить финансовые» и помочь им в этом должно государство. Гильфердинг считал неизбежной непримиримую борьбу между этими двумя видами капиталов. Эту борьбу он представлял как противостояние промышленных предпринимателей (как правило, имеющих национальную привязку) и организованного финансового капитала, слабо связанного с национальными государствами, часто действующего одновременно в нескольких или многих странах.
Его венский соратник Отто Бауэр связывал эти два вида капитала с конкретными социо-культурными группами. Он утверждал, что при построении социально-экономических прогнозов исходить надо из «противоположности интересов между еврейским торгово-ростовщическим и христианским промышленным капиталами»2. (Бауэр О. Национальный вопрос и социал-демократия. СПб. 1909, с.382; цит. по: Бородай Ю.. Третий путь. // Наш современник, №9, 1991, с.133. )
Прогноз Гильфердинга для всех индустриальных стран – неизбежность победы космополитического финансового капитала над «местноограниченным» промышленным. Именно этой победе, по мнению Гильфердинга, призваны способствовать социалисты и левые радикалы, провоцирующие «когда надо» кризисы, стачки и социальные потрясения, которые разоряют промышленников и резко повышают спрос на банковский кредит, усиливая финансистов. Например, в России в период революционного хаоса 1905-1906 годов прибыль коммерческих банков увеличилась больше чем вдвое. Похожая ситуация складывалась и на Западе в период великой депрессии 1929 года. К чему это ведет? Гильфердинг пишет: «Финансовый капитал в его завершении – это высшая ступень полноты экономической и политической власти, сосредоточенной в руках капиталистической олигархии»3. (Гильфердинг Р. Финансовый капитал. – М.-Л.: Политиздат, 1959, с.478.) Таким образом происходит движение в сторону так называемого «организованного капитализма», в котором главными (а, скорее всего, и единственными «организаторами») станут банкиры (финансисты). (Гильфердинг, с.304.)
Мы называем это глобализацией.
Гильфердинг поясняет отличие финансового капитала от ранее существовавших форм капитала: «Финансовый капитал хочет не свободы, а господства. Он не видит смысла в самостоятельности индивидуального капиталиста и требует ограничения последнего. Он с отвращением относится к анархии конкуренции и стремится к организации»5. (Гильфердинг Р. Финансовый капитал. – М.-Л.: Политиздат, 1959, с.432.)
Гильфердинг предсказал появление такого капитализма, в котором производство будет управляться финансовой олигархией из одного центра. Не будет и свободных рыночных цен на продукцию промышленности: «цена перестанет быть объективно определенной величиной. Она становится счетной величиной, устанавливаемой волей и сознанием человека6. (Гильфердинг. С.304. Судя по всему, после окончательной победы финансового капитала не останется также никаких личных свобод. Оказывается, первым термин «тоталитаризм» ввели не нацисты или еще какие-то «недемократичные» люди, а именно Гильфердинг. Для него «организованный капитализм», «финансовый капитализм» и «тоталитарное общество» – это слова-синонимы. Современное общество – это в чистом виде «финансовый капитализм». Следовательно, по Гильфердингу, это «тоталитарное общество».

