Очнулась я в светлой комнате. Неужели попала в рай с моими-то проделками? С хрипом я разомкнула глаза. Осмотрелась и поняла, что это не рай, а больница. Чёрт. Попытавшись поднять голову, она вернулась на место. Боль пронзила шею и позвоночник. Что случилось? Как я попала сюда? Мне потребовалось минут десять, чтобы разложить в мозгах все события по полочкам и не растерять важные моменты. Вспомнила, как пошла на вписку, потом номер в гостинице, следом поцелуй с Яном, а дальше… Дальше наша ссора и гонка. Сжав руку в кулак, я ударила им по мягкому матрасу. И как меня угораздило влипнуть в очередную проблему? Только я могла додуматься сесть в автомобиль к человеку, не имеющему прав, и очевидно серого вещества в голове. Хотя сейчас я мало от него отличалась.
Все мышцы ломило, а голова раскалывалась. Я попыталась позвать хоть кого-то, чтобы обезболили, но всё в пустую. Сил на воспроизведения просьб не хватало. Я ощутила себя самым слабым существом на планете. Откинувшись на подушку, я прикрыла веки. Стала воспроизводить минувшие события. Боялась того что сильно ударилась, и могла забыть важные детали. Но к счастью всё было на месте. Каждое мгновение, проведённое в новом городе и за его пределами. Стоило мне снова предпринять попытку, чтобы встать, как в палату забежала встревоженная мама. Увидев мои потуги, она подбежала ко мне и помогла присесть.
— Очнулась, наконец-то, я думала, сойду с ума, — глаза её опухли от слёз, а лицо осунулось. Мама казалось, постарела на десять лет.
— Сколько я лежала в отрубе? — первое, что пришло мне на ум, спросила я.
— Два дня. Доктор сказал, ты переутомилась. А в купе с сотрясением такое возможно. Я вся извелась, пока не знала твоего состояния, — шмыгнула носом мама, и снова собиралась плакать.
— Мам ты знаешь что произошло? — стала интересоваться я, боясь напрямую спрашивать о Яне и гонках.
— В больницу тебя привезли твои одноклассники Лев, Ян и девушка по имени Снежана. Они сообщили, что вы баловались, катаясь на мотоцикле, и случилось непредвиденное, — рассказала мама.
Ясно теперь, как они умудрились отмазать организаторов гонок. Опять вышли сухими из воды.
— Больше никто не пострадал? — вспомнился мне Паша. Хоть мы с ним и не ладим, но смерти я ему не желала.
— Нет.
Мы замолчали. Мама крепко сжимала мою ладонь и улыбалась. Я вдруг вспомнила, чем окончился наш с ней последний разговор. Вот же, страшно представить, о чём она думала эти два дня плюс ещё те сутки, когда я не пришла ночевать домой. Я поступила ужасно по отношению к ней, к той с кем мы всегда стояли друг за друга. Мой единственный близкий челочек, который никогда не сможет отказаться от меня. Я променяла её на симпатию к парню. Но чёрт подери, это всё не просто симпатия, я не уверена, не знаю. Во мне произошло столько изменений за то время, пока мы с ним знакомы.
Я не могу заставлять маму волноваться каждый раз, когда у нас с Генераловым разногласия. Нужно перебороть себя, постараться стать лучше и думать не только о своих чувствах, но и о чувствах других не менее дорогих мне людей. До встречи с ним, всё было гораздо проще. Я была единственной дочерью своей матери, а она моим светлым маячком, но стоило ворваться в мой мир Яну, как я перестала понимать, куда мне смотреть. Два маяка начинают путать моряка, и он не понимает, куда ему плыть.
Взяв маму за руку, я улыбнулась ей. Мне захотелось объясниться, попытаться донести до неё свои какие-то мысли, но вырвалось другое:
— Мне нет оправдания мам, просто прости меня за то какая я неблагодарная дочь.
Мама погладила меня по волосам и ущипнула за щеку.
— Не выдумывай Элька. Я люблю тебя любой, даже проказницей. Но пообещай мне больше не сбрасывать мои звонки! Хоть ты и ответила Нике, а она написала мне, но ты всё равно не пришла ночевать. С нами такое впервые, и я переволновалась.
— Прости. Страшно подумать, что ты почувствовала, когда тебе позвонили, и сказали, что я свалилась с… мотоцикла, — хоть я не знала в точности, что ей наплели мои одноклассники и Снежана, всё равно придерживалась рамок, которые обозначила мама.
