-Елена Павловна!-окликнулеё знакомый голос.
Если бы не ствол акации, к которому она прислонилась спиной, она бы упала.
-Что же сейчас будет?- с тоскою подумала она.
Вера Евглевская подошла и остановилась в полушаге от неё.
-Здравствуйте,- прошептала Вера и лицо её внезапно побагровело.- Вы простите... потому что.. мою маму, - уже громче попросила она.- Эти взрослые всё понимают по-своему.- Теперь её голос зазвенел от обиды и негодования. — У меня от мамы секретов нет. Но так извратить...Но я сама виновата, дура. Разревелась и наверно что-то ляпнуло глупое. А она … все они взрослые... им всё мерещится плохое.
- Ну зачем же так, Вера,- с облегчением выдохнула Елена Павловна.
-А вы.. Игоря...любите? - Пытливый взгляд из-под густых ресниц буквально ожёг Елену Павловну.
-Конечно,- чистосердечно вырвалось у неё, ошарашенной неожиданным вопросом.
Она ужаснулась, поняв, что проговорилась. В одно мгновение осознав к чему может привести её признание, она нашлась и игривым тоном продолжила,-конечно, я люблю Игоря и тебя, и Володю Бурцева и даже этого.. Степанова. Вы ведь все мои ученики и я вас всех люблю. Я только одного не пойму, почему ты пропускала мои уроки?
Верочка зарделась, смутилась.- Мне было стыдно смотреть вам в глаза из-за мамы. Вы простите меня. Я просто такая глупая.
Елена Павловна обняла девочку.
-Идём, моя глупенькая. И побыстрее, не то опоздаем.
Два урока пролетели незаметно. Чёрная тень беды, маячившая от Верочки, рассеялась как дым.
На душе было легко и светло. Она беспечно и с удовольствием вписывала в классный журнал и в дневники своих подопечных пятёрки и четвёртки, не замечая ни ошибок, ни изъянов в произношении. Она была непомерна счастлива.
На перемене к ней подошла Вера Николаевна.
Пройдёмте ко мне,- тихо сказала она, ухватив её за локоть. Они вошли в кабинет. Вера Николаевна плотно прикрыла дверь. Окинула её пристальным взглядом с головы до ног.
-Мне только что позвонили из прокуратуры. Вас ждут в три часа. Вы не забыли мою просьбу?- спросила она, приглушив голос почти до шёпота.
- Какую из просьб?- также полушёпотом ответила Елена Павловна с откровенной иронией.
- Ваш сарказм не уместен!-вскричала Вера Николаевна, но тут же спохватившись, понизила голос.- В последнее время вы что-то зарвались, дорогая моя. Вы уже вышли из границ морали. Ваши ежедневные посещения Вахрамова вызывающи.
Вы засиживаетесь у него допоздна. В одиннадцать часов возвращаетесь домой. Это же не мыслимо. Что могут подумать о вас? И о вашем отношении с несовершеннолетним? Вы когда-нибудь задумывались об этом? Вы позорите школу, коллектив и меня. Я терплю вас, потому что на носу выпуск. А я хочу, чтобы дети получили знания и достойные знаниям аттестаты.
Подумайте, Невронская, подумайте. Я вам советую прекратить немедленно ваши хождения, а то они могут за три моря обойтись вам. И ещё советую быть по сговорчивей в прокуратуре. Там уже уголовные законы решат ходить или не ходить.
Страх, что охватил Невронскую после разговора с директрисой, в приёмной прокуратуры вызвал какое-то болезненное волнение перешедшее в дрожь всего тела, что было замечено секретаршей.
-Вы не волнуйтесь, гражданка Невронская. Проходите. Владимир Михайлович вас ждёт.
Она открыла двери в кабинет.
Невронская вошла. За огромным, старинным столом, опирающимся на бронзовые львиные лапы, восседало прокурорское тело, туго обтянутое мундиром, слегка распахнутом в районе живота. Седая голова низко склонилась над пачкой бумаг.
