Глава сорок третья. Предательство и пощёчина

 ЖИЗНЬ, КАК ДЕНЬ Книга первая.
Глава сорок третья. Предательство и пощёчина.
 
 Именно с тех пор Людмила и объявила ему бойкот, полное игнорирование и  молчание. Уходила молча на работу и поздно приходила. Опять же молча не замечая Сергея. На вопросы его совсем не отвечала. А подходить к ней близко Сергей не решался, ему было несколько страшновато и даже боязно. В любой момент она могла взорваться и разразится скандалом.
 Это же было видно по её лицу, оно было злым и  враждебным. Она могла спровоцировать его даже на драку. Именно этого он и боялся. Боится и сейчас. Ему хотелось только мира! И он не знал, как ему поступить.
 Однако же она и в этом случае находила повод для скандала. И потому предвидя скандал он всегда молча уходил из дома и допоздна бродил одиноко по улицам Крутого Яра.
 Но вот однажды он решился не уходить, а остаться дома, несмотря на ужасные её вопли и крики. Сергей решительно разделся и лёг в супружеское их ложе, не стал ютиться в зале на своём диване: "Что я бедный родственник, что ли в своей квартире-то?!".
 Людмила разместилась в зале, заняв его место, поменявшись таким образом с ним местами. Не легла рядом, как желал того Сергей. А он не стал настаивать, ему не хотелось ночного скандала. Решил: "Она должна сама прийти по собственному желанию". Без всякого насилия и принуждения. Уговоры на неё не действовали и к себе близко она его не подпускал. Другого способа к перемирию он не видел.
Сергей не знал,как к ней подступиться.
 Долго он не спал, ожидая её прихода, хотя лёг в кровать около девяти часов вечера. В первом часу ночи он начал засыпать, как в дверь квартиры раздался осторожный стук. Коридорная дверь оказалась почему-то открытой, хотя запиралась на ночь?! Почему-то не на крюке?
 Сергей обеспокоенный этаким поздним визитом оказался у двери первым, открыл её и увидел перед собой милиционера. В шлеме и кожаной куртке, с погонами сержанта. "Патрульно-постовая служба",- отметил Сергей. Молча с удивлением он взирал на него:" На кой чёрт его принесло?". Сергей на был автолюбителем и правил уличного движения не нарушал.
 Тот несколько смешался,не ожидая видимо его увидеть в майке и трусах. И бессвязно начал что-то ему бессвязно лепетать:
 - У нас там, понимаете, сигнализация сработала...Людмилу Васильевну вызывают на работу...я за ней приехал...
 - Приехал, так приехал. Что же за сигнализация такая и где она?- спокойно, словно совсем не удивляясь, переспросил Сергей.
 - В Банке. Я из его охраны...
 Сергей повернулся назад, за ним в дверях зала в ночной рубашке стояла Людмила.
 - Это к тебе.
 Она растерянно произнесла:
 - Сейчас-сейчас...
 Сергей прикрыл дверь. Милиционер потоптался за дверью и вышел на лестничную площадку. Конечно же, Сергей ему не поверил, но ему было интересно посмотреть как поведёт себя сейчас Людмила.
 Сигнализация, конечно, случалось срабатывала самопроизвольно и у них в редакции. В отсутствие же редактора ему тоже приходилось бегать в редакцию. Смотреть: что случилось. Телефона-то у них в квартире не было. Телефон был большой тогда редкостью. Даже у редактора его не было. Да Элеонора Кузьминична к этому и не стремилась. Это же лишнее беспокойство.
 Но вот этот поздний визит милиционера вызвал в Сергее не только большие сомнения, но и волнения. Он мог бы, конечно, этого ночного визитёра спустить по лестнице, но тот был при форме да и причину его появления Людмила не опровергла и вызвало у неё удивления.
 Не мог же он сразу же бросаться на него с кулаками? Может и правда у них там что-то случилось? К тому же Сергей итак уже прослыл в глазах Людмилы и её родственников да и просто знакомых, самым ужасным ревнивцем на свете. Сергей молча наблюдал за дальнейших развитием событий: как поведёт себя дальше Людмила.
 Накинув на себя осеннее пальто она в одной лишь ночной рубашке да в комнатных тапочках быстренько выскочила к нему на лестничную площадку. Даже ничего не сказав Сергею. Ему стало всё равно. Сергею не хотелось быть сторожем при своей жене. Иначе только этим ему и надо будет заниматься, посвятить этому всю свою жизнь.