1.11 Корпоратократы. Социально-экономический субъект консерватизма

Невозможно охватить всё, что написано о финансовом капитале, и удивительно мало работ посвящено промышленному капиталу. Мы сконцентрируем внимание на том, что именно промышленный капитал, класс товаропроизводителей, превращает подчинённое большинство в нацию. Особенностью этого субъекта является то, что он, как правило, этнически связан с подчиняемым большинством. Буржуазия первоначально была сформирована из выходцев из крестьянства – низшего из низших слоёв прежней структуры общества, а не из наследников аристократических титулов и поместий. Это, впрочем, нисколько не противоречит нашей концепции власти. Став экономической, а затем и политической элитой, эта часть этноса ведёт себя как завоеватель. С другой стороны, какое значение имеет её национальность, если любая национальность – это конструкция? Главное то, что появляется «элита» и «народ» .
В странах, где рано происходит буржуазная революция (Франция, Англия, Германия и т.д.) «третье сословие» оттесняет от власти класс феодалов и становится представителем всего народа. Притом формально это оказывалось общество равных, нация граждан с общими правами. Национальное сознание и патриотизм становятся элементами общественного сознания.
Этносоциальные организмы феодального периода принято называть феодальными народностями, а общности, соответствующие капиталистическим отношениям, – буржуазными, или капиталистическими, нациями. Исходным рубежом процесса формирования наций в Европе были XV-XVI века – время зарождения в недрах феодализма капиталистического уклада (Нидерланды, Англия). Здесь важно отметить, что нации создаёт государство, а не наоборот. Приходится согласиться с точкой зрения конструктивистов. Например, французский исследователь Р. Мартелли показал, что тенденция к централизации во Франции обнаружилась ранее становления нации, в силу чего "государство создало нацию, которая и существует... в форме национального государства". (Martelli R. La Nation: Ethnics, formations sociales, traditions, luttes politiques en France. P. 1979, p. 25.)
Но наиболее интенсивное развитие этого процесса совпадает с эпохой подъема буржуазии. В период разложения феодализма и роста буржуазных отношений, в которые втягивались и представители феодального класса, термин "natio" и аналогичные ему понятия стали постепенно наполняться буржуазным содержанием, играя роль в воспитании национального сознания. Так как и многонациональные государства являлись целостной системой, то, например, развитие капитализма в центре Австрийской монархии оказывало влияние на капиталистическую эволюцию и на сознание населения всех ее областей.
Обобщенным показателем процесса формирования наций являлось национальное самосознание, генезис которого составил часть этносоциальной эволюции. Она включила в себя: защиту национального языка, поддержку национальной культуры, развитие исторических исследований, национальной художественной литературы, поддержку национальной церкви и, наконец, создание национальной идеологии. Таким образом промышленный капитал, класс товаропроизводителей, превращает подчинённое большинство в нацию.
Большинство авторов трактуют создание наций именно как результат определенной политики. Примордиализм не выдерживает критики.
Следует упомянуть мнение одного из виднейших теоретиков национализма Ганса Кона. Он рассматривал нацию как производную от национализма: «Национальности возникают только тогда, когда определенная социальная группа выделяется посредством объективных связей. Национальность обычно характеризуется наличием ряда таких связей, но очень мало национальностей суммируют их. Наиболее часто встречаются общие происхождение, язык, территория, политическая структура, обычаи, традиции и религия. Короткого исторического обзора будет вполне достаточно, чтобы продемонстрировать, что ни один из этих элементов не является абсолютно необходимым для существования национальности... Хотя некоторые из этих объективных факторов очень важны для формирования национальностей, наиболее принципиальный элемент – это живая и активная общая воля. Именно решение сформировать национальность создает ее... Национальности в качестве “этнографического материала”, “прагматического” и случайного в истории существовали очень давно, но только пробуждение национального сознания активизировало их волю и превратило их в “абсолютные” факторы истории. Частое использование слова “национальность” не должно заслонить от нас тот факт, что именно недостаток волюнтаристического элемента и создает фундаментальное отличие между тем, что иногда называют национальностями до рождения современного национализма и современными национальностями. Основывать национальность на “объективных” факторах, таких как раса, – значит возвращаться к примитивному племенному строю. В наше время власть идеи, а не зов крови формирует национальности. Национальности творятся из этнографических и политических элементов, когда национализм вдыхает жизнь в форму, созданную предшествующими столетиями». (Кон Г. Идея национализма // Мифы и заблуждения в изучении империи и национализма. М., 2010. С. 37-39.).
Подчинённое большинство принуждается к согласию посредством создания иллюзии участия. Оказывается, мы – нация. Способ нашего существования как нации есть государство. У нас есть абсолютные ценности – наше государство, наша нация, наша религия и семья, как ячейка нашего общества. Потеряв всё это, мы погибнем. За это можно отдать даже жизнь.
Но финансовый капитал не дремлет.
Уже простой переход к акционерной форме подрывает позиции промышленного предпринимателя: поскольку тот теряет функцию непосредственного организатора производства, а его капитал в форме акций, которые теперь свободно продаются на особом рынке – фондовой бирже – приобретает характер капитала чисто денежного.
Банки, изначально созданные как финансовая инфраструктура для промышленности и торговли, стремительно превращаются в самостоятельную отрасль экономики.
Промышленный капитал оказался в подчиненном положении. Для финансового капитала снялись все ограничения, банки стали транснациональными, а вместе с ними росли корпорации, которые перестали быть привязанными к какому-то государству
Корпорация – это порождение колониальной модели хозяйствования. Первой полноценной корпорацией является Ост-Индская компания, учредителями которой были королевская семья и влиятельное купечество Лондона. Корпорация – это особая форма освоения экономического пространства, никак не связанная с территорией или народом, у которого она изымает добавочную стоимость. Наконец, корпорация – это сетевая структура, позволяющая игнорировать государственные границы и законодательство.
Доход от ценных бумаг постепенно сводится к общему уровню процента, а предпринимательский доход ушедшего на покой промышленника превращается в учредительскую прибыль, которая теперь присваивается банкирами, поскольку учредительство акционерных обществ становится делом крупных банковских консорциумов.
Место предпринимателей эпохи делового риска, технологической инициативы и свободной конкуренции занимает иерархия наемных управляющих, точно таких же, как служащие государственных отраслей.
Результат: неуклонное уменьшение объема продукции относительно мелких самостоятельных предприятий, хотя именно в их рамках изобретаются и получают путевку в жизнь принципиально новые оригинальные технологии. Товаропроизводители ещё пытались сопротивляться, используя своё самое действенное порождение – государство.
Например, против капитала, приносящего проценты, применялась государственная власть, чтобы добиться насильственного понижения процентной ставки. Только после этого стало возможным появление кредитной системы. «Настоящий способ, применяемый промышленным капиталом для подчинения себе капитала, приносящего проценты, это – создание свойственной промышленному капиталу формы – кредитной системы. Насильственное понижение процентной ставки есть такая форма, которую промышленный капитал сам еще заимствует от методов более раннего способа производства и которую он отбрасывает как бесполезную и не соответствующую цели, как только он становится силен и завоевывает себе почву. Кредитная система есть его собственное создание, она сама является формой промышленного капитала, которая начинается с мануфактуры и развивается дальше вместе с крупной промышленностью», – писал Карл Маркс в III части IV тома «Капитала». Подобные действия были отражением борьбы возникающей промышленной буржуазии против монополистов денежного богатства того времени.
Фактически финансовый капитал работает в рамках своих политических интересов, которые диктуют ему необходимость уничтожать институт государства
Государство является естественным конкурентом финансового капитала, потому что только оно способно концентрировать власть, собственность и финансы в объемах больших, чем частная корпорация
Итак, разрушение государства – основа идеологии либерального глобализма. Корпорации выполняют функцию приводных ремней финансового капитала, которые внедряют на практике либеральный глобализм. Налицо основное противоречие нашей эпохи – противоречие между финансовым и промышленным капиталом, цели борьбы разрушение или сохранение государства.
Кто же является сегодня субъектом производственной деятельности если предприятия перешли от промышленников под контроль банкиров? Кто защищает интересы промышленного капитала? Это стейкхолдеры, основные акционеры, верхушка топ-менеджмента в транснациональных промышленных, логистических и других корпорациях реального сектора экономики. В России это госкорпорации либо сырьевые, либо машиностроительные, вследствие чего добавочная стоимость создаётся не в сфере финансов, а в реальном секторе экономики.
Обратимся к истории. Весьма существенную помощь здесь может оказать одно из не многих исследований промышленного капитала, осуществлённое шведскими социологами Александром Бердом и Яном Зодерквистом (Не смотря на их более чем странные идеи о существовании некоей третьей силы – нетократии). (Александр Берд, Ян Зодерквист. NETОКРАТИЯ. Новая правящая элита и жизнь после капитализма. М.: 2005).
В феодальную эпоху существующий порядок вещей, принципы социальной иерархии и неограниченные права аристократии распоряжаться земельными угодьями представлялись как «естественные» и вечные. Такой взгляд на мир был безальтернативным.
Аристократы для осуществления неограниченной власти на средства производства имели мандат божественного происхождения, производное религии, приспособленной для этих целей: защиту права на земельную собственность. В феодальной Европе эту роль играло христианство.
Всё это были права, освящённые самим Богом, а под ним выстраивалась вся святая иерархия. Наместником Бога на земле был монарх, чья религиозная и мирская власть формализовалась в законах, которые он сам и сочинял, и провозглашал. Монарх гарантировал аристократии сохранение её привилегий.
Феодальное общество держалось на альянсе монархии и аристократии, скрепляемом церковью и защищаемом армией.
Главенствующее положение религии при феодализме было результатом интенсивного идеологического творчества аристократии с целью утвердить свои неограниченные права на землевладение.
Отсутствие Бога на земле, его невидимость, создавало некий вакуум, который должен был заполнить Его наместник, тот кто и решал бы текущие вопросы. Всегда существовала потребность в верховном арбитре, чей совет помогал бы выпутываться из сложных ситуаций морального или экзистенциального толка. Поэтому есть ли Бог на самом деле или нет, не так уж важно, пока есть кто-то, кто может его замещать здесь, на земле. Самое главное для аристократии, чтобы этот «кто-то» был правильного происхождения и служил ее интересам. Так появились короли. Им приписывались божественные качества, начиная еще с египетских фараонов.
Как аристократия нуждалась в монархе на вершине иерархии власти в качестве представителя Бога на земле, так и буржуазия, правящий класс капитализма, нуждалась в некоем представителе Человека, этого Бога капиталистической эры. На вершине капиталистической иерархии таким носителем абсолютной ответственности за процветание и благоденствие Человека (в роли правопреемника Бога) выступило государство. Подобно тому, как идея Бога почила и была заменена идеей Человека, личности, так и идея монархии скончалась или же была низведена до чисто декоративной функции, а её место заняло государство.
Не меньше, чем аристократия в своё время, буржуазия понимала необходимость заполнения пустоты, вызванной отсутствием физического воплощения Бога. Этот новый Бог, Человек с большой буквы, тоже не имел осязаемой формы, будучи больше абстракцией, представлением идеи, призраком – вот почему было важно найти более или менее достойного его представителя, на которого можно было бы возложить ответственность за соблюдение интересов нового правящего класса. Таким представителем и стало государство, в широком смысле, и парламент, в частном выражении. Воистину, это был глас народа. Дворцовый переворот выразился в замене монарха на парламент. Капитализм вытеснил и подчинил феодализм.
Христианство было религией, которая больше других подходила аристократии в качестве инструмента управления и потому победила в войне с другими системами ценностей. Аналогично при переходе от феодализма к капитализму в войне множества идеологических мутаций того времени постепенно проявился свой победитель. Новая реальность требовала нового мифа, и появился гуманизм, способный заменить одну вымышленную фигуру на другую (Бога на Человека). Гуманизм оказался наилучшим образом приспособлен к новым обстоятельствам и стал для буржуазии превосходным инструментом в деле удержания в подчинении нового класса – пролетариата.
Человек занял главенствующее положение на вершине иерархии ценностей. Язык, способность вида homo sapiens sapiens думать и выражать свои мысли словесно, теперь волшебным образом доступная в массовых публикациях, был отправной точкой для новой вымышленной структуры, в которой человек был вознесен на вершину цивилизации и встал надо всеми земными тварями. Но homo sapiens sapiens не являлся человеком по рождению, а должен был становиться таковым после долгого процесса образования и формирования личности. Из соображений безопасности предполагалось, что этот процесс социализации будет длиться на протяжении всей жизни. Государство было назначено куратором этого проекта, а рынок – универсальным мерилом успеха.
Этим объясняется создание больниц, тюрем и образовательных учреждений, а также различных политических и академических институтов. Их задачей было формировать идеал человека и корректировать нежелательные отклонения от идеального «естественного» состояния. Капитализм продемонстрировал изумительные способности к инновациям: появлялись все новые и новые заболевания, прежде всего психические, всё новые виды преступлений и другие отклонения от нормы, каждое из которых естественно требовало вмешательства и устранения. Система была практична настолько, что каждая новая психическая болезнь немедленно создавала новый рынок для людей в белых халатах и других экспертов, наделяя их растущей властью. Идеальным гражданином был тот, кто находил в себе достаточно сил, чтобы постоянно стремиться к достижению всё более размытого идеала человека, тот, кто был одержим идеей жизни правильно, в соответствии с советами экспертов. Все это нацелено на создание максимально эффективного в течение рабочих часов производителя и в свободное от работы время – ненасытного потребителя; гражданина, который каждую минуту своего бодрствования занимается тем, что без устали крутит колеса капитализма.
Поскольку капиталистическая система не могла функционировать, совершенно не замечая подчинённое большинство, поддержание легитимности государственного устройства возлагалось на парламент, призванный представлять и выражать волю народа. Эта франшиза была необходима, чтобы избежать революции. Идея о том, что именно парламент выражает истинную волю народа, была возведена в ранг неоспоримой аксиомы.
Те, кого выбрали, могли называть себя левыми или правыми, но это было относительно неважно, поскольку парламентские дебаты никогда не затрагивали фундаментальную политическую идею буржуазии: этатизм.
Политические идеологии, характерные для буржуазного парламентаризма, представляют собой лишь разные нюансы одной и той же верховной идеологии – этатизма, выражающего фундаментальную веру в проект «Человек», различаясь в трактовке исторической роли государства в реализации этого проекта. Чтобы реализовывать свои властные полномочия тихо и мирно, в интересах этатизма было важно создавать впечатление, что все мыслимые политические силы находятся под крышей парламентаризма.
Но как оказалось не все. Как уже было сказано финансовый капитал работает в рамках своих политических интересов, которые диктуют ему необходимость уничтожать институт государства и подчинить себе капитал промышленный.
Первое открытое столкновение промышленного и финансового капиталов произошло в 20 веке. До своего поражения во второй мировой войне промышленный капитал ещё был персонифицирован конкретными лидерами, предпочитавшими, впрочем, оставаться в тени. Хотя, в ту пору они были ещё на слуху.
Буржуазия промышленного капитализма предъявляет особые требования к государству. С его помощью она стремится обеспечить гегемонию на внутренних рынках и завоевать рынки внешние, удержать классовое господство под натиском развивающегося рабочего движения. На самом деле ей нужен не скромный «ночной сторож», а вооруженный до зубов часовой, способный отстаивать ее внутренние и внешние интересы. Вследствие концентрации производства и капитала формируется могущественная финансово-промышленная олигархия: стальные, угольные, нефтяные, пушечные, газетные и прочие «короли» образуют династии, богатства которых и степень влияния на все стороны жизни достигают невиданных масштабов. В начале 20 века по части организованности промышленного капитализма, в отношении превращения монополистического капитализма в государственно-монополистический капитализм – Германия была выше Америки. Экономическая слабость итальянского капитализма в известной мере компенсировалась разветвленной системой организационно-финансовых связей, мощью отдельных монополий-гигантов («Ансальдо», «Ильва», «Бреда», «Пирелли», «Фиат» и др.). Главной чертой запоздалой итальянской промышленной революции историк Р. Ромео считает вмешательство государства в таком объеме, «который отнюдь не предвидела либеральная экономическая теория». (Romeo R. Breve storia della grande industria in Italia 1861–1961. Bologna, 1972, p. 108).
Их острое соперничество за «место под солнцем», а также развитие рабочего движения обусловили нарастание милитаристских тенденций. Содержание постоянных армий, втягивающих в орбиту военного обучения миллионы людей, создание крупного военно-промышленного потенциала заметно увеличили удельный вес милитаризма в капиталистическом обществе, придали ему качественно новые черты. Громадные масштабы милитаризм принимает прежде всего под прямым воздействием процесса монополизации экономики. В области военного производства возникают гигантские монополии, неразрывно связанные с государством. «Торговцы оружием во всех странах включились тогда в безудержную гонку, устремляясь к незаметной для них пока пропасти, и Густав Крупп вместе с, другими оружейниками – Шнейдером, Шкодой, Мицуи, Виккерсом и Армстронгом, Путиловым, Терни и Ансальдо, Бетхлемом и Дюпоном – быстро приближался к этому финишу. Между Круппом и остальными была только та разница, что Крупп вырвался вперед и вел за собою всю команду. Крупповский концерн (как и его собратья в других странах) отнюдь не являлся «одиноким волком» в сфере большого бизнеса. Вся тяжелая промышленность с самого начала была неразрывно связана с военной промышленностью даже и тогда, когда обе эти отрасли не представляли собой единого целого. Магнаты тяжелой индустрии и пушечные короли энергично подталкивали развитие милитаризма как во внешней, так и во внутренней его форме. Политическое единство пришло в Германию поздно. Результатом его явились «порядок», «величие», «слава», а мелкой буржуазии особенно свойственно отождествлять себя с нацией и с ее воплощением – государством. Националистическая истерия насаждалась сверху. Наглядным примером может служить Германия, где запоздавший к разделу мира империализм обрел наиболее агрессивный характер. В 90-х годах XIX в. Был основан Пангерманский союз. Пангерманский союз пропагандировал не только объединение всех немцев под одной крышей, но и, по сути дела, ничем не ограниченную экспансию.
