…Инок хрипло вскрикнул, застонал – и проснулся. Он сидел в тяжёлом кожаном кресле. Он с трудом дышал, на лбу выступил ледяной пот. Сон. Сон? Странный и нелепый сон. Слишком реальный и осязаемый: Инок чувствовал боль, адскую, нечеловеческую боль и ужас. Но разве он спал?
Инок огляделся. Нет, он уже не в императорском дворце, и не на вершине у Дана. Он где-то в городе. В Албэронском городе. Судя по всему, он в гостиничном номере, и не самом лучшем. Потёртые коврики, серые ворсистые обои в мелкий цветочек. Какие-то двери – одна, две, три, четыре, пять… Почему так много?
Широкая кровать, застеленная жёлтым покрывалом, дешёвой подделкой под Мариссийский шёлк. А где же Алис?
О Боги! Вот же она. Приникла к стеклу небольшого окна, за которым простирается пустынная рассветная площадь, окружённая величественными лиственными деревьями, уже шафранно-жёлтыми; первые листья изредка вспархивают с ветки и робко, но неудержимо, стремятся навстречу гладкому пепельно-серому покрытию. Напротив окна, возле закрытого обувного салона, бесшумно возится кибер-уборщик. Рядом – ажурная ограда парка, за которой едва просматривается аллея и ряд фонтанов. Тихий, мирный, предутренний час в небольшом городке.
Слава Гарпику, Алис пока ещё с ним, и тот страшный сон – ложь. Интересно, а что снилось ей – рядом с ним?
Инок пошевелился, попытался встать – икры свело судорогой, и он вновь застонал. Алис испуганно обернулась.
- Не подходи ко мне! – вскрикнула она.
- Ты всё ещё боишься меня? – проговорил Инок хрипло и, сделав усилие, встал. – Не стоит начинать с этого чувства. Это другой мир, Алис. Совсем другой.
- И здесь нет…
- И здесь нет власти Меоров, - Инок наконец-то овладел собой, и начал медленно приближаться к ней. – Зато есть власть альбонцев.
- Ты хочешь сказать, что мы на другой планете?
- Может, на другой, а, может, на той же самой. Это Албэрония, и правит здесь чистокровная альбонка, Королева Дориана.
- И как… как я здесь оказалась? Мне снилось… снилось, что я во дворце сосланного Центаврийского императора, в омерзительном багровом мире. И кто-то, сидящий в голове, мною командовал - это было ужасно.
Дежавю? Сбой в программе? Предупреждение?
У Инока неприятно засосало под ложечкой, но он постарался не показать вида.
- Странный сон. Но чего только не случается во снах, каких только кошмаров не привидится порой, – он старался говорить спокойно и беззаботно. – Хуже, когда действительность оказывается тяжелее сна. Я никогда не был на Центаврии, и она меня никогда не волновала. Всего лишь провинция, не стоящая внимания. Зато Гарпия преобразилась в Албэронию и стала мне злобной мачехой. Всё изменилось, превратилось в свои противоположности. Только мы с тобой те же самые, что и были изначально.
- Ты не ответил на мой вопрос – как я здесь оказалась? – перебила Алис.
- Ты была во мне, когда Гарпию уничтожили.
- Уничтожили? Значит, это был не сон, - Алис провела ладонями по лицу, будто надеясь прогнать кошмар. – Впрочем, то, что происходит со мной сейчас, не меньший сон. Дурной сон.
- Это не сон, любимая, - прошептал Инок еле слышно, делая шаг ей навстречу, охваченный одним желанием – обнять, утешить, успокоить, усмирить ад в её душе.
- Зачем… зачем ты оживил меня прежней? – Алис вскинула горящие глаза.
- А ты не догадываешься?
Инок отвёл её руки, подошёл ещё ближе, и заглянул в прозрачные глаза. Так глубоко, как только мог, чтобы она увидела.
Увидела, как сильно он любит её, единственную женщину во Вселенной. Таков путь Меора, путь Творца, искать одну единственную, любить одну единственную, жить и умирать вместе с ней. Алис молчала и не шевелилась.
- Ты был слишком жесток в прежней жизни. Беспощаден и эгоистичен. Ты не любил никого, кроме себя.
- Я был вынужден, Алис. Иначе бы мне не удалось тебя уберечь.
- Уберечь? Только не говори, что это было единственной целью жизни. Ты просто жаден, жаден до безобразия, Меор. Как вся ваша братия.
- Я изменился, - терпеливо повторил Мелт. - Почему ты не хочешь сделать попытку…
- Попытку чего? – вновь нетерпеливо перебила Алис. – Ты всегда хотел только владеть. Неужели конец бессмертия тебя изменил настолько? А ты не боишься, что теперь владеть буду я?
- Так владей мной… - прошептал Инок.
Алис внезапно умолкла, внимательно, с интересом, глянула ему в глаза, усмехнулась.
- Ты хочешь меня, Мелт? Сейчас, сию минуту? Ты всегда меня хотел. Пожалуй, я могу сделать тебе такой подарок.
И он наконец-то приник к её долгожданным, жарким губам, полным жизни и силы. Потом Алис позволила себя раздеть. Инок-Мелт должен был быть счастлив. Вот она, нежная, солнечная, касается его. Она сливается с ним, он – в ней, он может сейчас позволить себе быть просто человеком, просто мужчиной, начиная новую жизнь…
Если новая жизнь начинается со слияния – значит, она будет поистине счастливой.
Но что-то помешало Мелту быть счастливым полностью. Странное, тревожное предчувствие.
Алис была на редкость спокойна и деловита, непривычно уверена в себе и напориста. Она никогда не была такой в прежней жизни. Что же её изменило?
