Вместо пролога
«Мы с вами встречались в той, прошлой жизни?» – едва различимым шепотом произнес Викторион, слегка коснувшись краем губ ушка партнерши.
Он уже чувствовал каким-то седьмым чувством, что прозвучат последние аккорды танго, и время побежит вспять.
Тогда он вновь очнется в мрачном подземелье, которое ему уже добрых четырнадцать лет служило домом, убежищем, и, главное – прибежищем его пока еще несбывшихся надежд.
Надежд на воскрешение человечества.
Высокий, не совсем опрятного внешнего вида моложавый мужчина, пока звучала пьянящая мелодия агрессивного танго, не переставал думать о странностях бытия.
Тогда, давным-давно произнесенная фраза одним из сильных мира сего, «Мы, как мученики, попадем в рай», как пророчество, туманила его мозг взбудораженным адреналином.
Но вторая часть предсказания, «А они просто сдохнут», заставляла потеть его ладошки.
И это, он чувствовал по поведению своей партнерши, заставило его сильнее сжать ее запястье.
Она невольно вскрикнула и пронзила его взглядом зеленых глаз.
Взгляд глаза в глаза ему, наконец, дал понять, что вот он – момент истины.
Теперь можно произнести фразу-пароль, который не просто стороннему наблюдателю, но даже искусственным нейросетям, покажется избитой, пошлой, устаревшей и никчемной.
Однако, ключом в нем было "прошлая жизнь".
Собственно, и жизнь на Земле после термоядерного конфликта была уже в прошлом.
Больше десяти лет прозябания в подземном бункере, скрытом в горах горного Алтая, Викторион пытался «достучаться» до себе подобных.
Но эфир молчал, прерываемый треском грозовых разрядов, недвусмысленно давал ему понять реальность конца света.
Потеряв всякую надежду отыскать на Земле еще хотя бы одного живого человека, в «час страшного суда» в наушниках, в шумах радиоэфира, он ясно различил голос человека: «Я – первый! Прием!»
«Я – второй!» – несколько раз возбужденно воскликнул Виктор, судорожно прижимая ларингофоны шлема к гортани.
И не было конца беседы двух людей, изголодавшихся по человеческому общению в этом пост апокалиптическом раю.
Второе свое имя, с местоимением Он в конце, именно, с большой буквы «О» Виктор получил от Первого.
С каких-то пор во вновь возрожденной Википедии его, Второго, все могли разыскать под именем Виктор - и - Он.
Глава первая
Мелочи жизни
Витюнька, так ласково его величала бабка Степанида, рос славным, забавным и необыкновенным малышом.
И не потому, что он для всей многочисленной семьи был младшеньким, своим-родным.
Даже соседи, иные – с недобрым взглядом, отмечали его недюжинный талант.
Все у него начиналось с малого.
Малец еще с пеленок прослыл необычным ребенком.
И, если «простая» детвора, чтобы нормально расти и развиваться, требовала для себя не менее четырех объятий в день, то Витюньке нужно было кого-нибудь обнять самому, не менее десяти раз.
Причем, малыш не просто обнимал, а нежно прижавшись к живому существу, что-то шептал ему на ушко, на своем «тарабарском» языке.
И было неважно, кто предмет его заботы.
Будь то родители и вся его семья, будь то животное, иль птица, рыба.
И лишь к девяти месяцам отроду, когда он научился не только ходить и бегать, но и довольно сносно говорить, народ стал ясно понимать, что малыш нашептывал на ушко всякому.
Причем слова его почти всегда сбывались.
Уже с тех самых ранних пор мальчишке стал подвластен «живительный ореол», который ученые у нас зовут аурой.
Обняв живое существо, он замирал на мгновение, прикрыв небесные глаза, а затем прерывистым шепотом произносил, делая пас правой ручкой, напоминающий животворящий крест: «Мелочи жизни! Пройдет!»
Взрослые люди и даже дети, в изумлении отстранившись от него, спрашивали: «Мелочи? Да, что пройдет - то?»
Малыш в ответ лишь улыбался и забавно помахивал рукой.
Недаром у нас умные врачи говорят, что нет на свете абсолютно здоровых людей, а есть недообследованные граждане и гражданки.
И вот, после объятий малыша, кто-то из них через пару-тройку дней замечал, что у него пропала хромота.
А у иных исчезли боли в сердце, суставах, нет злополучной родинки, бородавки, перестали болеть зубы.
Другие перестали заикаться, стали крепко спать.
А у кого-то напрочь исчезли фобии.
После объятий Витеньки хромать переставали кошки и собаки, нестись вновь начинала птица, вновь начала давать молоко коза или корова.
Талант врачевателя у повзрослевшего Виктора был развит в закрытой специальной школе.
К тридцати годам он возглавил секцию ЭКО и криобионики при отделении НИИ трансплантологии столицы.
Автор надеется, что ему не свяжут «белы ручки» слуги «службы сатаны» за то, что он вольно-невольно приоткроет тайну: лаборатория, с той секцией ЭКО была укрыта в горах Алтая.
А уж где, читатель волен сам предполагать.
И к тридцати годам у Виктора открылась еще одна грань его непревзойденного таланта.
Он мог предвидеть будущее.
Причем будущее, которое касалось лишь его.
Как правило, вначале, после удачной операции, во сне он видел то, что будет с ним, завтра, послезавтра, через неделю.
И лишь в дни краткосрочных отпусков, в момент наивысшего релакса, он видел себя через года.
Но, как он ни старался, дальше десятка лет заглянуть не мог.
И вот, в один из отпусков на озере Байкал, увидел он себя летящим на каком-то воздушном судне.
Причем, экипаж в нем отсутствовал.
А он же, будучи в ВИП-каюте, лишь на мониторе отслеживал путь корабля.
Судно, напоминающее автожир, на сумасшедшей, небывалой скорости, на автопилоте несло его к горам Алтая.
Горный рельеф стал необычен, отсутствовала и сама тайга.
Лишь всполохи электрических атмосферных разрядов да ужасающая темнота, прерываемая яркими вспышками света, дополняли беспокойный звук работы, на грани воя, счетчика Гейгера.
После очередной вспышки адского взрыва, автожир, беспорядочно кувыркаясь в воздухе, стал стремительно нестись к горному хребту.
В этот момент Виктор проснулся, с трудом успокаивая в себе возбужденный ум.
Уже в который раз в жизни Виктор восстанавливал энергетический баланс своего изрядно подуставшего организма в «келье отшельника».
Так он называл богом забытый уголок вблизи небольшого озера Алтая.
Красоты горного Алтая и, главным образом, уникальность пупа Земли, казалось, не оставляли шансов любителю тишины разыскать медвежий угол в подножии горы Белуха.
Однако, вдалеке от туристических маршрутов, еще в студенческие годы Виктор умудрился забрести в кем-то заброшенный лабаз.
Ему тогда было безразлично, кем и с какой целью была отрыта эта довольно глубокая яма, укрытая слоями сухих веток.
Но изобретательности бывшего владельца этого угла было не занимать: талые воды, поступавшие от ледника в жилище, искусно отводились через небольшой тоннель на склоне.
