На Ивана слава, а виноват-то Савва.
Русская пословица.
Обвинять другого человека с целью
оправдать зло, ему причиненное.
Амброз Бирс (США)
Было ль энто, аль нет не знамо, но молва ходит - бродит, что, дескать, мать-олениха подала слезную челобитную в Администрацию Царя зверей. Горюшко горькое с ней приключилось: три гиены - Ахсарбек, Бибо и Георгий, ее оленёнка задрали. Посему-то она и просила на энтих гиен управы царской. Бояре на царёвой грамоте выцарапали указ о реагировании на челобитную, а затем (!) «в целях объективного и всестороннего рассмотрения» отослали ее... гиенам. Между строк указа был начертан другой сказ: «Челобитчицу сожрать немедля, дабы не досаждала боярам, отвлекая их от харчей царёвых...» Вот с той поры об оленихе ни слуху, ни духу: то ли трясина засосала, то ли в утробы гиеньи «самочинно» угодила...
Три гиены - это собирательный образ. Их прототипы - бывший главарь Парламента, безнравственный духовный светоч Северной Осетии (РСО-А) и ее фюрер А. Галазов, наци-шеф ополчения осетинских карателей Бибулат Дзуцев и полицай-министр Г. Кантемиров. Они олицетворяют собой власть имущих РСО-А. Каждое новое их поколение проявляет себя достойным преемником и продолжателем гиеньих деяний Ахсарбека, Бибо, Георгия и прочей нечисти.
К чему сей сказ? Все обращения к федеральному центру за прошедшие 31 год после этнической расправы над ингушами в 1992 году в Пригородном районе и г. Владикавказе в связи с тотальным нарушением прав и свобод 61 тысяч ингушей переправляются властям и прокуратуре Северной Осетии. Они, пройдясь по обращениям катком «правовой» вседозволенности, оголтелого политического цинизма и экстремизма, выдают заявителям лживые отписки о отсутствии в РСО-А отклонений от Конституции РФ и законов...1
В частности, в своей очередной депеше прокуратура РСО-А известила моего друга и соратника Х. Костоева, что она «провела (!) правовой анализ Постановления Верховного Совета Северо-Осетинской ССР от 10 ноября 1992 г. № 315 "О вероломной агрессии ингушских национал-экстремистов и мерах по обеспечению безопасности, законности и правопорядка в республике" (далее Постановление № 315). Оно не (имеет) все признаки нормативного правового акта, определенные Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 29. 11. 2007 г. № 48 ... (и) ст. 2 Закона РСО-А от 14. 11. 2014 г.» (далее Закон РСО-А).2
Исходя из этого лживого и невежественного посыла, прокуратура РСО-А не нашла оснований для отмены Постановления № 315. Но, говоря словом ст. 2 Закона РСО-А, Постановление № 315 принято в качестве «нормативного правового акта, содержащего правовые нормы, направленные на изменение или прекращение существующих правоотношений» между власть имущими и ингушской частью населения, выдворенной из Пригородного района и г. Владикавказа во время вероломной агрессии национал-экстремистов двух Осетий против ингушей в 1992 году. «Изменение (данных) правоотношений» выразилось в оголтелой дискриминации 18 тысяч ингушей, живущих ныне в Пригородном районе. «Прекращение существующих правоотношений» было проявлено и в том, что 43 тысяч ингушей - беженцев от этнической расправы, полностью лишены права на свою недвижимость и возврата в отчий край.3
Отсутствие в Постановлении № 315 (!) «всех признаков нормативного правового акта, определенных постановлением Пленума Верховного Суда РФ» не означает его законности. Доказательством служит более существенная правовая база, как Конституция России, по отношению к которой названные прокуратурой РСО-А правовые акты находятся в подчиненном состоянии. В пору принятия Постановлении № 315 действовала Конституция РСФСР 1978 г. Она в статье 172 констатировала: «никто не может быть признан виновным в совершении преступления ... иначе как по приговору суда и в соответствии с законом».