- Прокурор поднял голову. Усталый равнодушный взгляд тусклых глаз скользнул по лицу Невронской .Кустистые с проседью брови дрогнули, глаза вдруг оживились, заблестели.
- Как у дворняжки при виде кости, -усмехнулась Невронская, поняв какое впечатление произвела на прокурора.-И этот туда же.-возмутилась она приходя в себя.
-Вы действительно Невронская Елена Павловна?-В зычном, но довольно приятном баритоне прозвучало искреннее удивление.
-Вам предъявить паспорт?
-Нет, нет. Я просто не ожидал.- Он молодцевато потянулся, так что полы кителя на животе сошлись, вытянулись в прямую линию.- Я не думал что вы так молоды. - с юношеским восторгом воскликнул Владимир Михайлович, кокетливо улыбаясь.
- А что? Это может потянуть на уголовную статью? - Невронская теперь была спокойна и уверена в себе.
Владимир Михайлович буквально взорвался от смеха. Он оторвался от кресла, вскинув руки, и повалился на стол, шлёпнув по нему ладонями. Потом он долго откашливался.
- Простите , но вы...статья...- он опять захохотал. - Да. Люблю я колючие шуточки особенно из женских уст.- Он снова кокетливо подмигнул Невронской.- Вы мне в живую нравитесь больше чем в этих,- он ткнул пальцем в стопку бумаг.- Здесь вы настоящий ёж. Ежище!! Я вначале ненароком обиделся на вас.
Вы в них сомневаетесь в моём профессионализме и об этом ставите в известность моё вышестоящее начальство. Это, конечно, сознавать обидно. Но я не держу на вас обиды. Как можно обижаться, видя вас, Елена Павловна.
- Насколько помню, я лишь выразила сомнение в принятии вами несправедливого решения в деле Виктора Степанова.
- Вот-вот-вот именно- неспра-вед-ливо-го. На ваш взгляд. Но вы не задумывались, что могли ошибиться? Прежде чем отказать в возбуждении дела я изучил все материалы следствия. Дотошно и подробно расспрашивал следователя. Бедняга, он даже обиделся на меня, хотя мы 30 лет дружим с ним. - Владимир Михайлович мило улыбнулся.- И к какому заключению я должен был придти?
Два молодых человека из-за чего-то поссорились. Один из них толкнул другого и тот, падая, неудачно задел ногой спину другого, у которого, как оказалось, в позвоночнике какие-то заклёпки. Я не вижу здесь даже намёка на преступные действия со стороны Степанова Виктора.
- Но всё было не так!- в негодовании закричала Невронская. - Он ударил целенаправленно, зная что там у него в пояснице. Я сама видела.
- Вам, очевидно, показалось. Вы стояли в стороне и видели с другого ракурса.
-Но я не одна видела!
- Следствие других свидетелей кроме вас не обнаружила.
- Как это? Не может быть! -растерянно выдохнула Невронская.
- Я доверяю следствию. Никто кроме вас не видел. Но вы свидетель, как мне стало известно, весьма заинтересованный.
- Что это значит? - насторожилась Невронская.
-Вы, насколько мне известно, да-да, ваше отношение к Виктору Степанову весьма предубеждённо и тревожит не только родных, но и ваших школьных коллег. Вы почему-то отказали ему в дополнительных занятиях. Потом этот недвусмысленный инцидент с разбитым носом. Вам повезло. Роман Григорьевич попросил не возбуждать дела. А вы вместо благодарности.- Он укоризненно покачал головой.
- Но с носом, боже мой. Это же нелепая случайность!- возмутилась Невронская.
- Но опять без свидетелей. Единственный ваш свидетель- ваша совесть. Но я вам верю, представляете, верю. Поэтому вас предупреждаю пока по-отечески. Ваше чрезмерное общение с вашим учеником, кажется, если мне память не изменяет, Вахрамовым, к сожалению, может потянуть , как вы выразились, на уголовную статью.
А мне этого не хочется. Мне трудно представить вас на зоне, за колючей проволокой. Такую юную, красивую. Подумайте, гражданка Невронская. Пора прекратить ваши ночные хождения. И ещё — я бы хотел, чтобы и вы, и мы забыли о ваших письменах во избежании нелепых случайностей. Вы согласны со мной?