В лабазе всегда было сухо и постоянное тепло.
Вход в него был чрезвычайно прост, но и к тому же сложен.
Три огромных валуна собой закрывали это подобие землянки, и, чтобы попасть в нее, нужно было взобраться на самый высокий из них.
И уж с него-то по кедровому шесту и полуистлевшей веревке – опуститься в пристанище жильца.
Тогда, в первое свое посещение этого медвежьего угла Виктор едва не переломал все свои кости, упав на грунт с шестиметровой высоты, держась за гнилую веревку.
В своих вещих снах он, конечно, был свидетелем злополучного падения, и заранее приготовил моток капронового троса.
И этот трос в легкую мог выдержать вес десяти человек, не то что Витькины шестьдесят с небольшим килограмм.
Мы, конечно, будем удивлены, что вещий сон Виктора всегда сбывался, каким бы ни был его финал.
Фатальная неизбежность определяла жизнь тогдашнего студента.
Он знал еще с самых пеленок, что повлиять на исход события в будущем невозможно.
Потом, уже в зрелые годы, открыв матрицу времени, он понял, что все в нашем мире уже есть, а не просто было или будет.
Виктор, взобрался на кедр вблизи самого высокого мегалитического валуна и по нависающим над ним ветвям осторожно опустился на его покатой площадке.
До следующего валуна мегалита было не меньше двух метров.
Юноша знал, что нужно прыгать с первого на второй валун, затем – на третий.
И уже с него можно было попасть в это укрытие под мегалитом.
Глухой удар его тела о грунт ямы-колодца ознаменовал тогда начало его алтайских приключений.
Не помогли ему избежать травм ни шест и ни веревка.
Лежа на полу лабаза, Виктор мысленным взором осмотрел свое тело.
Обнаружив у себя перелом правой ключицы, двух пальцев правой руки и разрыв селезенки, он осторожно обнял себя обеими руками и, превозмогая боль, прошептал: «Мелочи жизни. Пройдет».
Теперь-то все это было в далеком полузабытом прошлом.
Глава вторая
Проникновение
Немыслимую пустоту, с каких-то пор, стал донимать едва различимый импульс пси-энергии из Заповедной зоны.
И ладно было б то, что он мог исходить от двадцати Вершинных («Верхних») или Превратников Судьбы.
Судьбы вселенной.
Но они уже почти тринадцать миллиардов лет (по летоисчислению землян) покинули мир живых.
Мир третьей планеты их молодой звезды, галактики, которой еще предстояло вспыхнуть в пространстве Млечным Путем, в той, Заповедной зоне.
Ведь для них был безразличен временнОй парадокс своей планеты.
Пройдя семь степеней Очистки знаний, они все вознеслись, преодолев превратности самого Случая и времени бег.
Зачем им гневить Верховного?
Вершинные (Верхние) Превратники вне своей плоти, при двадцати вершинах додекаэдра-вселенной «трудились» бездну лет: стремились сохранить пресловутый статус-кво ее двенадцати граней.
И Случаю было «до лампочки», как им поделить свои силы, чтобы найти общий язык с дюжиной Держащих Грани.
Собственно, неважно, как еще долго будет лететь в Ничто, к самой Нулевой точке, предмет моих забот.
Это – удел самого Верховного.
О, Провидение – всесильно!
Случай всегда и во всем найдет альтернативу!
И, ладно бы – Вершинные.
Пусть – даже Держащие Граней!
А тут вдруг появился кто-то «лишний», вопя в вечном Эфире, что он – Второй!
Да кто он такой, мерзкая ничтожнейшая тварь, осмелившийся так себя назвать?!
Нет, не видать в нашем Союзе Второго - самозванца!
Ведь десять миллиардов лет прошло с тех пор, как Верховный Игрок (он же – Случай) снизошел «заглянуть» в наши пределы.
Его божественная воля дала Седьмому брату силу навести порядок: Смотрящий второй грани вселенной, дерзнувший стать Первым среди Равных, был повержен.
И вот теперь какая-то мельчайшая букашка стремится занять его Кресло!
Пора созвать Вселенский Вече Двадцать-двенадцать!
Так думал сам Верховный, нетерпеливо бросив взгляд из-за Пределов достижимости на искорку бунта.
«Призвать его к ответу!» – решил он, ударив Жезлом в одну из граней.
Грань завибрировала.
Мириады ее галактик и созвездий стали менять свой статус.
Лишь только это, и ничто иное, могло привлечь внимание самого Случая.
А как же иначе-то?
Ведь утрата одного из четырех додекаэдров в божественной вселенской пирамиде создаст вселенский казус Белли.
Тогда не избежать войны параллельных миров с Темным царством!
***
«Ну, да! Опять – этот ‘Белый круг‘, создание учеников Рериха! Заметьте, господа, уже четвертый!» – недовольно проворчал Андрюха, постукивая носком ботинка по плоским белым и серовато-голубым валунам у подножия горы.
Было довольно сложно представить, как эти, в прошлом – гранитные глыбы, последователи выдающегося русского художника, путешественника и мистика-философа Н. К. Рериха умудрились сложить в правильные геометрические фигуры.
«Нет-нет, мои драгоценные друзья! Это – конечный пункт нашего маршрута. А первые три «Круга» – лишь разминка перед грандиозной битвой. Битвой с самим собой, с ленью мысли» – успокаивающе улыбнулся Виктор, снимая тяжеленный вещмешок с натертых его лямками плеч.
Валерка облегченно выдохнул и игриво посмотрел на командора и как бы нехотя подвел итог их путешествия.
Он своим огромным рюкзаком, брошенным со своих плеч на грунт, поставил жирную точку на финише маршрута.
«Ну что же! Позади у нас тысячи километров пути, недосыпаний и, слава Богу, небольших недоеданий. Кстати, бОльшая часть тысячи наших целковых также ушла в небытие. Ты, брателло, пошамань тут между делом. А нам с Андрюхой, может, попытаться разжиться рыбкой в дивном озерце?» – проговорил он скороговоркой, что-то пытаясь отыскать в безграничности своего вещмешка.
«А что! Было бы сказано! Стоит разбавить наш тушеночный рацион свежим продуктом. Кстати, сегодня ведь четверг. А он, дело известное в стране, – рыбный день» – невозмутимо улыбнулся никогда неунывающий руководитель экспедиции в Алтай.
С каких-то пор триумвират молодых друзей, сложившийся в их студенческие годы, стал приносить свои заметные плоды.
Именно, система отношений, а не форма правления была у них в первых ролях.
Если быть точнее, эта форма отношений несколько отличалась от системы политического и военного руководства в Древнем Риме.
Скорее, она чем-то напоминала примитивный племенной триумвират: был в нем и старейшина – глава объединения друзей, был и шаман, существовал и военный вождь.
Отличием от племенных отношений было то, что в зависимости от обстановки каждый из друзей мог исполнять любую должность, заменить другого.
Но изначально, поскольку Валерка был старше каждого из своих друзей на полтора года, он был главой, командором, предводителем.
А уж Андрею, с его физическими данными и при его богатырском росте, сам бог велел стать воином.