Значит, парламент Северной Осетии принял антиконституционный акт, обвиняющий ингушский народ в агрессии до проведения расследования, не говоря о приговоре суда. Правовая база того времени представляет другую картину: Президиум Верховного Совета РФ Постановлением от 13 января 1993 г. признал народное ополчение и гвардию Северной Осетии «незаконными вооруженными формированиями», в просторечии, бандами. Незаконными они были признаны и Генпрокуратурой РФ. Их бесчеловечный экстремизм, по свидетельству Генпрокуратуры РФ, проявился в бандитизме, организации и участии в массовых беспорядках, (!) разбое, грабежах, мародёрстве, захвате заложников, уничтожении ингушских домов.4
Этот вывод нашел подтверждение в многочисленных фактах, которые приведены в уголовном деле о трагических событиях 1992 г., расследованном Генпрокуратурой РФ. Его материалы свидетельствуют о вероломной агрессии национал-экстремистов Северной и Южной Осетии против ингушей, живших в г. Владикавказе и Пригородном районе.5
О незаконности Постановления № 315 также свидетельствует статья 34 Конституции РСФСР 1978 г., запрещающая «всякую проповедь ... вражды по национальным признакам». Постановление № 315 направлено именно на возбуждение ненависти осетин к ингушам. Такое деяние УК РСФСР 1960 г. (ст. 74), действовавший на момент принятия Постановления № 315, относил к «пропаганде, агитации (!) с целью возбуждения национальной вражды или розни» и определял наказание в виде «лишения свободы на срок... до трех лет». Данная статья относилась к Особенной части УК, Первая глава которой называлась (!) «Государственные преступления».
Если исходить из норм УК РСФСР 1960 г., то принятие Постановления № 315 являлось не только государственным, но и должностным преступлением, которое явно выразилось в «злоупотреблении или превышении властью или служебным положением... причинившем существенный вред охраняемым законом правам и интересам граждан» (статьи 170, 171). Наказание за такие деяния - лишение свободы сроком, соответственно, до 8 и 10 лет.
Осетинская прокуратура в 1992 г. отличилась проявлением халатности, т.е. «невыполнением или ненадлежащим выполнением своих обязанностей, причинившим существенный вред охраняемым законом правам и интересам граждан» (ст. 172 УК РФ). Виновникам гарантировалось лишение свободы на срок до трех лет.
Следовательно, исходя из правовых норм Конституции РСФСР 1978 г. и УК 1960 г., Верховный Совет Северной Осетии, приняв Постановление № 315, совершил государственное преступление. Осетинская прокуратура в 1992 г., не предприняв мер для его отмены, совершила должностное преступление и к тому же стала соучастницей государственного преступления, совершенного парламентом Северной Осетии. Нынешний состав прокуратуры и парламента, отказываясь от отмены Постановления № 315, теперь уже в соответствии с Конституцией РФ 1993 г., УК 1996 г. (гл. 29) и законом РФ «О противодействии экстремистской деятельности» от 25 июля 2002 г., совершает «особо опасное государственное преступление».
Далее прокуратура РСО-А заявляет: «нормы Постановления № 315 ... в части носят (!) рекомендательный характер, в части устанавливают адресные разовые поручения». И что же «рекомендовало» осетинскому народу данное экстремистское Постановление? Оно не рекомендовало, а, напротив, именем «нормативного правового акта» осетинского Верховного Совета предписало признать ингушский народ агрессором. Прокуратура РСО-А, нагло поправшая российское право и презревшая материалы уголовного дела Генпрокуратуры РФ, разделяет и поддерживает данную экстремистскую вылазку Верховного Совета Северной Осетии.
Особо обратим внимание на слова прокуратуры о «рекомендательном характере» Постановления № 315. Пришлось покорпеть над Конституциями России и законами в поисках «правовой находки» осетинской прокуратуры о допустимости принятия субъектами России «рекомендаций» экстремистского характера. Потуги были тщетны - в российском право нет таких юридических норм.
Неужели в прокуратуре РСО-А ошиваются закоренелые невежды?!.. Ведь такого рода правовую нелепицу не написал бы даже студент, начавший изучать юриспруденцию. Так вначале подумал, но поразмыслив, понял, что прокуратура РСО-А таким образом цинично демонстрирует экстремистскую наглость, во всеуслышанье заявляя, что Конституция России и законы для нее пустое место.