 Но тогда чего бы она стоила его эта семейная жизнь?! Возникшая перспектива его не радовала. Всех милиционеров ему не перебить, от всех мужиков не отвадить. Подождав несколько минут Сергей открыл дверь на площадку. На площадке никого не было. Они стояли внизу спиной к нему на площадке у окна между первым и вторым этажами. О чём же они там говорили? Он не мог понять. Негромко,но очень энергично. Сергей строго сказал:
 - Ты уходишь или как? Мне дверь закрывать?..
 - Я иду...-спохватилась Людмила. Сергей не стал её дожидаться,оставил дверь раскрытой и вошёл в квартиру. Лёг в кровать. Он был в трусах и в майке. Его всего колотило: "Дошло до того, что ко мне прямо домой стала приводить мужиков!".
 Дальше ехать было некуда. Сергей не поверил ни единому слову сержанта милиции. Он ждал объяснений от Людмилы. И услышал, когда она вернулась:
 - Как тебе не стыдно встречать людей в трусах и майке?
 Вот этого Сергей не ожидал:
 - А в ночной рубашке? В гости по ночам не ходят!
 -Так это же не гость, а экстремальный случай?...
 -Ну что же ты тогда не уехала?
 Людмила промолчала, прервала разговор. Видимо решила продолжить свою молчанку. Сергей не зажигая света решил было войти к ней в зал, но уже из проёма зала увидел, что она стоит у окна и смотрит во двор, провожая взглядом ночного гостя.  Сергей не стал её окликать. Скандала ему не хотелось. Он вернулся в спальню и тоже подошёл к окну. В свете полумрака уличного фонаря он увидел того самого сержанта, пытающегося завести свой милицейский мотоцикл с коляской. Вот мотоцикл затарахтел и сержант сел в седло, поехал.За окном снова всё стихло.
 Сергей вновь лёг в кровать, но ему опять не спалось. Раздался лёгкий скрип дивана, Людмила тоже легла. И видно тоже долго не спала.      
 "Хорошо, что Света у её родителей...",- подумалось Сергею. Хорошо, что она не видит всех этих скандалов да ночных "гостей". Он не знал как ему поступить. Положение его было чудовищным. "Возможно,- думалось ему,- у них там, действительно, что-то случилось?".
 В каком же он будет выглядеть свете, если начнёт сейчас добиваться от неё признания: кто же такой этот милиционер?! Безусловно, окажется ревнивцем!
А таковым ему быть не хотелось. Перед той же Людмилой. Потому он и раньше на многое мог закрывать глаза. Ещё и до этого случая. В том числе и на фривольное и слишком раскованное её общение с мужчинами. Даже с малознакомыми.
 К тому же не будучи ещё её мужем Сергей не имел на это право. Но вот теперь-то он имеет ли такое право? Имеет, а что толку. Клеймо ревнивца за ним так и осталось. Когда же он нервничал и проявлял недовольство, то Людмила смеялась над ним, называя ревнивцем.
 Вот это-то более всего и задевало Сергея, но он старался держать себя в руках. А вот сейчас-то сердце-то его учащённо билось, долго оно не успокаивалось. Раньше, чтобы не видеть её общения с другими, он уходил куда-нибудь и занимал себя каким-нибудь делом. Но это плохо помогало: мысленно он возвращался всегда к ней.А сейчас?! Она рядом с ним, всего лишь в соседней комнате и подойти к ней он не имеет права.
 Любое его слово означало бы сейчас скандал. Это она умела. Скандалить-то ему не хотелось. Ночь и все люди в их доме спят. Ему не хотелось позора.
 "А вдруг он, действительно, ревнивец?- подумалось ему, ведь этакие случаи ревности, тем не менее, происходят: мнимой и надуманной ревности, без всяких оснований.
 Неужели же и он Сергей настолько мнителен и подозрителен? Раньше-то он такого за собой никогда не замечал. Болен не книжной ревностью, а настоящей, с болью в сердце, с нервными сдвигами, нередкой в нашей сегодняшней жизни. Сколько же ужасных сцен, бессмысленно и напрасно загубленных жизней, сгублено душ людских, трагедий приходится наблюдать ему по тому же телевизору!
