3.
Наступили дни, когда Динис мог в любое время свободно пользоваться медикаментами и мазями от своей болячки и больше не скрываться от Нины, будучи в непотребном виде. Теперь можно было начинать курить и жить ещё приятнее. Операция «Призывник», которая могла бы затронуть Селуянова, начиналась, как он знал, только через несколько месяцев. Родители и хозяйка квартиры были осведомлены о его решении «нормально пожить» до весны и приняли его. Основные грузы упали. Он на три с половиной месяца предоставлен любимой, а там может что и придумается. Именно тогда он сказал Нине уже не могущее держаться «Я тебя люблю».
Это случилось 15-го числа. Селуянов решил приехать к ней с цветами и просто, без обиняков сказать ей, а потом мол будь что будет. Он говорил главную фразу с простым пульсирующим удовольствием смакуя её искреннее смысловое выражение, но она доставила ему физиологический дискомфорт – послевкусие проскользнувших звуков оставило небольшой комок в горле. После сказанного он как бы специально отметил пробежавший холодок и превосходство в её глазах. Нина ничего не ответила на это признание, только мягко приобняла Диниса.
«Надо больше подарков» – решил в этот период Селуянов и устроился в книжный, который был в нескольких кварталах от его квартиры. Большим плюсом работы были ежедневная оплата и возможность строить свой график. Минусом – сумма оплаты, но с родительскими (в основном мамиными) жаждожизненными, спасительными и добрыми деньгами хватало на всё нужное.
После признания и устройства на подработку, на третьем за последние несколько дней важном взятии в руки телефона, Динис заметил, что первым звонит именно он. Это расстроило парня и натолкнуло на тяжёлые, туманные мысли. Замечаемый им холодок в глазах Нины, казалось, перекинулся на всё их общение. За две недели они увиделись по числу его звонков – только три раза.
30 декабря Нина должна была уезжать к семье и Селуянов пригласил девушку к себе на съёмную квартиру – смочь отметить Новый год вместе. По ощущениям, это было самое долгое ожидание за всю его жизнь. Парень уже успел купить несколько салатов в соседнем супермаркете и фрукты. За тремя бутылками шампанского сходил в «Денюжку». По возвращению скачал негрузящий новогодний фильм, но Арсеньева всё никак не приезжала. Только взглянув на часы он понял, что потратил на подготовку полчаса, тогда как она сказала, что будет через два.
По приезду Нина была деятельная – привезла с собой фирменный «Цезарь», взяла на себя убранство праздничного стола. Но как только молодые люди за него сели, активность начала спадать на глазах, как будто запал чем-то облили. Она почти не улыбалась и вообще мало разговаривала, разве что во время тостов.
- Пусть всё у нас будет хорошо, - сказала на выдохе спокойная Нина и как будто ненадолго задумалась. Потом она захотела продолжить, но Селуянов не смог этого заметить.
- Аллилуйя! - громко, со светящейся улыбкой воскликнул он.
В этот раз девушка пила меньше обычного и сразу после символических курантов заявила о желании идти спать, сославшись на плохое самочувствие из-за месячных. Последнее Диниса расстроило, но он стал переживать за любимую.
- Живот болит. Знаешь, такое себе ощущение – не до веселья, - сказала Нина на попытки Селуянова придать ей настроения.
Он сбегал в аптеку за обезболивающим и не спал до самого утра, наблюдая за лежавшей рядом с ним на матрасе Ниной. Когда на улице стало светло, девушка встала, поблагодарила Селуянова и сказала, что ей уже пора.
- Я провожу, - заботливо, почти слезливо сказал Динис.
- Пойдём.
Дорога до остановки прошла в пустых диалогах. Он не узнавал ни себя в своей речи, ни её в своём представлении о ней. У Селуянова возникало ощущения, что рядом идут два чужих человека, знакомых настолько долгое время, что им больше не о чем друг с другом разговаривать, но он тут же отгонял эти мысли, приписывая их бессонно-похмельному состоянию и предстоящей грусти разлуки. В какой-то момент у него промелькнула мысль, что некоторое время нужно заставить себя её немного поненавидеть, чтобы легче пережить разлуку.
- До встречи, любимая. Ещё раз с наступающим тебя. Поезжай к семье, отдохни.
- Пока, Динис. Тебя тоже с нг. А вот и мой подходит, я побежала.