Алис позволила Мелту завладеть собой, потом, когда Мелт потерял способность сопротивляться её чарам, перехватила инициативу. Вот в чём дело – она заставила его смотреть на неё, она сама смотрела ему в глаза! Мелт слишком поздно понял, что Алис задумала. Она пыталась украсть у него энергию, высосать, словно урождённая Меори. Мелт вскрикнул, зажмурился – поздно.
- Смотри мне в глаза, Мелт, - прошипела Алис, не прекращая медлительных и сладострастных движений.
А ведь он лишь на одно мгновение потерял контроль, который Меоры обычно не теряют никогда, отключил его, желая раствориться в любви, продлить то блаженство, о котором боялся и мечтать. Алис только этого и ждала, и в то самое мгновение его слабости впилась мёртвой хваткой.
Расплавленное золото Алис и клубящийся смерч чёрно-сине-зелёного пламени сплелись в один бешеный клубок, неудержимый водоворот. Алис была полна сил, Мелт – истощён и измучен.
Мелт чувствовал, как его сила неравномерными, грубыми рывками, словно её со злостью рвёт на куски изголодавшийся зверь, уходит к Алис. В прежней жизни Мелт порадовался бы её умению, но не сейчас, когда он жаждал мира и любви, истосковавшись по ней. Чтобы он, Верховный жрец Гарпика, проиграл? Проиграл сейчас? Чудовищно и непростительно! Это не должно было случиться! Но – случилось.
Мелт сопротивлялся изо всех сил. Неимоверным усилием он оборвал поток, закрылся, отгородившись непроницаемой стеной от любимой женщины, превратившейся в ненасытного вампира.
Алис с разочарованным стоном освободилась от его плоти, скрипнула зубами. Ещё немного – и она бы выпила его до капли. Но ничего, достаточно и этого: она стала намного сильнее, он – намного слабее.
Мелт был обессилен. Он лежал, распластавшись, не в силах пошевелиться. Алис вскочила, будто подброшенная пружиной, нагая и прекрасная. В возбуждении она кружилась по комнате, собирая одежду. Ту самую, из сиреневого сна.
Только теперь Мелт обратил внимание на то, что комната неуловимо изменилась. Многочисленные, нелепые двери начали понемногу словно бы растворяться, уходить в небытиё, на их месте проступал колеблющийся, белёсый, беспокойный туман, клубящаяся смута. Остались только две. Зато окна исчезли совсем. Неужели мир снова меняется?
Алис будто бы и не замечала этого. Вот она обернулась на любовника, неспешно натягивая брюки и сапожки. Она сейчас может просто убить его ножом, тем самым, гундийским ножом – он, возможно, всё ещё у неё. Может – с наслаждением задушить собственными руками.
Словно услышав его мысли, Алис улыбнулась кончиками губ: - Не бойся, Мелт, я не убийца.
Похоже, она собиралась сделать худшее: уйти, ускользнуть в одну из зыбких, мерцающих дверей.
Алис встряхнула головой, засмеялась, сладко потянулась.
- Это было прекрасно, Меор! – сказала она мелодичным, дивным голосом, глубоко вдыхая полной грудью. – Я показала тебе, что умею? Спасибо за науку и угощение. А теперь мне пора. Пришла моя очередь искать свой собственный путь. Я заработала это право кровью и муками сердца.
Её щёки горели румянцем возбуждения, золотые волосы растрепались, в движениях не было суеты, но она спешила.
- Алис, ты не можешь так просто уйти и бросить меня, - с отчаянием произнёс Мелт. Слова давались ему с трудом. – Я дал тебе жизнь, позволил родиться заново.
- Ты лишь вернул мне то, что принадлежало мне по праву. Вернул долг.
- Имей в виду, что твоей автономии хватит лишь на одну земную жизнь.
- И твоей, кажется, тоже, хотя я и была слишком добра, - усмехнулась Алис. – Твои резервуары пусты. Ты больше не имеешь надо мной власти.
- Но мы могли бы вместе продлить свои жизни. Далеко не все мои возможности иссякли. У меня осталось знание.
- Вместе разбойничать? Перекачивать чужую энергию, Мелт? А ты уверен, что албэронцы позволят тебе воспользоваться твоими возможностями?
- Албэрония – не единственная обитель. Есть Космос. Албэронцы привязаны к планете. Мы уйдём путешествовать по другим мирам. Пусть попробуют догнать и схватить.
- А я не желаю, чтобы мной распоряжались и таскали от измерения к измерению, точно куклу на верёвочке или монетку в кармане. Я ненавижу твой Гарпик. Ты сам – всего лишь его придаток, Меор. А я теперь от него свободна.
Алис нагнулась над Мелтом и выдохнула последние слова прямо ему в лицо:
- Прощай, Меор! Я больше не ненавижу тебя. Мне тебя жаль.
Мелт приподнялся и хотел схватить её за руку – Алис без труда выскользнула.
- Отдыхай, Меор, набирайся сил, - усмехнулась она. – Тебе это раз плюнуть. Вызови девушку из весёлого дома, лиши её жизни. А я ухожу.
Мелт сделал отчаянное усилие, пытаясь вскочить – и снова утонул в кровати, покрытый испариной. Мышцы дрожали от непосильной работы.
- Любимая, - прошептал Мелт. – Прости меня и пощади… Заклинаю Гарпиком…
Но Алис его уже не слышала. Не обращая на него внимания, она стремительно повернулась и, не раздумывая, нырнула в один из светящихся проёмов, в свой новый мир.
Хлопнула невидимая дверь. Мелт вновь остался один.