ДОГМАТИЧЕСКОЕ ХРИСТИАНСТВО КАК ОСНОВА ПРАКТИЧЕСКОГО ХРИСТИАНСТВА
Арчибальд Александр Ходж (1877)
Отцы и братья, члены Совета директоров!
По вашему призыву я здесь, чтобы принять на себя торжественное поручение преподавания христианского богословия в этой семинарии. Несомненно, намерение связать инаугурационную речь с назначением нового профессора на такое поручение состоит в том, чтобы дать ему возможность удовлетворить вас, как ответственных опекунов учреждения, в отношении его богословских убеждений и метода.
Поэтому я подтверждаю свою веру в то, что Священные Писания Ветхого и Нового Заветов в их целостности являются Словом Божьим в целом и во всех частях, непогрешимым и обязательным для совести, а также единственным Божественно подлинным источником истины и правилом веры в вопросах религии. . Христианское богословие целиком основано на Священном Писании и может быть извлечено из него только путем законного толкования. Это верно как для систематического богословия, так и для экзегетического или библейского богословия. Система лежит в отношениях фактов, а их отношения определяются их природой, как это раскрывается словами Святого Духа. Теолог-систематик, как и экзегет, является лишь интерпретатором; один интерпретирует слова и развивает открытые истины; другой интерпретирует эти отдельные уроки в их взаимном свете и взаимосвязи и развивает раскрытую систему.
Более определенно я утверждаю, не из профессиональных соображений, а из личного убеждения, что Исповедь и Катехизисы Вестминстерской Ассамблеи содержат систему, которой учит Священное Писание. Или, скорее, в более абсолютных условиях подписки, налагаемых на вступающих шотландскими пресвитерианскими церквями: «Я искренне признаю и верю, что ВСЯ доктрина, содержащаяся в Исповедании веры, одобренная бывшими Генеральными ассамблеями этой Церкви, основана на Слове Божьем, и признаю ее как исповедание моей личной веры, и буду твердо и постоянно придерживаться ее, и всеми силами буду утверждать, поддерживать и защищать ее». Это подтверждается не только потому, что я верю, что это «все учение» истинно, но и потому, что я также верю, что эта «система учения» является наиболее полным и адекватным изложением, когда-либо достигнутым Церковью, той истины, открытой в Священном Писании. которое Святой Дух провозгласил «силой Божией ко спасению». Ибо в нем Христос и Его дело явлены в их отношении к человеческим нуждам, опыту, обязанностям и судьбам, и, следовательно, это действенный инструмент формирования характера, управления действиями и осуществления спасения.
Именно эту последнюю позицию в настоящее время отрицают так серьезно и в самых разных кругах. Помимо многочисленных классов якобы неверующих, которые решительно отвергают христианство, или целостность и авторитетность его свидетельств, или, по крайней мере, некоторые из его основных доктрин, есть еще много разного рода людей, которые из-за своей якобы дружелюбной позиции приносят неисчислимо больше вреда, которые , не выражая никакого мнения относительно объективной истинности церковной системы учений, утверждают, что она во всяком случае несущественна, поскольку непрактична и невыгодна. Следовательно, они настаивают на том, что тщательная разработка учений, а также заметное и постоянное внимание, которое Церковь придает доктрине, ставит под угрозу интересы религии, разделяя тех, кто согласен в ином, делая невозможным откровенное исследование новой истины из-за предвзятости заранее сделанных выводов и отвлекая внимание христиан от великих практических и нравственных интересов жизни к вопросам бесплодных размышлений. Они обвиняют Церковь в том, что она ставит вероучение выше морали, а веру выше характера. Они настаивают на том, что норму христианства следует искать в Нагорной проповеди, и как таковая оказывается религией характера, а не вероучения; и, следовательно, обязанность Церкви рассматривать безнравственные действия как единственную ересь.
Эта тенденция принижать важность четко различаемых взглядов на религиозную истину у разных противников опирается на совершенно разные основания и проявляется в очень разной степени. Но против всей этой тенденции, которая противостоит вероучению и морали, вере и характеру, во всех ее формах и интенсивности, мы протестуем и провозглашаем противоположный принцип как основополагающий: истина предназначена для святости, и познание истины является важной предпосылкой правильного характера и действий.
