Наташа приехала в Москву два года назад из захолустного северного посёлка, сразу, как школу закончила. Думая, что столица её ждёт, она подала документы сразу в три института. Хотела экономистом стать. И провалилась везде. Ну, как провалилась — на бюджет не попала. А учиться на платной основе, так это не к ней и не к её бедным родителям, у которых на руках ещё трое школьников. Поэтому Наталья, засунув свои амбиции в точку чуть ниже спины и категорически не желая возвращаться обратно в унылую, провинциальную жизнь кинулась искать работу, да так, чтобы хватило не только на еду, но и снять жильё хоть какое-нибудь.
Что умеет человек восемнадцати лет отроду, нигде не бывавший, ничего не видавший? Мало, крайне мало. Внешность у Наташи была вполне ничего, повыше остальных, стройная фигурка, где надо — выпуклости, где положено — впуклости. Носик-курносик, кудри каштановые, густые, некрашеные, губки-бантик, глазки серые, бровки, реснички. На нежных щёчках — премилейшие ямочки. Краснеть умела при любом поводе. Вспыхивала, глядела в пол и готова была расплакаться, чуть что не так. И характер лёгкий, уживчивый. Привыкла угождать да не перечить.
При виде такой милашки-провинциалки, хозяйка салона флористики умилилась и тут же взяла к себе, на работу и под опеку. Наука составить букет и завернуть в красивую бумагу не подразумевала академических знаний, достаточно было посмотреть несколько раз, как это делается. Хозяйка помогла снять квартирку неподалёку, даже кое-что из вещей своих старых подкинула. Ей, пожилой циничной торговке сразу стало понятно, что на такую чистенькую девочку клиенты «клевать» будут, как голодная плотва.
Их «точка» возле метро Таганская, место бойкое, проходное. А покупатели — в основном мужчины. Это они любят букеты попышнее, чтобы дорого-богато. Барышни, если и брали что, так, по мелочи. Подруге на день рождения или скромные цветочки в театр. А кавалеры, готовые удивить даму, могут ползарплаты оставить, лишь бы расположения добиться.
Проведя краткий инструктаж, хозяйка оставила Наташу «на хозяйстве», а сама, вздохнув с облегчением, занялась вопросами бухгалтерии и проблемами с поставкой товара.
Наташа, схватывающая всё «на лету», быстро сообразила, как «разводить кроликов». И ей «чаевые» перепадали, и выручка поднялась существенно. Хозяйка была довольна и нет-нет, подбрасывала Наташе «премии» в белых конвертиках. «Отшивать» незваных ухажеров девушка умела давно, а здесь она отточила эти навыки до автоматизма.
Юная провинциалочка была практически счастлива. Однушка в хрущёвке казалась ей маленьким раем. Она повесила нежно-розовые занавески, в тон покрывалу на двуспальной тахте, купила на распродаже фарфоровый сервиз в стиле «куклы Барби» и притащила подобранного у супермаркета котёнка. Теперь, по возвращению с работы её встречал кот Пушок и кактус на подоконнике.
Время летело быстро. Наташа, в свои нечастые выходные постепенно изучала Москву, заранее планируя познавательные поездки то в музей, то на выставку, а то и просто погулять Она не оставила мечту получить высшее образование, но теперь она понимала, что для этого нужны деньги. Можно ведь учиться и на заочном, не бросая при этом работу.
А работа ей нравилась. Прохлада цветочного магазина вместе с приятным ароматом цветов и красотой изобретений природы (хотя теперь уже больше стараний человека) приводили Наташу в восторг и тихое умиротворение. Она вспоминала свою «прошлую» жизнь, в вечной тесноте, когда она с тремя сёстрами жили в одной комнате, а родители — в другой. И вечная очередь в туалет и ванну, санузел был у них совмещённый. И вечная нехватка денег, хотя и мама, и папа работали. Одежду покупали Наташе, а сестрички донашивали. И еды особо вкусной у них не водилось, так, самое необходимое. А теперь она может себе позволить купить то, что захочется. И даже кота креветками побаловать. И каждый месяц отложить денежек «на учёбу». И в душ в любой момент пойти. И туалете сидеть столько, сколько захочется. Мечта сбылась наяву.
Хозяйка, привыкнув к работящей и честной Наталье, уже стала потихоньку прикидывать, а не поставить ли её директором. Ведь её собственный сын давно жил в Америке, женился, детей завёл. И звал мать к себе в Калифорнию.