А вот способности Виктора к лечению плоти и духа позволили ему стать настоящим лекарем-шаманом.
Но его умение заглянуть в будущее и с каких - то пор появившаяся у него возможность общения с Эфиром, и некоторым образом – влиять на порядок вещей в мире не оставляли за ним ничего другого, как в критических ситуациях – возглавлять триумвират.
Виктор, конечно, знал, что вблизи водоемов Долины семи озер у подножия горы Белуха легче отыскать мелких мошек и услышать писк комара, чем увидеть и услышать всплески рыб на их водяной глади.
А ведь и с насекомыми в горах Алтая не совсем бывает «густо»!
«Ну, да ладно! Уж Валерка даже дома в ванной умудрится изловить леща!» – успокоил он свои сомнения, зная о рыболовном мастерстве своего друга.
Виктор еще в период летней сессии не раз убеждал друзей, что в этом году свою накопленную «тыр» им следует истратить на вояж к предгорьям горы Белуха.
О, они славно потрудились целых два семестра, даже в ночные часы, не гнушаясь работы грузчиков, разносчиков газет, официантов в ночных кафе и барах столицы, просто посыльных, чтоб накопить тысячу рублей.
И вот, в конце июля, когда, казалось, бы, что все в ажуре, злосчастная пара по сопромату у Валерки едва не поставила жирный крест на экспедиции по проникновению в параллельный мир.
Именно в зенит июля Виктору довелось увидеть себя во сне с друзьями в том каменном лабазе, где приоткрылась дверь в параллельный мир.
Он знал, он чувствовал всей своей душой, что божественный Эфир дает ему шанс хотя бы заглянуть в мир Шамбалы.
А тут – такой облом!
Нужно было выручать друга, ведь без него проникновению быть суждено накрыться медным тазом!
Надо спасать экспедицию!
Глава третья
Сизифов труд
«Ну как, Валера, сдал?» – очередной «дежурный» у двери экзаменационной аудитории факультета слегка приобнял выскочившего из нее вихрастого студента, пытаясь заглянуть ему в глаза.
Валерка молча, на полусогнутых ногах, как бы копируя походку преподавателя-экзаменатора, непонятно махнул правой рукой и проследовал к невдалеке стоящему стулу.
Плюхнув на него свое измученное бессонными ночами тело, юноша уставился слезящимися глазами в потолок.
«Ну что? Что? Не томи!» – обнял его за плечи великан Андрей.
На что Валерка передернул плечами и глупо усмехнулся, но промолчал.
«Так, будем играть в молчанку?» – дернул его за рукав пиджака Витька.
«Как же – с! У него, конечно, сдашь, растуды Клопа в ту его балку!» – резко вскочил со стула командор.
«Мне кажется, молодой человек, что вам жениться пока рановато!» – проскрипел противным голосом обиженный студент, имитируя речь экзаменатора.
Потряхивая, как преподаватель, головой, он еще пару раз произнес: «Рановато! Рановато!»
«Эх, сколько кровушки моей уже испил Клоп Балкович! Второй год из-за него учу его предмет! Мне кажется, что все мои старания в учебе – Сизифов труд!» – почти возопил юноша, не позабыв о кличке преподавателя, запустив зачеткой в полуоткрытое окно.
«А не нужно было в прошлом году так бессовестно пропускать его лекции, и более того – так нагло списывать и пререкаться с преподом! Скажи спасибо, что академический отпуск спас тебя тогда от неминуемого позора. Да, и при чем же здесь зачетка?» – Виктор правой рукой поймал зачетную книжку, обняв Валерку левой.
Второй год подряд Валерке не давался важнейший раздел сопротивления материалов.
Казалось бы, что все экзаменационные вопросы предмета он знает «назубок».
Но на экзамене почему-то излишне разволновался.
В голове у него перемешались законы Гука и Пуассона, модуль Юнга с интегралом Мора и формулой Эйлера
А расчет стальной балки на прочность и упругость он умудрился проводить до тех пор, пока преподаватель Никита Семенович уже потерял всякое терпение ждать.
«Вы, молодой человек, расчет проводите так, будто едете из Владимира в Москву через Владивосток, извините!» –оценил он практическую работу студента, выставляя в экзаменационной ведомости против его фамилии «неудовлетворительно».
Недаром среди наших студентов ходит полушутка – полубыль: «Как говорится, сдал начерталку – можно напиться, сдал теормех – можно влюбиться, сдал сопромат – можно жениться».
Вот именно такой фразой и оценил знания Валерки преподаватель.
Друзьям ничего не оставалось, как ждать еще целых три дня для пересдачи экзамена другом.
А ведь до вылета их самолета в Горно-Алтайск было всего четверо суток.
Виктор себя успокаивал тем, что сможет слегка подлечить прорехи в ауре своего старшего товарища.
А если и потребуется, совсем чуть-чуть «вправить» его мозги.
Все это не было большой проблемой.
Виктор методом поведенческой медитации «на раз» обуздал горячий темперамент друга.
Через пару сеансов медитации и йоги, проведенным с ним по вечерам, Валерка стал спокоен как удав.
И знания его предмета пересдачи вполне позволили бы получить высокую оценку преподавателя.
Если бы не одно «но».
Никита Семенович был весьма чист на руку.
Не брал он взяток.
Причем, даже цветы, купленные студентами к зачетам и экзаменам, он умудрялся подарить студенткам.
Не брал он и спиртное, сладости, валюту и бог знает, что еще.
Но друзья знали, что мир полетит в тартарары, коль им не удастся упросить его принять экзамен в другой, внеаудиторный день, вне расписания.
Один день переноса – и они все в шоколаде.
Наш уважаемый читатель знает, что нет на свете человека без слабостей.
Была такая слабость, тщательно скрываемая от людей, и у нашего Никиты.
Еще с младых пеленок он пристрастился к пиву!
Нет-нет, друзья, не к той золотисто-бархатистой, пенно-хмельной влаге, а к ее таре.
Вернее, не к самой стеклопосуде, а к пробочке пивной.
За годы своей жизни он создал грандиозную коллекцию пивных пробок.
И чего только не было в том собрании затычек стеклотары!
И не было конца ее пополнений.
Друзьям сподобилось узнать, что предмет его вожделений – премиальная коллекция Сихотэ - Алиньских пивных пробок.
Выпущенная малым тиражом, всего в пяти экземплярах, она затерялась в коллекционных лабиринтах мира.
Пару месяцев назад одна из них будто бы всплыла на аукционных торгах в Штатах.
И вот одна из коллекций, что было очень странно, была у Андрюхи.
Он сейчас смутно помнит, какие «бабки» стоила она тогда, когда одна старушка в Подмосковье рассчиталась с ним за доставленный ей уголек.
Не мог он объяснить, почему тогда он взял «натурой».
Ведь дружная компания ребят «косила бабки».
И, видимо, тогда он пожалел бабусю.
И вот теперь эта «натура» – входной билет в самолет к горам Алтая!
Не будем долго говорить, как этот набор «премиальных» пивных пробок занял место в шкафах с коллекцией Никиты.
За эту коллекцию, к слову сказать, Никита Семенович готов был принимать экзамен даже в праздник, даже ночью.