 Стоит ли того она сама эта "любовь", коли из-за неё столько бед и несчастий? Болезнь-то это или же наваждение?! Вот этого-то Сергей не знал. Но и то, и другое было для него мучительно. Между тем Сергей успел почти что на автомате побриться. Под звук электробритвы "Харьков"(подарок брата) он не прекращал всё рассуждать о превратностях судьбы, о жизни вообще да и любви тоже.
 В том числе опираясь и на примеры великих. Это его успокаивало: "Не дай Бог никому такой вот любви, таких вот мучений, как им досталось. Таких вот жизненных передряг и трагедий. "Пушкина-то знает весь мир,- рассуждал он,- а кто бы знал жену его Наталью-красавицу? Без его-то имени?! Только лишь знали бы одни её родные да близкие люди!".
 Но Сергей-то и сам понимал, что это всё ложь. Что это он сам себе врёт в своё оправдание. Без женской красоты, умения её ценить и любить, возможно что и самого не было бы Пушкина? Не было бы и самой его великой жизни!
 "Именно красота мира, природы,- не прекращал рассуждать Сергей,- красота любимой женщины, как части этой самой природы и пробуждает всё это в мужчинах самые лучшие их качества и чувства, в том числе и саму любовь.
 Что значил бы Пушкин без его любви? Разве было бы столько прекрасных его творений? Конечно же, нет! А любви-то без его ревности, получается, что и не бывает? Сергей сам в этом не раз убеждался, подавляя её в себе, не показывая никому, не хотел он в этом признаваться себе, не то,чтоб кому-то ещё.
 Но столько же тогда получается в любви-то глупости? Сколько! Откуда же она берётся эта самая глупость под названием ревность? И что же это такое, на самом деле ?! Вот над чём Сергей сейчас задумался. В одной-то умной книге где-то он как-то вычитал: "...ревность — негативно окрашенное чувство в межличностных отношениях, которое возникает при недостатке внимания, любви, уважения или же симпатии,от любимого,или очень уважаемого,человека,в то время,как кто-то другой, якобы или действительно, получает их от него". Слишком умно написано и много ещё чего там было про ревность.
 Ну что же это всё там правильно написано, по науке: вполне это понятно, логично и доступно. Однако же какое это всё-таки нехорошее чувство?! Очень даже нехорошее! Сергею неприятно было всё это читать. Неужели её никому никогда не удаётся избежать, ревности-то?! Вот этого-то в той книге и не было написано, а надо бы. Надо! Очень даже как надо.
 Не удалось избежать ревности и Сергею. Потом он уже ругал себя да каялся в этом. Хотя долгое время он боролся с этим нехорошим чувством довольно успешно, старался держать себя в руках. Но у него не получилось. Не получилось! Даже считая, что ревность - ниже его достоинства, а лишь излишняя мнительность и заниженная самооценка - удел слабовольных людей.
 Нельзя, конечно, сказать, что он был каким-то там девственником или же пуританином-отшельником. Нет, нисколько. Тем более каким-то там монахом, глухим и слепым до прелестей мира, в том числе и до женской красоты. Безразличным к таинствам  женских душ и их телес, не восприимчивым к живости и глубины их ума.
 Всё это он любил и ценил. Противоположного пол возбуждал в нём интерес и любопытство, общаться с женщинами ему было приятно и занимательно. Он любил наслаждался их обществом, беседами с ними, писал в честь них панегирики, мечтал о большой и возвышенной любви, причём к самой лучшей из них. Долго выбирал себе в жёны.
 Страстно желал обрести чистую и светлую любовь на всю жизнь, мечтал о человеческом счастье. Потому-то он так долго и не женился, не знал на ком остановить свой выбор. Всё ему нравились. И вот тут-то и появилась Людмила.
 Нельзя сказать, чтобы Сергей был девственником в свои-то годы. Или же поклонником чистой платонической, любви основанной на обожании и на расстоянии. Как,к примеру, как описывается в рыцарских романах, которые он любил читать. Этого не было.
 Период его юношеской пылкой чистой любви уже давно прошёл. Ничто человеческое было ему не чуждо. Но вот первый его сексуальный опыт оказался для него очень неприятным. Он принёс ему полнейшее разочарование. Его даже тошнило. И это ему совершенно не понравилось, потому что было всё без всякой любви, а из-за одного любопытства. И этот опыт вызвал в нём отвращение и брезгливость.
