Татьяна Котенко. Волонтёрская миссия Отрывок из "Мой друг Цесаревич -2"
(СВО посвящается)
1.Хата в три окна
В зону СВО с волонтёрской миссией отец Богдан отправлялся уже в десятый раз. После тяжёлого ранения в Сирии он крепко уверовал в Бога и с тех пор поменял профессию военного на служителя церкви. Утешало одно: он по-прежнему служил отчизне.
В поездку с собой отец Богдан взял Ордынцева Юру, или Рюрика, - сына погибшего друга и воспитанника воскресной школы. Они везли гуманитарку и медикаменты, Юра – письма и подарки одноклассников и школьников города. Разгрузились оперативно, пообщались и уже собирались в обратный путь, но неожиданно попали под прилёт.
Их накрыло почти рядом со складом. Удар пришёлся по группе, которую только что с большим трудом вывели из опасной зоны. Крики, плач, стоны– всё это задержало священника возле пострадавших, несколько человек получили серьёзные ранения.
А потом он услышал, что из боевой зоны надо вывести ещё одну группу гражданских. Нужны проводники, так как двое бойцов сами вернулись «трёхсотыми». Отец Богдан вызвался помочь, заверяя, что справится, не впервой, тем более, маршрут ему знаком. Юра крепко схватил священника за руку и попросил: «Батюшка, я с тобой! Не оставляй меня …».
Внедорожник отца Богдана, как и он сам, считались заговорёнными невидимками. Ни одна пуля снайпера, ни один снаряд бандеровцев «не видел» ни священника, ни его машину в течение целого года. «Схоронив» авто в зелёной зоне, они мелкими перебежками, а где и ползком, пробрались в населённый пункт. Хату фасадом в три окна, как указал раненый проводник, они вычислили относительно быстро. Бандеровцы целенаправленно били именно по этой улице, слышны были и автоматные очереди.
-Может, их уже убили? - тревожно спросил Юра. – Людей не видно и не слышно…
-Притаились, и правильно сделали. Хату в три окна ни пули, ни снаряды не возьмут. Дом уцелеет.
-Почему?
-Потому что заговорённый. За такими домами, как старые люди говорят, присматривает Святая Троица. Она приглядывают и за жителями дома. Окно – это ОКО. Знаешь это слово? Молодец, что знаешь. Предки наши строили дома обычно так, чтобы три окна фасадом выходили на улицу. Они означали триединство Отца, Сына и Святого Духа. А новые дома, к сожалению, уже строят иначе.
-А мы сейчас в каком доме? В трёхоконном?!
-А кто его знает? Стен нет, одна печка. По русской традиции окна - это «глаза» дома. У протестантов окна – «глаза общества», которое подглядывает, что делается в доме. Наши люди, наоборот, из избы взирают на сотворенный Господом мир. Поэтому многое видят. Обзор хороший. Знаешь, какой мир прекрасный… Жаль, что человек не успевает за свою жизнь рассмотреть и объять всё божественное. Вот, придёт время, встретит тебя Господь на небесах и спросит, что красивого ты видел на земле? А ты ему: дом, школа, дача, смартфон… Он, конечно, обидится. А как же рассветы, закаты, моря, океаны, реки, горы… Все творения, которые Он создал и нам подарил?!
Юра удивлённо переспросил:
- Так он нас обиделся? Поэтому так долго война идёт? Значит, мы от кого-то отказались? От кого? От Отца, от Сына? А может, от Святого Духа? Почему Святая Троица не защитит нас?
-Да потому, что русский человек уже давно перестроил фасад дома. У него на улицу выходит два окна. Не замечал разве? Безбожниками мы стали… Прилёты вроде стихли. - Помолчав, добавил: С Богом! Рванули к дому! Нас там ждут.
В уцелевшей хате они нашли двух женщин и молодую девушку. С ними было четверо детей, один из них – грудного возраста. Подобрали они его, плачущего, возле убитой матери два дня назад. Младенец, холодный и мокрый, вместо соски причмокивал что-то из тряпицы, от бессилия не плача, а слегка всхлипывая. Священник забрал у женщины ребёнка, снял с него мокрую одежду, голышом спрятал у себя на груди, под свитером и рясой, и скомандовал по-военному: «За мной!»
