Ровно через час Брюнет(Ломбард) и Рыжий(Роджерс) собрались у меня.
Кончита(Этель Роджерс) проскользнула в комнату раньше этих двух.
Перед их приходом, я удовольствием скинула унылые серые тряпки под названием «приличное платье для молодой леди». Кончита, как полагается хорошей камеристке, почтительно накинула мне на плечи, подбитый горностаем плащ. Каштановые волосы волной накрыли плечи.
Как Кончита перенесла сюда плащ из моего дворца, это её заботы. В предусмотрительности ей не откажешь.
Своевременно, так как в английских домах мало топят, несмотря на камины, которые, в отличие от печи, не хранят тепло, а только создают уют. Да и затапливают их жители Альбиона с большой неохотой. Незачем расслабляться и тратить деньги на дрова и уголь в стране, где хоть и плохая погода, но не грозят морозы. Ведь, чтобы не мёрзнуть, можно накинуть на себя побольше пледов. И ничего, что просыпаешься, дрожа от холода.
Прикрыв глаза, делаю маленький глоток божественного нектара, смакуя его вкус(язык мой танцует от удовольствия, как удачно выразился один человек). Роджерс, он же Азазель принёс непочатую бутылку португальского портвейна из
винного погреба. С ловкостью профессионала штопором откупорил её, наполнив наполовину фужер, прихваченный им из буфета.
- Докладывай, что было на пластинке?
- Вы правы, госпожа, - ответил Рыжий, - я сразу же её прослушал, догадавшись, что дело здесь нечисто. Из любопытства, так сказать, ну и привычка — не закрывать глаза даже на незначительные детали. Одна единственная пластинка, выглядело это подозрительно.
Осторожно крутя ручку граммофона, завёл пружину. Ничего сложного, только следует не спешить и не делать резких движений, чтобы она не лопнула...
- Своими новыми техническими навыками поделишься позже. Что было записано на пластинку? - прервала я шута.
- Мерзкий голос чуть не оглушил меня, а Кончита, стоявшая поодаль, едва не свалилась в обморок, настолько громогласно он прозвучал.
Иерихонская труба и то тише звучит.
Уловив грозное нетерпение в моём взгляде, Азазель уже торопливо договорил:
- Этот незнакомец обвинил всех присутствующих в преступлениях. На мой взгляд, частично надуманных.
Я по своим каналам раздобыл информацию, кто все эти люди.
Вас, как мисс Веру, он обвинил в убийстве мальчика, который утонул, пока вы увлеклись разговором с его мамашей. Нашему Люцию, кивок в сторону Брюнету, было поставлено в вину то, что он со своим приятелем, бросил туземцев, прихватив всю еду, обрекая тех на голодную смерть. Меня с Кончитой, как чету Роджерс — в том, что мы позволили умереть нашей прежней хозяйке, вовремя не предоставив ей лекарства.
Генералу вменялось в вину обстоятельство, что он послал на верную гибель любовника своей жены. Прокурор якобы засудил невинного человека, отправив того на виселицу; Блор дал ложные показания и невинная жертва попала на каторгу. Старая дева Эмили выгнала свою служанку по причине её беременности. Когда от служанки все отвернулись, та покончила жизнь самоубийством. Доктор любил приложиться к бутылке. Во время операции у него дрогнула рука и его пациентка погибла. Наш покойничек сбил на машине двух детишек, играющих на дороге.
Рыжий замолчал.
- Что скажешь, Люцифер? — обратилась я к Брюнету.
- Кто-то из смертных осмелился вершить чужие судьбы по собственным законам, - ответил мой лакей. — И должен поплатиться за свою дерзость. Ведь право наказывать, или миловать принадлежит вам, моя госпожа.
- Ты прав. Насчёт их проступков… Они скорее морально-этические.
Мисс Эмили была в праве уволить служанку, но некий «судья» решил почему-то наказать её, а не родных и знакомых бедняжки, отказавшихся приютить её.