Сизифов камень был покорен друзьями, он – на горе.
Глава четвертая
Дымка тумана
В этой главе, любознательный читатель, речь будет вестись не о «простых» метаморфозах атмосферной влаги.
Для воды, агрегатное состояние которой зависит от параметров атмосферы, большое значение имеют температура и давление.
Нашим друзьям с детства были хорошо знакомы атмосферные явления в результате конденсации водяного пара у земной поверхности.
Не раз в своей жизни они наблюдали помутнение атмосферы до значений видимости объектов на расстоянии менее одного километра, в сплошном тумане.
Хорошо было знакомо путешественникам и сглаживание, расплывчатость и уменьшение контрастности объектов в дымке, на большем расстоянии.
А вот теперь Валерке и Андрею довелось воочию наблюдать временнУю дымку, непостижимым образом стирающую временнОй туман границ между мирами.
Они, конечно, даже не могли предположить, что кто-то из Верхнего мира решил в глаза им подпустить временнОго туману.
Валерка, в предвкушении небывалого рыбацкого адреналина, схватив рыболовные приманки и небольшой спиннинг, почти вприпрыжку бросился к манящему его водоему.
До озера было довольно далеко, но едва слышный плеск его волн и прозрачно-голубая водяная дымка над ним только прибавили сил рыболову.
«Не отставай, брателло!» – взволнованно прокричал Валерка, махнув рукой отставшему от него Андрею.
Андрей, любитель насекомых, уже пару минут исследовал не то букашку, не то ящерку, пытающуюся ускользнуть от него под гранитным валуном.
Добродушный великан, позабыв обо всем на свете, тыкал в живое существо прутиком, заставляя его бегать на валуне по кругу.
И неизвестно, сколь долго продолжалась бы эта экзекуция, коль не раздался бы тревожный свист.
«Это Валерка» – подумал Андрей, и, оставив в покое букашку, бросился к другу.
Валерка, скрывшийся из виду за небольшим утесом, непрестанно оглушительно свистел.
Вставив себе два пальца в рот, он выдувал беспокойные трели.
Причем, одновременно делал пару шагов то вперед, то назад, двигаясь вдоль береговой кромки озера.
Не забывал при этом он смотреть и на свое отражение в его водах.
Оно непостижимым образом меняло вид: чисто бритое его лицо сменяло вдруг его заросшая густой щетиной физиономия.
Да и крючки на его рыболовной снасти то светились серебристой остротой, то пропадали в грязно-рыжих окислах.
«Эй, гражданина! Ты туда не ходи, ты сюда ходи! А то снег башка попадет – совсем мертвый будешь!» – шутливо-тревожно произнес Валерка, увидев приближающегося к нему запыхавшегося Андрея.
«Раз вспоминает Г. Данелия с его «Джентльменами удачи», значит не все так плохо и потеряно!» – облегченно подумал любитель братьев меньших.
Остановившись у какой-то почти невидимой преграды, которая полупрозрачной дымкой опоясывала водные просторы, Андрей ногой стал проверять ее реальность.
Кроссовок на его правой ноге, как только нога проникла за невидимый барьер, принял изношенный вид.
Шнурки на нем пожелтели, а металлические втулки-люверсы на обуви совсем проржавели.
«Во, черт, Господи! Да как же это так?» – воскликнул Андрей, отдернув назад ногу.
И тут же увидел, что кроссовок стал сверкать первозданной новизной и чистотой.
«А, ну-ка! Если так!» – подумал он, проткнув левой рукой невидимый барьер.
Уже, почти не удивляясь, он внимательно рассмотрел свои ногти на пальцах.
Они висели на них, словно ножи-ножницы у Фредди Крюгера.
Валерка, поняв курьезность временнЫх иллюзий, уже покинул «сказочный» барьер.
Да и Андрей, не страдающий отсутствием природной осторожности, также прекратил свои опыты с пространством-временем.
Но напугать наших друзей, на что питал надежды гость Верхнего мира, было довольно сложно.
Они ведь были не одни.
Почувствовав каким-то седьмым чувством неладное, к ним на помощь уже спешил Виктор.
Ах, эта способность осознавать не только свои мысли и чувства, но также чувства и мысли своих друзей!
И как был бы удивлен наш экстрасенс Виктор, коль он узнал бы, что над ним смеется чуждый разум!
Впрочем, если быть точнее, это Нечто, непостижимым образом (для нас, конечно), устроило спектакль.
Из-за пределов достижимости реалий мира всесильный кукловод дергал за ниточки.
А каждая из них – явление-процесс, в котором нашим молодым друзьям знать было суждено играть актером.
Вечный эфир, как губка, впитал мудрость английского поэта, драматурга и актера: «Вся наша жизнь – игра, а люди в ней – актеры».
И вот теперь всю гениальность этой фразы подтверждал высший сценарист, подвесив жизнь великолепной троицы друзей на волоске вероятности.
И, если человеку с помощью своей смекалки сподобилось взглядом проникнуть в микромир, то «кукловод» в легкую пронзал горизонт событий, покорив само пространство-время.
Мог менять существо законов физики.
В каждом своем измерении менял он времени бег.
В угоду своей прихоти заставить мог его течь вспять.
Непостижимым образом, право свободы выбора оставил за людьми.
Впрочем, его умнейшая «программа бытия» учла и эту непозволительную роскошь.
Вот именно сейчас, может, на смех-забаву Случая, троице друзей пришлось сразиться не только за свою жизнь, но и за возможность оставаться Человеком.
Итак, сам Случай наблюдал, как его Верховный у «черта на куличках» крутил свою рулетку.
А, между тем, и Виктору в его снах пришлось на себе самом испытать «игры разума»: его жизнь и судьба его друзей постоянно менялись.
То видел он себя, убеленным сединами, в горах Алтая, в сопровождении молодых друзей.
То сам, в самом расцвете лет, служил опорой в жизни для седых друзей.
Вот и сейчас, вприпрыжку бросившись к ним на выручку, он чувствовал, что с каждым шагом стал терять свои силы.
Казалось, сама жизнь уходила от него.
Он чувствовал, что на ходу стареет.
Хотя пергаментная кожа на его руках, длиннющая седая борода его не совсем тревожили, но хромота и «тяжесть лет», убившая его привычную осанку, давали себя знать.
Почти добежав к полупрозрачному барьеру, туманом размывавшему силуэты друзей, Виктор упал на грунт.
Он чувствовал, что сердце в груди билось все тише, реже.
Дышать стало невыносимо трудно.
«Нет, дружок, ничто нас в этой жизни не сможет вышибить из седла!» – прошептал старичок, вспомнив поговорку героя Константина Симонова из его стихотворения «Сын артиллериста».
Крепко обняв себя обеими руками, прошептал: «Мелочи жизни! Пройдет!»
Прошептал и встал помолодевшим человеком.
Глава пятая
Сто девяносто шесть
Как был бы горд собой английский химик и физик Майкл Фарадей, если бы узнал, что полученный им жидкий азот славно послужит человеку.
Жидкое состояние этого газа, при охлаждении его до ста девяносто шести градусов Цельсия, сотворило чудо.