Такие ж доводы приводит прокуратура и о экстремистской Резолюции Второго съезда осетинского народа от 22 мая 1993 г. (далее Резолюция) (!) о вероломной ингушской агрессии и невозможности совместного проживания ингушей и осетин. Резолюция, по заключению прокуратуры, «не является правовым актом, (потому что) она не издана органом государственной власти республики, (значит), отмене не подлежит. Решение (Второго) съезда носило (!) рекомендательный характер и также утратило свою актуальность». Но ни Конституция РСФСР 1978 г., ни УК РСФСР 1960 г. не допускали принятия государственными органами, общественными организациями, съездами и частными лицами экстремистских решений «рекомендательного характера», направленных на разжигание межнациональной розни и вражды. Творцам таких преступных рекомендаций грозила уголовная ответственность. Такая трактовка этой проблемы сохранена и в Конституции РФ 1993 г., и законе «О противодействии экстремистской деятельности», и УК РФ 1996 г.
Характер тождественной политической и правовой нелепицы имеет и заявление прокуратуры РСО-А об утрате актуальности Постановления № 315 и Резолюции. Здесь следует обратить внимание на прокурорскую «оговорку по Фрейду»: сегодня данное «постановление не имеет юридической силы ввиду (!) ИСПОЛНЕНИЯ, предусмотренных в нем рекомендаций и мероприятий организационного характера и правовых последствий не несет».
Как ранее было отмечено, базовая «ценность» Постановления № 315 и Резолюции состояла в признании ингушей «вероломными агрессорами...» и невозможности совместного проживания ингушей и осетин. Следовательно, прокуратура, оговоркой по Фрейду, ясно признала верность «рекомендаций» указанных документов и констатирует, что их установки давно приведены в исполнение, т.е. они, в роли идеологического дерьма закачены в сознание осетинского народа. Оно, по прокурорской логике, подлежит сбережению, а не выковыриванию, выжиганию огнем истины и закона...
Исходя из логики прокуратуры, раз ингуши - агрессоры, следовательно, совершенно оправданы и все мероприятия с расистско-фашистским душком или, как она проверещала - «правовые последствия», осуществленные власть имущими и идеологами Северной Осетии после принятия Постановления № 315 и Резолюции. Именно такую картину «рисует» прокуратура РСО-А уже 31 год во множестве своих ответах на обращения ингушских заявителей, нагло демонстрируя всемерную поддержку экстремистским «юридическим» актам и деяниям властей РСО-А, совершенным ими после принятия Постановления № 315 и Резолюции в целях обращения республики в расистско-фашистскую зону.
Во-вторых, заявление прокуратуры о том, что «постановление № 315 не несет правовых последствий» является образцом явной лжи и лицемерия. Ведь именно на его основе был забетонирован морально-психологический климат острой взаимной неприязни и розни между ингушами и осетинами, состряпанный галазовщиной; местами полностью или частично реализована расистская идея о невозможности совместного проживания ингушей и осетин и осуществлен ряд других расистско-фашистских мер.
Являлось ли принятие Постановления №315 и Резолюции необычным, экстраординарным для осетинских властей и общественных организаций?.. Нет, это было только продолжение их экстремистской политики, развернутой тремя годами ранее. Анализ, осуществленный на основе российского права и документов РСО-А доказывает ее экстремизм.
Доказательством экстремистской политики власть имущих Северной Осетии служат наиболее значительные ее этапы в форме «законодательных» актов, принятых ее Верховнм Советом. Ими был вымощен путь к этнической расправе над ингушами в 1992 г. и они стали «правовым» фундаментом для принятия Постановления № 315 и Резолюции.
Как засвидетельствовала Генпрокуратура РФ, 14 и 23 сентября 1990 г. осетинский парламент принял, «противоречащие законодательству решения о моратории на прописку и продажу домов в республике... (Эти решения) препятствовали возвращению граждан в места прежнего проживания и обоснованно были восприняты (ингушами) как ущемление своих прав».
Парламент СО ССР 20 апреля 1991 г. абсолютно незаконно ввел режим чрезвычайного положения в г. Владикавказе и Пригородном р-оне. Введение режима ЧП Генпрокуратура РФ опосредованно признала незаконным, ибо к его исполнению были причастны «незаконные вооруженные формирования» ополченцев и гвардейцев. Они незаконно «организовали патрулирование, пикетирование, досмотр транспорта и граждан». Генпрокуратура РФ отметила «случаи незаконного применения оружия» со смертельным исходом, что «подтверждало вывод следствия о дестабилизирующей роли ... ополчения».