Вина генерала лишь в том, что он послал с поручением во время военных действий с любовника своей жены, а не кого-то другого.
Впрочем, не будем тратить время на обсуждение проступков людей, собранных здесь неизвестным палачом.
- Ваши предположения, кто этот палач?
- Мисс Эмили, — твёрдо сказала Кончита. — Она сидела рядом с покойным, поэтому незаметно бросить в его бокал яд ей не составляло труда.
- Судья, — решительно заявил Люцифер. — Купить остров вместе с домом под силу только очень состоятельному человеку. Мисс Брент бедна, хотя и хорохорится, изображая обеспеченную леди. Брошка на её платье — кусочек хрусталя. Жемчуг, что надевала с утра — фальшивый, как и она сама.
Азазель, поколебавшись принял доводы своего товарища и тоже высказался за кандидатуру судьи.
- Подведём итоги, — я поставила опустевший бокал на столик, отклонив порыв рыжего вновь наполнить его.
- Я тоже пришла к выводу, что только эти двое годятся на роль маньяка.
Кто из них, я сообщу об этом завтра утром. А теперь оставьте меня.
Ночь прошла спокойно. Никого не убили. Видимо, лишившись морально подавляющего эффекта обвинительной речи на пластинке, преступник пребывал в растерянности и искал выход из положения. Вот только одной фигурки на столе не хватало.
Недооценила решительности того, кто бы это не был. Игра в кошки-мышки продолжается.
За завтраком мисс Брент не понравился чай, что заварила Кончита: заварка, плюс кипяток. Мисс Эмили решила приготовить его сама. В Англии чай пьют с молоком — сначала молоко, сверху чай и никакой воды. По мне так полнейшая мерзость.
Под руководством старой девы, Кончита принесла чайник и молочник.
Глядя на тот и другой, я гадала, в котором из них отрава?
Несносная мисс Эмили при этом ещё бросила нелестное замечание насчёт разных глаз Кончиты, считая, что прабабкой девушки была ведьма. Почти угадала.
Пришла пора действовать, а то перетравит грешников, как крыс, а их час расплаты ещё не настал. Зато настал для другого.
Я встала.
- Господа, у меня есть сообщение. Я знаю, кто убил Энтони Марстона.
Все уставились на меня.
- Сделала я это методом исключения.
В результате у меня осталось двое подозреваемых.
Мисс Эмили Брент вполне могла помешаться после смерти служанки и вбить себе в голову мысль, что убивая виновников подобных преступлений, тем самым заслужит прощение всевышнего. Ошибочное заблуждение. Всевышний не занимается такими мелочами. Однако, оставим лирику.
Вторым подозреваем стал судья Уоргрейв - человек по натуре неприятный и жестокий. Выйдя в отставку, он лишился возможности отправлять преступников на виселицу, но кровожадность никуда делась и требовала выхода.
Купить Негритянский остров мог только очень состоятельный человек. Кто из нас может похвастаться подобным богатством?
Я — бедная учительница, вынужденная искать подработку в летние каникулы. Капитан Ломбард на мели. Блор тоже не может похвастать состоянием, будучи бывшим полицейским, а нынче частным сыщиком. Генерал живёт на свою пенсию, пусть и вполне и приличную, хотя даже имея накопления, вряд ли может позволить себе столь дорогую покупку. Весьма преуспевающий доктор, далеко не миллионер, да и содержать кабинет в престижном районе Лондона обходится недёшево.
Мисс Брент живёт на дивиденды, которые к тому же не регулярно платят.
Выходит, что только судья, человек весьма богатый, и покойный мистер Марстон могли купить остров. Так как Энтони Марстон был отравлен в первый же день пребывания здесь, остаётся лишь мистер Уоргрейв.
- Это ложь! Вы ничего не докажите, милочка, — хвалёное самообладание слетело с бывшего прокурора.
«А король-то голый!»
Забывшись, он хлебнул чай. Скривился, а потом ужас исказил его лицо и так далеко не привлекательное.