 Потому-то они вместе с дружком Витькой Тучковым утром ранним выпроводили своих "подружек" за дверь. При виде их Сергея просто рвало, а Витьке-же хоть бы хны! Он понял его состояние и быстро удалил подружек. Сергей с удивлением же смотрел на своего дружка. Он был ко всему привычен, крепок и не пьян, предлагая ему ещё немного выпить. Сергея же при виде алкоголя сильно мутило.
 Вот так и разошлись у них с этим Витькой пути-дорожки. Ещё до проводов Сергея в армию.Ему даже тогда,показалось,что теперь-то он вообще никогда не сможет полюбить. Однако же перед самыми своими проводами он влюбился. И как тогда ему показалось, что раз и навсегда. По настоящему! В блондинку с огромными голубыми как небо бездонными глазами.
 И любовь-то его та была красивая, почти платоническая да романтическая, светлая и чистая. Ему-то было очень хорошо. Это было то, что было ему нужно, чего не хватало в его жизни. Но вернувшись со службы Сергей был уже совсем другим человеком.Он очень изменился. Многое повидал. Искал теперь он самого себя, а не любовь свою невесту, он искал своё призвание.И не находил.
 Хотя внешне-то всё было у него хорошо да прекрасно. Сергей не был уверен в своих силах, но этого не показывал никому. У него не было определённой цели в жизни. И это его мучило. А быть актёром ему быть не хотелось, но порой приходилось.
 Потому-то он и решил, чтобы не привязывать хорошую девушку к себе расстаться с ней, дать ей возможность обрести своё настоящее семейное счастье. Боялся испортить ей жизнь и сделать её несчастной.
 Тем более, что она была значительно моложе его. Не захотел он ей портить жизнь. И это было, как он сейчас считал, вполне честно и правильно. Сергей не знал тогда как дальше сложится его жизнь. Понимал, что он не очень твёрдо ещё стоит  на ногах.Он искал свой путь в жизни.
 С Людмилой же всё было у него по иному. Он чувствовал себя  уже достаточно взрослым человеком, созревшим в социальном плане, способным создать семью. Окончил педагогический институт, нашёл себе свою профессию и работу по душе, которая ему нравилась. Пользовался на металлургическом комбинате определённым признанием и уважением.
 К тому же Гончаровы как раз в то время и завершили своё строительство "родового гнезда". И в этом отношении Сергей тоже был относительно свободен, а освободившаяся коммуналка представляло для него достаточно приличное место для жилья. Казалось бы, все пазл сошёлся и были все условия для их нормальной семейной жизни с Людмилой.
 Оба он были с высшим образованием, обеспечены нормальной работой с достаточно приличными заработками. У них сразу же после свадьбы родилась дочь. Однако же счастливой жизни у них почему-то не получилось? Почему Сергей этого не знал. Ведь в первые месяцы совместной жизни они оба были счастливы. Вот над этим сейчас ломал голову Сергей.
 Вспоминалось ему ещё многое, в том числе как радостно и весело они мылись вместе под душем, как довольные и счастливые проснулись после первой своей брачной ночи. И он в шутку сказал ей:
- Ну,вот, ты теперь совсем вся моя!
 Она же покрутив головой, вдруг хитро прошептала:
 - Нет, я моя!
 И засмеялась. Он не предав этому значения, в ответ тоже засмеялся, спеша как всегда на работу. Только лишь сейчас он понял значение и смысл этого её смеха и слов: "Она-то сама по-себе!". И совсем не его.  Не две половинки единого целого.
 За что же сейчас ему так жёстко мстит Людмила? Пока он этого точно не знал, но смутно всё-таки догадывался: не сумела она его сломать до конца. Не сломала! И это внутренне чувствовала, это её бесило. Рвала она и метала в последнее время, не зная берегов своего недовольства.
 Ей хотелось жизни вольной и свободной, а он-то Сергей это её желание ограничивал одним только своим присутствием. Слишком он был правильным.
Так что же ему теперь делать? Сергею-то!Как же ему быть теперь, как жить и  вести себя дальше? В таких-то условиях он не знал. Особенно после того ночного визитёра в милицейской форме.