Сквозь покрытое инеем стекло автобуса Селуянов не мог чётко различить лицо зашедшей Нины, лишь его контуры. Воображение нарисовало на нем приторную усмешку.
Последние Новые года Динис по традиции встречал дома с родителями. Потом за ним заезжали приятели и весёлая «новогодняя бригада», как они себя называли, ездила по гостям – поздравлять. После всех гуляний, ближе к утру, Селуянов обычно отправлялся к какой-нибудь одинокой знакомой. В этот раз о последнем, как парень твёрдо для себя решил, не могло быть и речи. Непонятность в ощущениях, произошедшая вчера, сменилась уже привычным чувством самоотрешённой любви к Нине – про специальную ненависть было забыто. Он чётко и беспрекословно запретил себе спать с другими девушками, ибо на полном серьёзе посчитал это абсолютным предательством.
«Уважать себя после этого перестану», - думал Динис.
Часов в шесть вечера парень был в родительском доме. Началась стандартная программа: салатики под советские фильмы, короткие разговоры близкие к откровенности по случаю празднично-возвышенного состояния. Так приближалась полночь.
Незадолго до курантов Селуянов звонил Арсеньевой, но та не взяла трубку.
«Отмечает с семьёй, наверное, или занята чем. Хотя, уже все поздравления были позавчера сказаны. Блять, как же я счастлив. Не думал, что буду так думать. Как-будто вслух говорю. Ахах. Это просто благословение клубничного императора», - приятно думал Динис.
После курантов ближе к часу ночи за ним заехал Виталик. Это человек не пил даже в новогоднюю ночь. Дальше они забрали ещё двух знакомых ребят и началось турне по гостям, в пути сопровождающееся музыкой, вызывающей улыбки.
Изрядно выпив на двух квартирах, члены «бригады» уговорили Виталика поехать на третью – в отдалённый район к полузнакомым девушкам, которые написали одному из её представителей. В большой, новой квартире было пять симпатичных девушек и хозяйка, было весело. Динис ощущал себя на недоступной высоте, шутил, творил весёлые, но даже для себя чрезмерные свершения, чувствовал какую-то абсолютную свободу, объясняемую в духе «бабы вы мне не нужны, поэтому что я перед вами должен себя корчить?», он был абсолютно расслаблен и развязан. Для Селуянова это была людная задорная пьянка и ничего больше.
«Настоящий Новый год я отметил с Ниночкой 29 декабря. Всё было как-то по-живому, по-человечески, по семейно-бытовому. Не всё ж ****ься, да бухать. Правда, утро, конечно… Нет, всё теперь будет великолепно. Решу все проблемы с военкоматом позже – хер они меня куда заберут. А пока надо найти новую работу с большей зп, чтобы радовать свою красоту. Итак уж сколько мне мама денег дала в последнее время. Так. И сейчас красоту надо порадовать. Написать что-нибудь, да», - подумал Динис и ушёл в комнату потише, где стоял компьютер.
Стихотворение на удивление родилось само, как будто кто-то его диктовал, а он записывал. Под самое утро оно было готово и Динис ещё раз позвонил Арсеньевой. Он до последнего откладывал поздравление во «ВКонтакте» потому что хотел услышать её голос. Да и по телефону, по разумению парня, было как-то приятнее. Не дозвонившись до Нины и на этот раз, Селуянов решил подождать ещё – вдруг перезвонит – и отправить накануне записанное стихотворение. Она не перезвонила.
1 января
Динис. 09:12
Новый мир.
В ночном лесу рождает звуки тьма,
Тревоги года лают в голове.
Пообещал, что не сойду с ума,
Ведь новый мир мне строить на земле.
Здесь где-то звери ходят, говорят,
И леший за осиной притаился.
Из вьюги ведьмы шьют лихой наряд,
Луне желтушной демон поклонился.
И к Богу скверно в этом мраке вопрошать –
Ответственность на мне за всё, что будет.
Пытаюсь нерешительно начать…
Твой образ в помощь мне прибудет.
Начну с мазков воздушных, чуть заметных.
Намечу контуры, квадраты и круги.
Едва дыша, чтоб не спугнуть мечты заветной,
Изображу грядущего шаги.
Я нарисую море и весну,
Цветы и звёзды, запахи, игрушки,
Звучанье струн, святую новизну,
Косметики букеты и хлопушки.
Из мира старого возьму искусство,
Чтоб фильмы вечерами нам смотреть,
И песни петь, целуясь вкусно.