Чудо – не в двадцатом веке, когда человек, несмотря на все церковные препоны, вмешался в путь творца.
И не в том, что в двадцать первом столетии криобанки репродуктивных клеток и тканей человека всей Земли, используя азот, «стригли» купоны прибыли.
А феномен заключался в том, что жидкий азот дал шанс на возрождение цивилизации людей.
Хрупкий, но все же шанс спасти не только человека.
***
В Москве наступили те самые «воровские» часы, когда из всех потайных щелей выползает нечисть.
Когда самые низменные планы нелюдей приобретают реальность перспективы.
Когда разум ночных сторожей вдруг засыпает, застигнутый врасплох умиротворенной тьмой и тишиной.
Вот и Василий Иванович Петров, оперативный дежурный отдела МВД Бабушкинского района столицы, стал «клевать носом» зеркальную поверхность пульта.
Всему виной – две предыдущие ночи, когда они с его супругой провели у постели больной дочки Люсеньки.
Ему бы следовало попросить у начальника отдела своей замены, хотя бы на сутки-двое.
Но исключительная добропорядочность и скромность капитана полиции Петрова дали себя знать: и вот он – на дежурстве.
В борьбе со сном не помогли ни термос крепкого кофе, опустошенного им в пол часа, ни сборники синглов и треков любимых исполнителей.
Глаза его неумолимо закрывались.
Василий Иванович несколько раз вставал из кресла, ходил по дежурке, глубоко приседал, махал руками – не помогло.
Лучше бы он тогда не садился в кресло, а стоял бы у запотевшего окна, размахивая конечностями.
Но, увы, он вновь «брякнул» свое грузноватое тело на стул и сладко засопел носом.
Из правого уголка его рта тоненьким ручейком потекла слюна.
Бог добрых снов Морфей и его отец Гипнос исправно несли службу в дежурке опера.
Казалось, пролетело лишь мгновение, и тишину помещения взорвала трель телефонного звонка.
Его тревога подкреплялась беспокойным мерцанием светодиодов пульта.
С течением времени их нежно-розоватый цвет стал наливаться рубином.
Капитан, смахнув рукой слюну с подбородка и протерев глаза, поднял трубку телефона.
«Говорит доброжелатель. На Бабушкинова, в Репробанке – кража со взломом, ограбление века!» – взволнованно проскрипел чей-то, отдающий металлом, голос.
В кабинетах дежурных служб министерств по чрезвычайным ситуациям всех стран Земли, на всех языках мира прозвучала подобная фраза.
Вот только адреса учреждений, криобанков там были свои.
Группы спецназа стран, прибывшие к местам происшествий, зафиксировали либо отсутствие самих хранилищ репродуктивных органов и тканей человека, либо полнейшее их приведение в негодность, с их содержимым.
Лишь первые лучи рассвета коснулись крыш Москвы, над столицей стали расти грибы.
Грибы радиоактивного распада и синтеза.
Искусственный интеллект планеты не смог определить виновника трагедии землян.
Все полетело в тартарары, в пропасть, в ад.
Третья планета Солнца неслась в неизвестность, уготованную ей вероятностью Случая.
Божественное существо Случай, словно первый среди равных богов земного Олимпа, ничтоже сумняшеся в своей непогрешимости, попал в силки своей первородной прихоти.
На Вечном соборе сущностей он преподнес подарок Неизбежности, сущий пустяк – замысловатую сережку.
А в ней – те додекаэдры вселенной.
И в одном из них своим божественным чутьем Закономерность (Логика, Намеренность, Неотвратимость) заметила его слабину-несовершенство.
И, если три додекаэдра-вселенных в их «квартете» светились миром, то от четвертого из них ее тревожил беспокойный импульс.
Неизбежность, кокетливо улыбнувшись в Зеркало судьбы, примерила эту жемчужину бытия себе на ушко.
Примерила и, между тем, призывно улыбаясь Случаю, нежной и романтичной гримасой дала понять дарителю, что что-то здесь не так.
Величественный Случай готов было шепнуть своей избраннице любезность.
Он максимально близко, как допускает вероятность, приблизился к Совершенству.
Но всей своей вечной сущностью он вдруг понял, что тот беспокойный импульс, исходящий из Млечного пути, как вирус-убийца для высших программ, способен уничтожить пазлы мира.
Потупив взор, он поймал свой подарок, брошенный ему Неизбежностью.
Все представители Высшего собора замерли в предвкушении вселенского скандала.
Каждый из них знал, что якобы компромисс Случая с Неизбежностью, их слияние влечет за собой конец всего Сущего.
Но, слава Провидению, возврат подарка Случая, заставил всех вздохнуть.
Вздохнуть с облегчением.
Сам же Случай, попятившись в свои Пределы и щелкнув костяшками пальцев своей божественной руки, подул на сережку.
Огибая неметагалактические объекты, по всем метавселенным пошли волны.
Волны вероятности Судьбы.
Немудрено понять, что действия триумвирата молодых людей на Земле, их опыты с геномом человека в горах Алтая доставили хлопот Случаю.
А исполнительней у вероятности Судьбы – множество.
И пионер из них – сам человек.
Дружная компания земных друзей смогла запустить-раскачать маятник равновеликих исходов.
Не третья, не четвертая, даже не пятая сила вмешалась в судьбу цивилизации людей.
Сам великий Случай из-за пределов достижимости вселенной решил провести терраформирование Земли.
И главным элементом в нем он решил избрать уничтожение людей.
Не просто уничтожить цивилизацию людей, а истребить даже возможность возрождения их генома.
Глава шестая
Иллюзия обмана. Шаг вперед и два назад
«Осторожно! Двери закрываются, следующая станция – Кропоткинская», – прозвучал голос диктора.
Бегущую строку на табло оповещения на русском языке едва сменил ее английский текст, как правая ягодица Андрея ощутила микромассаж телефонного вызова.
Атлетически сложенный мужчина средних лет, досадливо взглянув на своего попутчика, извлек из заднего кармана джинсов мобильный телефон.
«Командор», – прочитал он на экране смартфона.
Вызываемый абонент не только плотно прижал гаджет к своему правому уху, но к тому же еще и прикрыл его своей левой ладонью.
Его сосед, опрятно одетый пожилой мужчина, понимающе взглянув на Андрея, услужливо отклонился: «Ах, эти тайны! Тайны века!»
«Угу», – буркнул Андрей, как бы между прочим, нетерпеливо кивнув головой.
«Титан! От метро иди только пешком, на транспорте – ни-ни. Грузить апельсины бочками нет смысла. Вспомни игру детского садика «Один плюс два». Лососевая путина в самом разгаре!» – пару раз произнес Виктор.
Эх, если бы Андрюха знал, что настенная роспись «Лосось на нересте» в ресторане «Холодок» тогда преподнесла страшный сюрприз его друзьям!
Тогда он не просто бы бежал трусцой шестьсот пятьдесят метров от метро к ресторану на Пречистенке.
Он бы летел к нему, как бежит лошадь «Аллюр три креста» – галопом!
Он несколько припоздал на званый ужин, вернее, на банкет в честь премии за их заслуги перед государством.