 Ночь-то той Сергей почти и не спал. На утро ему нужно было ехать в Тулу в типографию. Предстояла очередная верстка и сдача в печать нового номера газеты. Голова у него шла кругом. Можно было немного задержаться и он вместо автобуса до Тулы направился в Крапивенку. Ему требовался совет своих родных людей: как ему ныне поступить.
 Он этого не знал. Когда же Сергей вошёл в их дом, в"родовое гнездо", то его встретили мама с сестрой Верой. Отец же с Аркадием уже уехали в Тулу на работу. Егорка собирался в школу.
 Не раздеваясь Сергей сел в кресло, стоящее в прихожей, и тут же начал свой печальный рассказ про ночное своё происшествие с явлением милиционера. Мама и сестра с сожалением смотрели на него, а потом Вера сказала:
 - Ну что ты так зря волнуешься, Серёжа? Успокойся. Ничего тут страшного нет. Всяко может быть в жизни. И у нас тоже часто сигнализация ночью срабатывает. Ну, чтобы тебе не думалось, езжай-ка ты Банк да там всё узнай, что у них приключилось.Вот тогда и успокоишься!И думать плохого не будешь.
 - Твоя правда,- кивнул головой Сергей,- всё равно я еду в Тулу на вёрстку, заскочу-ка я и в Банк, затем в типографию...
 Не стал Сергей долго засиживаться, попрощался, махнув рукой из дверей маме с верой на прощание, взял свою шляпу, накинул летнее лёгкое пальто кремового цвета и шагнул за порог. Во дворе было тепло, журчала весна ручьями, была вторая половина апреля, но по утрам и вечерам были ещё заморозки. На сирени же да черёмухе перед домом набухли почки. Он глубоко вдохнул пьянящий воздух пробуждающей земли. Ещё немного и деревья выбросят зелёные листочки. Весна-любимое время года Сергея. Но сегодня она его не радовала.
 Дождавшись автобус Сергей нашёл в нём себе свободное место, подсел к окошку. За окном проплывали мимо него знакомые ему с детства места: овраги, поля и перелески. И вот сама уже Тула. Промчавшись по Ленинскому проспект автобус направился в сторону Цирка, рядом с которым и стояло не менее величественное здание Банка.
 По широкой лестнице он вбежал на третий этаж,нашёл кабинета управляющего,вошёл в приёмную:
 - Вам кого?
 - Мне управляющего...
 - Серафиму Николаевну? Я сейчас узнаю: сможет ли она вас принять.Вы по какому вопросу?
 - По личному,- сердце Сергея бешено заколотилось, как он ни старался его унять.
 Секретарша скрылась за дверью управляющего. Сергей обвёл взглядом приёмную, она было довольно обширной. По обе её стороны - кабинеты. Как понял Сергей это кабинеты управляющего и заместителя. Прямо против входной двери большое окно,подоконник уставлен красивыми комнатными цветами. Слева к двери управляющего письменный стол секретарши. Как и положено с телефонами и печатной машинкой, живыми цветами в хрустальной вазе.
 У стены противоположной против её стола, небольшой аквариум с подсветкой, со множеством рыбок и водными растениями. По обе стороны от Сергея на стенах картины. Вдоль стены, что рядом с входной дверью ряд мягких стульев. Сергей присел на один из них.
 Но ждать ему долго не пришлось. Открылась дверь и секретарша пригласила:
 - Пожалуйста. Вас ждут.
 Кабинет был небольшим, но длинным и вместительным. По середине его стоял узкий и длинный стол с рядами стульев обе его стороны. В начале того стола примыкал  письменный за которым сидела моложавая женщина, строго одетая и неопределённого возраста.
 Внешне-то довольно красивая и ухоженная. За её спиной портрет Брежнева. Рядом с портретом окно. На противоположной стене от неё тоже окно. Против вошедшего Сергея во всю стену "стенка" с книгами и толстыми папками.
 - Здравствуйте!- сказал Сергей.
 - Здравствуйте. Проходите садитесь. Мне сказали, что вы ко мне по личному вопрос?
 Женщина приподняв чуть очки стала пристально и строго всматриваться в Сергея. Она видела его впервые.
 - Да,- сказал присаживаясь на краешек стула Сергей. Ему мешало пальто, на улице уже было достаточно жарко,а в кабинете ещё более. В руках Сергей держал шляпу и не знал куда её деть.
 - Я вас слушаю.