После того как главой союза в 1909 г. стал Г. Класс, еще более упрочились связи пангерманцев с монополистическим капиталом. Тем более что один из руководителей союза – А. Гугенберг возглавил директорат концерна Круппа и вошел в директорат Центрального союза германских промышленников. Крупповскую монополию Г. Класс приводил в качестве примера подлинно национального промышленного комплекса.
В «мозговом тресте» союза была широко представлена буржуазная интеллигенция, располагавшая большими возможностями воздействия на массовое сознание. По данным на 1904 г., из 276 членов правления насчитывалось 19 университетских профессоров, учителей и священников – 61, прочих представителей интеллигенции – 62. Если прежде говорили, что прусский школьный учитель одержал победы под Садовой и Седаном, то теперь с помощью учителей, священников, профессоров, журналистов монополии рассчитывали подготовить массы к мировой войне. Можно вспомнить хотя бы активную деятельность националистического историка Г. Трейчке. Пангерманский союз представлял собой своеобразное головное учреждение, от которого тянулись идейно-организационные нити к родственным организациям. Так, в декабре 1913 г. в Германии насчитывалось 3845 местных групп Флотского союза, требовавшего создания мощного флота и неограниченной экспансии на океанских просторах. Националистическую пропаганду вели также Союз сельских хозяев, Германское колониальное общество, Имперский союз против социал-демократии и т. д. Реальным воплощением нации объявляли государство, прочное изнутри, способное осуществлять широкую внешнюю экспансию. Идея классовой борьбы переносилась на международную арену, ей придавалась видимость борьбы между нациями «молодыми», «динамичными» и «старыми», «одряхлевшими». Причем первые – это нации «пролетарские», а вторые – «капиталистические», «плутократические».
В декабре 1910 г. оформилась Итальянская националистическая ассоциация. «Армию национализма... – отмечает итальянский историк-марксист П. Алатри, – составляла патриотствующая мелкая и средняя буржуазия, но генералами этой армии были крупные промышленники и аграрии». Французская реакция оперировала идеей «интегрального национализма». Главным ее пропагандистом была крайне правая группировка «Аксьон франсэз», сыгравшая существенную роль в генезисе не только французского, но и западноевропейского нацизма в целом. Как в недалеком будущем и нацисты, «интегральные националисты» манипулировали антикапиталистическими лозунгами, содержавшими противопоставление «созидательного» национального капитала «паразитическому» еврейскому и плутократическому вообще.
Конкретные исторические факты свидетельствуют о верхушечном происхождении национализма в империалистических странах. Он органично вписывался в контекст политического курса верхов, получившего наименование социалимпериализма. Этот курс предусматривал определенные подачки представителям господствующих наций за счет грабежа колониальных народов в сочетании с националистической пропагандой, культивированием чувства расового и национального превосходства. Хотя внутри социал-империализма имелись определенные тактические различия (одни его поборники делали ставку на социальные реформы, другие рассчитывали главным образом на националистический психоз), в целом он представлял собой политику национальной интеграции на реакционной основе. Это роднит его с нацизмом, выполнявшим аналогичную миссию. Характерно, что американский ученый Б. Семмел видит в основателе Британского союза фашистов О. Мосли интеллектуального наследника экстремистского крыла английского социал-империализма. (Semmel В. Imperialism and Social Reform. Cambridge (Mass.), 1960, p. 248).
В 1913 году был сделан последний о решающий шаг на пути преобразования мира в интересах международного финансового капитала. Была создана ФРС. Пришло время действовать. Средства – мировая война и вызванная ею мировая революция. То, что не получилось во времена тамплиеров, Великой французской революции, в 1848 году, должно было получиться теперь.
Планы банкстеров стали известны давно.
Примерно в 1870 г. в Баварских Альпах замёрз человек. Полиция нашла при нём документ, который показался ей очень важным. Таким важным, что его показали тогдашнему королю Баварии Людвигу II.
Это был необычный человек. Умница, эстет. Он покровительствовал Рихарду Вагнеру. Строил в Мюнхене прекрасный оперный театр. Пользовался огромной популярностью у своего народа. Людвиг Баварский оценил значение документа, но не знал, как поступить. В конце концов, он приказал его опубликовать.
Документ представлял собой письмо Джузеппе Мадзини Альберту Пайку. Кто такой Джузеппе Мадзини? Глава ордена розенкройцеров. Правда, это требует проверки. Дело в том, что предшественником Мадзини был Адам Вайсхаупт. А по другим источникам Адам Вайсхаупт основал тайное общество Баварских иллюминатов, основанное по специальному приказу банкирского дома Ротшильдов. Иллюминаты и розенкройцеры – не одно и то же. Вот к чему привели мои исследования этого вопроса.
Во-первых, кто такие розенкройцеры? Официально – тайный орден, основанный где-то в 1400 г. Христианом Розенкройцем. Орден этот намеревался бороться с властью Папы и Магомета. При более пристальном исследовании выясняется, что всё это вымысел. И самого Христиана Розенкройца, и его биографию, и сам орден, и философию ордена придумал в первом десятилетии XVII в. немецкий драматург Иоганн Валентин Андреэ. Ну, скажем, как Конан Дойл выдумал Шерлока Холмса. Философию ордена Андреэ позаимствовал у английского философа-мистика Джона Ди. (Вспоминайте последователей Паоло Сарпи и венецианскую партию в Англии, отсюда антипапская направленность). Всё это обычная художественная литература.
Так вот, Адам Вейсхаупт взял эту литературу и сделал её реальностью. По-существу, он создал орден резенкройцеров, дав ему биографию, точнее историю, придуманную Иоганном Валентином Андреэ. Но, зачем? Розенкройцеры противостояли масонам – наследникам тамплиеров. Это противостояние было выгодно третьему, закулисному игроку – иллюминатам. Так обстояли дела на тот момент. Альберт Пайк – суверен-гроссмейстер Шотландского круга вольных каменщиков (масонов) в США.
Так, или иначе, а Людвиг Баварский вскоре испытал на себе всю мощь тайных обществ. Против него начали психологическую войну. Был организован моральный террор. Он был объявлен сумасшедшим, и до сих пор это мнение не опровергнуто (загляните в Интернет). В конце концов, его отстранили от власти, заключили в замок Берг и там утопили в озере на мелководье.
Так, что же было в этом письме, публикация которого так дорого стоила королю Людвигу II? Вот это письмо.
В письме Мадзини в общих чертах наметил план переустройства мирового порядка. Так, под первым пунктом значится развязывание Первой мировой войны. Ее цель – осуществление контроля над царской Россией.
Далее идет Вторая мировая война, где в конфликт будут втянуты немецкие националисты и организации евреев. После этого военного конфликта должно было произойти расширение сферы русского влияния и создание государства Израиль.
Третья мировая война должна завершить план Мадзини. Она начнется между арабами и евреями, а затем в конфликт втянутся прочие страны мира. Одновременно произойдет кризис религиозного мировоззрения, причем будет полностью разрушено как христианство, так и атеизм. Когда это произойдет, люди получат «Доктрину Люцифера».
Да, уточним, что стоит за словами «установление контроля над Россией». Может быть, это станет понятно из следующего.
Все слышали про «Манифест коммунистической партии» К. Маркса. Некоторые даже читали. Так вот, в этой работе К. Маркс всего лишь систематизировал и упорядочил мысли Вайсхаупта. После этого масонская ложа была легализована в 1847 г. под названием «Союз коммунистов». Чуть позже масон Моисей Гесс основал I Интернационал. Он сумел захватить благими идеями помощи обездоленным не только пролетариев, но и огромное число интеллигенции. Дальнейшее известно.
Инструментом мировой революции, завоевания мирового господства должен был стать коммунистический интернационал, а движущей силой революции – мировой пролетариат у которого как известно нет отечества, и которому нечего терять кроме своих цепей. Для этой программы нужна была мощная теоретическая база. Для этого элита (банкиры-ростовщики) финансировала К. Маркса. «Марксизм – это средство для упрочения власти (плутократической – В.П.) элиты. Он не ставит своей задачей облегчить страдание бедных или способствовать прогрессу человечества. Это всего лишь план элиты...» (Э. Саттон. Власть доллара. М.: «Фери-В», 2003, с. 56, 66).
И мало-помалу дело пошло. Первая попытка начать Первую мировую войну была сделана в 1908. Сценарий был тот же. Австро-Венгрия оккупировала Боснию. От Николая II потребовали объявить войну Австро-Венгрии и пошло бы и поехало. Но Столыпин отговорил царя начинать войну. Именно за это его и убили. Кстати его знаменитые слова «не запугаете» адресованы к мировой финансовой закулисе, которая, в частности, и спонсировала революционные движения в России, начиная с Герцена и народников и кончая, пока ещё не известно кем. (Ленин в эмиграции отчаянно бился с меньшевиками и эсэрами за гранты). Войну пришлось развязать по тому же сценарию в 1914 г., и тоже все началось на Балканах. На этот раз мешал Распутин. Его оболгали, а в день, когда Гаврила Принцип застрелил Франца-Фердинанда, какая-то сумасшедшая женщина нанесла Распутину удар ножом в живот. Вопреки всему Распутин не умер, он провалялся несколько месяцев между жизнью и смертью, но главное не смог помешать войне.
Но какая изящная работа. Воистину с такими деньжищами всё возможно. Точнее всё можно купить, и креативных операторов и исполнителей на всех уровнях по обе стороны границы и агентов влияния. Так или иначе дело было сделано. Война началась и охватила все континенты. Империи рухнули. Россия была взята под контроль. Всюду утвердились выгодные плутократии демократические режимы. Финансовый капитал как никогда ранее укрепил свои позиции. Но мировой революции опять не произошло. Было сделано пол дела. Даже менее половины. Хотя начало было положено.
Поражение, понесённое в результате прошедшей войны, заставило промышленный капитал играть в открытую. Им понадобилось своё государство. Точнее такое государство, которое бы устраивало промышленный капитал. Основной принцип такого государства чётко сформулировал Генри Форд: производство и торговля должны находиться в частных руках, а вот банки, все до последнего, должны принадлежать исключительно государству. Потому что банкир, делая деньги из воздуха, посредством комбинаций с чужими деньгами, по-существу вредит реальной экономике.
Собственно, само понятие государства в наш исторический период, его суть, непосредственно связано с промышленным капиталом, с капиталистическим способом производства. Выше мы несколько поспешно заявили, что о промышленном капитале написано мало. А как же Карл Генрих Маркс, и всё, что он сделал, исследуя именно промышленный капитализм?
По Марксу отношения власти и подчинения охватывают три комплекса определённым способом взаимосвязанных явлений. Он характеризует их как экономическое, политическое и идеологическое господство. В их основе лежат отношения между теми, кто обладает верховным контролем над средствами, процессом и продуктом труда, и теми, кто такого контроля не имеет. Этот контроль и представляет собой экономическое господство. Владение рабом, землёй, капиталом – вот три основных типа собственности, которые определяют конкретные формы отношений власти и подчинения в процессе производства и распределения продуктов труда. Таким образом частная собственность на «условия осуществления труда» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т.23, С. 726.) является средством господства над процессом труда и над продуктом труда. Эти условия осуществления труда Маркс называет капиталом. При этом сами блага, выступающие в виде средств производства, сырья или денег, ещё не являются капиталом. Таковыми они становятся только будучи вовлечены в процесс производства с целью приумножения их стоимости. Центральным пунктом Марксовой экономической теории является анализ присущего капиталистическому способу производства механизма присвоения капиталистом прибавочной стоимости. Возможность распоряжаться прибавочной стоимостью создаёт основу зависимости рабочего от капиталиста. Что даёт такую возможность? Только государство. Но об этом чуть ниже.
Второй формой господства является господство политическое. Оно заключается прежде всего в правовом, законодательном закреплении определённых экономических отношений, то есть в создании политических и правовых гарантий экономического господства. Только после установления государством правовых гарантий, обеспечивающих беспрепятственное функционирование экономического строя, а также преимущественные позиции и привилегии господствующего класса, можно говорить о полном осуществлении экономического господства. Таким образом органом политического господства класса является государство. Оно, по словам Энгельса «объективирует» классовое господство. Государство представляет собой выделившуюся из общества совокупность людей, выступающих в качестве членов или функционеров определённых организаций и обладающих по этой причине определёнными прерогативами. Первейшим их долгом является издание постановлений, обязательных для всех граждан государства. Вторым – обеспечение исполнения этих постановлений. Две этих функции в государственном аппарате выполняются обычно различными совокупностями людей. Первая принадлежит политическим органам власти, правительствам и парламентам, вторая – администрации полиции, армии.
В работах К. Маркса и Ф. Энгельса отчётливо выступают два наиболее важных признака государственной власти: 1) наличие обособленной группы людей, действующих от имени всего общества, как бы встающей над частными интересами; 2) создание определённой совокупности институтов и норм, охраняемых этими людьми. Эта совокупность институтов и норм способна существовать гораздо более длительное время, нежели группа людей, непосредственно осуществляющих власть. Однако более глубокий взгляд на вещи показывает, что в капиталистическом обществе эти нормы и институты, призванные цементировать общественный порядок, соответствуют интересам экономического господства правящего класса. Следовательно, в качестве отдельной группы людей государство не тождественно обществу, понимаемому как все граждане.
Однако, не следует отрицать, что государство представляет собой определённый способ объединения общества. Становление государственности и развитие форм общества есть путь развития национальных общностей. При этом переплетение общенациональных функций государства с классовыми приводит к тому, что охрана классового господства и выражение классовых интересов становятся общенациональными функциями.
Функцию гаранта определённых общественных отношений (в том числе и отношений экономического господства) государство исполняет при помощи двух родов деятельности: разработке законов и применения насилия по отношению к тем, кто не соблюдает законы. Далее термин «угнетение» будет обозначать политический гнёт, выражающийся в открытых акциях государственных органов охраны порядка (администрация, полиция, армия) против тех, кто «не чтит право», или выступает против существующих общественных отношений.
Политическое насилие – это лишь одно из средств сохранения власти господствующим слоем. Другое средство, способное в определённой мере заменить первое (но обычно выступающее параллельно ему), – это идеологическое господство.
Любая идеология представляет собой ни что иное как обобщение практики господствующего класса с точки зрения его интересов. В этом смысле она является теоретической рефлексией. Надстройкой над повседневной практикой данного класса. Процитируем Маркса и Энгельса: «Мысли господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями. Это значит, что тот класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть в то же время и его господствующая духовная сила. Класс, имеющий в своём распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства, и в силу этого мысли тех у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчинении господствующему классу. Господствующие мысли суть не что иное как идеальное выражение господствующих материальных отношений, как выраженные в виде мыслей господствующие материальные отношения; следовательно, это – выражение тех отношений, которые и делают один этот класс господствующим, это, следовательно, мысли его господства» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т.3, С. 45 – 46).
Истоки идеологического господства лежат в том, что идеология господствующего класса есть, по крайней мере в первой фазе существования формации, выражение интересов всех классов, за исключением ранее господствовавшего. Достигается согласие подчинённого большинства. Чтобы это произошло один класс должен стать достаточно сильным, чтобы поставить возвышение всей нации в зависимость от своего возвышения, развитие интересов всех других классов – в зависимость от прогресса и развития своих интересов. Интерес этого одного класса должен для данного момента стать национальным интересом, сам этот класс должен стать для данного момента представителем всей нации.
Буржуазия, развивающая промышленность, пишет Энгельс, «единственный класс в Германии, который приобщил к своим интересам и объединил под своим знаменем, по крайней мере, большую часть землевладельцев-предпринимателей, мелких буржуа, крестьян, рабочих и даже некоторую часть дворянства… Потребности фабрикантов, таким образом, представляют собой потребности всей буржуазии и зависящих от неё в данный момент классов» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т., С. 55).
Идеологическое господство выступает как стабилизирующее средство не только по отношению к экономическому господству. Такую же точно функцию оно выполняет и по отношению к господству политическому. Это две отдельные, хотя и связанные между собой функции. Идеологическое укрепление экономического господства заключается в представлении данного экономического строя как всеобщего блага. Укрепление политического господства проявляется в представлении деятельности правительства как выражения интересов всех классов. Этим путём косвенно оказывается влияние также и на укрепление экономического строя.
Главная и конечная цель здесь – это достижение согласия. Представление государства как органа «внеклассового» или «надклассового» есть одна из основных целевых установок идеологии господствующего класса.
Реальное проявление господства идеологии правящего класса состоит в том, что народные массы разделяют это убеждение. Благодаря этому деятельность государства, гарантирующего определённый строй, приобретает признание всех.
В свою очередь политическое господство способствует укреплению господства идеологического, поскольку государственные органы являются распространителями идеологии господствующего класса и играют важную роль в её насаждении. В своих важнейших законодательных актах государственные органы ссылаются на общие идеологические принципы, реализацией и практическим применением которых как раз и являются эти акты. Непосредственная функция целого ряда государственных учреждений и институтов заключается в том, чтобы насаждать определённую идеологию в массовом сознании. Таковы, например, функции средств массовой информации, и в какой-то мере, системы образования.
А. Грамши отмечал, что, поскольку государство стремится к воспроизводству и воспроизведению определённого типа культуры и определённого типа гражданина (а, следовательно, и определённого типа социальных и индивидуальных отношений), оно должно также стремиться к устранению одних обычаев и позиций и распространению других; право (наряду со школой и другими воспитательными институтами) является также средством достижения этой цели.
Грамши считал также, что государство представляет собой такую связь различных областей практической деятельности, при помощи которой правящий класс не только оправдывает и сохраняет свою власть, но получает на это активное согласие подданных. (Грамши А. Избранные произведения. М.. 1959, т. 3. С. 215).
Замечания Грамши приводят нас к выводу, что при «активном согласии подвластных» уменьшается роль принуждения как средства сохранения классового господства. Нет нужды применять его по отношению к тем, кто поддерживает данный строй; оно резервируется только для недовольных или бунтующих. Таким образом, сфера применения насилия, как правило, обратно пропорциональна сфере идеологического господства.