Однако более основательное доказательство незаконности ЧП дано правовой базой того времени. Конституция РСФСР 1978 г., не имея правовой нормы как чрезвычайное положение, возлагала «охрану государственного порядка, прав и свобод граждан» исключительно на федеральный центр (п. 5, ст. 72). Во-вторых, Закон РФ «О чрезвычайном режиме» № 1253-I был принят 17 мая 1992 г., а осетинский парламент ввел свой режим ЧП (!) за 13 месяцев до этого.
И далее - особенное внимание!.. Осетинский режим ЧП был утвержден лишь 12 июня 1992 г. Постановлением Верховного Совета РФ, т.е. через 1 год и 52 дня, хотя ст. 11 и 12 закона РФ «О чрезвычайном режиме» обязывали утвердить его в течение 72 часов. Значит, лимит законности режима ЧП был превышен на 10 008 часов. На незаконность его введения накладывается и беззаконие его проведения, по свидетельству Генпрокуратуры РФ, «силами и средствами (!) всех родов войск регулярной армии, а также внутренними войсками МВД РФ». Однако их привлечение было допустимо только после утверждения Верховным Советом РСФСР режима ЧП (ст. 3 Постановления Верховного Совета РСФСР «О чрезвычайном положении в Северо-Осетинской ССР» от 12 июня 1992 г. № 2990-1).
Вдобавок следует вспомнить слова Генпрокуратуры РФ о «незаконных вооруженных формированиях» ополченцев и гвардейцев, шаставших в зоне ЧП с бандитскими полномочиями. Их напрямую подчинил себе А. Галазов за три дня до начала этнозачистки, приняв, по свидетельствуу Генпрокуратуры РФ, незаконные Постановления парламента № 317 и 318 от 27 октября 1992 г.
15 ноября 1991 г. осетинский Верховный Совет принял Постановление «О создании республиканской гвардии и Комитета самообороны СО ССР». Оно, по заключению Генпрокуратуры РФ, было незаконным, потому что эти «акты... о создании незаконных вооруженных формирований противоречили Конституции РСФСР».
Парламент Северной Осетии 21 мая 1992 г. принял незаконный акт о «доукомплектовании гвардии, форсировании производства боевого оружия на предприятиях Владикавказа» для вооружения ополчения и гвардии.
Обобщающий вывод о экстремистской сути осетинских власть имущих, написанное не злокозненным ингушским «экстремистом», а Генпрокуратурой РФ через три года после принятия экстремистского Постановления № 315 и Резолюции, гласило, что власти Осетии «разжигали межнациональную рознь и ненависть, ведя диалог с ингушской частью населения только с позиции силы, избрав путь превосходства силы и непримиримости (нетерпимости), насаждения негативных стереотипов о "ленивых" и "коварных" ингушах, оскорбляющих действий в (их) отношении».
Столь жесткие обвинения Генпрокуратуры РФ вынудили меня сделать свой ядовитый журналистский выпад против власть имущих Северной Осетии и РФ, воткнув им в глотку кинжал презрения и брезгливости. Не ведаю, но питаю надежду, что Господь, за зло Карающий, за добро Воздающий, насадит их низменные души на огненный меч Своего возмездия.
Пока же, до Суда Господнего Именем Конституции РФ, Парламента РФ, УК РФ и Генпрокуратуры РФ ответственно констатирую: все вышеизложенные факты свидетельствуют, что власть имущие и идеологи РСО-А 33 года утопают в зловонной трясине законотворческого бандитизма и политического разбоя. Сей экстремизм направлен против ингушей и территориальной, политической и культурной реабилитации репрессированных народов РФ. Они жестко и свято блюдут свой негласный боевой расистско-фашистский девиз: «Ни шагу назад!.. За нами - Москва и бастион идеологического дерьма фюрера Всея Осетии А. Галазова, Ку-клукс-клана и Ад. Гитлера!..»