 - Понимаете,я хотел бы знать какая существует связь между моей семейной личной жизнью и деятельностью вашего Банка? Почему мне нет покоя ночью! Мне же ведь тоже утром на работу?
 - А что случилось?
 - Это я должен у вас спросить, что у вас случилось ночью?
 - Ничего не случилось. А что?
 - Разве у вас не срабатывала сигнализации и не было никакого ночью ЧП?
 - Не было.
 - Так почему же охрана вашего банка, в виде сержанта милиции приезжала ночью ко мне домой?
 - Подождите. Я ничего не понимаю? Какая охрана, какая милиция?...
 Она тут же сняла трубку телефона, набрала номер и строго сказала:
 - Геннадий Петрович, зайдите ко мне...
 Не прошло и двух минут, как дверь открылась и в кабинет вошёл стройный худощавый капитан милиции:   
 - Что случилось, Серафима Николаевна?
 - Так вот это молодой человек утверждает, кстати, как ваша фамилия...
 - Гончаров Сергей Семёнович...
 -Так вот этот Сергей Семёнович утверждает,что у нас ночью сработала сигнализация и к нему приехала ваша охрана?
 - Не было этого. Никакого ЧП!
 - Так зачем же ваш сержант вызывал в Банк мою жену ночью?
 - Этого я знать не могу.
 - Подождите-подождите! Вы Геннадий Петрович не спешите уходить. Сейчас мы узнаем кто это был из ваших сотрудников.
 И Серафима Николаевна набрав номер телефона сказала в трубку:
 - Людмила Васильевна зайдите ко мне,пожалуйста. Не надолго...
 Сергей услышал в трубке: "Хорошо".
 Ещё быстрее чем капитан оказалась в кабинете Людмила. Она слегка растерялась увидев Сергея за столом, но быстро взяла себя в руки:
 - Я вас слушаю, Серафима Николаевна?..
 - Людмила Васильевна, извините, но у нас ночью никакого ЧП не было. Обманывать я не могу...
 Затянулось молчание. Тогда капитан спросил:
 - Кто же это был из нашей охраны?
 - Он из другой организации. В охране обкома партии работает.
 Сергей молчал. Молчали и все сидящие за столом. Серафима Николаевна сказала Людмиле:
 - Можете быть свободной...
 Уходя Людмила сказала взглянув на Сергея:
 - Мы с тобой дома ещё поговорим...
 - Нам с тобой разговаривать не о чем. Всё и так ясно.
 Но разговор всё-таки состоялся. Правда, без крика и обычных истерик. Людмила говорила о том, что он так и не понял эту ситуацию. Что этого сержанта она знает давно, он её земляк и что это она его попросила прийти и растолковать ему как надо обходиться с женщиной. А также говорила она Сергею о том, что тот милиционер стоит на посту в обкомовском буфете и часто помогает ей с колбасой. И тут же принялась упрекать Сергея в том, что он очень плохо встречает её знакомых, пусть даже и ночью. Открыл дверь не в халате, а в трусах.
 Сергей молчал. Он не знал, что можно ей сказать на этакую ересь. Оскорблять же её ему не хотелось. Люди должны ночью спать а не ругаться и выяснять отношения.
 И вот он уехал на свои воинские сборы. Такие отношения, какие ему она предлагала для него были совершенно неприемлемыми. Вот с этим-то он никак не мог смириться. Не мог!
 Как и для мамы его Тамары Васильевны в семейных отношениях возможны были для него только честные и чистые. И не какие-то там пресловутые "высокие отношения " для него были невозможны. Подобные отношения возможно приемлемы в "высших кругах общества" для блестящей элиты и творческих людей, но только не для людей простых и смертных, познавших трудности и горести жизни с самого раннего детства.
 Так жили и они,их родители и они сами. Сергей точно также не терпел никаких пошлостей и подлостей в отношениях между людьми. Особенно между близкими в семейных отношениях. Не терпел никакого разврата и скабрезности в поведении людей.
 К этому-то у него с самого детства была аллергия, полное неприятие, органическое отвращение. А тут-то вдруг он всё стерпел да выдержал. И не в первый раз! Как это могло быть? Это-то и ему самому казалось неестественным и удивительным. Так что же ему теперь делать? Он этого не знал. Ему было просто стыдно и позорно!