2. Бой призраков. Встреча.
Юрий, пропуская вперёд женщин и детей, замешкался. Выглянувшая из-за туч луна осветила угол печки: на полочке в дорогой оправе стоял образ Богородицы. Руки непроизвольно потянулись к иконе. С бесценной ношей он бросился догонять отца Богдана, но вдруг рядом сдетонировал снаряд, и он почувствовал, как взрывной волной его оторвало от земли и в свободном воздушном полёте над домом он вдруг мысленно успел попросить: «Господи, помоги! Ангел мой, будь со мной…». Это были последние осознанные его слова и действия.
Всё дальнейшее происходило как-то странно. Рюрик видел себя как бы со стороны и сверху. Его тело лежало на грязном полу полуразрушенной хаты без крыши, а сам он, как птица, парил на уровне потолка дома. Двое военных, окровавленные, в рукопашной выясняли отношения. Дрались они чудно, неестественно, молча, но по-страшному. Били друг друга крепко, со всей силы и ненавистью, но не падали. Один – безногий, второй - на одной ноге, называя один другого Москаль и Укроп. После очередного удара отлетали в противоположные стороны и ударялись о кирпичную стену дома, о косяк двери или вылетали в пустые оконные проёмы, проходили сквозь друг друга, но возвращались к незримой красной черте между ними, готовые лечь костьми каждый за свою правду…
-Да они мёртвые! - догадался Юра. – Значит, я тоже умер?! Значит, я скоро встречусь с маменькой и отцом? Встречусь со своим другом, Цесаревичем? Маменька, знаю, это ты помогаешь мне здесь, на земле, хотя сама уже давно на небесах. Благодарю тебя, что познакомила меня с этим юным ангелом. Ты его называла «Вечная Духовная Ценность России». Да, маменька, он такой. Красивый и невинный, как сами небеса, светлые, милые, ласковые…
Рюрик сначала обрадовался, но потом слегка огорчился: он не простился с папиными друзьями – учителем Иваном Викторовичем и отцом Богданом. Ясно, они обидятся. А главное, - он не попрощался со Светкой. Он так и не скажет ей, что плетенные из бисера сердечки - подарки девочек - он передал военным. Он столько не успел всего сделать! Не успел окончить 8-й класс, не успел достроить беспилотник, не успел сдать на золотой значок ГТО…
Вдруг в хате появился третий военный, в какой-то истлевшей форме, которая, как на вешалке, висела на человеческом скелете. Москаль и Укроп прекратили бой, молча всматриваясь в третьего.
-Егор Данилович?
- Степанов? – спросили они оба, почти хором.
-Он самый, ссукины дети! Паршивцы! Вы что удумали-то? Что род наш позорите?! Как решились идти брат на брата?! Николка против Мыколы?! Как посмели страну разорить, которую мы, ваши прадеды, выстроили, а деды защитили?! Значит, узнали меня? Не всю память, видно, отшибло-то? – скелет угрожающе поднял правую руку.
-Я узнал тебя, прадед! Твоё фото вместе с моим дедом на планшете «Бессмертного полка»! - воскликнул одноногий боец.
-Как ты тут оказався?! Отчего ты весь светишься? Ты ж сгинул где-то во вторую мировую…– сказал второй, путаясь в украинских и русских словах.
-А вот хрен тебе с маслом! – скелет скрутил дулю. - В Великую Отечественную я погиб! И чужие хлопцы с Донбасса, а не вы, мои потомки третьего колена, нашли мои кости нетленные! Нашли три дня назад в общей яме в лесу. Предали прах земле, как и положено по христианскому обычаю, а по гильзе установили, что я – Степанов Егор Данилович. Красноармеец. Пал смертью храбрых за Советскую Родину. И вот только теперь моя душа обрела покой и отлетает на небо. А сопровождают меня туда святые воины – архангелы. Николка, твою душу они тоже хотят забрать с собой сейчас. – Скелет повернулся ко второму бойцу. – А ты, Мыкола, бандеровец поганый, будешь маяться по свету. Не будет твоей душе покоя никогда. Никто не предаст твой прах земле. Потому как некому будет. Ты, скотина, надругался над беременной женой брата. Знал и видел, что она дитя ждёт. А под конец погнал её с ребёнком через минное поле вместе с односельчанами.