Исходя из изложенных позиций, какое жалкое зрелище представляет собой прокуратура - элитная прислужница власть имущих и идеологов РСО-А, а не российского права! Во-вторых, до чего же отвратен сей форпост - «опора и надёжа» российская на Кавказе! Самое поразительное и постыдное состоит в том, что данный форпост экстремистского паскудства и зла функционирует в государстве, в котором власть и общественность всегда воспитывали граждан в презрении и ненависти к американскому расизму и германскому нацизму.
Осталось только с горечью констатировать, что Российское государство в лице власть имущих и идеологов РСО-А, говоря словом фюрера Всея Осетии Галазова, «пригрело на своей груди змею». С ее жала беспрестанно в течение 33 лет сочится яд глумления и осквернения памяти двадцати семи миллионов граждан СССР, павших в борьбе с фашизмом...
Завершая свою тягостную быль о торжестве оголтелого экстремизма в Северной Осетии, с сожалением и печалью свидетельствую именем истории человечества: ее власть имущие и идеологи, при совершенно незаконной, но открытой политической, экономической, финансовой и военной поддержке и пособничестве Российского государства совершили и сегодня вершат против ингушей расистско-нацистские злодеяния. Они засеяли грядущую напасть для осетин и ингушей, ибо «Всякая насильственная мера чревата новым злом».6
Наряду с сей аксиомой, в истории безотказно и неотвратимо действует закон Бумеранга, не подвластный творцам преступлений и государственным Держимордам, рьяно стоящим на их страже. Их экстремистское бездействие и отвратное молчание создает предпосылки для возвращения бумеранга на базу исхода. Поэтому никогда, ни при каких обстоятельства нельзя «молчать, когда люди переносят страдания и унижения. Мы всегда должны принимать чью-то сторону. Нейтралитет помогает угнетателю, но не жертве. Молчание поощряет мучителя, но не мучимого».7
Российское государство своим мнимым молчанием и бездействием в этом вопросе создает благодатную почву для новых конфликтов. Кроме того, оно, являясь откровенным соучастником и пособником осетинских мучителей справедливости и истины, ярых душителей прав и свобод ингушского народа вносит весомый вклад в свод причин, наряду с другими, ведущих к третьему этапу развала страны. История двух этапов ее распада в лице Российской и Советской империй в 1917 и 1991 годах является подтверждением этой идеи, никак не воспринимаемой и не укладывающейся в сознании власть имущих РФ. Их разум помутнен, осквернен приверженностью ни назиданиям морали, наставлениям истории, литературы и искусства, а экстремистским понятиям. Именно поэтому они поддерживают мучителей, а не мучимых...
Хамзат Фаргиев
14 августа 2017,
в редакции от 26 октября 2023
Примечания
1. Отписка зампрокурора РСО-А Ефименко П. И. руководителю пресс-центра Демсоюза Ингушетии «Нийсхо» (Справедливость) Хаджимурату Костоеву от 10 февраля 2017 г. № 22 - 60 - 2017.
2. Прокуратура имеют в виду следующие акты:
а) Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов полностью или в части» от 29 ноября 2007 г. № 48;
б) Закон РСО-А «О нормативных правовых актах РСО-А» от 14 ноября 2014 года № 36-РЗ .
3. Цифры о ингушских вынужденных переселенцах приведены по данным миграционной службы Ингушетии по состоянию на 1 декабря 2016 г.
4. По первым трем преступлениям УК РСФСР предусматривал наказание в виде лишения свободы сроком до 15 лет (статьи 77, 79, 146), по четвертому - до одного года (ст. 136).
5. Постановление Генпрокуратуры РФ о уголовном деле № 18/92642-92 по событиям октября-ноября 1992 года от 08. 02. 1995 г. за подписью помощника Генпрокурора РФ Чуглазова Г. https://spog92.wordpress.com/2013/05/08/
6. Фрэнсис Бэкон.
7. Эли Вайзель (1928 - 2016) - американский писатель, политический деятель; еврей, переживший Холокост в концлагере Освенцим.
***
На фото - картина ингушской художницы Индиры Ильясовой «Мера жизни». Образ Ад. Гитлера - духовного отца фюрера Всея Осетии А. Галазова и его преемников (А. Дзасохова, Т. Мамсурова, В. Битарова и прочих), уместен к статье в качестве иллюстрации.