1.12 Идеал корпоратократического государства

Следует помнить, что само по себе государство не является субъектом власти. Это инструмент власти. Его используют господствующие классы для осуществления отношений власти и подчинения. Как это не парадоксально, этими «пользователями» могут стать даже организованные криминальные структуры или … плутократы, т.е. структуры по своей сути враждебные государству. Наиболее органичным является использование государства сословием организаторов производства. Такое положение возникло в Германии после выборов в Рейхстаг 1932 года. В 1933 году рейхсканцлером был избран глава национал-социалистической партии Германии Адольф Гитлер.
Как пишет Иоахим Фест (Иоахим Фест. Адольф Гитлер. В трёх томах. М.: Алатейя. 1993) суть и мотивы Адольфа Гитлера не объяснить только одной жаждой власти. «Я не диктатор и никогда не буду диктатором, – сказал он как-то, пренебрежительно добавив, что, – став диктатором, может править любой фигляр» . Он считал, что господства по произволу лидера вообще нет, а есть лишь различные способы формирования «общей воли». Мы бы сказали «согласия». Этому способствовало то, что национал-социалистическая идеология в известном плане была «производным христианских убеждений и частью настроений и идеологий, которые сформировались в христианской общинной жизни в противостоянии с непонятным или вызывающим напряжение окружающим миром и современным развитием». (Фест С. 332). Одна из основных идей Гитлера состояла в том, что человек хочет быть частицей целого. И. Фест пишет: «Было бы заблуждением видеть только элемент принуждения в многочисленных партийных структурах, в политизированных профессиональных объединениях, палатах, ведомствах, союзах, которые теперь заполнили всю страну. Гитлер открыл забытую истину, что люди испытывают потребность быть встроенными в общую систему, что есть желание «слиться» и что возможность самопожертвования для сознания широкой массы часто больше значит, чем интеллектуальное пространство свободы». Так возникло корпоративное государство, при котором честью было быть его гражданином, будучи хоть подметальщиком улиц. Главным было чувство восстановленной социальной уверенности после травмирующих лет страха и депрессии. Если верить Раушнингу А. Гитлер говорил: «Пусть владеют землёй и фабриками сколько им угодно. Решающий момент то, что государство через партию распоряжается ими независимо от того, собственники они или рабочие. Понимаете, всё это уже ничего не значит. Наш социализм затрагивает гораздо более глубокий уровень. Он изменяет не внешний порядок вещей, а регулирует только отношение человека к государству. Собственность и доходы – экая важность, очень нужна нам социализация банков и фабрик. Мы социализируем людей».
В Германии была создана принципиально новая властная структура. Её основой являлась система народовластия. Исходя из предполагавшегося единства личных и общенародных интересов, а также подчиненного значения групповых, корпоративных интересов механизмы представительной демократии сменились прямой плебисцитарной демократией (как наиболее точно отражающей единое мнение народа). Так, в 1933 г. на плебисците решался вопрос о выходе из Лиги наций, в 1934 г. о президентских полномочиях канцлера, в 1938 г. – о присоединении Австрии. Кроме того, предусматривалось, что на плебисцитарной основе должно проходить утверждение списка 2 тыс. кандидатов в состав Рейхстага, из которых фюрер отбирал 810 депутатов.
Реальный центр власти был сосредоточен в рамках государственного механизма. Но надо отметить, что для национал социалистов сам принцип этатизма не имел самодовлеющего характера. Нацисты видели в государстве лишь формальную структуру. «Раса и личность – вот главные факторы нашего мировоззрения. Оно принципиально видит в государстве только средство к цели», – писал Гитлер в «Майн Кампф». Государство как система, объединяющая все частные и групповые интересы, должно было уступить первенство новому субъекту, сосредотачивающему волю народа на целенаправленное преобразование человека и общества. Таким субъектом властных отношений стала нацистская партия.
Положение партии в Рейхе принципиально отличалось от роли аналогичных партий в других государственных системах. НСДАП приобрела полную монополию политической власти, подчинив другие вертикальные институты (армию, бюрократию) или вытеснив их (церковь). Непосредственный партийный контроль над всеми институтами государства был узаконен Указом от июля 1934 г. об обязательности решений заместителя фюрера по партии «в вопросах, связанных с подготовкой законопроектов во всех административных инстанциях империи». Заместителем фюрера по партии с 1933 г. являлся Рудольф Гесс (министр без портфеля в системе имперского управления). С 1941 г. эти полномочия были институализированы в особых правах Партийной канцелярии фюрера под руководством рейхсляйтера Мартина Бормана. Партийная канцелярия контролировала работу разветвленной сети отраслевых отделов НСДАП, руководители которых во многих случаях занимали соответствующие места и в системе имперских министерств (например, И. Геббельс, ставший во главе отдела пропаганды НСДАП и Министерства народного просвещения и пропаганды, Р. В. Дарре, возглавлявший сельскохозяйственный отдел и министерство сельского хозяйства и продовольствия, А. Розенберг, возглавлявший отдел внешней политики и министерств оккупированных территорий).
Сама система государственного управления значительно унифицировалась. Сокращалось действие принципа коллегиальности, усиливалась вертикальная субординация. По Закону от 7 апреля 1933 г. все чиновники были объявлены единой корпорацией. Занятие «почетных постов» было возможно только для лиц арийского происхождения. Закон о чиновничестве 1937 г. окончательно оформил полную публично правовую ответственность государственных служащих лично перед фюрером. К концу 30 х гг. членство государственных служащих в НСДАП достигло 70 %. В рамках политики унификации также было ликвидировано федеративное устройство Германии и система местного самоуправления. Основой территориально политического устройства стала внутренняя структура НСДАП – территориальное деление на 33 гау, 827 округов (крайс), 21 тыс. районов (ортсгруппен), свыше 260 тыс. партийных ячеек. Основным звеном являлась гау, как правило совпадавшая с военными и административными округами. Во главе администрации округа находился наместник – штатгальтер. Закон 1935 г. «Об имперских наместниках» определял штатгальтеров как «представителей имперского правительства», ответственных за «наблюдение за выполнением политических директив фюрера и рейхсканцлера». Штатгальтеры почти во всех случаях являлись и фюрерами гауляйтерами областных партийных организаций. В их ведении оказывались все вопросы, кроме судебных, финансовых, а также назначения земельных чиновников, осуществляемого централизованно из Берлина. Гауляйтеры несли личную ответственность перед фюрером.
Личная роль фюрера в создававшейся государственной системе была исключительно велика. Уже после плебисцита 1934 г. фюрер сосредоточил в своих руках чрезвычайные полномочия. В дальнейшем система единоличной власти значительно укрепилась. Правовой статус Гитлера определялся сочетанием функций рейхсфюрера, рейхсканцлера и верховного главнокомандующего, что позволяло соединить высшее партийное, государственное и военное управление. Впоследствии для осуществления координации этих сфер при фюрере была также создана Коллегия трех уполномоченных, в состав которой вошли руководители партийной канцелярии (М. Борман), рейхсканцелярии (X. Ламмерс) и военной канцелярии (А. Йодль). Кроме того, вокруг фюрера формировались особые властные структуры, находящиеся вне партийной и государственной иерархии (Тайный кабинет по внешней политике, Совет министров по обороне). В соответствии с Указом от 28 августа 1939 г. все руководители высших государственных учреждений были признаны ответственными непосредственно перед фюрером. В 1942 г. постановление Рейхстага от 26 апреля окончательно закрепило исключительные полномочия фюрера как «вождя нации, верховного главнокомандующего, главы правительства и высшего обладателя правительственной властью, верховного судьи и фюрера Партии одновременно». Необходимо отметить, что собственно система вождизма является важнейшим элементом любой формы корпоратократической государственности – император, председатель, фюрер. Но в условиях преобладания партийного принципа во властной иерархии она приобретает особое качество. Гитлер как лидер нации занимал свой пост уже не в силу личных харизматических качеств или формального государственно правого статуса, а именно как руководитель партии. Его образ ассоциировался не с государством, а с партией. Помимо единоличной диктатуры вождя, создается всеохватывающая система фюрерства – пирамидальная иерархия политического руководства внутри партии (рейхсляйтеры – гауляйтеры – крейсляйтеры – ортсгруппенляйтеры – целенляйтеры – блокляйтеры).
Партийно государственная структура Рейха дополнялась всеохватывающей идеологической системой. После прихода к власти тема борьбы постепенно сменилась темой солидарности и единства народа, фигура борца – фигурой труженика, росло значение традиционных ценностей – религиозной веры, семейных устоев. Понимание высшей цели проецировалось на представление об отдельном человеке. Главной задачей системы провозглашалось воспитание «новой личности» с особой социальной этикой и моралью, личности, жизнь которой всецело подчинена великим принципам, служению некой высшей истине.
Либеральные ценности вызывали презрение нацистов как ослабляющие, разрушающие человеческую личность, растлевающие ее или уводящие в ложный мир фальшивых добродетелей. Столь же несовместимым оказался нацизм и с христианским мировоззрением. В отличие от очевидного тяготения итальянского, австрийского, испано португалького фашизма к солидаристским идеям, выдвигавшимся Римско католической церковью в начале XX в., национал социалистическая партия никогда не испытывала влияния католицизма. После прихода к власти руководство НСДАП согласилось из тактических соображений на сотрудничество с Церковью. 20 июля 1933 г. был заключен конкордат с Ватиканом, гарантирующим, с одной стороны, неприкосновенность католической веры и прав католиков при новом режиме и верность католического клира интересам Рейха и немецкого народа – с другой. Однако в дальнейшем христианские конфессии стали подвергаться все более жестким ограничениям. Протестантская евангелическая церковь была фактически подчинена государству. На базе лютеранского крыла немецкого протестантизма было сформировано реформаторское церковное движение «Немецкие христиане», выступающее за нацификацию церкви. Католические священники и прихожане становились объектом открытых репрессий. Непримиримое отношение нацистов к возможности клерикализации режима и их агрессивность в отношении христианства в конечном счете вынудило Ватикан пересмотреть позитивное отношение к национал социализму.
Итак, идеологическая функция нового государственного режима являлась жизненно важной для национал социализма. Созданная в рамках государственного организма идеологическая машина уже не только декларировала стратегические ориентиры развития общества, но и сама превращалась в главный регулятор общественных отношений. На службу официальной пропаганде были поставлены новейшие достижения в области средств массовой информации, кинематограф, фундаментальная и прикладная наука, искусство, спорт, туризм, досуг. И. Геббельс, рейхсминистр народного просвещения и пропаганды, предвосхитил многие элементы современной теории воздействия на массовое сознание. Под его руководством была создана невиданная идеологическая система, превратившая идеи национал социализма в целостный мировоззренческий, морально этический комплекс, эффективная модель воспитания «нового человека», отвергающего ценности гуманизма и демократии, основы рационалистического мировосприятия. В известном смысле, и партия, и государство, и любые общественные организации являлись лишь частью общей идеологической системы. Создавая разветвленную сеть дочерних организаций, НСДАП стала действительно массовой и охватывала все слои населения. К 1945 г. только в рядах самой партии было уже 6 млн человек.
Несмотря на деятельность государства по нормированию компании имели обширные возможности для разработки своих собственных производственных и инвестиционных направлений. Даже в отношении проектов, связанных с войной, принцип свободы контрактов в целом соблюдался; вместо того, чтобы использовать власть, государство предлагало компаниям несколько вариантов контракта на выбор. У такого отношения было несколько мотивов, в том числе убежденность в том, что частная собственность обеспечивает важные стимулы для повышения эффективности. Конечно существовали многочисленные правила и вмешательства в рынок, с целью дальнейшего развития и автаркии. Так, режим, запустив Новый план Шахта в 1934 году, серьезно усилил свое влияние на обмен валюты и распределение сырья, чтобы обеспечить выполнение государственных заказов. Установление заработной платы стало задачей государственных должностных лиц, рынок капитала был зарезервирован для государственных заказов, и в 1936 году было объявлено об общем замораживании цен. Кроме того, государственные заказы значительно расширились. В период с 1932 по 1938 год они увеличивались в среднем на 26 процентов в год; их доля в ВНП выросла за эти годы с 13,6 до 30,5%. Как следствие, индивидуальное потребление и экспорт были в значительной степени свёрнуты. Большая часть государственного спроса имела форму заказов для производственных предприятий. Таким образом, государственным органам могло показаться вполне рациональным создание государственных компаний для их выполнения. В этом случае государство могло бы сэкономить большие прибылей, которые фактически выплачивались компаниям, занимающимся производством по государственным заказам. Однако государство не пошло по этому пути. Едва ли проводилась масштабная национализация частных компаний во время Третьего рейха. Однако, было небольшое количество предприятий, созданных в виде государственных. Самым ярким примером таких компаний была «Рейхсверке Герман Геринг», которая была основана в 1937 году для эксплуатации немецких месторождений железной руды низкого качества. Каковы же были отношения между государством и промышленностью во времена Третьего Рейха? Дискуссия по этой проблеме восходит к началу самого национал-социалистического государства. Сегодня многие историки думают, что нацистское государство играло главную роль, в значительной степени лишив компании возможности принимать самостоятельные решения.
Однако есть и другие, кто рассматривает режим как инструмент Большого бизнеса благодаря которому тот вышел из Великой депрессии еще более могущественным, чем раньше. (A good overview of the older debate is provided by Kershaw, Nazi Dictatorship).
"Большой бизнес" – действительно правильный термин в отношении второго предположения, потому что он не имел дело с промышленностью в целом, а был сосредоточен на «организованном капитализме», а именно на промышленных компаниях, картелях и трастах, таких как компании тяжелой промышленности или IG Farben. При этом сохранялись три отличительных свойства «социализма», а именно: государственное регулирование ключевых отраслей, активное участие государства в определении заработной платы и «социальные дивиденды» для всех.
Несмотря на активную регулятивную деятельность со стороны государства, компании сохранили значительную часть своей автономии. Как правило, принцип свободы договора, что является важным пунктом прав частной собственности, не был отменен во время Третьего рейха в отношениях с государственными органами. Поэтому можно дать такую общую характеристику нацистской экономической системы по отношению к промышленности: она объединяла два элемента, а именно: широкое государственное регулирование и сохранение значительных прав частной собственности.
Представление о том, что частная собственность организаций во время Третьего рейха сохранились только в номинальном смысле и что на самом деле почти ничего не осталось от самостоятельности предприятий как субъектов экономической деятельности, имеет серьезные недостатки по крайней мере в трех отношениях: А) Несмотря на широко распространенное нормирование затрат, предприятия, как правило, имели достаточно возможностей для выполнения своих собственных производственных планов.
Б) Инвестиционные решения в промышленности были под влиянием государственных органов, но инициатива в целом оставалась за компаниями. Не было централизованного планирования или структуры инвестиций, ни под Четырехлетний план, ни во время войны. В) Даже в отношении собственных инвестиционных проектов, связанных с войной и автаркией, государство обычно не использовало власть для обеспечения безусловной поддержки промышленности.
Промышленные предприятия обычно генерировали достаточно финансовых средств за счет большой прибыли и высокой амортизации, чтобы финансировать свои потребности, не прибегая к рынку капитала.
Не верным было бы утверждение, что предприятия постоянно работали под угрозой применения силы или даже национализации, если они не исполняли желания режима. Следует отметить, что компании обычно могли отказаться от участия в инвестиционном проекте, разработанном государством, без каких-либо последствий. Можно привести немало случаев, когда они это делали, даже после реализации Четырехлетнего плана и после начала войны, которые иногда рассматриваются как переломные моменты в экономической политике режима. (Mollin, Montankonzerne, p. 257; Overy, Nazi Economic Recovery, p. 56; and Hayes, In- dustry, pp. 165-73, and Degussa, chapter 4. S BArch R 3101/18220, Amt flir deutsche Roh- und Werkstoffe to Wirtschaftsgruppe Mineralblindustrie, 27 April 1937).
Все описанные случаи, которые можно дополнить еще, показывают, что принцип свободы заключения контрактов соблюдался режимом даже в проектах, важных для ведения войны. Поэтому можно утверждать, что краткосрочные и долгосрочные ожидания фирм в отношении прибыли сыграли решающую роль и в секторах вооружений и автаркии.
Политика корпоратократического государства по отношению к финансовому капиталу была совершенно другой. Дабы абсолютно перекрыть какое бы то ни было «бегство капиталов» за границу в 1937 году было издано «положение о немецких банках», по которому ликвидировалась независимость государственного банка, прекращался свободный обмен марки на иные валюты. А «Закон о государственном банке» 1939 года вообще снял все ограничения по предоставлению государственного кредита – надобность в параллельных деньгах отпала, отныне марка обеспечивалась втрое возросшим достоянием Третьего рейха. С 1934 года по так называемому «Новому плану» внешняя торговля перешла под полный государственный контроль, а все предприятия вошли в состав семи «имперских групп промышленности».
Денежное обращение Германии, таким образом, оставалось сбалансированным, финансирование же военных заказов руководство Германии смогло произвести путем создания инвестиционных денег, стимулируя рост производства без ущерба для благосостояния нации.
Экономический подъем Третьего рейха произошел без иностранных инвестиций, без привлечения иностранных кредитов, без закабаления национальной экономики мировой вненациональной финансовой олигархией!
Немцы старательно переводили на безвалютную основу всю свою внешнюю торговлю.
Результат не заставил себя ждать. Рост экономики Третьего рейха (и связанный с этим рост уровня жизни) потрясает. Только с 1936 по 1939 год объем общего промышленного производства Третьего Рейха вырос на 37%, за 1939 год Германия произвела 24 миллиона тонн чугуна (что составило 22% общемирового производства), 22.3 миллиона тонн стали (24%), 333 миллиона тонн каменного угля (17%), а по производству искусственного каучука и металлообрабатывающих станков заняла устойчивое первое место. Экспорт черных металлов Германией превысил подобный американский показатель вчетверо!
Мы здесь не касаемся внешней политики Третьего Рейха. Нам важно знать его государственное устройство. Однако Рейх был разрушен с помощью войны и этот вопрос нельзя обойти. Это была вторая после Первой мировой большая война между банкстерами и корпоратократами. Причём банкстеры начали и выиграли в очередной раз. Война началась так.