В объятьях пред картиной замереть.
И сказки на ночь вслух тебе читать,
Изображу я в новоявленной вселенной –
Глаголом символ тоже может стать.
Я нарисую это краской сокровенной.
Изображу, как на права сдаю,
Качаю то, что можно было б тискать.
Как три недели я не пью,
Как приношу в коробке миленькую киску.
Кулон, танцульки, Новый год,
И красный цвет и голубозелёный.
Детей прелестных хоровод
Заботой старшей окружённый.
Характер твой, что ты грозишься показать,
Его не видел, но уже люблю.
Я нарисую, кем мы сможем стать –
Кусочками души портрет слеплю.
А ты, мой ангел, отдыхай спокойно –
Перевари без боли прежнего мотивы.
Ты лучшего пути теперь достойна,
А я его творю и буду терпеливым…
Теперь массивность нужно вставить в универсум наш,
На чём б держался он годами вновь и вновь.
И вырывая сердце, завершу пейзаж –
Я в основание его кладу любовь.
И возрождённым, мудрым человеком
К тебе взову, мой сладенький кумир.
Войдём с пылающим рассветом
В наш светлый и счастливый новый мир.
1 января
Динис. 11:13
Это стихотворение тебе. Я вложил в него всего себя. С Новым годом, любимая!!! Что-то не мог до тебя вчера вечером дозвониться и сейчас набирал – трубку не берёшь.
Ответа не последовало.
В утренней по меркам 1 января квартире все разошлись по комнатам и ещё какое-то время в разных её пространствах слышался шум. Когда он утих, от Диниса начались частые звонки разгорячённо-возбуждённой настырности. Они также не дали результаты. Парень решил немного успокоиться и выпил две бутылки пива – это его взбодрило и даже одухотворило. После он кое-как разбудил пьянющую хозяйку, которая по началу была автоматически этим недовольна, а потом полезла целоваться. Селуянов шутя увернулся, поболтал с ней немного, упросил закрыть дверь и поехал к себе. Под вечер было написано ещё одно сообщение.
1 января.
Динис. 20:34
Я тебя люблю, Ниночка. Больше всего и всех. Как ты говорила: «пусть всё будет у нас хорошо». Перезвони или ответь, как сможешь.
2 января.
Нина. 16:44
Я сказала, что всё будет у нас хорошо и имела ввиду чтобы было и у тебя, и у меня. Хватит уже мне поэмы писать и названивать как ненормальный. Ну серьёзно. Что ты себя как неадекват ведёшь.
«Вот и прозвучало это слово», – отбросив всё остальное подумал Селуянов. Поле этого его поразил испуг от осмысления прочитанного. Парень продрожался и холодно вспотел внутри. Нужно было выяснять.
2 января.
Динис. 16:46
Что случилось, дорогая? Что ты такое говоришь?
2 января.
Нина. 18:01
Произошло кое чё, я не обязана посвещать тебя в свою личную жизнь. Всё, счастливо тебе.
2 января.
Динис. 18:01
Мы увидимся, как ты приедешь?
2 января.
Нина. 18:13
Не знаю.
2 января.
Динис. 18:14
Я приду до тебя, как ты приедешь любимая, нам надо поговорить.
Он ждал ответа, но одновременно не верил, что это происходит. Его состояние моментам было похоже на кульминацию страшного сна.
«Что такое, зачем? Как это? За что? Чтооооооо!?», - метался в кошмаре невесомости Динис.
3 января.
Нина. 12:09
Нет. По приезду я переезжаю с этой квартиры.
Дальше последовали мольбы, попытки выявления случившегося, но как то, так и другое, ни к чему не привело. Через несколько часов Динис был заведён до предела дня и когда в нём сорвался чувственный внутренний кусок, оставив затемнение, Селуянов написал следующее.
3 января.
Динис. 15:13
Правильно, вали с этого района нахуй, шлюха предательская. Хер ты здесь жить и нормально работать сможешь – это я тебе гарантирую. Кстати, документы из универа тоже лучше забирай, ты там учиться не сможешь, сама понимаешь. «Спасибо» тебе за такой ответ на моё к тебе отношение и на то, что я тебе говорил. Я тебя ненавижу, тупица шалашовская.
После этого он заблокировал Арсеньеву, торопливо оделся и вышел из комнаты улыбаясь едкой улыбкой.