Василий Белов. Пьесы
В пьесе "Над светлой водой" есть такая сцена. В три часа ночи героиня выходит "в бигуди и халате" из дома, чтобы разогнать по постелям засидевшихся в застолье родственников. Разогнать не получается, а тут ещё доносится детский плач, – и она в сердцах восклицает: "Безобразие. Кто смотрит за ребёнком? Сделайте так, чтобы ребёнок спал!"
Со стороны можно подумать, что женщина, не находя себе места, обличает и требует порядка, чтобы отвести душу – как у М. Горького в "Мещанах" Бессемёнов-старший по данной причине всё скандалит со своими детьми и никак не может наскандалиться.
Однако это не так, у неё всё нормально.
Тогда, может быть, героиня молода, малоопытна и потому столь смехотворна в своей категоричности? Нет, у неё уже взрослый сын, а заплакавший в доме ребёнок – вот неожиданность-то! – её собственный внук.
Но тут уже всякий догадается: перед нами образ руководителя – это ведь именно начальственные дамы держат себя так заносчиво: форменное безобразие! - И тому подобное…
Вот именно типу руководителей в пьесах В. Белова я и посвящаю данные заметки.
Нина Андреевна является в упомянутом произведении опытным и энергичным сотрудником районного управления сельского хозяйства. Интересы сельскохозяйственного производства гонят её, как ветер гонит волну на море – неустанно; вера в правоту своих устремлений заставляет её держать себя напористо и непреклонно. Невольно вспоминается стих "И невозможное возможно" – и ощущение это остаётся до тех пор, пока не убеждаешься, что деятельность её совершенно безрезультатна.
Рассмотрим эту личность повнимательнее.
Вот поступки, совершённые Ниной Андреевной по ходу пьесы.
Всего их четыре.
Два из них заключаются в нахлобучках, которые она задаёт председателю колхоза и начинающей доярке. Они не приносят ни грамма положительного результата.
Другой состоит в беседе с председателем о том, где взять доярку, – тут она перечисляет известные ей фамилии членов хозяйства и показывает свою полную неосведомлённость в жизни колхоза.
И только один из всех имеет своим следствием реальный итог: ей удаётся уговорить сестру председателя взяться за "осиротевшую" группу коров. Казалось бы – и то хлеб. Однако и тут заслуги Нины Андреевны обесцениваются тем, что Даша сама хватается за это предложение, чтобы остаться с больным отцом.
Как известно, личность человека характеризуется не столько тем, что она делает, сколько тем, как она это делает и почему. Только эти "как" и "почему" определяют нравственную физиономию индивида.
Так как же Нина Андреевна "работает" с людьми? Какими методами воздействия пользуется? И почему именно ими?
Итак, уговорить Дашу Касаткину пойти в доярки не составило ей особого труда – можно было обойтись даже и без тех трёх слов, что произносит: "почётное, нужное дело". Но вот убедить её не бросать эту работу – задачка потруднее. Девушка увлеклась молодым человеком и услышала, как отец его, не советуя сыну жениться, сказал, что у неё руки навозом пахнут.
Вот в какое отношение к Даше становится Нина Андреевна, приступив к разрешению загвоздки: "Так что же, Дашенька, два раза подоила и бежать, трудностей испугалась!" – "Никаких я трудностей не боюсь. Я просто не хочу" – "Это и значит, что испугалась" – "Нет! Я не боюсь…" – "Почему же отказываешься работать? Так вот. Придётся говорить в райкоме комсомола. Безобразие!"
Уже из первого восклицания Нины Андреевны видно, что интересы двух вступающих в диалог заведомо противоположны, столкновение неизбежно. А чувствуете, как звенит интонация знаменитой лисы Патрикеевны в одном этом ядовито-сладком "Дашенька"?
Лучшая защита – нападение. Нина Андреевна делает давно испытанный ход – она обвиняет Дашу - пусть попробует оправдаться! Пусть попытается доказать, что она добросовестный человек! Не сумеет – значит признает тем самым свою неправоту, а там уж как-нибудь подчинится… Что? Она твёрдо стоит на своём? Проявляет упорство? Надавим угрозой: придётся говорить в райкоме – это звучит, как "придётся засудить, придётся проучить тебя, милочка". Членство в комсомоле превращается в подручный инструмент "деятельности" Нины Андреевны – в эдакий невещественный кнут, выгоняющий на поляну своего влияния.
Угроза как средство организационной работы с людьми – в арсенале всех руководителей, персонажей пьес В. Белова.
Председатель колхоза Николай Фёдорович Касаткин, например, добиваясь переезда своего отца согласно "перспективному плану" на центральную усадьбу, угрожает "обрезать" все пятнадцать соток огорода; а Кощей Иванович из сказки-пьесы "Бессмертный Кощей", убеждая Лешего сдать себя в наём, прямо даёт понять, что в случае отказа тому придётся поплатиться жизнью .
Что касается вопроса Нины Андреевны "Почему же отказываешься работать?", то тут хорошо заметно, что она вовсе и не собиралась получать на него ответ – он ей не нужен. Ей нужно заставить Дашу доить коров и, зная наперёд, что сделать это придётся вопреки намерениям девушки, какой интерес ей копаться во внутреннем мире своей "подданной".
Мало того, ей выгоднее держаться даже подальше от этого ответа, подальше от человеческого контакта с Дашей. И не только с ней. Потому что она боится людей, как чёрт ладана, что является одной из черт данного характера.
"Едем, едем, время идёт" – волшебная палочка, выручающая её от пребывания с людьми с глазу на глаз.
О, как легко, с помощью этой формулы создавать видимость загруженного под завязку мессии! О, как просто ничего не делать, усидчиво подчёркивая свой деловой энтузиазм! – Благо, характер самой службы таков, что поди попробуй заметить в ней разрыв между словом и делом.
Итак, напор, обвинение, суета и спешка – что же всё это означает?
Это всё знаменует роль беспокойного и заботливого хозяина. Игру.
Мне больше всех надо, на мне весь мир держится и без таких, как я, всё развалится! – вот пафос данного лицедейства.
"Моя ма любит играть в командиров и подчинённых", – справедливо отмечает сын Нины Андреевны. "Почему играть?" – спрашивает Даша (святая наивность!). "Потому что её никто не боится! …подчинённые её надувают. Игнорируют её высокие команды. Хочешь пример? Николай Фёдорович, твой брат. Он её слушает, соглашается (поддерживает спектакль. – А. Т.). А делает всё равно по-своему. Она объявляет ему выговор, распекает и тэпэ. А потом сама же и хвалит за хорошие результаты. Но никогда, ни за что не признает она своей прежней неправоты!" . – Ещё бы! Ведь руководитель, как наместник бога на Земле, не имеет права ошибаться. Признание своей неправоты было бы нарушением правил игры, отступление от которых запросто обернётся сбрасыванием маски.
Конечно, читатель, не следует думать, что "служба" Нины Андреевны является игрой, потому что её никто не боится – ни в коем случае! Её профессиональная деятельность превращается в лицедейство, в пустопорожнюю суету совсем по другой причине – в результате того, что по самому своему общественно-экономическому положению она не занимается производством полезных для общества продуктов, не оказывает людям никаких услуг, она просто паразитирует, как клещ, "на теле" непосредственных участников трудового процесса.
Ну, заставили всё-таки жителей неперспективных деревень съехаться в одно место; ну, отбили охоту у них держать своих свиней; ну, сконцентрировали производство (казалось бы, вот он – благотворный плод деятельности администрации!), – ан нет, никакого толку. Вот какие темпы прироста приводят учёные: "В первые послевоенные пятилетки на каждый вложенный в сельское хозяйство рубль мы получили 20-30 рублей дополнительной продукции, в последующие – 10-15 рублей, теперь же – соответственно 4-5 рублей" , – цифры говорят сами за себя.
Добро бы наши самодеятельные марионетки только ломали комедии курам на смех…
"Как у тебя дела с двухсменкой?" – спрашивает секретарь райкома из пьесы "По 206-й". "У меня, Алексей Семёнович, выходит уже не двухсменка, а трёхсменка", – отвечает председатель колхоза Сергей Александрович. "А по молоку почему отстаёшь? За пятидневку у тебя минус по сводке". – "Наврано в сводке, у меня плюс. Ошибка какая-то". – "Смотри". – "Так я поеду, Алексей Семёнович" . – Да провались ты пропадом, – так и хочется ответить за секретаря, который прекрасно помнит, если не страдает лёгкой степенью деменции, что буквально на днях Сергей Александрович докладывал: двухсменка у него "только на трёх комбайнах", а на "всех не организовать, не хватит специалистов". – Но Алексей Семёнович так не ответит, ему нельзя выходить из роли.
"Я ничего не должна" , – говорит Даша Нине Андреевне. "Где у тебя совесть?" – вопрошает та, очевидно со страху полагая, что совесть непосредственного производителя должна состоять в том, чтобы не ставить палок в колёса нашим "замечательным" руководителям.
Добро бы только ломали комедии… Но – как бы до трагедии не дошло!