Сила возражений против важности четко различаемой истины в сфере религии обусловлена главным образом неясностью, с которой излагаются возражения. Когда Церковь обвиняют, как это зафиксировано в истории, в том, что она подчинила моральные и практические интересы интересам схоластических спекуляций и партийных состязаний, в этом обвинении есть оттенок правды, который привлекает внимание и скрывает истинную враждебность. и конечную цель противников.
Чтобы прояснить вопрос о случайных осложнениях, которые постоянно сбивают с толку текущие дискуссии о нем, мы делаем следующие допущения и различия :
1. Мы признаем, что одним из грехов, которые чаще всего преследуют богословов, является склонность к чрезмерной утонченности рассуждений, чрезмерной формальности определений и чрезмерной жесткости системы. Логические понятия, порождения разума, слишком часто заменяли конкретную форму духовной истины, представляемую вере Святым Духом. Богословы часто практиковали рационализм, столь же реальный, как и их современные оппоненты, когда их стремление быть мудрыми за пределами того, что написано, побуждало их исследовать и объяснять Божественные тайны, философствовать на основе библейских фактов и формировать рациональные теории. как, например, об отношении Божественной и человеческой природы в лице Христа и о совпадении первой и второй причин в Провидении.
2. Мы признаем также, что ревность по вероучению во многих случаях была узкой и предвзятой, смешанной с немощами личной гордости и партийного духа и, следовательно, приводила к ненужным разделениям и отчуждению тех, кто в действительности был един в вере, и к обусловленности общения и даже спасения несущественными моментами. Человеческая природа действовала среди ревностных богословов с единообразием и слепотой физического закона, заставляя каждого выбирать позицию, максимально далекую от своего оппонента - чрезмерно подчеркивать одни места Писания и принижать другие - ограничивать свое внимание фрагментом. Истину отстаивали, преувеличивая свои масштабы и отрицая или преуменьшая определяющие истины, представленные противниками. Этот закон привел к умножению особых богословских тенденций и к их развитию во всех возможных направлениях и во всех возможных пределах и, таким образом, был провиденциально отменен ради расширения наших знаний и окончательного установления истины в более широких отношениях. Но эта привычка сама по себе явно плоха, поскольку для непосредственно затронутых ею людей она приносит истину в целом в жертву особым элементам, которые в результате преувеличения или разъединения со своими естественными отношениями становятся фактически неистинами. Это иллюстрируется всей историей споров, например , между несторианами и монофизитами, относительно личности Христа, между супра- и инфралапсариями, церковниками и пуританами, мистиками и формалистами (НЕВЕРНО! - Пер.).. Совершенно очевидно, что долг человека - как можно полнее понять позицию своего противника и включить фрагмент истины другого вместе со своей собственной в единое целое.
3. Мы должны также признать, что некоторым защитникам богословских догм не хватило смелости в своих убеждениях, и они выдали отсутствие полной уверенности в основах, на которых они строили, склонностью препятствовать бесстрашным исследованиям новой истины во всех направлениях, и давать неблагородную интерпретацию всем мнениям, к которым их собственные умы были непривычны.
Мы заявляем, что являемся искренними сторонниками свободного исследования в истинном смысле этого слова во всех направлениях, открытых человеку. Верующий в сверхъестественное откровение, содержащееся в Слове Божьем, находится на более высокой и сбалансированной точке зрения, чем точка зрения простого натуралиста, и таким образом он освобождается для всей сферы истины. Истинное соотношение последовательных сфер вселенной бытия и знания можно прочитать, если смотреть на них изнутри наружу, а не снаружи внутрь, сверху вниз и в том направлении, в котором сияет высший свет откровения, а не сверху вниз или. внизу вверх со стороны, на которую падают тени.
Но абсурдно предполагать, что истинный интеллектуальный прогресс состоит в простой смене взглядов или что он соответствует разрушению основ, заложенных в проверенных знаниях прошлого. Истины, когда-то адекватно установленной, необходимо твердо придерживаться всегда, в то время как мы готовы добавлять к ней все новые истины, подтвержденные равными доказательствами. И это закон, который все образованные люди должны быть готовы признать как аксиому: истина в любом аспекте, однажды установленная, должна всегда после этого занимать место действительных предположений, влияя на ход новых исследований в каждом отделе. Рёскин хорошо свидетельствует: «Это закон прогрессивной человеческой жизни: мы должны строить не в воздухе, а в и без того многоэтажном храме мыслей наших предков», и что любое успешно сделанное дополнение «никогда не может быть без скромного подчинения Вечной Мудрости, и никогда не совершается в какой-либо значительной степени с исключением людей, почтительно обученных некоторой значительной части мудрости прошлого».