— Лучше тебе не знать.
— Мне стыдно. Я поступила как самая ужасная дочь на свете. Ты должна меня наказать. Я приму всё.
— Эля, давай будем считать, что твоё падение уже наказание, — усмехнулась мама, и поцеловала меня в лоб.
Нас прервал врач. Он стал осматривать меня, и делать выводы по поводу моего здоровья. К счастью мамы, да и к моему ничего серьёзного не обнаружилось, и я могла уже завтра отправиться восвояси. Но мне посоветовали посидеть ещё какое-то время дома, чтобы ненароком лишний раз не перетрудить себя. Я была только рада.
Дома меня ждала моя уютная комната и тёплая кровать. Мама не переставала хлопотать на кухне, собиралась накормить меня до отвала. По её твёрдым заверениям, я слишком сильно похудела, и когда бабушка увидит меня в таком виде, её хватит инфаркт. Я посмеялась и согласилась нагнать потерянные килограммы, хотя аппетита совсем не было.
Всё время я сидела в своей комнате и смотрела мультики. На самом же деле, смотрела сквозь них. На экране мелькали яркие моменты, но меня совершенно не интересовали отношения нарисованных человечков и их магические проблемы. Я думала о Яне, и постоянно проверяла социальные сети, вдруг он напишет. Он не писал. И когда я была готова утонуть в своем отчаянии, в дверь позвонили. Я галопом понеслась в прихожую, чтобы наконец-то встретиться с ним, но открыв дверь я увидела улыбающихся Ваню и Николь. Они пришли ко мне сразу после школы, и принесли гостинцы собранные трудами моих одноклассников и Дарьи Александровны. Грустить мне не пришлось. Я обрадовалась их визиту. От скуки мне и заняться-то нечем.
Мама угостила ребят чаем с конфетками, а потом ушла по своим делам. Я догадалась, что за «дела», но когда намекнула маме, она покраснела и как девчонка ускакала от меня и дальнейших подозрений. Когда я вернулась к Нике и Ване, они сидели на полу в зале и странно переглядывались. Я присела рядом с ними, и готова была слушать, что они скажут.
— Как в школе? Наверное, как обычно без меня происходит веселье, — разочарованно посетовала я.
— Да ничего интересного, — не была разговорчивой Ника. — Эль у нас ещё много времени, сделаешь мне ноготки?
— Николь всё стеснялась попросить, — хихикнул Ваня, — но ты же ей не откажешь? А то расплачется.
— Хватит, — толкнула его подруга, — я просто не хочу отнимать много времени у Эли.
— Ничего страшного, — остановила я их перепалку. — С удовольствием сделаю из тебя красотку.
Всё время пока я трудилась над дизайном ногтей для Ники, Ваня рассказывал о том, что случилось в итоге с Вороновым. Оказалось, что когда приключилась вся заварушка, меня сразу же отвезли в больницу. А вот Ворон отличился отменным здоровьем. Ни одной царапины на его лице не осталось. Он хоть и рассказывал поверхностно, но для себя я убедилась, что Паша жив и здоров. Как я уже говорила лютой ненависти я к нему не испытывала, пусть он тот ещё говнюк, уж этого не отнять.
Ребята постоянно поглядывали на часы, а я всё списывала на позднее время. Им ещё до дома ехать и домашку делать, а они всё равно остаются рядом со мной, пока нет моей мамы. Это слишком мило.
— Ты же не утомилась? Боже, я совсем не подумала, что тебе может быть сложно сидеть, — опомнилась Николь, когда я уже доделывала вторую руку.
— Прекрати Ник, если бы я не находилась в своей привычной норме, поверь вы давно оба убежали от меня. Я бы молчать точно не стала, — поспешила я успокоить впечатлительную подругу.
— Она не врёт, — посмеялся Ваня, — только вспомни все её приключения, и это только за несколько месяцев. Наша с тобой Ник жизнь вместе взятая не такая насыщенная как у Эли.
Рука Николь дёрнулась, когда она хихикнула, и лак расплылся. Пришлось стирать его и заново наносить, что доставило мне лишней нервотрёпки, однако я сдерживалась.
— Я не специально, это всё Ваня виноват, — разнервничалась и она, — не смеши меня дурак.
— Да я не смешу. У меня вообще нет чувства юмора. Оно атрофировалось ещё в далёком детстве, в садике, когда лысый пацан описал мою кровать. И не надо скрывать, что ты сейчас лопнешь от смеха Короткова. Прояви маломальское понимание. То, что случилось, нанесло моему неокрепшему уму травму.