Но тут случилось то, что случилось. В один из зимних вечеров, когда злая позёмка струиться по тротуарам, а противный ветер пронизывает насквозь, выгоняя прохожих по домам, Наташа вспомнила, что не купила корм для Пушка. Как на зло, магазин у метро был на учёте. Пришлось бежать, поёживаясь и кутаясь в капюшон, в другой магазин, что был подальше. Поскальзываясь на обледенелой брусчатке, Наташа шла вдоль мусорных контейнеров. Вдруг ей послышался слабый стон. Она насторожилась, хотела пройти мимо, но любопытство взяло верх. Наташа, подсвечивая фонариком телефона, осторожно заглянула за бак. Там кто-то был. И, судя по звукам этот кто-то явно нуждался в помощи. Стараясь не упасть, Наташа протиснулась в узкий проём между забором и мусорным контейнером. Стонущий человек лежал в неудобной, скрюченной позе лицом вниз. Снег вокруг него был забрызган кровью. Наташа ахнула и кинулась помогать. Минус двадцать совсем не располагали к лежанию на земле. Когда с большим трудом ей удалось извлечь бедолагу из-за мусорки, Наташиным глазам предстал крепко побитый смуглокожий парень. На ломаном английском он объяснил, что его ограбили, настучали по голове и выкинули помирать на эту мерзкую помойку. И если бы не русская добрая девушка, то до утра его бы не хватились, и он бы замёрз!
Наташа, добрая душа, притащила индийца к себе домой. Вымыла, обработала раны. Подбитый глаз, разбитая губа, шишка на затылке. Зато фигура — закачаешься. Высокий, мускулистый, как атлет с рекламы спортивного питания. На предложение вызвать скорую, он ответил отказом. Мол, ничего серьёзного, само заживёт. Да и документов нет, их украли вместе сумкой. Он представился Сэмом и попросил телефон.
Пока Наташа суетилась на кухне, Сэм звонил и на непонятном языке общался, судя по интонациям, со всеми своими соплеменниками.
Накормив пострадавшего, Наташа из вежливости предложила остаться ему до утра. Сэм не стал отказываться. Загвоздка была только в том, что кровать у Наташи была только одна. Она целомудренно постелила «валетом». Дожив до 20 лет, она была девственницей. Как-то не случилось у неё пока серьёзных отношений. А вот сейчас сердце билось пойманной птицей, так хорош был Сэм, с обнажённым торсом. Ночь любви получилась бурной. Пусть было больно (говорят, жители Индии — рекордсмены по размерам мужского достоинства и мастерству-умению ими польэоваться), но нежность, опытность и страсть Сэма приводили Наташу в экстаз. Она и предположить не могла, что плотские утехи могут быть так сладостны.
Утром за ним приехала машина, большой чёрный джип с непонятными красными номерами. «Дипломатические!» — догадалась Наташа. Они распрощались, и девушка пошла на работу.
Целый день она думала о Сэме. Её мысли всё кружили в воспоминаниях прошлой ночи. Её тело всё ещё ощущало крепкие объятия и поцелуи. Она вздыхала и заливалась румянцем. Хозяйка, приехавшая посмотреть, как идут дела, сразу заподозрила что-то неладное.
— Влюбилась? — не сколько вопросительно, сколько утвердительно сказала она.
— Да!
Наташа не стала скрывать от своей благодетельницы подробности вчерашнего приключения. Та только вздыхала.
— Дура-девка! С первым встречным честь потерять, — хозяйка Мила Сергеевна по-старушечьи запричитала, — да ещё и с… — она не успела выговорить известный эпитет, коим кличут великорусские шовинисты представителей другой расы.
В этот момент возле магазина затормозил джип. Из него стремительно вышел двухметровый индиец в роскошном белом костюме и в белом пальто. Наташа и Мила Сергеевна смотрели на этот контраст через витрину. Он зашёл внутрь и распахнул руки для объятий. Наташка кинулась к нему, словно расстались они не утром, а много месяцев назад. Следом чинно прошествовали еще несколько его спутников и один наш, славянской наружности. Он был переводчиком.
— Раджа Сэмюэль Удаяпура — младшей династии Грахилот.
имеет честь просить руки девушки Наташи, которую он полюбил всей душой, — важно изрёк переводчик.
— Вы согласны?
Наташа, ни секунды не раздумывая, крикнула: «Да!»
«Вот ведь, как бывает», — раздумывала Мила Сергеевна, глядя вслед уезжающим машинам, — «и где я себе замену теперь найду, опять сын ругаться будет… а некоторые принцев на помойке находят!».