Нет сомнения в том, что то, что люди считают истиной в какой-либо одной области знаний, в конечном итоге должно быть приведено в сознательное соответствие со всем, что они считают истиной в любой другой области. То, что ложно в философии, нельзя долго считать истинным в религии, и наоборот, то, что ложно в религии, никогда не может по праву считаться истинным в философии. Следовательно, при быстром развитии физических наук, характеризующем современную эпоху, неизбежно должны возникнуть серьезные трудности в таком согласовании всех элементов, которое позволит нам ясно осознать соответствие во всех отношениях нового знания со старым. Неудивительно даже, что в некоторых пунктах существует явно непримиримый антагонизм. Но когда мы вспоминаем об очевидном различии между фактами и теориями, между установленными знаниями и предварительными гипотезами, нас легко успокаивает воспоминание о том, что исторический путь человеческой мысли усеян обломками систем, космогоний и антропологий, в которые, конечно, верили и которые были столь же влиятельны в свое время, как и любая из современных антитеологических систем.
Мы, несомненно, должны широко открыть свои двери с такой же радостью, как и сама наука, перед всеми фактами, которые она собирает во время жатвы. Но разве не абсурдно просить верующих в великие церковные символы христианского мира отказаться от правды, изменить или замаскировать ту древнюю и связную массу знаний, которая уходит корнями в глубочайшие глубины человеческой природы и во всю человеческую историю, которая подтвердила себя разуму и каждой фазе опыта в течение двух тысяч лет, сформировала самые благородные характеры, вдохновила самые возвышенные жизни и положила начало тем самым условиям, которые сделали возможными современную науку и цивилизацию - изменить или отказаться от всего этого из уважения к той или иной из разнообразных и мимолетных спекуляций, о которых каждый в свой маленький день утверждает, что говорит от почтенного имени науки?
Мы признаем также, что вся христианская доктрина, как и всякая другая истина, опирается на доказательства, соответствующие своему виду и адекватности. Нельзя также отрицать, что законно используемый человеческий разум является органом, с помощью которого только и может быть постигнута эта Божественная истина, а ее полномочия исследованы и проверены. Эти доказательства должны быть подвергнуты самому тщательному законному исследованию. Является лживым или ошибочным защитником истины тот, кто препятствует такому расследованию или боится результата. Большинство из тех, кто обесценивает христианские догмы как не поддающиеся определенной проверке или как непрактичные и бесполезные, просто задаются вопросом об этих доказательствах. Все это мы относим к христианскому апологету, который полностью готов удовлетворить все разумные требования. В настоящее время мы предполагаем истинность нашей догмы и заявляем, что, поскольку она истинна, каждый ее фрагмент имеет исключительную важность для назначенных Богом средств осуществления морального и духовного возрождения человеческого характера и жизни.
4. Более того, мы без колебаний признаем, что богословы сами должны придерживаться своего собственного принципа, согласно которому истина необходима для святости; что великая цель догмы - это не удовлетворение склонности к спекуляциям, а формирование характера и определение деятельности нашей внутренней и внешней жизни по отношению к Богу и нашим ближним. Существует явное различие между логическим и моральным аспектами истины, между тем способом ее представления и изложения, который удовлетворяет рассудок, и тем, который влияет на моральную природу и определяет опыт. Ни одним из них нельзя пренебрегать, не причиняя вреда другому. Ибо если законы разума по существу нарушены, то моральная природа не может быть ни существенно, ни навсегда затронута; то, что разумом воспринимается как логически несоответствующее, не может считаться безусловно истинным и заслуживающим доверия сердцем, совестью и волей. Но все великие учения Священного Писания могут быть постигнуты со стороны и в отношениях, которые непосредственно определяют нравственное отношение души по отношению к Богу. Можно, например, трактовать библейское учение о греховном состоянии, в которое впал человек и из которого он был искуплен Христом, как метафизическую или психологическую проблему, в которой его реальность и значение, как предмет, могут рассматриваться как метафизическая или психологическая проблема опыта, который может быть в значительной степени замаскирован. С другой стороны, это может быть изложено, как всегда бывает в Писании, как оно реализуется в уме и совести и как входит во весь религиозный опыт. Если, как утверждается, религиозный опыт является лишь личным переживанием истины великих учений христианства, поскольку мы лично касаемся их, то отсюда следует, что они должны быть поняты и изложены в такой форме, в которой они допускают реализацию. в опыте. Любой богословский метод, приносящий моральные и экспериментальные аспекты истины в жертву метафизическим и спекулятивным интересам, вскоре потеряет свою власть над совестью людей и сам испытает на себе тот закон изменений, который определяет колебания всех чисто спекулятивных систем.