1.13 Битва

События, предшествовавшие началу войны с Польшей, Джон Толанд прослеживает буквально по часам. (Толанд, Джон. Адольф Гитлер. М.: 1993). Воспользуемся нашим методом renovatio. Уберём комментарии и оставим только факты.
По Версальскому договору Восточная Пруссия со столицей в Кёнигсберге и портовый город Данциг были отделены от Германии так называемым польским коридором. Это территория Германии, которую передали Польше. В итоге Польша получила 70 километров побережья и земли между восточной Пруссией и остальной Германией. Правительство Германии не требовало возвращения этих земель. Оно обратилось к Польше с просьбой присоединить Данциг, который имел статус вольного города и Польше не принадлежал, к Германии, а через коридор, чьё наличие затрудняло хозяйственные связи Германией с Восточной Пруссией, провести экстерриториальную автостраду и железнодорожную магистраль, подконтрольные Германии.
Это была просьба и никаких ультиматумов. Но 25 августа Гитлер получил перевод речи Чемберлена в палате общин. Последний предупредил, что если немцы считают, будто англичане и французы не выполнят своих обязательств перед Польшей, они предаются опасным иллюзиям.
Польша вдруг начала реагировать очень агрессивно. Начались расправы над немцами, проживающими на территориях, отошедших к Польше. Заявления официальных лиц носили оскорбительный для Германии характер. Однако довести до военного столкновения не удавалось. Гитлер несколько раз отдавал войскам приказ к началу боевых действий и тут же отменял его. И тогда заработали тайные пружины истории.
Кто стрелял в солдат и казаков во время мирного шествия 9 января 1905 года, после чего они открыли ответный огонь? А кто опубликовал статью в Lokal Anzeiger, в которой сообщалось о мобилизации германских армии и флота, что вызвало мобилизацию в России? Когда 3 – 4 октября 1991 года демократы организовали в Москве массовые убийства мирных жителей, кто первым начал стрелять? Кто стрелял по карателям и убил несколько единиц? Кто стрелял в ОПОНовцев и в инсургентов в 2014 году в Киеве? Причём инсургентов положили ровно 100?
В 20.00 31 августа 1937 года неизвестные, переодетые в форму Войска польского захватили радиостанцию в Гляйвице, расположенном на территории Германии недалеко от границы с Польшей. Они передали в эфир сообщение на польском языке: «Uwage! Tu Gliwice. Rozglosnia znajduje sie w rekach Polskich… («Внимание! Это Гливице. Радиостанция находится в польских руках…»)». После чего нападавшие скрылись, вернувшись на польскую территорию. Никто из работников радиостанции не пострадал. Их просто заперли в подвале. Так что свидетелей нападения было много. Все нападавшие демонстративно говорили на польском языке. И Польша и Германия отрицали свою причастность к случившемуся и я почему-то им верю. Документы о подготовке этой провокации найдены не были.
В 5.45 1 сентября 1939 года немецкие войска атаковали Польшу.
Великобритания и Франция объявили Германии войну.
Мировая корпоратократия, которая оказала максимально возможную помощь в подъёме Германии, не прекратила эту помощь и во время войны. Её слабое место то, что она по определению не может стать интернациональной, потому что всегда привязана к государству. Поэтому единственный способ корпоратократов создать международную структуру, способную противостоять финансовому интернационалу, это объединиться вокруг какого-то, наиболее продвинутого, государства. Таким государством в ХХ веке стал Третий Рейх.
Летом 1924 г. проект, известный как «план Дауэса» был принят на Лондонской конференции. Он предусматривал снижение вдвое выплаты репараций и решал вопрос об источниках их покрытия. Для этого план предусматривал предоставление Германии крупного займа на сумму 200 млн долл., половина из которых приходилась на банкирский дом Моргана. К августу 1924 г. старую немецкую марку заменили новой, финансовое положение Германии стабилизировалось.
Причиной этого было то, что ежегодные выплаты репараций теперь шли на покрытие суммы выплачиваемых союзниками долгов. Золото, которое Германия платила в виде военных репараций, продавалось, закладывалось и исчезало в США, откуда оно в виде «помощи» по плану возвращалось в Германию, которая отдавала его Англии и Франции, а те в свою очередь оплачивали им военный долг США. Последние, обложив его процентами, вновь направляли его Германии. В итоге все в Германии жили в долг, и было ясно, что в случае, если Уолл-стрит отзовёт свои займы, страна потерпит полное банкротство.
Хотя формально кредиты выдавались для обеспечения выплат, реально речь шла о восстановлении военно-промышленного потенциала Германии. Общая сумма иностранных вложений в германскую промышленность за 1924;1929 гг. составила почти 63 млрд золотых марок (30 млрд приходилось на займы), а выплата репараций – 10 млрд марок. 70% финансовых поступлений обеспечивали банкиры США, большей частью банки Дж. П. Моргана. В итоге уже в 1929 г. германская промышленность вышла на второе место в мире, но в значительной мере она находилась в руках ведущих американских финансово-промышленных групп.
Так, «И.Г. Фарбениндустри», этот основной поставщик германской военной машины, на 45% финансировавший избирательную кампанию Гитлера в 1930 г., находился под контролем «Стандарт Ойл». «Дженерал электрик» контролировала германскую радио- и электротехническую промышленность в лице АЭГ и «Сименс» (к 1933 г. 30% акций АЭГ принадлежали «Дженерал электрик»), через компанию связи ИТТ – 40% телефонной сети Германии, кроме этого им принадлежали 30% акций авиастроительной фирмы «Фокке-Вульф». Над «Опелем» с 1929 г. свой контроль осуществляла американская автомобильная корпорация «Дженерал моторс», принадлежащая семейству Дюпона (Дюпон – это вообще отдельная тема, как он сторонник идей Гитлера создавал в США националистические партии и идейно помогал нацистской Германии). Именно на заводах этой корпорации в Германии производились для немецкой армии известные грузовики Blitz. Генри Форд контролировал 100% акций концерна «Фольксваген». В 1926 г. при участии рокфеллеровского банка «Дилон Рид и К;» возникла вторая по величине после «И.Г. Фарбениндустри» промышленная монополия Германии – металлургический концерн «Ферейнигте штальверке» (Стальной трест) Тиссена, Флика, Вольфа и Феглера и др. Американский промышленный капитал сливался с таковым в Германии.
Бывший канцлер Германии Брюнинг писал в своих мемуарах, что, начиная с 1923 г., Гитлер получал крупные суммы из-за рубежа. Откуда они шли неизвестно, но поступали через швейцарские и шведские банки. Известно также, что в 1922 г. в Мюнхене состоялась встреча А. Гитлера с военным атташе США в Германии капитаном Трумэном Смитом, составившим о ней подробное донесение вашингтонскому начальству (в Управление военной разведки), в котором он высоко отзывался о Гитлере. Именно через Смита в круг знакомых Гитлера был введён Эрнст Франц Зедгвик Ганфштенгль (Путци), выпускник Гарвардского университета, сыгравший важную роль в формировании А. Гитлера как политика, оказавший ему значительную финансовую поддержку и обеспечивший ему знакомство и связи с высокопоставленными британскими деятелями. В 1930 г. с НСДАП происходит финансовое чудо: в сентябре в результате крупных пожертвований Тиссена, «И.Г. Фарбениндустри» и Кирдорфа партия получает 6,4 млн. голосов, занимает второе место в Рейхстаге, после чего активизируются щедрые вливания из-за рубежа. Основным связующим звеном между крупнейшими немецкими промышленниками и зарубежными финансистами становится Я. Шахт. 4 января 1932 г. состоялась встреча крупнейшего английского финансиста М. Норманна с А. Гитлером и фон Папеном, на которой было заключено тайное соглашение о финансировании НСДАП. На этой встрече присутствовали также и американские политики братья Даллесы, о чём не любят упоминать их биографы. А 14 января 1933 г. состоялась встреча Гитлера со Шрёдером, Папеном и Кеплером, где программа Гитлера была полностью одобрена. 30 января Гитлер становится рейхсканцлером. После поездки поставленного вновь во главе Рейхсбанка Я. Шахта в США в мае 1933 г. и его встречи с президентом и крупнейшими банкирами с Уолл-стрит Америка выделила Германии новые кредиты на общую сумму в 1 млрд долл. А в июне во время поездки в Лондон и встречи с М. Норманном Шахт добивается предоставления английского займа в 2 млрд долл. и сокращения, а потом и прекращения платежей по старым займам. Таким образом, нацисты получили то, чего не могли добиться прежние правительства. В августе 1934 г. американская «Стандарт Ойл» приобрела в Германии 730 тыс. акров земли и построила крупные нефтеперерабатывающие заводы, которые снабжали её бензином, в том числе авиационном, и ГСМ. За время Второй мировой войны ни один танкер «Стандарт ойл» не был потоплен немецкими подводными лодками.
Тогда же в Германию из США было доставлено тайно самое современное оборудование для авиационных заводов, на котором начнётся производство немецких самолетов. От американских фирм «Пратт и Уитни», «Дуглас», «Бендикс Авмэйшн» Германия получила большое количество военных патентов, и по американским технологиям строился «Юнкерс-87». К 1941 г., когда во всю бушевала Вторая мировая война, американские инвестиции в экономику Германии составили 475 млн долл. «Стандарт Ойл» вложила в неё 120 млн, «Дженерал моторс» – 35 млн, ИТТ – 30 млн, а «Форд» – 17,5 млн. Источник – Но силы были слишком не равны. Объединённый банкстерами мир вёл против Германии тотальную войну. Должна была быть уничтожена немецкая культура, сам немецкий дух, подорван генофонд немцев, изменена их психология.
В январе 1943 г. руководством США и Великобритании было принято решение о начале ковровых бомбардировок городов Германии. И тут встал вопрос о выборе целей и повышении эффективности бомбардировок. Была задействована научно-исследовательская группа ВВС, которую возглавлял общепризнанный американский «математический гений», будущий отец кибернетики Норберт Винер. Официально группа занималась моделированием противовоздушной обороны и отработкой средств ее преодоления. Однако, Винер, используя финансирование Пентагона, собрал большую группу специалистов различных областей, так или иначе связанных с управлением. Заметную роль в этой группе играли психологи и нейрофизиологи. В группу Винера входил молодой Ганс Селье который вскоре после войны прославился теорией стресса. Когда группа Винера получила задание разработать критерии эффективности бомбардировок, Селье порекомендовал Винеру обратиться к знаменитому немецкому психологу Курту Левину. Сам Курт Левин, после эмиграции из Германии, преподавал в Университете Айовы. Винер рекомендовал генералу Арнольду включить Курта Левина в число консультантов военно-воздушных сил.
Выполняя заказ ВВС, Левин написал в 1942 г. работу «Перспектива времени и моральный дух». В ней он отметил: «Один из главных методов подавления морального духа посредством стратегии устрашения (террора) состоит в том, чтобы держать человека в состоянии неопределённости относительно его текущего положения и того, что его может ожидать в будущем».
Курт Левин и его сотрудники разработали специальную шкалу, увязывающую масштабы разрушений и жертв мирного населения с падением морального духа в тылу и на фронте. При этом, он же сформулировал гипотезу, которая устанавливала необходимый порог разрушений и жертв, начиная с которого подавляющая часть населения в тылу и на фронте переставала верить в победу своей страны и отказывается от собственных идеологических убеждений. С 1943 г. совместное командование ВВС США и Великобритании начало вырабатывать перечни целей, в значительной мере под воздействием так называемых «кривых Курта Левина». Армады в сотни (иногда – свыше тысячи) бомбардировщиков налетали на немецкие города, сбрасывая на них сотни тонн взрывчатки за ночь, превращая их в подобия лунных пейзажей. Они буквально стёрли Германию с лица земли за 1943-1945 годы. Апофеозом налетов стала трагедия Дрездена в феврале 1945-го. С военной точки зрения такие сверхтеррористические бомбардировки были бессмысленны. Военное производство в Рейхе росло до последнего, немецкие солдаты, у которых в тылу погибали семьи, дрались упорно до самого конца войны. Но, расчёты команды Левина оправдались. Они ошиблись только в цифре: рассчитали порог в 65 процентов, но немцы сломались только на 80-процентных разрушениях. Левин недооценил магическое действие гитлеровской цивилизации на свое население. Но более перспективных целей Левин все же добился. Немцы стали усталыми и покорными воле США, надолго забыв об имперских амбициях. Ковровые бомбежки растерли в порошок старую, гордую, Германию, создав ФРГ – государство не воинственных бюргеров. Психология немцев оказалась сломанной, и не восстановилась до сих пор.
Потери Германии во Второй мировой войне 2 млн. 200 тыс. военнослужащих сухопутных войск и 6 млн. 600 тыс. мирных жителей. Около трёх миллионов мирных жителей – немцев погибло от союзнических бомбардировок и в результате крайне жестокого изгнания немцев из Пруссии, Западной Польши, Судетской области в Чехии.
Советская армия, которой была оказана честь воевать на земле, тоже зря время не теряла.
«Никто не ответил не то что кровью – даже ломаным грошом за миллион немцев, вбитых гусеницами танков в песчаные балтийские дюны в Восточной Пруссии. И уж конечно никто не ответил за гибель двух миллионов немцев, живших с XVIII века в России и истреблённых в СССР. Истреблённых тоже «как немцы», в полном соответствии с принципом коллективной ответственности». (Андрей Буровский. «Еврейское засилье» – вымысел или реальность? М.: Яуза. 2010).
Банкстеры одержали полную и как казалось окончательную победу. Оставалось только закрепить её, полностью нейтрализовав и включив в свои структуры поверженного соперника.
Если основным доводом корпоратократов является война, то для банкстеров это революция. Это и понятно. Только государство может позволить себе вооружённые силы. Банкир, как бы сказочно богат он не был, дальше найма ЧВК не пойдёт. Соответственно, основным политическим инструментом корпоратократов является армия, а банкстеров СМИ.
Обратимся снова к работе Берда и Зодерквиста. Если ранее в течение многих лет контроль общественного мнения осуществлялся государственными институтами, то с нарождением в 1970-е информационного общества ситуация коренным образом изменилась.
Наиболее характерным признаком перехода к информационному обществу является общая медиализация. До прорыва интерактивных методов коммуникации в начале 1990-х средства массовой информации имели структуру, характерную для позднего капитализма. Главные СМИ той эпохи, радио и телевидение, в США в олигополии частного бизнеса, в Европе в форме государственной телевизионной монополии, были идеальными инструментами буржуазных институтов, предназначенных для передачи сообщений народу в такой форме, которая не предусматривала их обсуждения. Но с плюрализацией средств массовой информации – в основном, в результате роста рекламной индустрии, обращавшейся к большему числу специализированных рыночных сегментов – СМИ постепенно освободились от необходимости играть в соответствии с пропагандой этатизма. Средства массовой информации зажили своей собственной жизнью, формируя основание для новой властной структуры, и стали все больше приобретать характеристики парадигмы информационного общества и его правящего класса – плутократии.
По мере ускорения медиализации и усиления влияния СМИ представители растущей индустрии медиа и развлечений стали все больше нападать на те политические группы, которые, по их мнению, препятствовали независимости СМИ и увеличению их власти. И поскольку масс-медиа стремились в первую очередь избавиться от давления политиков, избранных народом в соответствии с принципом парламентаризма, то они и сделали этих самых политиков главной мишенью своей атаки. Стратегия СМИ в борьбе с государством базировалась на убеждении, что в действительности доверие электората к своим избранникам было весьма незначительным. Центральным звеном этого общественного мифа служила идея о том, что в эпоху позднего капитализма общество расценивает выбранных политиков как группу коррумпированных дельцов, устраивающих свое благополучие за счет избирателей и налогоплательщиков, сознательно пренебрегающих своими обязанностями, для исполнения которых они, собственно, были выбраны. У каждого народа своя версия этого мифа, но в любой стране политики воспринимаются как люди, которые надругаются над самыми святыми ценностями данной культуры. Поэтому американские политики – это как правило неверные мужья, в то время, как их европейские собратья в основном уличаются в махинациях с кредитными карточками, подтасовке результатов голосования и уклонении от уплаты налогов. Так что, если верить средствам массовой информации, у граждан всего мира нет ни малейших оснований доверять политикам.
Проблема в том, что такая стратегия масс-медиа есть не более чем самореализующееся пророчество. Постоянно твердя об этом предполагаемом презрении к политикам, СМИ произвели на свет медиа-феномен, который, самим фактом своего существования, подогревает спрос на шокирующие репортажи. Конкретное содержание всех этих репортажей ограничивается фактом, что участие в выборах в западных демократиях (начиная с 1960-х годов) постепенно падало. Презрение к политикам оказалось возведено в ранг непреложной истины, аксиомы общественного сознания. Политик или медиа-представитель, которые осмеливаются утверждать обратное, рассматриваются как еретики, которые должны быть обезврежены, коль скоро они препятствуют всё возрастающим амбициям масс-медиа. Авторы утверждают, что общественное мнение и законы в равной степени сконструированы и сформированы средствами массовой информации. Политики стали производителями, избиратели – потребителями, а сами СМИ присвоили себе роль кураторов политической арены, и, таким образом, осуществляют тотальный контроль над политическими процессами в информационном обществе, в полном соответствии с принципами плутократии.
Все, что имеет отношение к политике, теперь проходит на условиях СМИ. Прежние носители стандартов выборной демократии нынче совершенно беспомощны и только и могут, что играть по правилам, которые устанавливают для них средства массовой информации, которые находятся под тотальным контролем банкстеров. Политическое событие, которое не привлекает внимание СМИ, не является таковым по определению. Это в буквальном смысле означает, что всякий политик теперь не более чем участник постановки, сценарий которой написан в коридорах медиа-империй, при этом недоверие и презрение к политикам есть основная идея этого аттракциона. То, что никто не подвергает этого сомнению, еще не означает, что это на самом деле так. Просто такая «правда» является популярной и полезной в тех кругах, чьи интересы она обслуживает, – ангажированных банкстерами СМИ, захвативших командные высоты общественной жизни.
На нас обрушивается непрекращающийся поток пропаганды, рассказывающей о праведном гневе народных масс в отношении коррумпированных властей, что приводит только к еще большему ослаблению позиций политиков, что в свою очередь заканчивается очередным раундом публичной порки. Этот процесс развивается по схеме порочного круга, неизбежной кульминацией которого станет гибель института выборной демократии, полнейшая беспомощность политиков и реальная диктатура средств массовой информации. К тому же процесс усиливается наличием обратной связи. С помощью опросов общественного мнения, вопросы для которых, очевидно, сформулированы СМИ так, чтобы это отвечало в первую очередь их собственным интересам, население узнает о том, что оно думает, и думать о чем является «естественным». Затем СМИ демонстрируют, как «гибкие» политики присягают на верность этой «общественной» норме или, по крайней мере, делают вид, что присягают, и так процесс повторяется снова, и снова, и снова, ad infinitum. Исследования, проводимые СМИ на самом глубинном уровне, – не более, чем исследования мнения самих СМИ по тому или иному вопросу. Статистические методы, призванные выявлять общественное мнение, на самом деле являются инструментом формирования этого мнения.
Вот почему владеющие избирательным правом, за которое боролись и умирали первые защитники демократии, всё реже направляют свои стопы на избирательные участки, по той простой причине, что политики всё более беспомощны на арене борьбы хорошо организованных групп интересов. Очевидно, что СМИ нельзя винить за это вопиющее отсутствие интереса людей к политике: как могут быть не правы СМИ, они и есть здесь суд и прокурор в одном лице! Так же невозможно обвинить в чем-либо и потребителей этого продукта – телезрителей, которых это шоу развлекает – они просто часть аудитории, которая растёт, потому что должна расти! А вот «наивные и беззащитные» политики во всём и виноваты. Но сама политика должна быть в хорошей форме. Таков этот сознательно сконструированный парадокс, который плутократия использует, чтобы окончательно добить смертельно раненый институт государства.
Это ведет к созданию общества, о котором практически нельзя составить целостное суждение, в котором все важные политические решения принимаются внутри закрытых, «эксклюзивных», групп, куда нет доступа постороннему. Уже при позднем капитализме юридическая система и национальные банки Европы и Северной Америки ушли со сцены демократии и превратились в ведомые экспертами институты, подчиненные властителям нового типа: гуру юриспруденции и пророкам в области экономики. Политические решения принимаются исключительно членами закрытых сетей, которые, как и члены средневековых гильдий, выбираются из среды себе подобных по уровню влияния.
Итак, промышленной буржуазии больше нет. Производство перешло в собственность финансового капитала. Его собственники превратились в менеджеров корпораций, созданных финансистами. Но менеджер – это естественный результат эволюции промышленного капиталиста. Дело лишь в том, что экономически целесообразно, когда организаторы производства становятся менеджерами государственных корпораций, а не независимых финансовых структур. Как показывает история – это соответствует естественной тенденции развития производства. В противном случае стагнация и гибель. Препятствие естественной тенденции приводит её к сопротивлению и бунту. Последним проявлением такого сопротивления была победа Дональда Трампа на президентских выборах в США в 2017 году.
 
ГЛАВА 2. ПОДЧИНЁННОЕ БОЛЬШИНСТВО.
ПОЧЕМУ ОНИ ПОЗВОЛЯЮТ ДЕЛАТЬ ЭТО С СОБОЙ?

2.1 Естественные тенденции и естественные реакции

Не бывает исключений. Повсюду идет Игра и идёт она по одним и тем же правилам.
До 1830-х годов на островах Чатем, расположенных в 680 километрах к юго-востоку от Новой Зеландии, жили племена мориори, имевшие полинезийское происхождение. Их язык, как считают лингвисты, ближе всего к диалекту Нгаи-Таху, на котором говорят маорийские племена Южного острова Новой Зеландии. Численность населения архипелага не выходила за пределы двух тысяч человек, которые вместе составляли девять племён.
Оставшийся в Новой Зеландии народ маори благодаря тёплому климату и земледелию размножился на территории Северного острова. В начале XIX века их численность достигла 100 тысяч человек. И вот в 1807 году европейские торговцы завезли маори огнестрельное оружие. Через некоторое время маори взяли военные каноэ, семенной картофель и свиней и отправились к островам Чатем.
19 ноября 1835 года 500 маорийских воинов высадились на Чатеме. Увидев пришельцев, вооружённых топорами, дубинами и ружьями, мориори пришли в ужас, тем более что одним из первых действий «гостей» стало убийство 12-летней девочки, тело которой они повесили на мачте корабля.
5 декабря к первой партии, маори присоединилось ещё 400 воинов. Покинув побережье, армия захватчиков начала рейды по селениям мориори. Входя в деревню, маори объявляли её жителей своими рабами. Если кто-то осмеливался возмущаться «новым порядком», с ним тут же расправлялись. Бойня продолжалась несколько дней, погибли сотни человек. Каждого десятого мориори захватчики связали и бросили на пляже, где те умерли от жажды. «Победная» трапеза маори сопровождалась многочисленными ритуальными актами каннибализма.
Несколько последующих лет обернулись настоящим геноцидом. Маори, для которых проливать кровь было привычным делом, не щадили тех, кто выжил во время завоевания. «Мы захватили эту землю по нашему обычаю, и мы пленили всех, от нас не ушёл ни один», – объясняли они. Жителей Чатема держали в рабстве. Любой проступок грозил мориори смертью, иногда их убивали без всякого повода. Как свидетельствовал один из мориори, его народ резали, «как овец». Пленники уходили в леса и забивались в подземные норы, но маори находили их. Многие мориори покончили с собой после того, как захватчики заставили их осквернять испражнениями места поклонения богам. Посетивший Чатем в 1840-х годах немецкий естествоиспытатель Эрнст Диффенбах писал, что по сравнению с условиями, в которых живут мориори, смерть является для них «благословением». Оставшимся в живых мориори было запрещено жениться между собой. Женщины имели право рожать только от маори. К 1862 году численность мориори сократилась до 101 человека. К настоящему времени народа мариори не существует.
Таковы правила Игры. Человек не может перестать быть человеком. Он не может изменить своей природе. Он продукт общества. Квинтэссенция социального.
Никто никогда не учил маори так делать. Никто из них не читал эту книгу, или другие мои работы. Они действовали так в силу своей человеческой природы. Здесь проявила себя естественная тенденция.
Введём два новых понятия естественная тенденция и естественная реакция. У человека нет инстинктов. Отсылка к инстинктам была бы очень простым решением. Появление интеллекта уничтожило инстинкты. Суть инстинкта не в том, что он к чему-то побуждает. Для этого существуют влечения. Суть инстинкта в том, что он содержит готовую программу действий. У человека таких врождённых программ нет. Он должен их либо изобрести с помощью интеллекта, либо усвоить от других путём подражания. Это делает активность человека более гибкой, более адаптивной. Пчела не перейдёт к следующей ячейке сот пока не заполнит предыдущую. Если предыдущая протекает, она будет лить и лить в неё свой нектар, впустую расходуя его. Человек же остановится и подумает, что что-то не так, найдёт неисправность и устранит её. Все сложные формы человеческой активности – продукт его интеллекта или заимствование продуктов чужих интеллектов.
В то же время существуют такие формы активности, которые не выводимы из интеллекта. Часто они даже не объяснимы рационально. И в то же время не являются инстинктами. Вот солдат жертвует своей жизнью, спасая товарищей. Как замечает Ле Бон в толпе у человека обнаруживается склонность к энтузиазму и героизму. Кто-то жертвует своим благополучием во благо совсем постороннего ему человека. Многие потом жалеют об этом. Если конечно остаются в состоянии пожалеть. Кто-то совершает преступление, в котором никогда не признается, никому не расскажет и о котором постарается забыть, или, что бывает чаще, объяснить его рационально. Ах, каким я был глупым, скажет инсургент, пожертвовавший однажды своей судьбой во имя интересов чужого класса, представители которого о нём и не вспомнят. Что лежит в основе таких действий?
Мы уже решили, что это не инстинкты. Отметим главное, эти действия (побуждения) иррациональны и никак не связаны с интеллектом. Именно это делает их похожими на инстинкты. Они всегда здесь и теперь, живут сегодняшним днём, не заботясь о будущем. Они проявляются у подавляющего большинства людей и никак не связаны с условиями социализации. Происхождение, воспитание, образование не имеют значения. Сначала выделим и перечислим их применительно к политической активности. Для этого воспользуемся подсказкой Г. Тарда – рассмотрим человека в толпе. Тард без сомнения прав, когда утверждает, что толпа – это универсальное средство усреднения людей. Люди с более высокой социально-психологической организацией опускаются до низкого примитивного уровня. В толпе исчезает личность. Чувства и мысли как понимал их Тард в толпе нивелируются. Что остаётся? Некие социальные процессы:
1) Подражание (следование примерам или имитация);
2) Противопоставление (конфликт);
3) Приспособление (адаптация).
Тард полагает, что действует в рамках научной парадигмы, поэтому эти процессы у него подчиняются неким социальным законам: закону подражания, закону оппозиции и закону адаптации. Здесь не место спорить с данным подходом. Идея закона останавливает движение мысли, это ограничение, преграда на пути к истине. Придерживаясь понимающего подхода, мы назовём эти процессы естественными (природными) тенденциями.
С нашей точки зрения не следует противопоставлять природное и социальное в человеке. В данном случае эта проблема – соотношения природного и социального – является ключевой для понимания естественных тенденций.
Для большинства исследователей природное – это не социальное, а социальное – это не природное. Природное в человеке относится ими только к формам животной жизни, подчиняющейся биологическим законам. А так как невозможно отрицать природное в человеке, считается, что оно составляет как бы низший уровень его организации. Социальное соответственно рассматривается как высший уровень, надстраивающийся над природным. Получается, что преобладание природного как бы унижает человека, оскорбляет его социальную сущность. Поэтому между тем и другим началом, с этой точки зрения, могут устанавливаться очень сложные и противоречивые отношения, приводящие зачастую к конфликту. Так, например, любовь связывается соответственно с социальным началом в человеке, половое влечение – с биологическим. Как же на самом деле соотносятся природное и социальное в человеке? Надо сказать, что это не проблема субстрата – того, из чего человек построен, это проблема детерминации его развития и поведения. С точки зрения субстрата в человеке нет ничего, кроме природного, биологического. Мозг и психика – предметно одна и та же реальность. Но это особая биология, она полностью социальна. Филогенетически и онтогенетически она полностью сформирована социальным и в своем существовании полностью детерминирована им. В этом смысле можно сказать, что в человеке нет ничего кроме социального. Итак, социальное это не надстройка над биологическим, это биологическое, ставшее социальным, сохраняющее в снятом виде все свои основные законы, остающееся при этом по своей сути биологическим, но действующим в социальном и через социальное. Например, чтобы жить человек должен принимать пищу, как и любое живое существо, дышать. Все это, как и у животных, определяется необходимостью поддержания гомеостатического равновесия со средой. Но пища, которую человек употребляет, производится в обществе и является продуктом его культурного развития. Дыхание, осуществляется прямоходящим существом, совершающим работу или какую либо другую человеческую деятельность, что также является продуктом социального развития. Итак, общие законы жизни, законы природы не перестают действовать на уровне социального. Они функционируют в специфической, превращенной форме, как наиболее общие тенденции, организующие социальную жизнь, и придающие ей биологическую целесообразность. Социальное, не затрагивая влечения, освобождает человека от инстинктов. Инстинкт – это наследственная стереотипная реакция. С появлением сознания, главного социального качества человека, врожденные структуры действия отмирают. Теперь структуры действия создаются сознанием, интеллектом каждыйраз заново в зависимости от особенностей наличной ситуации. Причем сознание не содержит в себе ничего биологического. Это проекция социального в психику человека. Поэтому сознание, «свободно» распоряжаясь влечениями человека, может превратить их в источник наслаждений, противоречащих принципу сохранения вида. Поэтому однажды природное взрывает усвоенные сознанием структуры поведения и подчиняет его своим требованиям. Эти требования, эти естественные (природные) тенденции характерны для всех общественных животных. По сути своей это драйв – врождённое, биологически обусловленное побуждение достигнуть цели или удовлетворить потребность. Все они действуют в рамках матрицы, главным импульсом которой является обладание и экспансия – завоевание и удержание власти.
Г. Тард тоже считал толпу естественной общностью, тесно связанной с естественными природными силами.
Активность отдельного человека в рамках этих тенденций управляется естественными реакциями. Это целостные паттерны поведения, реализующиеся быстро, или на протяжении всей жизни: человек подарил свою коллекцию старинных монет знакомому нумизмату (явная глупость), строит дом, ухаживает за девушкой, копит деньги.
Естественные реакции психологически проявляют себя в эмоциональных процессах (сокращённо эмоции или аффекты): эмоциях, чувствах, аффектах и настроениях .
Кто-либо задумывался, что такое эмоции и для чего они нужны? Мы будем исходить из предположения, что эмоции – это проявления архаического интеллекта, того, что ближе к природному чем к социальному. Поэтому, они часто не осознаются, получая не верную интерпретацию: человек трактует обиду как моральное возмущение, боязнь успеха как отсутствие заинтересованности. Человек может считать, что его гнев вызван чьим-то недостойным поведением, тогда как в действительности он вызван тем, что ему было оказано недостаточно внимания. Родитель считает, что наказывает ребёнка для его же пользы, тогда как в действительности делает это для того, чтобы показать своё превосходство. Тем не менее соответствующие действия были совершены и не важно, как объяснил их сам актор.
Наш подход вполне согласуется с открытиями современной нейрологии (Девид Серван-Шрейбер. Как победить стресс, тревогу и депрессию без лекарств и психоанализа. М., 2018). Внутри нашего мозга находится эмоциональный мозг. Он функционирует независимо от неокортекса. Эмоциональный мозг контролирует всё, что составляет психологический комфорт и большую часть физиологии организма. К эмоциональному мозгу относят лимбическую систему. Когда наши эмоции слишком обнажены, главенство эмоционального мозга над когнитивным приводит к тому, что он начинает полностью управлять нашей психической деятельностью. В этом случае мы перестаём контролировать ход наших мыслей и теряем способность действовать в долгосрочном плане.
Часть неокортекса, расположенная за лобными костями, над глазами (ее называют префронтальный кортекс), у человека разумного, то есть у нас с вами, развита особенно сильно. (При том, что размер эмоционального мозга в целом одинаков у животных разных видов и человека с поправкой на величину особи.)
Именно при помощи префронтального кортекса неокортекс обеспечивает внимание, концентрацию, торможение импульсов и реакций, упорядочение социальных отношений. Как доказал Дамасио, префронтальный кортекс отвечает за наше нравственное поведение. Эта часть нашего мозга составляет планы на будущее на основе «символов», присутствующих лишь в мыслях. Таким образом, неокортекс – наш когнитивный мозг – является важнейшим элементом в развитии человека и человечества. Но это еще и оболочка, окружающая наш эмоциональный мозг.
Эмоциональный мозг постоянно начеку. Это он, оставаясь в тени, на заднем плане, наблюдает за тем, что происходит с нами и вокруг нас. Когда он видит опасность или, напротив, шанс преуспеть с точки зрения выживания – возможного партнера, привлекательную территорию, материальную выгоду, – он тут же выдает сигнал тревоги, который за несколько миллисекунд блокирует все операции когнитивного мозга и, по сути, прекращает его деятельность.
Команда Патриции Голдман-Ракич из Йельского университета доказала, что эмоциональный мозг обладает способностью отключать префронтальный кортекс, наиболее продвинутую часть когнитивного мозга (по-английски это звучит как «перевести в офлайн»). Под воздействием сильного стресса префронтальный кортекс перестает реагировать и теряет свою способность управлять нашим поведением. На первый план выходят рефлексы и непосредственные побуждения. Так как они быстрее и ближе к нашему генетическому наследию, эволюция дала им приоритет действия в неотложных ситуациях. Вот вам и поведение человека в толпе.
Эмоциональный мозг может проявить себя по-разному. Это может быть аффект – кратковременная неуправляемая эмоциональная реакция, вы дали кому-то в челюсть, не сдержались. Эмоция – испытали ярость, узнав о чьём-то поступке. У вас развилось чувство несправедливости, требующее какого-то действия. Возник депрессивный фон настроения, из-за того, что неблагоприятную ситуацию нельзя изменить. Все эти эмоциональные процессы не зависят от вас и вами не управляются. Это результат своеобразных рассуждений эмоционального интеллекта, использующего свою логику.
Эмоциональный интеллект, так же, как и когнитивный интеллект, так детально изученный Жаном Пиаже, может получить то же определение: эмоциональный интеллект – это продолжение биологической адаптации. Как таковой он тоже подчиняется гомеостатическим законам. В его основе лежит тенденция к равновесию. Так же работают механизмы ассимиляции и аккомодации, только операции используются другие. Поэтому у него своя логика.
Эмоциональный интеллект не знает ни одного языка. Поэтому он кодирует информацию не в знаково-символической форме, а в переживаниях. Есть несколько чувств, которые передают состояние равновесия. Это.
Чувство собственной безопасности.
Чувство безопасности значимых других.
Чувство обладания.
Чувство собственного достоинства.
Чувство жизненного пространства.
Чувство жизненной перспективы.
Чувство справедливости.
Иногда можно встретить чувство сострадания.
Я не берусь все перечислить. Фрустрация (от латинского слова frustratio – обман, тщетное ожидание, неудача, ошибка) одного из чувств определяет выбор одной из естественных тенденций – подражание, мне очень хочется иметь кроссовки, потому, что они есть у всех; оппозиция – они подтасовали результаты выборов, их надо смести; адаптации – цены выросли, а я еще не перераспределил свой бюджет.
Участие в тенденции предполагает использование естественных реакций.
Рассмотрим простой пример. Фрустрировано чувство собственного достоинства. Человек уважал себя и вдруг с ним обошлись так, что он раздавлен и унижен. Это могли быть вербальные или прямые действия. Чтобы вернуть уважение к себе он должен отомстить. Здесь чувство мести, как и ненависти – это реактивные чувства, а месть как действие является естественной реакцией. Она становится основным мотивом поведения. Я сам был свидетелем такого случая. Женщина была несправедливо унижена представителями правоохранительных органов. Она начала борьбу с ними, обращаясь с жалобами в высшие инстанции. Её борьбы была заранее обречена. Круговая порука системы сильнее закона. В итоге её поместили в психиатрическую больницу, разрушили здоровье, отняли и передали в приёмную семью ребёнка. Используя независимых экспертов ей удалось снять диагноз, она была признана здоровой, но тут же было сформировано против неё уголовное дело, и она получила срок условно. Ребёнка снова отняли. И всё равно она не сдалась. Она продолжает добиваться справедливости. Эта история продолжается и сейчас, и я догадываюсь чем всё закончится.
Ей много раз предлагали: отстань и мы тебя не тронем. Будешь жить как жила. Как все люди. Это ли не рациональное решение? Но она не может поступить иначе. Включилась естественная реакция.
Унижение достоинства может быть вызвано и другими факторами. Например, он живёт намного лучше меня. А чем я хуже? Меня унижает каждый его успех. Почему ему всё, а мне ничего? Всё, что мне остаётся, только отомстить.
Пожалуй, это не самые удачные примеры, но они поясняют, как непредсказуема и часто нелогична может быть естественная реакция. Хотя проще и нагляднее был бы такой пример. В Гродно судили женщину. Её вина состояла в том, что, когда некто вырвал у неё младенца, чтобы убить его, она за несколько секунд нанесла ему тридцать ударов ножом. Помнится, всех удивила именно скорость. Физически невозможно за такое короткое время нанести столько ударов. Однако эксперты доказали, что это реально. Это была естественная реакция – природное прорвалось сквозь социальные стереотипы, скажем мы.
Выше утверждалось, что эмоциональный интеллект обладает своей логикой. Изначально, в качестве исходного, отправного момента, имеются базовые чувства, которые обозначают благополучие в той или иной сфере жизнедеятельности. Они не осознаются и не переживаются, если субъект специально не задумается о них. Как правило, в этом нет необходимости. Вдруг происходит событие , которое фрустрирует данное чувство. Базовое чувство заменяется реактивным, например, чувство собственного достоинства заменяется жаждой мести, пока только в виде эмоции. Равновесие нарушается. Субъект отвечает естественной реакцией. Если реализация реакции требует значительных усилий, сопровождающая её эмоция превращается в чувство, которое может стать сигнальным выражением основного мотива поведения. Реактивное чувство осознаётся и захватывает индивида целиком.
Теперь интеллект обслуживает естественную реакцию. Поэтому мышление определяется одной единственной идеей, которая принимается как абсолютная истина. Эта идея обосновывает цель действия. Например, царизм – это зло, поэтому его нужно свергнуть. Мы потерпели поражение в войне с Японией, это хорошо, потому что это ослабляет царизм. В Поволжье голод, очень хорошо, это ослабляет царизм. Покончил с собой известный писатель, виноват царь. Наша спортсменка обнялась со спортсменкой из страны, которую мы считаем вражеской, она предала родину. В психопатологии такое мышление определяется как бред – человек интерпретирует происходящие события в соответствии с одной не верной идеей. Например, бред ревности: что бы жена не делала, муж это интерпретирует как подтверждение наличия у неё любовника.
Реакция на фрустрацию базового чувство, например, чувство мести, превращается в импульс желания, который субъективно переживается как «мне хочется». Почувствуйте разницу между «я хочу» и «мне хочется»: я хочу заснуть, но мне не хочется. Я хочу заснуть, это значит, что я лег в постель, что я знаю, что сейчас я должен спать, что сейчас все люди спят и т.д. Мне не хочется – это переживание воли, которая как бы вне меня. «Я хочу» и «мне хочется» исключают друг друга, они как бы находятся в отношении дизъюнкции. «Мне хочется» – это переживание природного побуждения, которое действует как внешняя субъекту воля. Это неподвластный человеку страх, восторг, вдохновение, интуиция и т.д. Я хочу – это сознательно, под контролем социального принятое решение, оно организовано социально значимой целью. Я как структура сознания, т.е. проекции социального в психику человека, в творческом плане совершенно бесплодно, само по себе оно не способно ничего породить. В модусе «мне хочется» субъект как правило успешен и достигает цели. Это можно сравнить с вдохновением. Данный механизм будет работать до тех пор, пока нарушенное базовое чувство, например, чувство собственного достоинства не будет восстановлено, и, следовательно, равновесие будет достигнуто. пишет Ле Бон «толпа слишком импульсивна и изменчива, она может быть склонна к убийствам, поджогам и преступлениям, но она способна и к проявлению преданности, самопожертвования и бескорыстия, что подтверждается многочисленными примерами. Воздействия, вызывающие у индивидов в толпе чувства славы, чести, религии и патриотизма, могут заставить людей пожертвовать даже своей жизнью» (Психология толп. Москва: Институт психологии РАН, Издательство «КСП+»:1998. – 416 с. C.210).
А что бывает если в модусе «мне хочется» цель не достигается и, главное, достигнута быть не может? Здесь появляется повод поговорить о расстройствах психики. Эта тема вообще тут уместна. Многие политические действия вполне подходят под психиатрический диагноз.
Самый популярный диагноз в психиатрии шизофрения. В настоящее время в РФ, например, 90% людей психиатры до сих пор лечат от шизофрении, не взирая на реальный диагноз. При этом до сих пор так и не найдены однозначные биохимические или цитологические критерии, подтверждающие этот диагноз. То есть даже по результатам анализов ДНК ни про одного человека нельзя сказать, что он болен шизофренией. Так же и алкоголизмом. Считается, что не человек по причине его собственных душевных терзаний или внутреннего кризиса бежит искать водку, а водка бежит за человеком и определяет его поведение. Поэтому есть два подхода к лечению алкоголизма. Можно видеть в больном личность, и тогда мы пытаемся понять, какие душевные проблемы эта личность решает с помощью водки. А можно лечить как болезнь, и тогда врачи начинают описывать алкоголизм как процесс, который протекает независимо от личности… то есть как все ту же шизофрению.
За два века существования "шизофрении", причину ее так и не нашли. Есть много версий этиологии "шизофрении", но доказать не удалось ни одну. Исходя из нашего понимания модусов импульса желания, мы можем предложить такую версию.
С психологической точки зрения алкоголизм и психические заболевания похожи. Приобретённая шизофрения развивается так. Человеку очень хочется чего-то добиться, что-то делать, испытывать некие сильные чувства, но ему это не доступно, он вынужден жить совсем не так, как хочется. И начинается раздрай в душе. Человек сам с собой не может договориться. Постепенно этот раздрай переходит в расщепление личности: одна её часть не может отказаться от чего-то заветного, от несбывшихся надежд и уходит в иллюзорный мир, а другой стороной души человек вынужден жить иначе – в реальности . И он старается от этой реальности уйти. Ведь он надеялся на что-то, собирался как-то построить свою жизнь, но получилось совсем иначе чем хотелось. И ему трудно воспринимать эту данность, с которой он не согласен.
Мы пишем о той социальной реальности, которую Ле Бон определял как массу. Людей, составляющих абсолютное большинство и подверженных естественным тенденциям мы будем называть «простецы», как это принято в религиозной литературе. Простецы – ядро любого верующего сообщества. Они искренне верят во всё, во что религия призывает верить. Принято думать, что у простецов есть бессознательное, вытеснение, психологическая защита и даже самость. Это не так. У них есть только автоматизированные естественные реакции, отражающие их естественные тенденции. Когда мать оплакивает сына, или Ромео, рискуя жизнью, пробирается на враждебную территорию к Джульетте, работают врождённые автоматизированные программы, которые можно отключить. И только. У матери возникло реактивное чувство скорби, а у Ромео реактивное чувство любви. Зачем копят деньги? Покупают дорогие машины? Ах, им этого хочется. Ничего рационального и желание это привнесено из вне. Но с другой стороны, что бы осталось, если убрать иррациональные природные побуждения? Ничего.
А зачем я пишу эту книгу? Хочется прокричать правду, которую скрывают.
В заключение тем, кто знаком с теорией ТОС я скажу, что естественные тенденции представляют собой автоматизированное обеспечение замыслов. Игроки не хотят утруждать себя управлением каждой пешкой.

2.2 Запускающий образ

Какова природа базовых чувств? Изначально они существуют в возможности. Организм и ситуация представляют собой единое целое. Ситуация – это пространство события. Мы определяем событие как действие, имеющее последствия. Оно может произойти, может не произойти. Базовые чувства отражают актуальное состояние ситуации. Это оценка ситуации, содержащая побуждение к действию.
Ведущую роль здесь играет запускающий образ. Понятие «запускающий образ» мы использовали, анализируя процессы, создающие для человека новую тенденцию его функционирования. Например, в случаях индукции ятрогений врач создает запускающий образ путем привлечения внимания к проявлению текущих болезненных состояний или, в психиатрии, к невротическим реакциям пациента. На запускающем образе основан эффект плацебо. Запускающий образ – это прогноз, сделанный в психологической ситуации без непосредственной формулировки. Он дается в контекстной речи (термин принадлежит С.Л. Рубинштейну). Запускающий образ существенно отличается от образов, создаваемых познавательной активностью самого субъекта. Запускающий образ возникает из вторжения из вне, хотя и строится из собственного, хотя и несущественного материала субъекта. Поэтому то он и может, в самых крайних случаях стать причиной шозотипического расстройства. Единство личности распадается, когда «деяние, не входя в построение самого субъекта, теряет внутреннюю связь с ним. Утрачивая связь с субъектом, деяния тем самым теряют связь и между собой. Личность в итоге представляет из себя действительно только "пучок" или "связку" (bundle) представлений» (Рубинштейн С.Л. Принцип творческой самодеятельности. Москва: Наука: 1986. – 250 с. С. 105-106).
Конечно же, сформированный запускающий образ сам по себе не может стать причиной трансформации личности и поведения, не включившись в осуществляемую человеком деятельность. Но данная деятельность должна была состоять из чисто символических актов, которые по словам С. Л. Рубинштейна как деяния являются чисто фиктивными (Рубинштейн С.Л.. С. 106). Это определение, относящееся к ритуальным действиям, используемым религиозными культами с целью породить у верующих соответствующие умонастроения, вполне применимо и к механизму формирования политических течений.
Г. Ле Бон придерживается того же мнения. Толпа, считает он, способна воспринимать только образы, причём, чем ярче образ, тем лучше восприятие. Чудесное и легендарное воспринимается лучше, чем логичное и рациональное. Идеи могут быть доступны толпе, если представлены в виде образов. Образы, поражающие воображение человека в толпе, всегда бывают простыми и ясными, не сопровождающимися никакими толкованиями: великая победа, великое чудо, крупное преступление, великая надежда. Толпе, утверждает он, надо всегда представлять вещи в цельных образах, не указывая на их происхождение. «Подвергая анализу какую-либо цивилизацию, – писал Г. Ле Бон, – мы видим, что настоящей ее опорой является чудесное и легендарное. В истории кажущееся всегда играло более важную роль, нежели действительное, нереальное всегда преобладало над реальным» (Психология толп. Москва: Институт психологии РАН, Издательство «КСП+»:1998. – 416 с. С. 160).
В отношении отдельного индивида более-менее всё понятно. Но как этот запускающий образ транслировать большой группе людей? Массе? Как показывают наблюдения для этого используется вводный значащий элемент, который для удобства проще называть символическое значение слова. Ле Бон тоже касается этого вопроса. Он пишет: «Формулы, облечённые в слова, избавляют толпу от необходимости думать. Формулы неизменны, но слова, в которые они заключены, должны соответствовать времени. Самые ужасные вещи, названные благозвучными словами (братство, равенство, демократия), принимаются с благоговением» (Психология толп).
Мы видим в этом решающий момент. Ввозный значащий элемент в политической пропаганде – это слово, или группа слов, которые транслируют запускающий образ массе, объединяя её, побуждая к действию и исключая логический анализ. Например, в период разрушения Советского Союза это было: «так жить нельзя». Колоссальную роль в объединении большинства русского народа и перехода его от нигилизма к патриотизму сыграл придуманный Игорем Шафаревичем термин «русофобия». Он информативнее длинных речей и развёрнутых теорий. Сказать, они делают это, потому что они русофобы, или эта позиция настоящая русофобия, и всё становиться ясно. Во время недавних событий в Республике Беларусь это было слово «уходи».
Изобретение подходящего термина, выполняющего функцию вводного значащего элемента, это пол дела в мобилизации масс.
Изложенная выше концепция подчинена практической задаче правильного понимания массовидных социальных явлений, и прогнозирования их развития.
 
ПРИЛОЖЕНИЕ
ЭРОТЕТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ.
СОЦИАЛЬНАЯ ДИАГНОСТИКА ОБЩЕСТВЕННЫХ НАСТРОЕНИЙ

3.1 Анализ социальных сетей

Джон Кейнс писал: Когда ждут повышения цен и хозяйственная жизнь сообразуется с этим, то этого вполне достаточно, чтобы вызвать на некоторое время повышение цен, а когда ожидание оправдывается, повышение ещё более усиливается. То же наблюдается и при ожидании падения цен. Относительно слабый предварительный толчок в состоянии вызвать значительное понижение.
Этого же принципа мы будем придерживаться и в политике. Социальные ожидания в данном случае это объективная возможность, которая может стать реальностью.
Общественное мнение конвенционально. Его придерживаются и высказывают, отдавая дань моде. (Вот почему социологи так часто ошибаются). Общественные настроения же лежат в основе принимаемых решений. Они не осознаются, но выражают себя эмпирически. Наша задача – регистрировать текущее состояние общественного настроения, причём его содержательный компонент, т.е. как если бы оно было вербализовано как общественное мнение. Мы предположили, что вербально общественное настроение должно проявлять себя в вопросах, которые люди задают друг другу. В идеале, если собрать все вопросы, которые были заданы «ВКонтакте» за неделю и специальным образом обработать, мы получили бы искомые индексы общественных настроений.

3.2 Теоретическая модель понимания

Мы будем исходить из того, что обычно люди понимают только те высказывания, которые воспринимают как ответы на свой вопрос. Даже если вы заговорили первым. Если высказывание не отвечает на один из их вопросов, они его либо игнорируют, либо не поймут. В лучшем случае вежливо покивают головой: да, да, конечно. Получая ответ на вопрос, человек делает прогноз – он предполагает каким будет ответ. Вас поймут, если ваше высказывание подтверждает прогноз или его опровергает.

3.3 Методический инструментарий

Сбор информации не представит трудности. Мы просто выписываем вопросы из выбранного сегмента социальной сети. Здесь самое главное и сложное добиться репрезентативности выборки.
Далее следуют обработка и анализ данных.
В первом приближении информация, обрабатывается примерно так же, как и открытые вопросы социологической анкеты. Вопросы респондентов классифицируются и кодируются, вслед за этим производится табулирование и статистический анализ. В случае получения от респондентов больших текстов возможна их обработка методом контент-анализа.
1. По характеру вопросов респондентов сразу может быть установлена наиболее волнующая проблема, степень их заинтересованности в решении данной проблемы, оценка прилагаемых усилий по ее преодолению, степень доверия к лицам, представляющим тот или иной социальный институт, наиболее волнующие аспекты затронутой проблемы.
2. Более глубокий анализ вопросов предполагает специальную процедуру, основанную на использовании эротетической логики.
Основными являются следующие понятия эротетической логики. Структура вопроса: (I) наличие некоторого знания в виде предпосылки вопроса, (2) искомое, т.е. то на что направлен вопрос, (3) характер требования перехода от данного к искомому. Типы вопросов: (4) вопросы к решению (их разновидностью являются дихотомические вопросы: "да или нет?), (5) вопросы к пополнению. Типы возможных ответов: (6) соответственные, (7) соответственные непосредственные (8) соответственные опосредованные, (9) непосредственные полные, (10) непосредственные частичные. Предпосылки вопроса (убеждения в существовании хотя бы одного истинного соответственного ответа на вопрос, или хотя бы одного ложного соответственного ответа): (11) позитивная, (12) негативная. Типы проблем: (13) мнимые, их разновидности: (14) уже не проблема, (15) еще не проблема, (16 ) всегда псевдопроблема; ( 17 ) подлинные. (18) Уровень энтропии вопроса (чем больше энтропия вопроса, тем больше информации должен содержать ответ). (19) Область поиска ответа, на которую указывает вопрос.
При анализе, например, пункт (1) требует эксплицировать исходное знание спрашивающего, пункт (4) указывает на заинтересованность спрашивающего в получении ответа, пункт (11) на убеждение в компетентности адресата, доверие к адресату, пункт (14) – на низкую информированность, слабую включенность в происходящие в обществе обсуждения и т.д.
Очень важным в анализе является применение процедур редукции вопросов к суждениям и исчисления вопросов. Исчисление вопросов позволяет значительно увеличить количество полученной информации и, в известной степени, прогнозировать возможный диалог с респондентом. Исчисление вопросов основано на применении более общего, чем "истинно" («ложно»), оценочного предиката: «правомерно» ("неправомерно") и базируется на выражении:
?(Р1, … , Рn) ; P1; … ;;Pn ; … ;;P1 ; … ; Pn,
где: ? – оператор вопроса; Р, Р1, Рn – суждения; ;, ;, ;, – ; пропозициональные связки: и, или, если и только если, отрицание. В этом определении знаком интеррогативной эквиваленции (;) соединены вопрос и его предпосылки. Приведённое определение даёт ещё несколько определений, позволяющих доказать ряд теорем, на основе которых возможно написание компьютерной программы.
3. Психологические основания анализа базируются на результатах лабораторного эксперимента, показавших, что в форме вопроса, адресованного партнёру в условиях непосредственного или опосредованного общения, может формулироваться прогноз. Прогноз, высказанный вслух в диалоге, всегда побуждает к совместной деятельности. (Для чего спорить? Чтобы убедить, что ты прав и сделать своим союзником). Как показал эксперимент, к такому типу вопросам относятся вопросы, имеющие следующие признаки:
1) вопрос касается уточнения предмета деятельности партнёра;
2) вопрос содержит предложение о применении нового способа деятельности;
3) вопрос касается уточнения применяемого партнёром способа деятельности.
Существует ещё один тип вопросов. Это вопросы, выясняющие мотивы деятельности партнёра. Как показало экспериментальное исследование за ними стоит однозначное сопоставление мотивов партнёра со своими мотивами (симилятивная проекция). Возможный мотив респондента в этой ситуации восстанавливается через содержание вопроса, взятое как универсальное проблематическое (по модальности) суждение. Например, «а ты не боишься, что тебя обманут?» – «я боюсь, что меня обманут».
Есть ещё тип вопросов, не входящих в эти два класса. Это вопросы, касающиеся мнения партнёра о третьих лицах, участвующих в дискуссии. Здесь возможный мотив респондента раскрывается через вопрос, предполагающий сближение с такими людьми, или избегания контактов с ними. Следует помнить, что эти люди тоже персонифицируют ту или иную смысловую позицию.
Наконец, существует ещё класс вопросов, которые никогда не будут включены в методику. В эротетической логике такие вопросы определяются как те, ответы на которые не могут быть точно описаны. Например, чтобы вы пожелали современной молодёжи?
Как уже было сказано, для математической обработки лучше всего использовать метод многомерного шкалирования или факторный анализ.

3.4 Принцип диалога в прикладном социологическом и социально-психологическом исследовании. Диалогический принцип построения социологической анкеты

Социологическая (и социально-психологическая, в дальнейшем просто социологическая) анкета как инструмент научного исследования может быть подвергнута критике по крайней мере по трем позициям.
1. Будучи посредником диалога между исследователем и респондентом, генерируя у респондента диалогическую речь (которая часто определяется как ответы на вопросы), она в то же время наличием вариантов ответов и заданной последовательностью вопросов сводит к минимуму возможность появления ремы высказываний, которая в живом полноценном диалоге становится основным предметом обсуждения, после того как объект разговора (тема) уже известен.
2. М. М. Бахтин определяет диалог как взаимодействие не сводимых одна к другой смысловых позиций. Диалог в чистом виде, как только вербальное общение, лишенное даже паралингвистических компонентов (а именно таким является диалог, опосредованный письменной речью), становится психологическим эквивалентом общественных отношений. Поэтому столкновение «говорящих позиций» может порождать новые смыслы, хотя общающиеся индивиды и не совершают реальные действия – основу динамики всякой денотации. (Также происходит и в художественном произведении, где сюжет может разворачиваться из взаимодействия «точек зрения», «говорящих позиций», персонифицированных героями произведений). Социологическая анкета, оставляя только одну смысловую позицию активной (вопросы формулирует исследователь), во многом генерирует вторую смысловую позицию, предлагая варианты ответов и структуру вопросов. В итоге, лишаясь активности, вторая смысловая позиция (не генерированная, а подлинная точка зрения респондента), закрывается, во многом остается невыраженной, недоступной для исследователя.
3. Всякое сознание диалогично, и только в ситуации диалога (внутреннего или внешнего) интенсифицируется его творческая активность. Состоящая из вопросов и заданий респонденту анкета нарушает правила диалога и исключает творческое обсуждение изучаемой исследователем проблемы. В то же время респондент все чаще рассматривается как источник информации об изучаемом объекте, а не как просто носитель мнения.
Можно было бы привести еще несколько аргументов, дополняющих критику социологической анкеты как инструмента получения научной информации. Так, например, известно, что во время ответа на вопрос мотив, побуждающий к высказыванию, заключен не во внутреннем замысле субъекта, а в вопросе спрашивающего. Следовательно, в этом случае говорящий может обходиться и без собственного мотива высказывания. Таким образом отсекается значительный пласт информации – отношение респондента к теме исследования.
Совершенствование анкетного метода, на наш взгляд, должно идти по пути приближения ситуации заполнения анкеты к ситуации диалога. Для этого мы предлагаем использовать так называемую «диалогическую анкету».

3.5 Прием обратного вопроса в социологической анкете

В основу диалогического построения социологического инструментария (не только анкет, но и социологических тестов и интервью) предлагается положить так называемый прием обратного вопроса. В социологической анкете он может быть использован как самостоятельное задание или как основа ее диалогического построения.
В соответствии с приемом обратного вопроса респонденту предлагается выбрать себе любого адресата и задать ему вопрос по наиболее волнующей проблеме. В результате открывается возможность установить проблемы наиболее актуальные для респондента и субъекта, от которого он ждет их решения и на которого возлагает ответственность. Можно приблизить такой прием к задачам конкретного исследования. Респонденту предлагается задать вопрос специалисту или ряду специалистов различных профилей, имеющих отношение к изучаемой проблеме и способных квалифицированно на него ответить. По характеру вопросов респондентов может быть установлена степень их заинтересованности в решении изучаемой проблемы, оценка прилагаемых усилий по ее преодолению, степень доверия к специалисту, представляющему тот или иной социальный институт, наиболее волнующие респондента аспекты затронутой проблемы. В качестве адресата обратного вопроса может быть руководитель того или иного уровня из любой сферы жизнедеятельности общества или субъект, персонифицирующий то или иное идейное течение, ту или иную социальную деятельность. В силу того, что в вопросах, задаваемых респондентами, отражается их отношение к адресату, мы считаем целесообразным заканчивать анкеты и интервью предложением респонденту обратиться с любым вопросом к организаторам исследования.
Как и в случае анализа социальных сетей информация, полученная вследствие применения приема обратного вопроса, вначале обрабатывается примерно так же, как и открытые вопросы. Вопросы респондентов классифицируются и кодируются, вслед за этим производится табулирование и статистический анализ. В случае получения от респондентов больших текстов возможна их обработка методом контент-анализа, основные категории, единицы анализа и единицы счета, а также примерные таблицы которого не сложно разработать. Наш опыт показывает, что наиболее эффективной процедурой подсчета при таком контент-анализе является применение формулы коэффициента Яниса. для случаев, когда число положительных оценок превышает число отрицательных:
c=(f2-f•n)/(r•t)
и когда число отрицательных оценок превышает число положительных:
c=(f•n – n;)/(r•t),
где f – число положительных оценок, n – число отрицательных оценок, r – объем содержания текста, имеющего отношение к изучаемой проблеме, t – общий объем анализируемого текста.
Возможны, разумеется, и другие варианты. Однако более глубокий анализ обратных вопросов предполагает специальную процедуру, основанную на знании эротетической логики.

3.6 Психологические основания анализа данных

Сказанное выше относительно анализа результатов применения обратного вопроса необходимо, но недостаточно для анализа данных собственно диалогической анкеты. Анкета строится как обсуждение текста (даваемого отрывками), содержащего изложение изучаемой проблемы. Наряду с вопросами об отношении к проблеме респондентам предлагается задать вопросы предполагаемому автору текста, написать, какой они ожидают от него ответ. Нами в специально проведенном психологическом исследовании было установлено, что в тех случаях, когда партнеры по диалогу находятся на одной стадии анализа и делают одинаковые прогнозы, их мышление об обсуждаемом объекте совпадает, возникает общая смысловая позиция. Когда партнеры находятся на одной стадии анализа, но делают разные прогнозы, второй партнер использует (включает в анализ) лишь актуальное для себя содержание реплики первого. Его смысловая позиция становится началом формирования ремы. В диалоге возникает содержание, не сводимое ни к исходной позиции первого (исследователя), ни второго (респондента), но выступающее как их развитие, развертывание, становление. В случаях, когда стадии анализа и прогнозы не совпадают, второй субъект диалога репрезентирует полностью независимую позицию, развертывающуюся в полемике с первым.
Смысловая позиция исследователя известна. Она изложена в программе и эксплицируется в системе текстуальных вставок и прямых вопросов в анкете. Просьба к респонденту задать вопросы предполагаемому автору текста позволяет вскрыть его стадию анализа, просьба написать ожидаемый ответ – вскрыть совпадение прогнозов. Эти задания, повторенные в анкете несколько раз, позволяют видеть обсуждение проблемы в развитии – как процесс. Далее реконструируется смысловая позиция респондента, анализируется, кодируется и подвергается статистической обработке.

3.7 Теоретико-информационный подход к оценке данных диалогической анкеты

Теоретико-информационный подход позволяет определить для всех видов вопросов: 1) количество информации, которая будет получена собеседником в результате ответа на вопрос и 2) ценность этой информации. Если число возможных прямых ответов на неместоименный вопрос до получения собеседником информации составляет Р0, а после получения информации сокращается до Р1, то количество полученной информации будет равняться (в битах) результату, вычисляемому по формуле:
I = log2P0 – log2P1 = log2P0/P1.
Ценность информации, определяемая как приращение вероятности достижения цели, вычисляется по формуле:
I = log2P1 – Iog2P0 = log2P1/P0,
где Р0 – вероятность достижения цели до получения информации, Р1 – вероятность достижения цели после получения информации:
Р0=1/Р0; P1=1/P1.
На основе диалогического принципа составления социологического инструментария и приема обратного вопроса нами были разработаны тестовые методики «Герой-собеседник» и «Вопросы автору».