Позеленел, выпучил глаза, словно жаба. Скрюченными пальцами схватился за горло, раздирая его ногтями.
- Забыли, что ваша сообщница отравила чай? — с иронией спросила я, видя, как он корчится в муках. Зрелище не из приятных. Слабонервным лучше не смотреть.
- Советую не притрагиваться к чаю. Мисс Брент его отравила.
Чинная англичанка, сидящая до этого с прямой спиной и сохраняющая хладнокровие до моих слов, касающихся лично её, разразилась потоком ярости, извергая из себя столь изощрённую ругань, что любой портовый матрос ей в подмётки не годится.
Я дала ей выговориться.
Она неожиданно успокоилась и с ненавистью глянула на меня.
- Надо было тебя первой отравить. Старый осёл настоял, чтобы было, как в считалке, но всё пошло не так.
Пластинка с обличительной речью о преступлениях этого сброда, оказалась разбита. И нам пришлось поменять планы. Я должна была отравить всех разом, а потом, пока вы корчились в предсмертных муках, судья пояснил бы — за что...
Не вышло. Что ж, я умею проигрывать, недаром мой отец был военным, — с этими словами Эмили Брент не дрогнувшей рукой налила себе в чашку молока и поднеся ко рту, сделала глоток.
Значит, именно в молоко добавили яд.
Азазель, находившейся рядом с отравительницей, мог выбить чашку из её рук. Не стал, повинуясь моему знаку не мешать ей.
Мисс Брент умерла вслед за судьёй и сделала это более достойно, стойко перенеся мучительную агонию.
Я посмотрела на объятых ужасом, приговорённых к смерти, которые ещё не испытали облегчения, что их помиловали.
- Прощайте, господа. Вы получили отсрочку от смерти, так постарайтесь искупить свою вину.
Азазель подошёл к окну и рванул раму, впуская холодный ветер в помещение.
Люцифер подал мне руку и мы взмыли, зависнув в воздухе.
- Кто вы?! — прокричал генерал. Его бобрик на голове стал похож на гребень петуха. Ко-ко-ко.
- Можете называть меня Вавилонской блудницей, — ответила я, вылетая из этого дома-склепа на Негритянском острове.
Моя свита последовала за мной. Кончита, оглянувшись на остолбеневших англичан, засмеялась. Её звонкий смех, похожий на колокольчик, будет ещё долго сниться им по ночам.
Повезло, что не видели карету леди Мэри Говард — грешницы, обречённой веками искупать свою вину.
Та несла наказание за то, что отравила своих мужей. Когда же умерла леди Мэри, в окрестностях появился её призрак. Женщина с бледным лицом сидела в карете из костей её четырех мужей, на углах кареты - их черепа. Экипажом управлял безголовый кучер. Впереди кареты бежала жуткая чёрная собака с горящими глазами. Путь их каждую ночь вёл к холму. Там пёс выдирал стебель, и они возвращались назад. Потом собака клала травинку на гранитную плиту. Всё это продолжалось бесконечно. Но всему есть конец и начало.
- Леди Говард, я отпускаю твою душу. Покойся с миром.
- Благодарю, госпожа, — прошелестел призрак, и леди Говард исчезла.
- Отныне вы займёте её место, — сказала я призракам судьи и мисс Брент, и они безропотно сели в карету.
Карета, управляемая безголовым кучером, умчалась, а мы вернулись в мой дом.
- Миледи, вам приготовить бальное платье? — спросила Кончита, лукаво улыбаясь. Плутовка всегда чувствовала моё настроение. Боялась моего гнева, дрожа от страха и смотрела с обожанием, когда я обретала покой.
- Нет, никаких платьев и карет. Я тоже нуждаюсь в отдыхе, Кончита.
На бал отправимся в следующий раз.
Вавилонская блудница.01 http://proza.ru/2016/05/27/2099
Вавилонская блудница.02 http://proza.ru/2017/11/14/2179