С этими признаниями и различиями мы возвращаемся к нашей теме: истина, открытая в Священном Писании и принятая в том, что христиане-евангелисты называют христианской догмой, является великим назначенным Богом средством воспитания в людях святого характера и жизни. В настоящее время ни общая истина христианства, ни истина какой-либо конкретной богословской системы, претендующей на ее представление, не являются вопросом. но, предполагая истину христианства, мы утверждаем, что истины, изложенные в Слове Божием в их взаимной связи, являются необходимыми средствами содействия святости сердца и жизни. То есть, что догматическое христианство является существенной основой практического христианства.
1. Это станет очевидным, если мы рассмотрим, чем на самом деле является христианство и в чем состоит суть христианского учения. В отличие от всех философий, это не спекулятивная система, построенная на определенных принципах или плодотворных идеях. Напротив, это подтвержденное Богом изложение определенных фактов, касающихся Бога, Его природы, Его отношения к падшему человеку, Его цели в отношении искупления человека от греха и нескольких стадий Его фактического вмешательства для достижения этой цели. Эту искупительную работу Христос совершил и сейчас совершает несколькими действиями в хронологической последовательности. Раскрытие этих целей и искупительных действий произошло в ходе исторического процесса, отдельные факты которого можно установить так же определенно, как и те, которые составляют любую другую историю. Таким образом, христианское учение является справедливым свидетельством Бога в отношении некоторых фактических вопросов, с которыми связана религиозная жизнь человечества. Сверх всякой причины проводится различие между фактами, изложенными в Священном Писании, и доктринами, которые, как утверждается, люди вывели из фактов или добавили к ним в качестве гипотетических объяснений. Фактически либеральная школа подразумевает внешние события истории Христа, как они наблюдались телесными чувствами человеческих свидетелей и были подтверждены нам их свидетельствами; и эти внешние факты чувства, восприятия и ничего больше они признают действительными объектами веры, забывая, что более развитая и последовательная школа их собратьев-рационалистов отвергает эти внешние факты так же уверенно, как они сами легкомысленно относят догму к религия непознаваемого. Эти люди признают, например, что мы «фактически» знаем, что Христос умер на кресте и воскрес из мертвых на третий день; но они считают, что замысел, ради которого Он умер, или что связь, которую поддерживает Его смерть с восстановлением человеком Божественного благоволения, являются предметом спекулятивного мнения, а не вопросом «факта».
Слово «факт» в общем использовании означает не просто действие, сделанный поступок, но также любую объективную реальность и, в первую очередь, реальность, в которой мы имеем достаточную уверенность, в отличие от вопроса мнения или, вероятно, реальности. . Теперь, когда Христос умер и воскрес как наш Представитель, то, что Его смерть была заместительно перенесенным наказанием, очевидно, является столь же чисто фактом , т. е. объективной реальностью, столь же определенно и несомненно поддающейся проверке на прямом свидетельстве Бога, как Его смерть и воскресение как таковые. Все, что мог бы увидеть своими телесными глазами свидетель в Зале Независимости 4 июля 1776 года, это физические действия некоторых людей, подписывающихся своими именами на бумаге; это было оптическое восприятие, и ничего более. Но ни один человек не будет настолько глуп, чтобы отрицать, что то, что они подписали своими именами как представители определенных политических сообществ, является таким же несомненным «фактом», как и цель и результат изменения ими политических конституций и отношений. Разумная сделка, ее юридическое намерение и последствия в равной степени были вопросами «факта» и могли быть установлены с одинаковой точностью и достоверностью при наличии достаточных доказательств. Фактически, христианские догмы являются выражением и подтверждением тех фактов, которые более, чем любые другие мыслимые факты, имеют трансцендентное значение и представляют непосредственный практический интерес для человечества. Троичная конституция Божества, Его существенные атрибуты и вечные цели – Его отношение к миру как Творца, провиденциального и нравственного Правителя – Его суждение о нынешней вине человека, его развращенности и бессилии как грешника – Его цели благодати и обеспечение их исполнения в воплощении Второго Лица Троицы, а также в жизни, смерти, воскресении и вознесении во всеобщее владычество Богочеловека – воскресение тела , суд и вечное осуждение окончательно нераскаявшихся и прославление верующих - это ФАКТЫ.
