(Памфлетик, если чо...)
Понимаю, что из тайных и мучительных болезней души рождается этот разухабистый наглый тон женских сентенций, словно пинающий двери ногой, тон, - в особенности дам, считающих себя мыслителями - поэтов и поэток, писательниц, скромных лауреаток, законодательниц во многих областях сразу, властительниц дум (как им кажется, благодаря кроликам-фанатам) и, конечно, непризнанных гениЕс - индивидуальность на индивидуальности, особь, отличная от всего остального сброда людишек, на особи - в общем уникумы человечества.
Понимаю, что в зерне - боль, обида от несправедливости мира к непризнанным и даже отчасти признанным гениям, от неудовлетворенности, и, главное, недооцененности в той высочайшей мере, в какой они сами себя видят... Да и просто злоба, снедающая сердце, незнамо откуда взявшаяся.
Нельзя не пройти через эту боль (о гадком мире и своей не в должной мере признанности) чуткому творческому человеку. У него восприятие обостреннее, чем у многих, понимание глубже и тоньше. Еще он (она) и эрудит, как правило. Трудно такому идти по дремучему лесу жизни и среди недоумков. Можно было бы смириться с грубостью и тупостью мира и не искать в нем самоутверждения. Но для них это невозможно. Потому как затрут. Да и гордыня требует ясти! А уступить в этом сражении миру для самости - лютая смерть. И вот уже в ход идут все инструменты самозащиты и, как правило, главный - нога, и в словесности прежде всего.
Матом нельзя, - это пошло. И осудят. Хотя это был бы самый простой, внятный и короткий путь к предельной ясности высказывания. Но - нельзя. Но можно - при ловкости рук и без никакого мошенства так воспользоваться словестностью, чтобы и без мата всем надавать заплеух, кому-то плюнуть в харю, кого-то прихлопнуть как таракана, а кому-то (ох, повезло тому!) плеснуть в лицо бокалом шампанского.
Великая сила - нынешние жены, именующие себя христианками. У них свои отмычки в языке: ага, угу, это (скажем, речь о войне) не про то, а про то... Это броски и отбрасывание оборванных фраз, отпихивание смысловых каденций: я что, еще им и договаривать-проговаривать все должна? Может, и мысли свои на блюдечке с голубой каемочкой подать им должна? Я пишу для
м о е г о круга, для элитарных человечков, которые должны все смыслы сами дописывать, мысли додумывать, сами доформулировать... Или принимать все без рассуждения. Одет король или гол, главное, что бы то и другое смотрелось эффектно. И всем были с восторгом приняты мои узкие запястья, мой фарфор, мои ножки японского размера, мое уродство (считай, единственное и неповторимое ее обаяние), моя эрудиция и чего там еще...
Я что-ли должна им все прожевывать? Ах, намеками не понимаете? Так значит я не ваш писатель (поэт, литератор - ха-ха), а вы - не мой читатель. Ищите по себе, Сеньки, шапки.
...Ноги, ноги работают: то в зубы кому-то - тык, то лениво так и кротко, мол, "ну вы там, где-то, кто-то, право-левые-центристы... Я-то вне, я-то над - пророк я, поймите, наконец, вы (...)" и - тык туда каблуком...
Понимаю, что болезнь. А больных надо жалеть. Вообще-то все больны. Но одни признают свою болезнь, плачут, затихают, смиряются, сокрушаются, а другие - больными себя ни в какую не считают и предпочитают отыгрываться на больном мире.
И потому обуревает их надмение: они видят, как болен мир, лечить его они его, разумеется, не собираются даже в мыслях, но отделяют себя от него на фоне ничтожеств таких и эдаких, - и возносят свое драгоценное эго - это "ваше пророчество" - на гору типа Рио-де Жанейро...
Этот тип женщины создала евроамерикосовская новосветовская цивилизация. Он прижился и приживается с непреходящим успехом, несмотря ни на что, и на Востоке, сжигая все давние традиции, красоту женской кротости, тишины, смиренной всеблагомощной доброты, некой бездерзновенности, утверждая образ неподражаемой стервы. (Кстати, откуда есть пошло это словцо в славянском наречии?)
И кто ж устоит пред этой самоуверенной ногой, пинающей пяткой в каблуке в двери мира - в стихах ли, в прозе ли... Ведь без этой ноги, если прикинуть, что там останется? Одни немощи, болезни, обостренное самолюбие, самость и безумно ранимая гордыня, готовая рядится даже в одежды кротости, лишь бы самость эту свою сохранить на горе мира.
"Ум (читай, талант) - не пропьешь!" - бросают они миру. И мир смиренно склоняется: вы гении, ребята (то есть, девки). А уж мужеский пол, измявшийся и истончившийся до последней прозрачности шкурки, просто тает от мысли заполучить этой ногой в личность.