А в чем была их суть, хранилось совершенной тайной.
Любезному читателю можно намекнуть, что дело все – в геноме человека.
В прошлую пятницу друзья, в узком кругу, славно погуляли в интерактивном зале ресторана «Токио».
И то обстоятельство, что его интерактивный зал за целый день мог обслужить лишь восьмерых персон, сподвигло их организовать банкет на тридцать пять персон в бистро «Холодок».
В нем, как говорится, можно было погулять «сердито», но, правда, далеко не дешево.
Покинув вагон метро на Кропоткинской, Андрей вприпрыжку бросился к ступеням выхода.
Отсутствие в метро эскалатора его ничуть не расстроило, а лишь добавило небольшую порцию адреналина его сердцу и мышцам, изголодавшимся по физическим нагрузкам.
Перескакивая практически через три ступени, молодой мужчина за пять-шесть секунд преодолел добрых два десятка ступеней лестницы выхода.
Его кенгуриные прыжки вызвали восхищенно-одобряющую улыбку у дежурной по станции.
Но вскоре ее улыбку на лице сменила гримаса неподдельного изумления: прыгающий по ступеням мужчина стал вести себя, мягко выражаясь, странно.
И это его поведение заставило ее вспомнить о дежурном полицейском.
Ведь мужчина, перестав прыгать наверх, делал по ступеням шаг вперед, а затем, повернувшись кругом себя, осторожно ступал еще на две ступени наверх.
И это – спиной назад!
О, если бы она знала, что каждый «нормальный» шаг Андрея вверх по лестнице после «первого», неумолимо возвращал его назад на два шага!
Но нашим мудрецам еще с детсадовских времен была знакома эта дивная шарада.
Они еще с тех достопамятных времен с честью решили задачу идти только вперед, ступая даже задом.
Инопланетный фокус для Андрея без труда был побежден интеллектом человека.
Дежурная на станции метро, помимо своей воли, стала свидетелем иллюзии инопланетного обмана троицы друзей.
Но это было небольшой лишь ее частью, по сравнению с иллюзией обмана в ресторане «Холодок».
Андрей еще со школьных лет ценил не только свое время.
Он чтил и уважал любой временной интервал в жизни другого человека.
И в этот «премиальный» день он планировал открыть двери бистро на улице Пречистенка в семнадцать сорок пять.
Уважающий себя и большей частью и других людей джентльмен, как считал добродушный великан, просто обязан быть на месте за пятнадцать минут до назначенного часа.
Чествование лауреатов премии, его официальная часть прошла в стенах научного учреждения, в присутствии большинства сотрудников.
А в ресторан у метро Кропоткинская решено было пригласить лишь руководство и основной состав кафедры.
Все посчитали правильным, что пяти часов званого ужина с лихвой хватит на все.
Ну, а уж, если кому-то ресторанных развлечений будет мало, Виктор всегда был готов банкет продолжить.
Но уже – не в ресторанном зале, а у него в загородном доме, на даче.
В двадцать три часа, посетители ресторана «Холодок», собравшись в нем к шести вечера, должны будут поехать по домам.
В борьбе с «инопланетной» загадкой Титан (кличка от друзей Андрея) легко догадался, что впереди его ждут еще сюрпризы.
Более того, сокровенный смысл фразы телефонного звонка Виктора, «грузить апельсины бочками», ясно ему дал понять, что наступает час «Х».
Часом «Х» друзья условились назвать то время, в котором, по предположению одного из них, результат их опытов с геномом человека (и не только) может легко поставить на кон судьбы их жизни.
И что естественный отбор, как и сама природа, восстанет против них.
Минуло почти шесть лет с тех пор, когда триумвират молодых ученых сумел создать «ножницы бога».
Так они назвали процесс изменения генома живого существа, с приданием ему не только нужных формы, внешности, черт характера, но и способностей, самой «души».
Душой они назвали сумму знаний Эфира (третьего уровня), умением «шамана» Виктора внесенную в нейросети землян.
И как бы Виктор ни старался преодолеть четвертый уровень-барьер, «стоп-кран» Вселенной всегда его возвращал к третьему уровню.
Но и его уже вполне хватало, чтобы напрочь забыть не только об ЭКО, но и клонировании живых существ.
Андрею на себе довелось испытать мощь «ножниц бога».
Ему представилась возможность в тот вечер «флипануть».
Этот процесс не шел ни в какое сравнение с передвижением на шарах-флипах в «Гостье из будущего» Кира Булычева.
Некоторым образом, совсем чуть-чуть, «геномная трансформация» напоминала флип изображение, главным образом, зеркальных видов или рисунков.
Результатом геномного флипа было создание живого клона протообразца.
О чем только Андрей ни подумал, пока почти бегом спешил от турникетов по переходам метро к выходу.
Не «грузить апельсины бочками», значит получить карт-бланш на трансформацию своего тела.
Она была категорически запрещена не только этикой и моралью, но и высшим руководством учреждения.
Ко всему прочему, мог этот чудо-человек мысленно перемещаться в пространстве.
Но это была не просто телепортация, а изменение пункта прибытия не только в желаемый момент времени, но и в другой реальности бытия.
Умнейший наш читатель, конечно поймет, что эту «третью силу» (но не случайность) друзья приобрели после посещения ими пресловутого лабаза в горах Алтая.
При всем при этом, в их судьбе смешалось само время.
Промежутки, длительность процессов многоходовкой Случая были поставлены в антагонизм с пространством.
Едва Андрей прошел двери входа метро, как его встретила толпа торжествующих зевак.
Они почему-то что-то восторженно кричали, усердно хлопая в ладоши.
«Молодой человек! Поздравляем вас! Вы – наш трехмиллиардный пассажир! Вас ждет роскошный лимузин, экскурсия к достопримечательностям столицы и, конечно-же – фуршет с друзьями!» – почти пропела симпатичная блондинка, широко улыбаясь и пытаясь вручить Андрею букет замечательных цветов.
Андрей несколько смутился, прикрыв глаза.
Но цветов почему-то не взял.
Ведь рядом с дамочкой, у лимузина, стояли Валерка с Виктором.
А они должны были быть в ресторане.
И здесь они, открыв двери роскошного авто, жестом приглашали его пройти в салон.
Вот тут-то Андрей, поняв всю фальшь такой обстановки, и решил флипануть.
Процесс этот был весьма прост, на первый взгляд, но, к тому же, и чрезвычайно сложен на техническом уровне.
Ему здесь помогла зеркальность окон в стенах входа в метро.
Несколько попятившись от той дамочки к окну, Андрей ступил на отмостку и, слегка поднатужившись, плотно прижал свое тело к прозрачному стеклу.
В его мозгу включился какой-то маятник-метроном.
В ушах прозвучал один щелчок, второй, третий.
На третьем ударе метронома для окружающих Андрей незаметно исчез.
А на отмостке у стены стояла его точная копия.
Андрей же, сложив пальцы руки крестиком и представив себя стоящим на Гоголевском бульваре, провел телепортацию.
Но не себя, а вторую и третью свои копии.
Сам же, надвинув глубоко на глаза бейсболку и заметно хромая на правую ногу, проследовал по пешеходному переходу к пункту проката электро-велосипедов.
Прошел на прокатный пункт, во вчера.
Глава седьмая
Только бы не коза
Старший читатель, вероятно, помнит, как в фильме-сказке шестидесятых годов прошлого века «Волшебная лампа Аладдина» джин отправил злого магрибского волшебника «на все четыре стороны».
И тогда, в зале кинотеатра, конечно, вы смеялись, когда злой колдун Джафар действительно отбыл по сторонам горизонта, разделившись на четверых людей.
А вот, когда четверо его двойников-клонов слились в своем прототипе, вы только улыбнулись, вспомнив козу Аладдина, которая дала волшебнику под зад.
Этот «привет» козы был не по нраву тому злому колдуну.
Как же-с!
Момент слияния-трансформации его клонов, с его фразой «Только бы не коза!» пришлось вспомнить Андрею еще не раз.
Как ему показалось, что он умело ушел, спрятался-слинял от своих предполагаемых обидчиков.
Ага. Ничуть!
Тогда он, материализовавшись около восемнадцати часов на Гоголевском бульваре, попал во временнУю петлю.
На собственном примере он убедился в ошибочности гипотезы ученых о неминуемом распаде материальных объектов, попади они в одну и ту же точку пространства при перемещении во времени.
Его прежние «Я» уже который раз у пункта проката сливались в одном теле.
В его теле.
И ничего страшного не произошло.
Причем, каждый из клонов, до этого уже получив не «по заслугам», имел нужный опыт.
Опыт борьбы с межгалактическим обманом.
Первому «Я» Андрея удалось достичь угла дома №9, где в «Собачьем сердце» М. А. Булгакова профессор Преображенский угостил Шарика краковской колбасой.
Памятная доска об этом заставила Андрея улыбнуться: «Эх, не хватало нам сейчас Шарика с забинтованной головой!»
Лучше бы он этого не думал!
Из-под невесть откуда взявшейся подворотни протиснулось тело худющей дворняги в бинтах.
Она, заискивающе виляя полуоблезлым хвостом, встала перед Андреем на задние лапы и звонко залаяла.
«О! Да ты Шарик!» – широко улыбнулся Титан.
«Шарик! Шарик! Кому еще здесь быть-то?» – услышал Андрей.
Он обернулся на звук голоса и увидел стоящего в двух шагах от него здоровенного детину.
Мордоворот был по - странному, не по сезону одет в какое-то подобие тужурки-безрукавки из плохо выделанного меха не то козы, не то оленя.
В правой руке у него была здоровенная дубина.
«И не жарко вам в ваших мехах? Лапти не жмут? – пытался пошутить Андрей – Вы что, на съемках фильма, на пробах?»
«Ага-сь! На них, на них!» – прорычал детина и со всего размаху шандарахнул дубиной Андрея по голове.
Андрей даже не успел до конца подумать: «Ничего себе! Сходил за хлебушком!», провалился в глухую темноту.
Мгновение, и он обрел сознание, вновь стоящим у выхода в метро.
Андрей, встрепенувшись, словно битый вороной воробей, достал из кармана телефон.
«Надо же! Ну и гад же ты. Ведь цел, голубчик. Хотя, тебе ведь не втащило бИтой в башню. Ну, что, засветился улыбкой, дорогой?» – подумал он, нажав на кнопку включения смартфона.
Андрей вспомнил все: и шаг вперед и два назад, и лимузин у метро, и Шарика, и страшного детину с первобытной булавой.
«Так, семнадцать двадцать пять. За пол часа успею даже заглянуть к А. С. Пушкину», – весело хмыкнул он, вспомнив о Государственном музее великого поэта на своем пути.
На этот раз Андрей решил себя не телепортировать, а лишь слегка пролевитировать в пространстве.
Достав из барсетки баллончик с аэрозолем «Стелс», он несколько раз прыснул его содержимым на себя.
Поднялся над землей не очень высоко, метров на десять-пятнадцать.
Не оценив до конца опасности игры с инопланетным коварством, решил далеко не «лететь», а приземлиться вблизи памятника Фридриху Энгельсу.
Шестиметровый бронзовый истукан памятника-монумента, как подумал Андрей, сложив перед собой руки взглянул на него недобрым взглядом.
«Ну, что нахмурил брови, сподвижник Маркса? Скучно тебе стоять здесь в гордом одиночестве?» – шутливо обратился к нему Андрей, легонько похлопывая правой ладонью по красному граниту постамента.
«А ты составь мне компанию!» – наклонился над ним бронзовый голиаф.
Андрей от изумления даже не успел ничего предпринять.
Нет, впрочем, он намеревался телепортировать себя прямо к ресторану «Холодок», от греха подальше.
Но не успел.
Грубо схватив шутника в охапку, бронзовый гигант, утративший черты Ф. Энгельса, швырнул его на плиты.
Но Андрей не почувствовал удара.
Плиты площадки разошлись, но он не провалился сквозь землю.
Он упал на пол настоящих грановитых палат, оставшихся невредимыми в подвалах ранее существовавшего там особняка.
И лишь тело Андрея коснулось холодных плит, он, потеряв сознание, опять ощутил себя у выхода метро.
Глава восьмая
Столик на троих
Теперь уже Андрей решил не искушать судьбу попыткой изловить кирпич, который, как известно, просто так не падает.
«Интеллект, обогащенный опытом, побеждает судьбу», – вспомнил он где-то услышанную мудрость.
«А уж его-то у меня – выше крыши», – подумал молодец, телепортировав себя к нужному ресторану.
Виновники запланированного торжества еще с утра четверга решили, что Андрей вечером окончательно уточнит его сценарий с менеджером ресторана.
Решили на банкет пригласить группу аниматоров, хотя почему-то Виктор воздержался голосовать за них.
Но два голоса против одного воздержавшегося, конечно, взяли верх.
Эх, если бы Андрей и Валерка знали, что в прошлый выходной Виктор опять видел вещий сон!
А в нем – себя и своих друзей в доме за № 24 Пречистенки, в довольно щекотливой ситуации.
Однако те детали видения, как посчитал он, произошли с их двойниками: ведь во сне они гуляли в ресторане «Воронеж» на Пречистенке.
А он ведь находится практически у самого метро, в строении за № 4.
Но Виктор почему-то отчетливо понимал, что все события произойдут в доме 24.
Тот факт, что в нем в двадцать четвертом году проживал булгаковский Ф. Ф. Преображенский, ему говорил о многом.
Теперь-то мы с вами, любезный наш читатель, поймем, почему Андрей в свое время получил от Виктора тот, с апельсинами и бочками, звонок.
Андрей взялся за ручку дверей ресторана, пытаясь войти.
Но дверь не открывалась.
Он пару-тройку раз подергал ручку, уже готовый постучать рукой в стекло.
И вдруг в глазах его померк дневной свет.
Пречистенка украсилась огнями фонарей.
«Да ну! Не может быть! Как так-то?» – удивился Андрей, протирая глаза.
Ведь буквально мгновение назад был ранний вечер.
