Вчера смотрел «Тетку Чарлея», хорошо известную по киноверсии с Калягиным, Джигарханяном. В главных ролях. Киноверсия оказывается очень сильно отличается от оригинальной пьесы Брендона Томаса.
И первое время постоянно сравниваешь новую версию с популярным фильмом, разобранным на цитаты и тысячу раз показанному и пересмотренному. Но с какого-то момента перестаешь сравниваешь, и забываешь, что было до этого, и спектакль полностью тебя поглощает и захватывает, и завлекает своей неистощимой глупостью и ты прямо со всего размаха, словно в море, плюхаешься в эту волну глупости и купаешься и плескаешься.
А вообще, можно ли сегодня смеяться? И не то чтобы сегодня, а вообще, мы давно не смеялись. Я сначала стеснялся смеяться. И вообще, хотел уйти. С какой стати сегодня эта комедь, да еще избитая, и перепетая? Смех, это вообще признак глупости. Мужчина переоделся в женское и зал хохочет. Как-то неудобно за людей. Неудобно присутствовать при таком всеобщем оглуплении. И вдруг сам смеешься. Закрываешь рот рукой, опускаешь голову совсем низко, никто не видел? Вроде никто. А потом опять смеешься до слез.
- Фуу, какая глупость. Мужчины по очереди объясняются в любви мужчине, переодетому в женщину, потому что она якобы миллионерша, и лезут целоваться. А две девушки Китти и Энни, умоляют этого мужика, переодетого помочь в их сердечных делах и тоже целуют эту тетушку во все места.
Еще глупее. И чем глупее продолжается действие, тем безудержнее смех. И смех дикий. Иногда смех не дружный, а смех переливчатый. Он слышится то из одного угла зала, то вдруг, в полной тишине, из другого. И смех разный, у кого-то басовый, у кого-то просто истерический с повизгиванием. Но одна женщина пересмеяла всех. В конце спектакля, мужчины, проходя мимо этой миловидной зрительницы, говорили.
- Ваш смех мы теперь не забудем никогда.
- Да, извините, - отвечала она, - я не умею вести себя в театре.
И хотелось смеяться опять.
Извините, и я смеялся, и сейчас не могу в это поверить, смеялся на глазах у всех.
В спектакле множество объяснений в любви. Джек Чесней объясняется в любви Китти, Чарли Вайкэм объясняется в любви Энни. Полковник Сэр Френсис Чесней объясняется в любви Донне Люции, Донна Люция объясняется в любви к полковнику, тогда еще лейтенанту, своей подруге Элле Делей, Элла Делей объясняется ей же ей в любви к Бабсу Бабарлею, переодетому в женское, Стэфан Спетлаг объясняется в любви Бабсу Баберлею, переодетому опять таки в женское, и единственный терпит фиаско.
Чарли превзошел всех. Сначала он не может написать письмо своей избраннице. Мучается и не находит слов. Только начало у него получается, «Дорогая Энни…» В эти слова он хотел вложить все. А потом, когда они наконец, остаются одни и наступает минута объяснений, он опять не находит слов и сама Энни говорит. «Кажется, вы хотели сказать, что любите меня!» И он говорит это, повторяя. И они целуются и не могут оторваться друг от друга. А потом он пересказывает Джеку, который уже тоже объяснился в любви к Китти, он говорит, что сказал всё. Абсолютно всё. При этом, мы знаем, что он не сказал ничего.
Я погруженный в метафизику и концептуальное искусство, вдруг понимаю, что присутствую при пьесе совершенного абсурда и авангарда. И здесь сказано всё, хотя ничего не сказано. Наверное, именно так и объясняются на самом деле, в любви. И ничего более концептуального, чем объяснение в любви, не существует. И быть не может. Метафизика любви самая сильная и никакой иной не надо. Все остальное – выдумки и шарлатанство.
Концептуальное смеха нет ничего на свете. Этот спектакль по-настоящему авангардный, сносит крышу у серьезных людей, заставляя корчиться в приступах неприличного, самого непристойного смеха.
Спектакль ставили сразу три режиссера во главе с художественным руководителем театра Дмитрием Астраханом. Имена актеров вы найдете на сайте театра. Никому неизвестные имена великих актеров, которые заставляют забывать прошлые великие имена.
В ролях:
ТТАТЬЯНА ВЕДЕНЕЕВА, ДЖУЛЬЕТТА ШАБАНОВА, ВАДИМ КОЛГАНОВ, ВАДИМ АНДРЕЕВ, АЛЕКСАНДР ОВЧИННИКОВ, ЕКАТЕРИНА ОЛЬКИНА, АНАСТАСИЯ САНГАУ, АНАТОЛИЙ ШАЛУХИН, ИВАН МАМОНОВ, АЛЕКСАНДР СЕППИУС, АРТЕМ КУХАРЕВ, НИКИТА ПЛАХОТНЮК, ЕКАТЕРИНА ЛИСИЦЫНА, ИННА ДАРИЕ, АЛЁНА КИСЕЛЕВА, ОЛЬГА ГРУДЯЕВА
* Иосиф Бродский не пустил обиду на недооценку его стихов (со стороны вдовы Мандельштамма) в поминальное слово о Надежде Яковлевне, высоко отозвавшись о роли её мемуаров в истории литературы и общественной мысли ХХ века: «…Эти книги растолковали сознание русского народа».
Потрясающее открытие Бродского, Н.Я. Мандельштам, наконец, растолковала "сознание русского народа".