В каждой сфере жизни весь практический опыт и деятельность постоянно определяются внешними фактами, с которыми мы сталкиваемся, а также нашим знанием этих фактов и добровольным соответствием им. Вся современная жизнь, личная, социальная и политическая, как известно, меняется под влиянием фактов, ставших нам известными благодаря достижениям физических наук. Все моральные обязанности вытекают из отношений мужа и жены, родителя и ребенка, гражданина и общества. Всякая религия - это мораль, возведенная в сферу наших отношений с Богом как Отцом, Сыном и Святым Духом, как Творцом, Нравственным Правителем, Искупителем, Освятителем и Отцом. Наш вопрос сейчас не в том, истинны ли наши богословские догмы, а в том, имеют ли они, будучи истинными, практическое значение. Большая часть придирок против их использования — это всего лишь неискренний вопрос об их истинности. Мы доказываем их истинность на кафедре апологетики, которая использует все ресурсы философии и исторической критики. И доказав их истинность, мы теперь заранее утверждаем, что мораль и религия возможны лишь постольку, поскольку эти факты признаны и наша внутренняя и внешняя жизнь приспособлена к ним. Было бы несравненно разумнее попытаться выполнить все функции, относящиеся к сельскому хозяйству, мореплаванию и промышленности, игнорируя при этом все установленные факты мира природы, чем пытаться выполнить задачи морали и религии. игнорируя при этом факты духовного мира, обозначенные и засвидетельствованные нам в христианских догматах.
2.Опять же, наше утверждение о том, что знание библейских истин и вера в них являются важнейшими средствами достижения святости в сердце и жизни, может быть продемонстрировано на основе общепризнанных психологических принципов. Знание – это действие субъекта познания, постижения истины. Истина - это объект, постигаемый и осознаваемый в акте познания. В каждом акте восприятия необходим объект, который должен быть схвачен, и сила восприятия со стороны воспринимающего агента. «Глаз видит только то, что приносит с собой способность видеть». Всякая истина любого рода связана с человеческим разумом, а разум наделен конституционными способностями, приспособленными к ней и осуществляющими ее постижение. Однако на самом деле при нынешнем состоянии человечества многие люди оказываются неспособными постичь и признать некоторые виды истины. для постижения некоторой истины необходимы особые способности и развитие понимания; для познания иной истины необходим особый темперамент и воспитание вкуса, а для постижения иной истины опять-таки особое состояние и привычка нравственной и духовной природы.
В реальном состоянии человеческой природы истины, открытые в Священном Писании, не могут быть распознаны в их духовном качестве как вещи Божии. Но когда душа оживляется к новой форме духовной жизни крещением Святым Духом, сама эта истина, теперь познанная, становится инструментом, посредством которого новая духовная жизнь поддерживается и развивается. Это согласуется с аналогией конституционального действия души во всех сферах ее деятельности. Восприятие красоты зависит от наличия эстетических способностей. Но при этом эстетическая культура души зависит от созерцания прекрасных предметов и познания закона красоты в бесконечном разнообразии ее форм. Это закон без исключений, согласно которому проявление способности восприятия необходимо предшествует проявлению чувств и воли. и обуславливает их. Красоту необходимо постичь, прежде чем ее можно будет оценить и полюбить. Моральную истину необходимо постичь, прежде чем ее можно будет полюбить или выбрать, и только таким образом можно воспитать и укрепить нравственные чувства. Простое чувство и простое желание без знания - это абсолютно невозможные переживания, а будь они возможны, то они были бы иррациональны и аморальны. Великим отличием христианства является то, что оно этическое, а не магическое во всех своих процессах и духе. Оно основано на фактах. Оно движется в сфере личных отношений. Это духовная сила, действующая посредством истины, обращенной к разуму и воздействующая на душу силой Божественного Духа. А истина, посредством одухотворенного знания, действует на эмоции и волю, преображает характер и управляет жизнью.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn