Как эздии победить хамство ?
Передача Бузуртанова Руслана, как чеченские историки из героев ингушских сказании, лепят себе «героев.?
Вышла книга «Мехка -дей: народные правители 16-18 века», где рассказывается как Виса Тинаев и его родственник Гази Алдамов изгнали калмыков.
В чеченской истории известен был Внук Висы Тинаева или Тинни Вуса, ( Тини Вуса известен тем что отобрал у чеченца жену и подарил калмыкскому хану.). Гази Алдамов - известен в десятках ингушских сказании записанных разными историками, включая Чаха Ахриева, Джабагиева, как Олдан Гази, или Гази сын Олдана.. где имена героев, и сам смысл сказании ингушские. Дело в том что сохранившийся древний ингушский народ, для истории человечества как носитель уникальных эздии-законов, по которым ни смогут жить в том числе и чеченцы. Ингушский народ - хранитель традиции, со своими особыми эздии-законам, отличается в том числе от всех кавказцев, как аристократ в шматье, как отточенный бриллиант с тысячами гранями из законов, которые расписывают каждое движение, поступок…. что отмечали историки и исследователи. Именно на эту историю решили позарится чеченские фантазеры.. На ингушскую историю наступают соседние народы, так как ингушская обособленность скорее напоминает беспомощность интеллигента перед хамством. Хамство осетинских историков которое остаётся безнаказанным, поощряет других кавказских историков на исторические подлоги.
Хам - это болезнь униженного, заразиться могут люди и целые народы.
Хамство — яркое проявление исторического невроза. А невроз оттого, что человек не в силах решить свои проблемы по суду, по справедливости, жить по закону или древнему кодексу чести( Эздел).
Гость для ингуша — лицо священное. …..Всякий странник, кто бы он ни был, найдёт у горца кров и стол. Все лучшее в доме подаётся гостю, всё лучшее откладывается в ожидании гостя — «это пригодится для гостя».
Верность долгу гостеприимства с древнейших времён и по сей день сохранилась у ингушей. Интересна песня-легенда, записанная профессором Н. Яковлевым о Гази-мальчике, которая в яркие образы воплотила этот замечательный адат о гостеприимстве, передаваемый из поколение в поколение.
«У одного ингуша по имени Олдан был сын Гази, которого ещё мальчиком отец просватал за кабардинскую княжну. Потом самого Олдана убили, сын его сидел однажды у своего дома с „пандыром" в руках и с грустью думал об убитом своём отце.
В это время кабардинские князья, старые кунаки его отца, решили: » Посмотрим, каков сын нашего кунака, какова его доблесть, как сумеет он принять нас, друзей его отца«. И послали к Гази верхового с известием, чтобы он к вечеру ждал их к себе.
В то же мгновение получает Гази вторую весть, что убийца его отца этой ночью бежит далеко за границу и Гази может отомстить ему, только подкараулив врага на мосту в ущелье.
Не успел отъехать второй гонец, как подоспел третий: «Спеши Гази, сегодня твою невесту выдают замуж за другого».
Вошёл Гази к себе в кунацкую (комнату для гостей), бросил на пол пандыр, лёг на кровать и заплакал. Спрашивает его мать:" О чём ты плачешь, мой сын?" Рассказал ей Гази про три вести: «Плачу я потому, что не знаю, какое из этих трёх дел надлежит мне исполнить». Тогда отвечает ему мать: " Пусть уходит твой враг, настанет твой час и сбудется твоя месть, и княжна не уйдёт от тебя, если суждено тебе жениться на ней. Но кунаков надо принять так, как принимал твой отец. Это самое важное и неотложное дело".
Гази послушался матери и с почётом принял гостей, а ночью, когда они легли спать, отправился на указанное место к мосту, и, подкараулив, убил своего врага, оттуда добрался до кабардинского аула, выкрал через окно свою невесту и к рассвету привёз домой девушку.
Утром, когда за девушкой подоспела погоня, проснувшиеся князья-кунаки вышли из дома и покончили дело миром.
Так был награждён Гази-мальчик за верность долгу гостеприимства«.
В популярном очерке «Ингуши», изданном ещё в 1925 году в Москве, профессор Н. Яковлев тонко подметил все стороны быта ингуша в привычной для него обстановке. Он особо подчеркивает уважение к старшему и гостю: " При входе старшего по летам или уважаемого человека все встают и садятся снова только после того, как садится вновь вошедший.
Словом, заключает он, несмотря на всю кажущуюся примитивность ингушского быта, вы замечаете весьма сложный и разработанный до тонкости свод правил вежливости и приличия, одним из основ которого является уважение к старшему по возрасту и к гостю вообще.
Вы с некоторым удивлением начинаете чувствовать, что среда, в которую вы попали, не совсем не так уж некультурна.
Быт ингуша подчинён всяким правилам тонкой обходительности в большей степени, чем быт большинства населения наших городов и, во всяком, не менее, чем жизнь так называемого «высшего общества» в культурных странах.
Этим и объясняется та выдержка, то умение непринужденно держать себя на людях, которыми с первого так выгодно отличаются ингуши наряду с некоторыми другими кавказскими народностями».