- Це ложь! Я не гнал её! Вона сама пишла! Сама! – закричал в страхе безногий воин.
-Николка, твоего сына среди мёртвых нет. Он жив. Твой отец найдёт своего внука и воспитает. Россия победит в СВО, как и Союз в Великую Отечественную. Я знаю.
-Це брехня! Нам поможе Америка и Европа! Мы одолием Россию.
-Мыкола, дурень ты, глухой и слепой. Ты чуешь, что я тебе гутарю?! Вчера мой прах захоронили в братской могиле, с воинскими почестями. Командир СВО произнёс речь. Моя душа слышала, как Америка и Европа «помогли» Югославии и Сербии. И ещё каким-то странам. Америка и Европа помогли вам Украину раз- руу -шиить! Сгинь с моих глаз, вражина!
Рюрик со своей высоты видел, как Мыкола в злобе бросился на своего брата Николку, но был ослеплён ярким светом и замер на месте. Это прилетело ещё несколько архангелов - святых воинов. Среди них Рюрик увидел и своего юного друга.
3. Ангел мой…
-Цесаревич, друг мой, ангел мой, это ты! Я знал, что ты найдёшь меня, что прилетишь за мной! Значит, я умер… Ничего страшного. Мы теперь не расстанемся с тобой. Вы же примите меня в Святое русское воинство? Мы вместе будем защищать нашу родину. Нашу с тобой Россию. А я смогу на небесах встретиться со своими родителями. Ангел мой, я буду сражаться за счастье России, как и ты, как мой отец… Осторожно, не тряси меня, пожалуйста. Мне боольно…
-Больно ему! Отставать не надо! Руки – ноги целы… Давай, вставай быстрей, нас ждут, - приглушённо говорил отец Богдан, продолжая ощупывать тело подростка. – Задал ты всем задачку. Слава Богу, живой. Еле нашли тебя с собакой. Бойцы помогли.
-А где Цесаревич? А где Николка и Мыкола? – оглядываясь вокруг, тревожно спросил Рюрик.
-Юра, тебя контузило слегка. Или сильно?! Голова болит? Подлечим, не переживай. Здесь нет ни Николки, ни Мыколы. Только трупы. Десять бандеровцев и один наш. Мы своего сейчас заберём. Идти сам сможешь? Ну и молодец, ангел мой! - пошутил отец Богдан. - Спасибо, что живой.
Вместе с бойцами СВО они вышли к пункту дислокации гуманитарной помощи защитникам Отечества. Юру распирало от гордости, что он получил боевое «крещение», что познакомился с настоящими военными, которые имели позывные Казак и Голубь, что возвращался к волонтёрскому пункту сбора по настоящей военной тропе вместе с бойцами и их другом, его спасителем – русской дворнягой по кличке Черныш.
Всю дорогу домой, сидя во внедорожнике отца Богдана, он мысленно прокручивал в голове волонтёрскую поездку, свою миссию, встречу с Николкой, Мыколой и их прадедом, опасную военную тропу ополченцев. Жалел, что она была короткой. Болела голова, его слегка тошнило. Он не заметил, как уснул. И перед глазами медленно всплыла картина: по военной тропе с автоматами идут бойцы. На их бронежилетах колеблются, в такт движения, прикреплённые к ним сердечки из бисера. Одно красное, а второе – трёхцветное: бело-сине-красное. Над бойцами встаёт ярко-алое солнце, лучи которого озаряют небосвод, освещая разрушенный войной город, сожжённый лес и заминированное поле. Лучи света словно струятся сверху ко всем живым существам на земле, высвечивая в каждом желание и жажду жизни. А потом на небе появляется и второй солнечный круг, так ожидаемый Юрой, с лицом юного ангела. Вместо лучей у него огромные белоснежные крылья, которые своими взмахами как бы приветствуют всех, кто умеет восхищаться, влюбляться, смеяться, радоваться и огорчаться, обожать и сострадать, короче – жить и любить!
Фото из Интернета