У Зои Степановны в телефоне стоял шагомер, и она исправно проходила в день по восемь тысяч шагов, которые программа рекомендовала для её возраста и веса.
Зое Степановне недавно сравнялось шестьдесят восемь, но больше шестидесяти ей никто не давал, а со спины и вовсе окликали: «Девушка!» — чем она втайне очень гордилась. Хотя сама любила подшучивать над этим: сзади, мол, пионерка, спереди пенсионерка. Тем не менее восемь тысяч шагов в день считала обязательными. До парка, по парку, на набережную и обратно. Ну, можно ещё и в магазин свернуть, купить что-нибудь вкусненькое к чаю. Она любила побаловать себя вкусненьким. Или соседка в гости зайдёт, родные забегут, а у неё всё есть.
Родные жили в соседнем подъезде и всегда исправно таскали Зое Степановне «вкусненькое», но она постоянно отнекивалась, мол, сама могу себе купить, пенсия нормальная. И покупала.
Но надо же было такому случиться, что, выходя из магазина с коробкой зефира в шоколаде (с прошлого месяца на четыре рубля подорожал, надо же), Зоя Степановна запнулась в сумерках о высокий бордюр, не удержалась на ногах и тяжело упала на правый бок, выронив магазинный пакет, из которого высунулись коробка с зефиром и кошелёк.
Оглушённая, она полежала несколько секунд и осторожно попыталась сесть, прикидывая масштаб бедствия. Прежде всего она нащупала в кармане смартфон: тот оказался цел, слава богу. Но правый бок сильно болел. А также правая нога и правая рука.
Тут к ней подскочили два мужичка, вечно отиравшиеся возле магазина и распивавшие пиво за грязным пластмассовым столиком у крыльца. От них разило застарелым перегаром, но они ловко ухватили Зою Степановну под мышки и аккуратно вздёрнули на ноги.
— Сильно расшиблись? — сочувственно и сипло вопросил один из них, с тревогой заглядывая в лицо Зое Степановне. — Идти сможете?
— До дому проводить? — подхватил второй.
Они явно искренне переживали, а не просто надеялись выманить у пострадавшей на чекушку. Зоя Степановна даже умилилась, но автоматически ответила:
— Спасибо, э-э-э, господа, всё в порядке, я дойду.
Она даже выжала из себя улыбку и кивнула им на прощание. Зашагала по тротуару, стараясь не сильно хромать. Она знала, что мужички смотрят ей вслед. Спереди пенсионерка, сзади пионерка, вот так-то.
Однако ночью нога и рука, хоть и натёртые бальзамом «Спасатель», разболелись не на шутку и начали распухать. Зоя Степановна героически протерпела ещё сутки, – она ненавидела обращаться в больницы, – пока из Турции ей не позвонила дочь.
Дочь Маринка с зятем впервые за несколько лет выбрались по горящим путёвкам в Анталию, и Зоя Степановна вовсе не собиралась сообщать им, что с ней случилась такая вот неприятность.
Но накануне к ней заглянула подруга и бывшая коллега, тоже учительница, Вера Васильевна и, несмотря на просьбу Зои Степановны помалкивать, всё-таки позвонила дочери и всё разболтала. «Я тебе это припомню, Верочка!» — грозно подумала про себя Зоя Степановна, устало слушая тревожную воркотню дочери в трубке.
— Нормально всё, не паникуй, — отрубила она наконец. — Я просто споткнулась. Нет, голова не кружилась. Нет, это не инсульт. И не микроинсульт. И не инфаркт. Марина, прекрати панику, пожалуйста. Я ничего не сломала.
На самом деле она вовсе не была в этом уверена.
— Возьми нашего мальчика и съезди с ним в травмопункт, — не унималась дочь. — Я сейчас ему позвоню.
