Глава 19
КУЗНЕЦ
Утром я проснулась от громогласных восклицаний Салтыкова.
– Это ж какая-то просто глазурь на могильную плиту! Чтоб я так жил! – восхищался он, сидя на топчане и уплетая за обе щеки лепешки, которые заботливо снова напекла чуть свет поднявшаяся хозяйка дома Азиза.
– Недолго осталось наслаждаться, Егорка, – огорчил завхоза Кальмаров. – Сегодня после обеда выдвигаемся – шеф распорядился.
– Куда это?.. – перестал жевать Салтыков.
– Дальше в экспедицию!
– Опять ноги до коленок стопчу... – огорчился Егор. – Надоть хоть запасные кроссовки купить.
– Магазинов здесь нет! – зашел в дом разрумянившийся с полотенцем на плече Барабашко. – Вставайте, хватит лениться! Мы уже с Татьяной Ивановной пробежку совершили.
– Куда это? От местных собак? – саркастически усмехнулся Кальмаров.
Константин Николаевич любил бегать по утрам для поддержания здорового образа жизни и в экспедиции не давал себе никаких поблажек. Натерев крепкий торс до красноты полотенцем, он достал из рюкзака зубную щетку, выдавил на нее солидный червяк пасты и стал неистово начищать зубы, игнорируя замечания коллеги.
– Мы еще, надеюсь, нескоро покидаем этот гостеприимный дом, Константин Николаевич? – нараспев произнесла плавно последовавшая за шефом Колобылина.
– Скоро! Если сейчас не найдем ничего интересного, то лимит нашего пребывания здесь исчерпан! – возвестил Барабашко.
– Можно бешбармак еще с тушенкой приготовить, – робко подал идею Кальмаров.
– Вы все о еде, Григорий Семенович! – мило улыбнулась Татьяна Ивановна.
– Могу о духовной пище поговорить! С вами... – тут же предложил Кальмаров.
– Кстати, вы меня обещали украсть этой ночью, а так и не украли! – задорно засмеялась Колобылина.
– Точно! Большой миль пардон, мадам! – вспыхнул Григорий Семенович. – Уснул богатырским сном с дороги, понимаете... Но в следующую ночь вы точно будете моей пленницей!
– Константин Николаевич, – просунулся в дверь Эмир. – Разрешите идею озвучить.
– Говори, если идея дельная, – продолжал неистово орудовать щеткой Барабашко.
– Э-э-э... Значит, так. Я как журналист заявляю… – издалека начал Алимов. – Надо в нашей будущей книге о Казахстане обязательно рассказать о людях. Вот о казахе этом, например, о дочери его, об их гостеприимстве.
– Как дочери?! – перебила его Колобылина. – Вы какую дочь имеете в виду?..
– Азизу, конечно, – ответил Алимов.
– Эту пожилую казашку?! – недоумевала Татьяна Ивановна. – Да они ж со стариком ровесники! Ей лет семьдесят, наверно.
– Не семьдесят, а пятьдесят, – поправил ее Эмир. – Жизнь у людей тяжелая. Денег нет на марафет, на земле работают.
– Подумать только, да она всего на пять лет старше меня! – с восторгом произнесла Колобылина.
– Вы, Татьяна Ивановна, цветок душистых прерий! – неожиданно выдал Кальмаров.
– А почему прерий? – вопросительно вскинула брови Колобылина.
– Да вы не парьтесь! Это первое, что пришло мне в голову! – пояснил Кальмаров.
– Я спросил у старика Хакима, есть ли у них в селе какие интересные люди, – продолжал Эмир. – Я хочу взять интервью. Интервью в журналистике – великое дело...
– С кем интервью-то? – нетерпеливо застыл с пеной во рту шеф.
– Есть тут умелец один, кузнец, русский, – интригующе произнес Эмир. – Старик доложил, что его зовут Андрей, лет тридцати от роду.
– И чем же интересен этот кузнец? – живо вмешалась Колобылина.
– А интересен он тем, что кует разные необычные вещи. Из России сюда приехал. Жил сначала в Казалинске, потом вот здесь обосновался, – продолжил рассказ Эмир.
– Бери Наташку и идите к этому кузнецу! – распорядился Барабашко.
