Алекс тихонько вошел в квартиру, готовя оправдания. Он виноват. Он задержался сверх обычного. Он звонил – но Амалия не отвечала. В конце концов, что мешало ей просто взять свой фон в руки, активизировав? А он не может бросить работу. Иначе им не на что будет жить. Она должна это понять, в конце концов. Турпоездка изрядно потрепала его капиталы, а сколько выкачала пси-клиника!
Он разделся, оставил обувь и босой вошел в комнату – он любил ощущать подошвами теплый пол. В пустой комнате горели ночники. Амалия спит? Может, не стоит её беспокоить?
- Амалия! – тихо позвал он. – Ты на меня не сердишься? Я виноват, каюсь…
Он на цыпочках вошел в спальню и обомлел. Окно было прозрачным. В окно светила полная луна. Одна створка была распахнута настежь. Амалия стояла на подоконнике - Фокс едва не проклял очередной раз в голос чёртово дежавю. Вот защита возмущенно взвизгнула – и умерла. Силовая сетка больше не светилась. И Алекс проклял себя – за то, что не удосужился поставить на защиту блокировку, как на балкончик.
Амалия ногой толкнула вторую створку. Вышла на карниз. Амалия, вытянув вперед ногу, словно бы пробовала воздух, как воду, нажимала то носком, то пяткой, то всей ступнёй, будто пыталась ступить на прозрачную твердь.
Фоксу показалось – или нет? – но воздух пружинил и не проваливался под нажимом её ноги, лишь чуточку проседал, словно гибкое покрытие батута. Он застыл на миг, пораженный повторением видения, выдохнул и медленно, почти на цыпочках, двинулся к женщине в окне.
- Амалия, - тихонько позвал он, боясь испугать. – Амалия, я вернулся. Повернись ко мне, милая. Я очень соскучился. Я голоден. Хочешь, я сам приготовлю ужин? Не уходи от меня. Пожалуйста.
Она испуганно обернулась. Глаза Амалии на миг сфокусировались на нем: - Алекс, умоляю, мне надо… там так прекрасно, а я столько была взаперти.
- Тебе нужно долечиться, поверь мне, разве я тебя обманывал?
- Не обманывал, ты берег меня, как бьющееся стекло. Я переросла этот пору. Я очень хочу летать. Отпусти!
- Ты не здорова. Тебе сейчас нужно принять лекарство и отдохнуть. Иди ко мне, милая, - он истово надеялся, что его слова убедят её спрыгнуть и вернуться к нему. Иначе – чего стоит его любовь?
- Я здорова, - возразила она. – Я давно здорова. Я только полетаю – и вернусь. Пожалуйста!
- Ты не можешь оттуда вернуться! – вскрикнул Алекс, не выдерживая более напряжения. – Я иду к тебе. Держись крепко. Я спасу тебя. Ты же знаешь, я всегда тебя спасал!
- Я знаю, да, ты меня спас. Но сейчас мне ничто не угрожает, Алекс, - странная улыбка блуждала по её лицу. – Я это поняла давно. Я изменилась. Я другая. Отпусти меня.
Алекс понял, что пора, наконец, схватить её в охапку, и если суждено упасть – то упасть вместе с ней. Он рванулся вперед. Всего два прыжка – и он ухватит её!
- Если ты меня сейчас схватишь – я могу расслабиться и упасть. И верь мне - я непременно вернусь, да, жди, - она улыбалась, но была уже не здесь. В тот миг, когда Алекс, казалось, готов был обнять её, Амалия опасно сдвинулась и шагнула прочь, встала пятками на самый краешек карниза, её ступня почти полностью ступила на воздух. Фокс застыл, пригвожденный к месту, страшась неизбежного и не веря себе, что неизбежное медлит.
- Амалия, не надо, - прошептал он. – Не надо, умоляю, вернись, там опасно, там высоко, я люблю тебя, не бросай меня, сделай шаг назад, в комнате безопасно…
- Не сотвори клетку, - только и промолвила она.
- Ты не в клетке, я сделаю для тебя все, только скажи!
- Тогда не отговаривай. Просто отпусти.
Так незаметно и легко, словно ветром сдуло пушинку, она снова шагнула вперед – и зависла в воздухе. Фокс зачарованно следил за ней. Она обернулась к нему, радостно засмеялась – и легла на воздух. Развела руками, словно собиралась плыть. И впрямь поплыла. Все дальше и дальше, все быстрее и быстрее. Алекс кричал до хрипоты, звал, но услышал только исчезающее: «Жди меня утром!»