«Нашим мальчиком» в семье называли внука Зои Степановны Пашу. Паше сравнялось двадцать лет, учился он на втором курсе журфака, но для всей семьи оставался «нашим мальчиком». Паша был худ, кудлат, очкаст, сутул, рассеян и интересовался не столько девушками, сколько «настолками». Зоя Степановна несколько раз видела, что это такое, когда к Паше приходили друзья. «Настолки» сильно напоминали ей игры её собственного детства, те, где надо было бросать кубик и делать ходы, только стоили не в пример больше. Зоя Степановна один раз услышала цену и тут же предпочла забыть. На эти деньги она могла бы неделю ходить в супермаркет.
— Не хочу я ни в какой травмопункт, — пробурчала она в трубку. — Там все поломанные, очередь с километр, и сидишь полдня, глядишь на алкашей с битыми мордами.
— Откуда ты знаешь? — сердито сказала дочь, и Зоя Степановна сварливо огрызнулась:
— Это все знают.
— Тогда поезжайте на приём к хирургу. В поликлинику, пусть осмотрит и сделает рентген, — не отступала дочь. — Можно к платному. Даже нужно к платному. Я денег Пашке зашлю.
— Вот ещё, — воспротивилась Зоя Степановна. — Не вздумай! Вам бы только деньги тратить!
Возникла длинная выразительная пауза.
— Мама, — наконец устало процедила дочь. — Или ты сейчас же едешь с Пашкой к врачу, или мы прерываем отпуск и возвращаемся. Тогда я буду возить тебя сама.
Зная Маринку, Зоя Степановна понимала, что так она и сделает.
— Хорошо, — сдалась она. — Но я и одна могу съездить.
Но дочь её уже не слушала. Выжав из матери вожделенное «хорошо», она принялась названивать Паше, и через полчаса Зоя Степановна в сопровождении внука, который оказался дома, отсыпаясь после проведённой за «настолками» ночи, уже катили в такси к районной поликлинике. От «платника» Зоя Степановна категорически отказалась.
В поликлинике их ждала пара неприятных сюрпризов. Хотя Зое Степановне сразу выписали в регистратуре талончик к хирургу и на рентген, очередь у кабинета хирурга оказалась такой, что она обречённо переглянулась с внуком Пашей, сообразив, что до вечера они отсюда не выберутся. Впрочем, внуку было всё равно: усадив бабушку на стул, он немедля уткнулся в свой планшет, нацепил наушники и выпал из реальности. Счастливчик.
Вторым неприятным сюрпризом оказалось то, что хирург-травматолог, ведущий приём, вовсе не был ни хирургом, ни травматологом.
— Как?! — оторопела Зоя Степановна, услышав эту новость от соседки по несчастью, сухонькой старушки, восседавшей с костыликом справа от неё.
— А вот так, — охотно пояснила та, наслаждаясь произведённым эффектом. — Уролог он, его просто туда посадили, чтобы он пациентов в разные места перенаправлял. Кого в перевязочную, кого на рентген, кого сразу в больницу. А хирургиня наша в отпуске, — с грустью добавила она.
— Спасибо, не гинеколог, — тоскливо пробормотала Зоя Степановна, обозревая очередь и понимая, что одни тут стоят как раз к урологу, тогда как другие, в том числе она, — к хирургу. Она снова посмотрела на отключившегося от суровой реальности внука и решительно извлекла из сумки собственный смартфон.
За чтением новостей, которыми Зоя Степановна щедро делилась с соседкой, время пошло быстрее. Она успела не только обсудить внешнюю и внутреннюю политику ряда стран, но и сделать рентгеновский снимок. А также попить кофе из пластикового стаканчика, принесённого внуком из кофе-автомата на углу.
Так что в кабинет уролога-травматолога Зоя Степановна попала бодрой и со снимками под мышкой.
Уролог-травматолог на снимки и на пациентку даже не посмотрел. Он что-то старательно писал на кипе бланков, разложенных у него на столе. Одновременно он разговаривал по телефону, плотно прижав его к уху.
— А она чего? — услышала Зоя Степановна. — Ну пипе-ец… Точно? А он тогда чего?
Зоя Степановна почему-то сразу поняла, что разговаривает тот отнюдь не с заведующим поликлиникой.
Так прошло минут двадцать. Люди в белых халатах входили и выходили, уролог-травматолог пожимал им руки, не отрываясь от разговора по телефону и от заполнения бумажек. Просто Юлий Цезарь какой-то. Вот только на Зою Степановну Юлий Цезарь не обращал ровно никакого внимания.
Приходили и настоящие пациенты, например, очкастый худой мужчина, застенчиво лепетавший что-то про «задержку» чуть ли не на ухо урологу-травматологу. Как человек вежливый, Зоя Степановна притворилась глухонемой и терпеливо ждала. Внук Паша, который завёл её в кабинет, примостился в углу на стуле, не отрываясь от планшета. Наконец очкарик в «задержкой» отбыл. Зоя Степановна деликатно кашлянула и взмахнула рентгеновскими снимками, пытаясь привлечь внимание врача. Но тут дверь в кабинет снова распахнулась, и на пороге возник огроменный мужичина (это некрасовское слово очень ему подходило) в спецовке, с деревянными костылями подмышками и с босой ногой наперевес. Штанина на этой ноге (правой) была до колена подвёрнута, обнажая красную, видимо ошпаренную, кожу.
— Мадам! — громыхнул он, обращаясь не к врачу, а к Зое Степановне, которая так и подскочила. — У вас совесть есть? Вы тут уже сорок минут сидите, а у меня острая боль!
Зоя Степановна оторопела.
— При чём здесь она? — раздался голос внука Паши из угла. Зоя Степановна обернулась — тот отложил планшет и поднялся со стула. — Ею всё равно никто не занимается.
— А вы кто? — надвинулся на него вошедший, но Паша отчеканил:
— Сопровождающий. А вы?
– А я гражданин Российской Федерации, — парировал мужичина..
Зоя Степановна обмерла, пока они сверлили друг друга взглядами.
— Острая боль? — вякнул оживший вдруг уролог-травматолог из-за своего стола, и мужичина тотчас резво повернулся к нему:
— Ага.
И, молодецки крякнув, водрузил босую, распухшую, ярко-красную конечность прямо на разложенные на столе бланки.
Влетевшая в кабинет медсестра возмущённо взвизгнула:
— Что вы себе позволяете?!
— Обварил, — не слушая её, прогудел мужичина, и тогда доктор распорядился:
— В перевязочную. Вероника Пална, посмотрите.
Тут Зоя Степановна сообразила, что надо делать. Она тоже подскочила к столу и балетным движением уложила на бланки правую ногу с пострадавшей лодыжкой, а правую руку не менее грациозно поднесла к лицу уролога-травматолога так, словно тот немедля должен был её лобызнуть по примеру поручика Ржевского. Левая же рука победоносно взмахнула рентгеновскими снимками.
— Я упала, — громко, почти по слогам, произнесла Зоя Степановна, уставившись в округлившиеся светлые глаза уролога-травматолога. — Посмотрите, что со мной.
— А вы что там делаете? — слабым голосом вопросил тот, затравленно скосив глаза в угол.
— Снимаю, — преспокойно сообщил внук Паша, нацелив на него планшет. — Пусть все увидят, какой бардак тут творится. Будете звездой Ютуба.
…— Ушиб, — торжествующе сообщила Зоя Степановна дочери — спустя час, когда они с Пашей уже вернулись домой и попили чаю с зефиром у неё на кухне. — Сильный ушиб и растяжение связок. Ничего особенного, я же говорила.
— Выписал что-нибудь? — поинтересовалась дочь кротко.
— Всякую фигню, на компьютере отпечатанную заранее, он эти листочки всем пихает, — отрезала Зоя Степановна. — Буду прикладывать компресс.
— А Пашка где?
— Ускакал куда-то. Он у нас молодец, — похвалила Зоя Степановна внука. — Отлично справился.
— Будешь опять гулять — поаккуратнее! — взмолилась дочь.
— Ну разумеется, — величественно согласилась Зоя Степановна. — Что я, сама себе враг, что ли? Сегодня начну с двух тысяч шагов.