Кощей Иванович в сходной ситуации не испугался – ну, сказка, чего вы хотите, – а пошёл значительно дальше, сделав теоретический вывод, он принимает практическое решение:
Ещё опасней дух неукрощённый..,
Стихию эту надо укротить!
Сказка – ложь, да в ней намёк… Да и в истории уже бывали аналоги: не раз, подобно Угрюм-Бурчееву, всякого рода начальники бились в истерике своих политических амбиций: "Уйму! Я её уйму!", имея в виду "стихию" – народную жизнь.
Что говорить, пьесы В. Белова глубоко и сильно, выражаясь старозаветным языком, захватывают материалы из живой действительности, о чём ещё и мечтать художнику...
Не принимайте всерьёз, читатель, россказни о том, что из таких сочинений "народ получает дурное мнение о своих начальниках". Ещё Гоголь о людях, придерживающихся такого мнения, сказал: они "воображают, что народ только здесь, в первый раз в театре, увидит своих начальников; что если дома какой-нибудь плут староста сожмёт его в лапу, так этого он никак не увидит, а вот как пойдёт в театр, так тогда и увидит" .
"Согласно Ленину… – пишет замечательный Г. Куницын, – во всём, что происходит в действительности, "виновата" в конечном счёте действительность же, а никак уж не великая литература. И впрямь же "неча на зеркало пенять" .
"Деятельность" рассматриваемого типа руководителей ещё и потому игра, что невозможно ведь жить фальшью. А наши начальнички, как бы там ни было, всё же реально существуют среди нас. Они всё же тоже люди, существа одухотворённые, страстные и мыслящие…
И действительно, есть другая, подлинная, жизнь этих личностей. Здесь всё у них по-настоящему! И цели имеются, и смысл, и переживания. Начатое доводится до конца, неправильное исправляется… Жизнь эта – обыкновенные личные и семейные заботы: от утоления голода до роста по служебной лестнице, от поддержания семейного бюджета до получения чадами непременного высшего образования. Всё ли у меня как у людей? Не отстаю ли? Что сейчас едят? Что носят? Что читают? Куда ездят? Чего добиваются для себя, чего для детей? – Та самая жизнь, на почве которой при нынешних общественных отношениях невольно расцветает у человека сознание своей отдельности, противопоставленности своего индивидуального интереса интересу общественному. Каждый за себя, один бог за всех! Для смертного с таким сознанием самое главное самому получше устроиться в жизни – другим нос утереть.
Люди иного сорта пытаются разбудить в них чувство коллективизма – да где уж господам, вышедшим из народа, но ставшим над "низами", где уж существам, возомнившим, что все прелести этого мира для них – и только для них! – где уж им ощутить притягательность первозданной жизни!
"Разве вы это не мы, а мы не вы? – спрашивает Георгий Нину Андреевну. – Разве люди не одно целое?" – "Нет, не одно!" – "Но, ма, попробуй хоть однажды взглянуть на мир глазами других! Понять не только себя, но и других! Может, тогда перестанешь делить людей на своих и чужих, на ваших и наших!" – "О чём это ты говоришь?" – "Слуга народа" не может понять своего "населения", своих граждан, он может только развивать философию подданства:
Кому свобода в мире по плечу?
Фантазиям, мечтам пустопорожним,
Ещё ветрам, и то на ровном месте,
Свисти, летай и в ус себе не дуй.
Но если ты живое существо
И голова на плечах, а не шапка,
Учись по плану спать и веселиться,
Порядок знай и делай, что велят.
(Кощей)
Вообще-то тут, в философии, надо признать, они достигли уже "немалых" высот! Вам, читатель, конечно же, не раз приходилось в жизни сталкиваться с разглагольствованиями о том, что народ – это быдло, безмозглое стадо, которое понимает лишь "ярмо с гремушками да бич"… – Согласитесь: эта идеология в наши дни не что иное, как исчадие внутреннего мира людей разобранного здесь типа.
Вот во что выливаются в нраве Нины Андреевны бюрократические основы её бытия: "С кем ты говоришь?" – "Мы остались одни" – "Закрой ворота!" – "Здесь нет ни воров, ни хозяев, ма" – "Да? Тем лучше" .
Хорошо, что мы остались одни. Нам никто и не нужен. Не дай бог, чтоб кого принесло… Хорошо, что нет никаких хозяев, что есть только мы – только мы! – И невдомёк ей, счастливой, что под этим "мы" скрываются самые настоящие проходимцы и захребетники, которые "ломят вперёд, потому что не в состоянии сознать себя в связи с каким бы то ни было порядком явлений" . – Не в состоянии сознать себя!
И тут уж ничего не попишешь: какова игра, таков и "выигрыш".
1985