Более того очень даже обидно за себя, за всю его семью, куда он привёл Людмилу, которую они все радушно приняли, но не получили той же отдачи. А вот с дочерью-то своей Светой он и не представлял как будет расставаться? И это разрывало его сердце.
 Спал Сергей нынешнюю ночь совсем плохо, часто просыпаясь, много размышлял и думал. Но придумать-то ничего не смог. Исправить-то было уже ничего нельзя. Их отношения с Людмилой прошли всякую точку возврата.
 Особенно после той пощёчины, которую он ей всё-таки отвесил спустя неделю после посещения того ночного милиционера. Хотя видит Бог, он этого не хотел. Именно из-за неё-то той пощёчины и было написано то самое письмо директору комбината и из-за которого пришлось посетить их Элеоноре Кузьминичне.
И он об этом эпизоде он промолчал при своей с Элеонорой Кузьминичной, промолчала тогда и Людмила.
 А случилось следующее: после посещения Сергеем управляющего Банка и непонятных там и здесь вечерних объяснений Людмилы о причинах появления милиционера ночью в их квартире, отношения между ней и Сергеем стали совсем никакие. Сергей понимал, что при любом ЧП, в том числе и в Банке, вызвали бы ночью начальника отдела, а не рядового сотрудника Людмилу, так что враньё её было очевидным и детским лепетом.
 Они перестали совсем общаться. Находиться вместе в квартире в таких отношениях было очень тяжело. И Сергей сожалел, что с ними не было рядом дочери. Она помогла бы им разрядить обстановку. И тогда он решил устроить выдуманный им праздник. Купил всякого вкусного съестного, разного угощения, шампанского, украсил стол цветами. И стал ждать Людмилу с работы.
 Людмилы долго не было. Был одиннадцатый час вечера и за окнами было уже совсем темно. Её всё не было. Одинокий фонарь качаясь на ветру отбрасывая мрачные тени ветвей на стены противоположного дома. Было тоскливо. Людмилы всё не было. Сергей не находил себе места. Нервы у него были на пределе.
 Все нужные и нежные слова у него куда-то вылетели из головы. Всплыло лишь лицо того самого милиционера, что несколько дней назад навестил их ночью. И чёрт же его дёрнул пойти тогда встречать Людмилу? Вот этого-то он никогда потом не мог себе простить.
 Всё произошло внезапно и мгновенно и вне его сознания. Как вспышка молнии. Едва он вышел со двора на улицу и направился по ней к ближайшему перекрёстку до которого ему оставалось метров тридцать, как на перекрёсток со стороны Тулы на большой скорости выскочил милицейский "Уазик". Жёлтого цвета с синей полосой на боку "Милиция". "Уазик" лихо развернулся и остановился со скрипом тормозов. 
 Улица по которой шёл Сергей была густо засажена деревьями, потому и полутёмной, а перекрёсток-то хоть и был освещён, но ему тоже не очень был хорошо виден. Но он услышал как распахнулись двери, послышались весёлые мужские голоса и женский смех.
 "Прощаются",- подумалось Сергею. И сразу же взревел мотор, машина лихо ринулась в обратный путь. В тишине безлюдной улицы раздался цокот женских каблуков по асфальту и вот пред Сергеем предстала торопящаяся домой Людмила. И тут что-то случилось-взорвалось в Сергее, он потерял власть над собой.
 Гнев и обида, уязвлённое самолюбие, всё это смешалось в нём одну гремучую смесь и затмило разум. Сергей со словами: "Тебя уже и милиция домой стала доставлять!.." дал ей пощёчину. Его всего трясло. Людмила не ожидавшая его появления, тем более этой пощёчины, растерялась. Но скоро пришла в себя:
 - Как же ты смеешь?!Я заявляю в милицию!
 - Пойдём-пойдём, милиция-то рядом. Не боюсь я твоих друзей-милиционеров...
 И они пошли торопясь вместе в милицию. Тем более, что она была рядом с их домом. Они вошли в небольшое двухэтажное здание милиции, наклонились к окошку дежурного и сбивчиво-нервно стали рассказывать обо всём случившемся.
 Сергей требовал назвать фамилии милиционеров катавших допоздна его жену на казённой милицейской машине. Сейчас-то он и не помнит как они их уговорили подождать до утра, сдерживая улыбки. Но смех-то в их глазах он чувствовал хорошо. И ему было от этого вдвойне обиднее. И они пошли молча домой. Сами не понимая, что с ними случилось.
