Советский средний класс всегда был подвержен следованию моде. Каждое очередное поветрие со скоростью эпидемии охватывало весь «бомонд», и, постепенно оттачивая форму, держалось долго, пока не сменялось поветрием новым.
В 1960 году вышел фильм Феллини “La Dolce Vita” («Сладкая жизнь»), ставший необыкновенно популярным в странах Запада. В Советском Союзе его, конечно же, не показали, но в нашей околохудожественной прессе о нем писали много, и он стал излюбленной темой разговоров нашей «приличной публики». Говорили, что в нем показана «сладкая жизнь» забугорных высших классов, выражающаяся в развлечениях в виде танцев под рок-н-ролл, обильного потребления спиртного, и свободного секса; там даже – тут дамы понижали голос – показан стриптиз.
К этому времени у населения появились привезенные из-за границы магнитофоны с мощной акустикой, и широко распространились ленты с записями рок-н-ролла. В результате сложилась мода на многолюдные вечеринки с танцами под магнитофон и обильными возлияниями вин; их участники без труда находили партнеров для мимолетных связей. В начале шестидесятых «сладкая жизнь» по-советски уже распространилась если не по всей стране, то в столицах.
Мне запомнился ее эпизод, когда мы, трое соучеников – Коля, Саша и я - провели зимние студенческие каникулы 1961года в доме отдыха «Истра».
Стоя в очереди на регистрацию по приезде, мы стали невольными свидетелями следующего разговора. Директор – немолодой плешивый мужчина – обратился к двум молодым людям на вид попроще, с такими словами:
- Вы – студенты какого института?
- МАИ.
- То-то я и вижу, что приличные ребята. В этом заезде есть студенты из Университета; они о себе высокого мнения, и склонны к антиобщественному поведению. Так вы за ними, пожалуйста, присмотрите!
Нас поселили в комнате на четверых. Четвертым оказался студент-медик Миша – богатырски сложенный вылитый красавец. Саша – большой насмешник – сразу принялся над ним подтрунивать, но Миша смог ему ответить, показав ум, вкус и характер, и мы его приняли в нашу компанию; нам было интересно пообщаться с будущим специалистом по профессии, сильно отличавшейся от избранной нами физики.
Директор ошибся в своих опасениях относительно нас; тон задали не мы, а компания студентов из МИГАиК (Московский институт Геодезии, Аэросъемки и Картографии). Они привезли большой магнитофон «Грюндиг», и в первый же день созвали всех отдыхающих на праздник начала десятидневного сеанса «сладкой жизни». Сразу сообразив, к чему идет дело, мы сходили в пристанционный магазин за водкой и закусью, и к девяти вечера пришли в зал, предназначенный для «культурного» отдыха: чтения, там, шахмат, и проч.; здесь уже вовсю ревел магнитофон, заполняя весь объем здания последними хитами рок-н-ролла. Столы, отодвинутые к стенам, чтобы освободить площадку для танцующих, были уставлены горячительными напитками и снедью, и несколько пар уже извивались в танце. В центре всеобщего внимания находились студенты МИГАиК – Таня, крупная сексапильная брюнетка, и «болгарин» (а на самом деле еврей) Борис. В нашей компании танцующим был только Миша, а мы с Колей и Сашей выпивали, слушали музыку, и смотрели на танцующих, и это было весьма приятное времяпровождение.
Выпитый алкоголь ослабляет барьер, возведенный личностью для защиты от внешнего мира, и ты в нем растворяешься, радостно с ним сливаясь. Ты уже не отделяешь себя от окружающих тебя незнакомцев, и все они кажутся милейшими людьми, и ты - один из них. И атмосфера бесшабашного веселья пропитывает все твое существо; это - коллективное счастье, и время летит незаметно.
Вдруг в зале появился директор; от внутреннего напряжения его движения были скованы и лицо – бледно. Властным безапелляционным тоном, громко, - так, что его было слышно даже на фоне неистовавшего магнитофона, - он сказал:
-Товарищи! Время – двенадцать ночи. Согласно правилам распорядка дома отдыха ваше мероприятие прекращено. Прошу всех разойтись по своим комнатам.
Танцующие пары, замершие, было, на время директорской речи, как ни в чем не бывало, продолжили пляски. Простояв неподвижно некоторое время, директор резко повернулся, и быстро ушел; забегая вперед, сообщаю: больше мы его не видели до самого отъезда; на это время распорядок жизни дома отдыха устанавливался отдыхавшими в нем студентами. Наш день проходил согласно следующему типовому расписанию.
Мы вставали к завтраку, когда уже было совсем светло, и после него отправлялись в лыжную прогулку по окружающим лесам. Стоял сильный холод: ниже двадцати градусов, но нам было нипочем: обернув нижнюю часть лица шерстяным шарфом, чтобы не отморозить нос, я мог ходить на лыжах часами.
Мы исследовали все окрестности Истры, включая станцию Новоиерусалимская, но нам даже не приходило в голову взглянуть на руины знаменитого монастыря: мода на церковную архитектуру охватит интеллигенцию позже – с конца шестидесятых.
Хождение на лыжах занимало все светлое время суток, с перерывом на обед; в пять часов темнело, и мы возвращались в свою комнату, чтобы позаниматься любимым интеллигентским занятием: трепом обо вся и обо всем. Посетив пристанционный магазин еще до ужина, после него мы шли на танцы, которые продолжались до трех ночи.
И именно здесь, на танцах, развивался главный сюжет нашего здесь времяпровождения: «сладкая жизнь». Сначала из ее триады: Вино, Танцы и Секс на виду были две первых компоненты; секс же, по некоторым признакам, имел место в тиши жилых комнат.
Однако, по мере того, как дни шли, танцы приобретали все более разнузданно эротический характер; здесь, по-прежнему, лидировали Таня и Борис, и наблюдение за этим нарастанием сопровождалось подлинным азартом. Я ждал: вот-вот наступит кульминация, и Таня, как героиня «Сладкой жизни» Феллини, покажет нам стриптиз. Однако Таня, подойдя к самой грани самообнажения, всякий раз делала шаг назад.
Наше пребывание в «Истре» уже приближалось к концу, а мы все не могли дождаться стриптиза, когда обстановка на танцах вдруг поменялась: среди отдыхающих появилась новая танцовщица; мне она была известна, как ассистент кафедры «Теории колебаний» Университета Дианова (я учился на той же кафедре). Это была изящная, идеально сложенная блондинка с интересным лицом и изысканными жестами. Ее манера танцевать сильно отличалась от Таниной; - место соблазнительной податливости пышного Таниного тела заняла пикантная грация темпераментной вакханки. В вихре движений новой танцовщицы эротика тоже присутствовала, и немало, но на первом плане выступал ее артистизм. По своем появлении Дианова потанцевала с несколькими мужчинами, но вскоре ее постоянным партнером стал наш приятель Миша, который показал себя великолепным танцором.
- Какая женщина! И как танцует! – твердил он нам восхищенно.
В последние дни нашей «сладкой жизни» тон задавали Дианова и Миша, оттеснишие Таню и Бориса на периферию, и их артистизм облагородил эротику, ее эстетически сублимировав.
Директор дома отдыха был неправ: влияние Университета всегда –только во благо!
Февраль 2023 г.