– Эх, как бы мне хотелось с вами прогуляться… – томно потянулась Колобылина. – Но надо работать: мы с Брониславом еще хотим здесь взять пробы грунта для коллекции.
– М-м-мда-а-а... – задумчиво помычал Кальмаров. – Никакой личной жизни – одни пробирки.
– И не говорите, Григорий Семенович, – с ноткой грусти и надежды произнесла Татьяна Ивановна.
– А ты, Егор, иди Азизе помоги что-нибудь! Хватит жрать уже! – проворчал Барабашко.
– Чтоб я так жил... – раздраженно поднялся завхоз и направился во двор...
Оказалось, что кузнеца звали не Андрей, а Антон – старик Хаким все перепутал по причине незнания русского языка. Жил молодой человек на улице Тауелсиздик, что в переводе с казахского означает улица Независимости.
Дом у Антона был небольшой, с любовью отремонтированный, глинобитный и покрытый белоснежной штукатуркой. Ставни, покрашенные в васильковый цвет, удивительно гармонировали с башенками возведенной поблизости мечети. Перед окнами был огороженный садчик, в котором густо росли белые хризантемы.
Мы постучали в ворота, за которыми тот час же раздалось собачье многоголосье, а через некоторое время шаги. Нам открыл очень высокий плотного телосложения молодой мужчина, с пронзительно синими глазами и окладистой рыжеватой бородой.
– Фу, Симон! Арчи! – крикнул он собакам, которые оказались фокстерьерами.
– Добрый день! Я Эмир Алимов, журналист из Екатеринбурга, а это моя коллега Наталья, – приветственно протянул руку Эмир хозяину дома. – Нам бы Андрея…
– Андрея нет, есть Антон, – бодро улыбнулся, ответив на рукопожатие тот.
– Странно, но старик Хаким сказал, что здесь живет кузнец Андрей, – смутился Алимов.
– Да, я кузнец, но только Антон. Антон Белодеревцев, – продолжал улыбаться мужчина.
Белодеревцев оглянулся на своих фокстерьеров – те замерли в стороне и нетерпеливо мотали хвостами, готовые вот-вот ринуться к хозяину.
– Проходите, будете чай по-казахски? – предложил Антон.
– Не откажусь, люблю казахский чай, – обрадованно кивнул Эмир. – Я ведь из местных, все детство прошло в Казахстане. А вы?
– Мое тоже. Давайте на ты, – предложил нам Антон.
– С удовольствием, – согласился Эмир.
– А чем казахский чай отличается от другого чая? – поинтересовалась я у Антона.
– Ну во-первых, заваривать его надо очень крепким, – пояснил мне Белодеревцев. – Для этого его надо на протяжении всего чаепития держать на медленном огне – так чай становится более вкусным. Полная пиала – оскорбление для гостя. Надо всегда подливать в нее свежий чай – понемногу. Ну есть много секретов, конечно. Я вам их, Наталья, потом расскажу. Добро пожаловать в мой дастархан!
Под развесистой ивой приютился невысокий стол с деревянной столешницей на ножках из сварных конструкций в виде кочующих верблюдов. Вокруг дастрахана, или в Средней Азии и на Востоке – стола, были разложены небольшие изумрудные с золотыми кисточками атласные матрацы.
Антон, преследуемый фокстерьерами, подошел к казану, водруженному на очаге во дворе, и черпаком неспешно разлил чай по пиалам.
– Все как положено – чай в казане! – одобрил Эмир. – Настоящий казахский!
– А то ж! – отозвался Антон и обратился к своим нетерпеливым питомцам: – Сначала гости, а потом вы!
– Собак любишь? – спросил Эмир. – А почему фокстерьеры?
– Так получилось, – Белодеревцев поставил поднос с пиалами на стол. – Я и не думал заводить собак. Просто у тетушки в Казалинске сука ощенилась. Ну вот мне по наследству и перешли. Правда, курей повадились у соседей таскать – охотничьи все-таки. Но зато любимцы местной детворы.
– Красивый стол у тебя! Ручная работа? – Эмир заинтересованно осмотрел металлические ножки.
– Да, у меня все здесь ручная работа, – пояснил кузнец.