 И во сейчас собираясь на работу Сергей очень сожалел о той самой его пощёчине. Ругал себя последними словами,но чувство вины не проходило и его угнетало. Понимал теперь, что она не примет никаких его извинений. Об этом оба они не рассказали Элеоноре Кузьминичне, но именно о том написал отец Людмилы директору Литвинову.
 Сергей понимал, что прежних отношений у них с Людмилой уже не будет.   
А сейчас-то он торопился на работу, ему не хотелось опаздывать в редакцию в первый же свой рабочий день после своего возвращения со сборов.
 На его: "Доброе утро" Людмила не ответила. Совсем даже не среагировала,как будто его в квартире не было. Головы даже не повернула, хотя и не спала. Но он-то на неё не был в обиде, понимал, что сам виноват, потому и не стал продолжать свои попытки к примирению. Не хочет, Бог с ней!
 Спала ли она ночью Сергей не знал. По крайней мере в её комнате было тихо и темно. Войти к ней он не решился: "А может быть она его и ждала?- такая тоже мысль мелькнула в его голове, но он тут же отбросил её прочь,- после того, что случилось. Разве это возможно?". Все его прежние попытки к перемирию всегда нарывались на грубость и скандал.
 А сейчас-то ему на работе нужно быть в нормальном состоянии. Что же ему готовит день грядущий? Что?! Всегда ведь очень трудно после долгого отсутствия входить в рабочий ритм газеты. Он уже сейчас был наполовину в редакции за своим рабочим столом. Ему хотелось работать, чтобы уйти от своих мыслей.
 Сергей вскипятил чайник, выпил быстрорастворимое кофе с хлебом и колбасой из любимого своего бокала с греческим орнаментом и древнегреческими рисунками, вымыл руки, затем схватил свой кожаный "дипломат" и сказав в приоткрытую дверь спальни, уже уходя:
 - Ну, я пошёл на работу...
В ответ прозвучало лишь молчание. Иного от неё Сергей и не ожидал после тех двух вечеров да предыдущей ночи. Он хотел мира, она же желала отмщения. Виноватым во всём опять оказался Сергей из-за той его проклятой пощёчины. Как помириться-то теперь Сергей не знал. Все его поползновения ранее оказывались тщетными, а теперь-то, как ему казалось, это ещё более унизило бы его в её глазах.
 Никакого выхода из этого положения он не находил. Ему хотелось с ней не только одной физической, а и душевной-духовной близости. Но вот этого-то, как он ни старался, не происходило.
 С удивлением Сергей пытался не раз понять-осознать:"Почему?". И не мог понять. Людмила совершенно не интересовалась его работой,ни его духовной жизнью. Не посвящала его в свои планы. Он не видел круга её интересов, кроме как питания, тряпок, отдыха да гуляний. К своему удивлению он только сейчас это осознал: что ни разу он не видел её с книгой в руках? А он очень любил читать, с книгами не расставался даже в транспорте.
 Правда, всё это время семейных их баталий ему да и ей тоже не до того было. Не было времени. Большую часть их супружеской их жизни они жили поврозь - она с ребёнком в Медунах, а он у своих родителе в Крутом Яру. Причём, почти круглосуточно, он занят был работой в газете, да ещё и капитальным ремонтом квартиры, их будущего жилья.
 По выходным же, увы, он не всегда и наведывался к ним в Медуны. Но о чем же они тогда с ней разговаривали, о чём рассуждали-мечтали? И тут-то Сергей понял, что ни о чём?!
 Только лишь о будничных своих житейских вопросах: где и чего купить, как и что приготовить, как обустроить свое жильё.Он даже до сих пор не знает об её увлечениях-пристрастиях, кроме как о еде и нарядах. Как же это всё ему раньше в голову не пришло? Как!
 Правда, он постоянно тащил её куда-нибудь: то в кино, то в театр, то в лес на лыжах или же в парк. Но нравилось ли это ей он не знал. К своему удивлению и стыду, он вспомнил вдруг о том, что совсем не знает её любимых цветов? Все она их принимала одинаково со словами "Спасибо!" и без особых эмоций.
 Сергей шёл на работу, а душой-то всё ещё оставался дома. Он не знал как исправить случившееся.
Конец первой книги.
А.Бочаров
2020.