— Я не думаю, что это причина, — опровергла теорию Ника. — Может шутки это не про тебя?
Слушая их перепалку, я закончила маникюр. Мы выбрали бежевый цвет, иначе Николь просто не пустят в школу. У нас запрещены разноцветные ногти и волосы. Я хоть и никогда не думала о покраске волос, но мне казалось было бы классно учиться в окружении всех цветов радуги.
Стоило мне начать собирать разбросанные по столу принадлежности, как в дверь позвонили. Я удивилась. Мама обещала вернуться к восьми, а сейчас только шесть. Интересно кому это мы понадобились? Наверняка почта, какая пришла или доставка с какого-нибудь онлайн магазина. Мама частенько практикует подобное, ей лень выходить из дома за обычным порошком, любит специальные, привезённые издалека. Я её не понимала, но и не осуждала, кто зарабатывает деньги тот и правит балом.
— Пойду, посмотрю, кого принесло, — вышла я из-за своего рабочего места, а Ника как благодарная подруга стала разбирать всё вместо меня.
Прежде чем открыть я заглянула в глазок. Мало ли, там за дверью меня ждёт маньяк. Я, конечно, никому не сдалась, ну а вдруг, именно сегодня звёзды сошлись в одну полосу? Такое могло бы произойти? Чёрт его знает, перестраховаться никогда не будет лишним.
Там ждал не маньяк. Уж точно, не тот, кого мы представляем в фантазиях. Другой. Маньяк, заставляющий меня постоянно ныть как какую-нибудь главную героиню из слезливого романа. И чего он здесь забыл? Мне казалось, уже не встретимся до школы. Что ж долго томить гостя я не посмела, открыла дверь и поприветствовала.
— Эля, — вышла Николь, чем удивила меня, — впусти его, у Яна есть чем с тобой поделиться.
Я перевела отрешённый взгляд на него, и кивнула. Ну, раз есть что сказать, кто я чтобы запрещать.
У меня случилось дежавю. Мы снова сидели у меня дома в зале, но на этот раз всё выглядело гораздо серьёзнее. На полу было бы удобнее, но разговор предстоял взрослый. Я, Ваня и Николь сидели и ждали, когда тишина прервётся. Каждый из нас молчал и не понимал, что вообще происходит, так я думала, но подруга опровергла все мои мысли.
— Мы договаривались прийти к тебе в гости втроём, но Ян не хотел пересекаться с твоей мамой. Они сильно повздорили, то есть она на него ругалась. Ян взял всю вину на себя, сказал, что он не уследил за мотоциклом, поэтому теперь тётя Аня вдвойне недолюбливает его. А тебе не сказали, потому что…
— Ты не захотела бы его видеть, и я тебя жуть как понимаю подруга. Я вот тоже сижу и думаю на хрена сердобольная Николь ведёт себя так словно произошедшее не вина Генералова, — был отрицательно настроен на беседу Ваня.
— Вань у людей есть особенность, отличающая от остальных существ на Земле — разум. Мы можем ошибаться, но потом понимаем в чём напортачили и пытаемся исправляться. Давай не будем так строги к Яну, возможно, он просто запутался, — Николь бы с такими речами выступать на международных переговорах. Слишком много дипломатии, я бы давно кого-нибудь избила.
Я посмотрела на Яна, но он опустил глаза, видимо, чтобы опять вернуться к началу нашего замкнутого круга. Я не та девушка, которая будет раз за разом понимать и принимать. Сколько ещё нужно моих нервов чтобы всё наладилось? Я не железобетонная, я обычный человек из крови и плоти, у меня тоже есть гордость. Я не собираюсь из раза в раз наступать на одни и те же грабли.
— Можете оставить нас наедине? — спросил Ян, смотря исключительно на Ваню и Нику, хотя мы сидели рядом друг с другом.
— Думаю, это не проблема, — улыбнулась Ника, и встала первой, — пошли Вань.
— Эля наша подруга, я не оставлю её одну справляться со всем мусором что ты принёс на этот раз Генералов. Постоянно она из-за тебя испытывает боль, уж кому, как ни нам с Никой не знать, — стоял на своём Данилин. Ему претила мысль выйти.
— Данилин давай не сейчас? Я очень вымотался за последние дни, и готов… просто поговорить, без скандалов и упрёков, — говорил Ян, словно на его плечах лежал груз, от которого он долгое время не мог избавиться.