– Покажете еще? – попросила я.
– Конечно! Только после чаю!
Белодеревцев удалился в дом и вернулся с полной тарелкой какой-то золотистой выпечки в виде шариков, напоминающих профитроли.
– О! Мое любимое лакомство! – обрадовался Алимов.
– И мое! Угощайтесь! – поставил тарелку на стол Антон. – Баурсаки! Я сам мало что готовлю, в основном в магазине покупаю, когда еду в город.
– Их обычно на праздниках готовят, – с удовольствием раскусил мягкий шарик Эмир.
– Так сегодня и есть праздник! – радостно сообщил Белодеревцев. – Гости – всегда праздник!
– Как много казахи едят мучного, – заметила я, уже от нескольких пирожных почувствовав насыщение.
– И мяса, – добавил Эмир.
– Здесь мяса почти не едят сейчас, упор делают на хлеб, – неторопливо отпил из пиалы Белодеревцев. – Трудно людям сейчас – скота меньше держат, дорого. Но я надеюсь, что в скором времени экономическая ситуация исправится и здесь, и в России.
– И я надеюсь, – вздохнул Эмир.
После чаепития накормив собак, Антон пригласил нас в свою кузницу. В помещении царил идеальный порядок: наковальня, набор молотков, куча еще чего-то непонятного, печь...
– Это горн, – пояснил Белодеревцев, указав на печь с тлеющими углями, над которой возвышалось что-то по типу гигантской вытяжки. – Кузница без горна как организм без сердца. Я дал своему горну имя – Гефест.
– А почему Гефест? – улыбнулся Эмир.
– Я люблю историю античного мира, – пояснил Антон.
В другом конце кузницы находились работы Белодеревцева, и мы сразу направились к ним. Первым делом в глаза бросился сложивший за спиной крылья большой дракон: обвив себя игольчатым хвостом и чинно скрестив когтистые лапы, он взирал прямо на нас своими умными глазами. Рядом с драконом кованая сова, почти как живая, уцепилась когтями за металлическую ветку и повернула голову навстречу входящим: каждое перышко этой птицы было с любовью выковано. Лошади, рыбки, медведи и даже маленький фокстерьер – работы кузнеца занимали половину помещения.
– А почему именно животные? – поинтересовалась я.
– В основном да, конечно, – согласился Белодеревцев. – Для себя ковал. Люблю животных, с ними металл оживает. Заказывают, конечно, ворота, заборы, камины, перила, оградки. Но это все бизнес.
– Неплохие деньги должен приносить такой бизнес! – одобрил Эмир.
– Да, но я недавно этим занимаюсь. Сначала все оборудование надо было купить, пришлось много что продать из имущества. Потом обучался.
– За сколько можно продать такого дракона? – осмотрел фигуру Алимов.
– Дракона? Миллионов за тридцать.
– Рублей?
– Ну да. Ну может, за пятьдесят, – задумался Антон и добавил: – Но только он не продается. И сова тоже не продается. Они слишком мне дороги – как родственники почти. Я душу в них вложил.
– А что в кузнице такая красота стоит? – допытывался Эмир.
– Я хотел при входе на дорожке поставить дракона.
– Не украдут? – спросила я.
– А собаки на что? Они ж у меня охранники! – с любовью проговорил кузнец.
– То есть тебе можно заказать что угодно – все выкуешь? – заинтересовался Эмир.
– Заказывай, я уже поднаторел в скульптурах, – согласился Антон. – Знаете, что все классические греческие скульптуры изначально были вылиты из металла? Но до нас дошли только их мраморные копии, потому что из драгметаллов растащили и переплавили.
– Мда... Интересно рассказываешь, – сказал Эмир. – А в город обратно не собираешься?
– Куда? В Казалинск?
– Ну хотя бы.
– Не... Я теперь без кузницы никуда, – Антон раскинул руки, демонстрируя свои владения.
Мы еще попили чая – радушный хозяин нас долго не отпускал, дал в дорогу еще баурсаков. Потом мы попрощались, договорившись обязательно зайти к нему на обратном пути экспедиции. Но когда мы вышли от Антона, я почему-то была уверена,
никогда, к сожалению, больше уже не увижу этого человека...
Продолжение следует.