Вот например, если как следует присмотреться, то нынешние времена ничуть не более жестоки, чем прежние, если брать диапазон лет в сорок-пятьдесят. Те же двуличие, ложь, самоуправство, вседозволенность, анархия, безразличие и двойные стандарты. Только идеологии партии нет, а есть идеология силы и денег. Почему же мне сейчас так неуютно, а тогда было терпимо? Потому что в тот бардак я родился и вырос с ним. А в нынешний меня засунули, не спрашивая. Тогда я был своим в этом мире, сейчас чужой. Наверное, в детстве мы все свои, а в зрелости чужие.
Вот например, две вороны целовались, сидя на опавших листьях чуть в стороне от выложенной бетонными плитами тропинки. Мимо проходили люди, а две черные птицы терлись клювом о клюв – то правой стороной его, то левой. То, извините, залезая внутрь. Одна ворона – мне кажется, девочка – чуть приседала под целовальным напором другой. Люди не замечали их: какие тут поцелуи, когда надо бегом на метро, или наоборот, бегом на рынок. А две вороны не обращали внимания на людей, потому что какие тут прохожие и какая к чертям осень, если хочется целоваться.
Вот например, пока я бегал по поликлинике в поисках результатов своей флюорографии, от заведующей к старшей медсестре (это давняя запись), от старшей к младшей – ах да, у вас не патология, это просто лёгочная артерия, а мы думали патология, поэтому посылали вас на пересъёмку, а у вас все в порядке, идите получите результат в картохранилище, нет, в отделение терапии, нет, к старшей-младшей-самой старшей, адмиральше от терапии с орденами и лампасами – и потом, когда всё нашлось, и меня просто записывали в анкету и приписывали к районному терапевту, у которого я не был лет 15, – я ловил на себе странные взгляды медперсонала; а позже понял, что они означали: лёгкое сожаление, что я здоров.
Вот например, толпа первоклассников напоминала рассыпанные по полу разноцветные шарики: они тоже все время были в хаотичном движении. Рассыпаться по тротуару окончательно им не давали две женщины-учительницы. Они действовали привычно и умело, как овчарки, которым и пастух никакой не нужен. Голова колонны детей сворачивала к планетарию – видимо, они шли смотреть на солнца и планеты. Я задумался и вспомнил, как сам в первом классе сиживал в планетарии с разинутым ртом. Тут рядом раздался крик, и рот я захлопнул. «Алака мувит мувит!» – вопил парнишка, подпрыгивая от усердия. «Алака мувит мувит!» Я даже не сразу понял, что это означает, а когда вспомнил откуда – улыбнулся. И ноги сами пошли в такт и ритм этой припевки.