Николь подошла к Ване и потянула его за рукав толстовки.
— Пошли Вань, на кухне ещё конфетки остались.
— Намекаешь что я жирный? — возмутился парень.
— Намекаю, что нам пора удалиться, на время, — прояснила она для меня, — хватит упрямиться.
Возмутившись, что она ему одежду растянет, Ваня последовал за Никой, и бросил перед тем захлопнулась дверь:
— Если что кричи!
Генералов хмыкнул, ему поведение Вани не нравилось, но он держался стойко, и не отвечал грубостью на грубость.
Я кивнула Ване, и они покинули нас, переместившись на кухню, где послышался шум электрического чайника. Вот мы и остались одни спустя столько дней. Прошло пять суток, как я его не видела и не прочитала не единого сообщения. Да раньше проходило и больше, но сейчас эти дни показались особенно тревожными для меня.
— Ну вот, — поджала я губы, и посмотрела перед собой на окно, — мы и остались одни как ты и хотел. О чём будем разговаривать?
— Зачем ты села к нему в машину? Я не… буду осуждать или обсуждать эту тему, если не ответишь. Просто… я, кажется, понимаю… не знаю, — постоянно тормозил он, видимо переживая за исход.
А чего бы и не ответить. Удивительно, что Ян всё ещё не разобрался сам, я-то рассчитывала на его острый ум и твёрдую память. Наверное, гонки выбили последнее…
— Показать тебе, что и я могу плевать на твои чувства, — коротко выдала я. Большего он от меня не добьётся.
— Что? — нахмурился Ян, — плевать? Да блин Эля, тогда я реально не мог соскочить раньше времени, как ты не поймёшь? Если бы я пришёл к организаторам и объявил о своём уходе, они потребовали бы с меня кучу денег. Откуда позволь узнать мне я бы их взял?
— Они преступники. Можно решить вопрос иначе, существует такая полезная штука как закон Ян, добро пожаловать в двадцать первый век, — развела я руки в превосходстве.
Генералов поник. Прикрыл глаза ладонью и стал вещать, смотря исключительно в пол.
— Закон? Да существует такая штука…— ухмыльнулся он, — только работает он, тогда когда у тебя есть те самые пресловутые купюры. Я не судья им, но поверь, организаторы тесно «дружат» с представителями власти, и не будь у них этого преимущества, хрен бы они осмелились играться в машинки, собирая каждый раз огромную аудиторию.
Я замолчала. Может он и прав. Я мало понимала в таких вещах как незаконные гонки, казино и куча разнообразной похожей чепухи, естественно они не высунут свой нос, если у них не будет поддержки свыше. Получается обычный человек, никогда не добьётся справедливости для себя?
— Забыли, больше я туда не сунусь. Мне теперь там не рады. Я откатал своё после того как привёз тебя в больницу.
— Ясно, — не удивилась я. Он всё равно поучаствовал, что ж.
— Значит, ты решила меня проучить? Твои слова… сказанные в порыве злости… ты пошла на риск только чтобы мне показать какой я идиот?
— Дошло. Поздравляю.
— Ладно. Я хотел бы извиниться, но понял, что бессмысленно. Столько раз ты уже слышала эти слова, что они потеряли всякий вес. Я пришёл сюда…. Чёрт, мы в петле. Твоя мама, она отчитала меня, и предупредила, чтобы я не подходил. Я попытался позвонить тебе и написать, когда ты пришла в себя, но ответа так и не получил. Думал, ты сильно зла на меня, поэтому игнорируешь. Звонил Николь и упросил помочь мне, не обижайся на неё. Она отличная подружка, — нервно он убрал волосы, упавшие на лоб назад, поднялся из кресла и прошёлся к окну.
— Как дела у Ворона? Николь сказала, что у него ни царапины, — поинтересовалась я, потому что не знала, как реагировать на его проникновенную речь. Нужно было время всё обдумать и выдать логический ответ.
— Всё с этим уродом в порядке. Тварь живее всех живых, пока что…
— И что это значит?
— Ничего, тебе не обязательно всё знать, — резко ответил Ян.
Я достала телефон и прошлась по непринятым звонкам, но таких не оказалось, вернее они были, но настолько давнишние, что даже нет смысла о них интересоваться. Сообщений непрочитанных нет, как в социальных сетях, так и на телефоне. Что за ерунда? Зачем он меня обманывает?
— Ты мне не писал и не звонил. Я точно знаю, потому что…. А пофиг, я мониторила каждый писк своего телефона, — сдалась я и призналась что ждала.
— В смысле? — обернулся он и подошёл ко мне, вырвав смартфон, он прошёлся по записям и увидел ровно то, что видела всё это время я, — бред какой-то. Я писал, и звонил. Подожди-ка, — он сделал некоторые манипуляции и с досадой заявил, — я у тебя в чёрном списке.
Я забрала смартфон и убедилась в правдивости его слов. У меня же не помешательсво? Я точно не блокировала Яна, если бы так, не ждала сообщений. Что произошло?
— Может сбой? — предположила я.
— Ага, и на телефоне и в интернете. Эля твой сбой ты называешь мамой, — с лёту догадался Генералов и самолично вернул себя из чёрного списка со всех моих аккаунтов.
— Я поговорю с ней. Выясню…
— Не надо. — Вернул он мне телефон и уселся рядом, — не порть ваши отношения. Она сделала это не со зла. Мама любит тебя Эль, и защищает. Не ставь её авторитет под сомнение.
— Она не имеет права делать подобные вещи без моего разрешения. Я сама себе хозяйка и вправе принимать осознанные решения. Мне скоро восемнадцать, — была я иного мнения.
— Ладно, делай, как считаешь нужным, но не вмешивай меня. Я против если что, хотя тёте Ане будет пофиг, когда ты её отчитаешь. Она станет заочно обвинять меня одного, — сцепил он пальцы рук в замок и стал делать круговые движения большими пальцами.
Неужели он в кое-то веки размышляет адекватно. Поразительно.
— Слез со своих «сигарет»? — вспомнилась мне моя просьба не курить незаконные вещества.
— Я на них и не сидел. Просто порой мне было слишком тяжело, и я спасался ими, скрываясь от реальности. Но всё это было мимолётным успокоением.
— Тяжело? Отчего же? По-моему ты живёшь в своё удовольствие.
— Я отличный актёр. Рад, что ты повелась, — совсем нерадостно парировал Ян. — Со дня как мы поссорились, я обвинял себя во всём. Я был готов наплевать на россказни Лайлы. Когда собрался с духом, пришёл к тебе домой, а ты уехала. Твоя мама не сказала куда, но поведала, что ты счастлива. О, вот тогда то и появилось желание доказать, что и я так могу. Я никогда в жизни столько не пил. Всё лето пролетело как мгновение. А теперь я, кажется, уже не могу иначе. Все те люди, с которыми я подружился… я в заднице!
— Что с ними не так?
— Лучше спроси, что не так со мной. А я отвечу: у меня поехала крыша. Я превратился в подобие человека. Мои тётя и дядя меня осуждают. Им стыдно перед роднёй. Прикинь, пришёл я как-то домой из клуба, где накидался, а у них праздник. День рождение Мити. Дядя Глеб устроил мне такой разнос. Выгнал из квартиры и приказал пока не протрезвею не возвращаться. Потом пришлось вымаливать прощение на коленях. Рассказываю тебе, и мне самому тошно, — откинул он голову на спинку дивана и прикрыл глаза.
Я смотрела на него с сочувствием. Захотелось обнять и пообещать, что всё будет в порядке, но я не имела прав трогать его. В моей власти было лишь только сидеть и грустить вместе с ним.
— Моё поведение аморально, — заключил Генералов, — надо вернуться на прежний путь, а я уже не могу. Тусовки, алкоголь, наколки, гонки, столько мусора.
— Главное не загоняй себя в угол. Тебе итак не сладко Ян. Если хочешь…— я взяла на себя первенство к примирению, — я помогу. Буду рядом и стану если не твоей девушкой, то хотя бы хорошим другом.
— Хватит с меня друзей, — окатил меня холодом его взгляд, — и мы не сможем дружить. Я не смогу. Каждый раз, когда вижу, как ты перекидываешься парой фраз с Лёвой, меня бросает в дрожь. Я раздражаюсь и… Впрочем твоим ушкам подробности знать не обязательно.
Я улыбнулась и он заметил. Постарался улыбнуться в ответ, но не смог сделать это искренне.
— Ревнуешь меня? — осмелела я и подсела ближе.
— Иногда! Но твоя ревность пугает меня сильнее. Ты как фурия несешься, вперёд сметая всё на пути.
— Что есть, то есть, — согласилась я, и решила не медлить и задать следующий волнующий меня вопрос, — я тебе всё ещё нравлюсь? А, постой, ты же даже ни разу мне не признавался в симпатии, чего это я….
— Да, — протянул он, — в нашей паре яйца у тебя.
— Давай только без этого твоего «бесполого нечто». Я самая натуральная леди. Не кидалась на людей как минимум три с половиной месяца.
— Ага, из-за депрессии, — усмехнулся он.
— Какой нафиг депрессии? Я по тебе не убивалась, не надейся, — вернулась я в нашу прежнюю реальность, когда мы подкалывали друг друга.
— Охотно верю, что я один скучал, — издевательски кивал Ян, и притянул меня к себе.
— И как это понимать?
— Как хочешь.
— Ну, нет, я хочу по-другому, — и я как главная у кого в нашей паре есть яйца, (чисто метафорически естественно), залезла к нему на колени, и поцеловала. Так как умела, как он меня научил.
— Ух, — отстранился быстро Генералов, — мы не…
— Скажешь «мы не можем», я тебя задушу, — пригрозила я.
— Мы не одни, — исправился он, — и у меня кое-что есть для одного из твоих друзей.
Обнимая его за шею, я смутилась. Мы поднялись с дивана, и он, взяв меня за руку, повёл на выход из зала. На половине пути к кухне он остановился и, погладив меня по щеке прошептал:
— Ты мне не нравишься….
Сердце рухнуло в пятки. Я готова была рвать и метать, но он продолжил.
— Девочка, я влюблён в тебя!
В животе ожили бабочки вперемешку с моими друзьями глистами, и стало так приятно, так тепло на душе, что я бы с радостью забила на всё и осталась с Яном до конца своих дней.
— Ты не прикалываешься? — не верила я ушам. Чёрт, у меня ведь возможны галлюцинации после удара? Вполне!
— За кого ты меня принимаешь? Я впервые в жизни признаюсь девушке в чувствах, а она мне отвечает так… Эля ты невероятная!
— Но почему сейчас? Это так странно.
— Потому что я ждал от себя ответа. Я должен был быть уверен в своих желаниях и чувствах, чтобы потом не разочаровать тебя. И вот ответ явился мне в твоей прихожей. Я люблю….— неуверенно улыбнулся он.
Я обняла его, не стала смущать поцелуями, хотя сильно хотела.
— Я отвечу тебе позже, мне тоже надо подождать, — специально стала дразнить его я, и мы, смеясь, дошли до кухни.
— Смотрю, у вас всё идёт по маслу, — недовольно покосился Ваня, — значит, мы больше не нужны? Николь собирайся.
— Подожди Данилин, — отпустил мою руку Ян, и положил свою на плечо Ване, когда тот попытался встать. Сила Генералова превосходила силу Вани, и тому пришлось подчиниться.
Николь испуганно посмотрела на меня, в надежде понять что случилось, но я и сама не знала. После его признания в прихожей, я впала в оцепенение, и хотела только одного — остаться с Генераловым наедине, без лишних свидетелей.
— Чего тебе? — занервничал друг.
Ян выдохнул, и полез в карман брюк. Вытащил оттуда прямоугольный синий предмет с чёрной крышкой, и бросил на стол перед Ваней.
— Забирай. Пароль я снял, больше я тебе ничего не должен, — сухо пояснил Генералов.
— Чем я заслужил такую щедрость? — не верил в доброту Яна, Данилин, и искал подвоха.
— Считай, я проявил лояльность к человеку, с которым близка моя… девушка.
Я не смогла скрыть радостной улыбки, но продолжала помалкивать.
— Не хочу, чтобы эта штука, — пальцем ткнул он на флэшку, — стала камнем преткновения. Эля и я поссорились из-за неё. Знай, я раньше, что вам нужна она, я бы всё переиграл. Не оступился на тонком льду, теперь я перестраховываюсь. Забирай и сделай что пожелаешь, оставь на память, или разбей, мне всё равно. Копий нет. Я не настолько на тебе зациклен Данилин.
Я, Ваня и Николь смотрели на Яна, как на что-то чего раньше не встречало человечество. Он как с Луны свалился. Аттракцион невиданной щедрости.
— С-спасибо, — сжал в кулаке флэшку Ваня, когда первый ожил. — Не ожидал.
— Да я полон сюрпризов. Надеюсь, конфликт исчерпан? — и Ян протянул ему руку дружбы, или хотя бы примирения.
Ваня кивнул, и пожал ладонь Генералова.