От метро он совершал прыжок в пространстве-времени, намереваясь попасть к ресторану в ранний вечер четверга двенадцатого.
Включив смартфон, он изумленно вскрикнул, увидев дату и время.
Пятница, тринадцатое июля, 21.35.
Автор сознательно не будет вам, уважаемый читатель, называть год.
Собственно, в нашем столетии не так уж много было и есть пятниц тринадцатого, в июле.
За стеклом дверей ресторана «Холодок» пугала взгляд табличка «Извините. Мест нет».
«Да ну, нафиг! А как же я? Впрочем, все правильно!» – воскликнул он и легонько постучал в стекло.
А в ответ – ничего.
Включив телефон, Андрей «набрал» Виктора, а потом и Валерку.
Но оба абонента были вне сети.
Потеряв всякое терпение и не решившись на телепортацию внутрь ресторана, он уже был готов стучать в двери ногой.
«Молодой человек! Извините! Приходите завтра. Мест нет», – обратилась к нему хостес, миловидная блондинка, открыв двери практически настежь.
«Пардон, мадам! Я – ваш клиент. Немножко припозднился. Дела-дела!» – пытался пошутить Андрей, заглянув в зал через плечо голубоглазой красавицы.
«Да ну! Так не бывает!» – мужчина смущенно стал потирать кончик носа.
За длинным т-образным столом сидели гости ресторана.
А у окна, за столиком на троих – Виктор, Валера и он, Андрей!
Банкет за столом с полным обслуживанием был в апогее.
Были давно позади поздравительные речи в адрес виновников торжества.
Казалось, вечер в ресторанном зале протекал своим чередом.
Все выглядело так, будто в прошлый четверг Андрей славно потрудился, согласовав с администрацией ход праздника друзей.
Добрый десяток молоденьких официантов славно трудился, соблюдая очередность подачи отдельных блюд.
Гостям заведения были предложены блюда из сырых морепродуктов: тирадито, сашими и крудо.
Ракушки, тартары, черная и красная икра, привезенные с дальневосточных морей, конечно же, радовали взгляд (и вкус) каждого.
Ценителям крепких напитков были предложены подборки виски, джина, водки, рома.
Любителям винной карты – коллекция семи десятков этикеток, в том числе, – подборка северных вин и шампанского по бокалам.
После второго перерыва для выступлений и поздравлений, их график, как бы невзначай, был нарушен одним из аниматоров.
Уж очень рьяно молодой клоун-фокусник пытался подогреть интерес гостей к основной программе банкета.
Честно сказать, его манипуляции с картами, шарами, кроликами в шляпах не очень-то были интересны гостям.
А вот его седой сменщик, появившийся около двадцати часов, заставил всех поднапрячь работу мысли.
И это – невзирая на «горячительное» питье.
А как тут было не «шевелить мозгами», когда кудесник небывалых чар стал исполнять желания гостей званого ужина.
Чего тут стоило только то, когда одна из дам бальзаковского возраста решила вдруг вернуть свою любовь.
Она лишь прошептала заплетающимся от вина языком: «Хочу вернуть свою любовь!»
«О! Слышу прекрасно вас, мадемуазель! Извольте-с!» – чародей громко цокнул языком.
Потоки воздушных масс заполнили пространство зала, и небольшой туманный вихрь накрыл его просторы.
С потолка упали звездочки розовато-красных искр, и каждая из них была предназначена лишь пожелавшему того или иного чуда.
Ведь почти все гости банкета также хотели чуда.
Слегка поседевшая мадемуазель громко вскрикнула, когда увидела себя девушкой, с белокурой косичкой, у журчащего ручья.
А рядом с ней – ее черноволосый однокурсник института, читавший для нее стихи.
И с каждым словом молодой человек становился все прозрачнее, исчезал.
«Не уходи, Владушка! – разрыдалась девушка, приняв свой прежний облик – Господи! Возьми меня с собой!»
Лучше бы она этого не желала.
Ведь уже добрых пятнадцать лет фотография ее Владислава, в керамике овала, встречала всех застенчивой улыбкой.
Улыбкой юноши с памятника городского кладбища, в граните.
«Да пожалуйста! Рад услужить, госпожа!» – прошептал мастер иллюзий, слегка топнув ногой.
Виктору, наблюдавшему за этим «чудом» даже показалось, что из - под ноги кудесника полетели искры.
И более того, ботинок на его ноге пропал, а на его месте показалось настоящее копыто!
О, Виктор каким-то своим седьмым чувством понял, что нельзя отдавать себя на милость играм разума чародея.
Он, нагнувшись к Валерке, даже прошептал: «Не вздумай возжелать чуда! Подумай о высоком!»
Но смысл его совета не успел дойти до друга.
Он почему-то посчитал, что нелишне было бы тогда видеть на пустующем возле них стуле их Андрея.
Практически все желания гостей были уже исполнены.
Причем, для каждого из них был уготован одинаковый финал: все растворились в воздухе, исчезли.
Виктор видел несчастные метаморфозы гостей и сразу же позвонил Андрею, зашифровав от галактических пройдох всю информацию того звонка.
Андрей тогда в метро легко расшифровал его секретный смысл.
Валерка, весело хлопнув псевдо-Андрея по плечу, уже загадал новую просьбу.
Видите ли, ему вдруг пожелалось порыбачить нахлыстом.
Картина на стене ресторана «Лосось на нересте» ожила.
Валерка же со спиннингом в руках начал бороться с огромной рыбиной, которая взяла его мушку с первого заброса.
Изрядно подвыпивший рыбак, громко смеясь от восторга, вращал ручку катушки.
Лосось не давался, тряс головой, и тормоз фрикциона катушки почти визжал.
Наконец, Валерка совладал с рыбиной и подвел ее к себе, в готовности накрыть ее сачком.
Ага! Как же-с. Не накрыл!
Напротив, чудовищный лосось, извиваясь мускулистым телом, тяпнул Валерку за руку.
Да так, что его рука осталась у него в пасти.
А сам же он, громко щелкнув в воде хвостом, исчез в прозрачных водах.
Валерка заорал «благим матом», упав на стол и пытаясь правой рукой зажать рану на левой.
Куда там!
Горячая кровь хлестала из его левого предплечья алым пульсирующим ручьем.
Витька, увидев, что к ним от выхода уже бежит настоящий Андрей, бросился к Валерке.
Не боясь испачкаться его кровью, он крепко обнял своего «подстреленного» друга.
«Мелочи жизни! Пройдет!» – воскликнул он.
Убедившись, что с его пострадавшим до этого дружком все в порядке, он, протянув Андрею руку, взглянул на клоуна.
Андрей не стал терять времени на приветствия друзьям, а, схватив праздничный стол могучими руками, приложился им в клоуна.
Стол затрещал, развалившись на части.
Из-под его щепок, нетерпеливо отряхнув от мусора шерсть, поднялась фигура злобной обезьяны.
«Так! Все-все. Довольно ненужных проб и ошибок разума! Назад – к горам Алтая!» – прорычал псевдо-примат.
И вновь Виктор спешил выручать друзей у озера в горах Алтая.
Конец первой части
Примечание: Продолжение следует