Онемев от страха, она машинально кивнула головой.
- Вот и ладушки. Не смею вас более задерживать.
Она не помнила как вышла из кабинета, как оказалась на улице, как пришла домой. Голос прокурора неумолчно звенел в ушах как церковный колокол :- Зона! Зона!Зона!
Свирепый оскал овчарок, четырёхметровая ограда из колючей проволоки, вышки с часовыми. Снега... Снега, сугробы. Всё это она видела в кино, но теперь может увидеть воочью. Ну почему? Зачем?
Ночь она не спала. Думала и вспоминала .Она понимала причину прокурорской угрозы. Он защищает свой клан. Это осиное гнездо тревожить опасно для жизни. Справедливости в этом мире нет и не будет. Тем более справедливость палка о двух концах.
Чёрт с ним со Степановым младшим. Пусть живёт. Но почему посещение больного ученика учителем, тем более классным руководителем, пусть слишком частое, чрезмерное на их взгляд, они считают аморальным и уголовно наказуемым. Ведь никто из них не знает о её любви к Игорю. Она ведь ничем не выдавала своего чувства.
Напротив, коллеги даже удивлялись её равнодушию к Вахрамову, о котором они всегда отзывались тепло и порой с материнской любовью. Почему её поездка в Ставрополь так насторожила коллектив. Она это почувствовала по пристальным взглядам, ироничным ухмылкам. Кто следит за ней, кто доносит директрисе. Даже точное время возвращения домой от Игоря известно ей.
Кто? В поздний час она никогда никого не встречала, никто её не преследовал. Она всегда пугливо оглядывалась. Страшно идти одной, когда за всеми окнами глухая темень. Только у Великанова почти всегда горел свет, отражаясь в огромной луже напротив окна. И почти всегда, войдя в комнату, она не раз замечала, что лужа уже не светилась.
Великанов гасил свет, как будто поджидал её прихода, отмечая время. Выходит Леонард Семёнович. Как гадко. Как подло! Нет, наверное, его принудили, а может … Мысль прервалась слезами жгучей обиды . Как теперь смотреть ему в глаза. Как теперь жить дальше?
Она вдруг с болезненной тоскою осознала, что ей предстоит самой порвать отношения с Игорем, забыть дорогу к нему, иначе это сделают за неё другие и сделают более жестоко в силу неумолимости использования ими их законов. - Но если я... Нет, это не возможно! Нет-нет! Ломать свою жизнь? Стать изгоем до конца жизни?...Жить с чёрным пятном? …Быть навсегда отрешённой от школы. ? От преподавания? ...Я же больше ничего не умею делать... Ради чего тогда жить?
Она ужаснулась, представив себя в ожидаемом ею будущем. Там её ждёт или тюрьма, или потеря профессии, если она не откажется от Игоря. Как можно отказаться?! Что значит отказаться? Разве это возможно? Разве можно оставить Игоря? Сейчас? -Вам пора прекратить ваши ночные хождения. Они могут потянуть на уголовную статью,- угрожающе прозвучал голос прокурора и она вдруг представила судебное разбирательство, где Игорь будет присутствовать как свидетель и выслушивать их низменный, пошлый бред.
-Они сломают ему психику, добьют его окончательно. Такое она не позволит им. Нет -нет! Никогда. Она вдруг осознала, что иного выхода у неё не осталось, как...Разве она могла когда-нибудь подумать, что придётся принять невозможное, немыслимое для неё решение. Иного выхода для неё нет. Ради безопасности будущего для Игоря надо расстаться с ним, хотя бы на время до получения им аттестата. Ждать ещё две недели, проходить ежедневно мимо переулка, где в конце его призывно смотрят на неё два окна, за которыми её нетерпеливо ждут, она не выдержит . Ноги сами понесут туда, к нему. Да-да, не сможет, не получится. Значит надо сбежать подальше, куда-нибудь уехать. Подальше от беды.
В кабинет директрисы она вошла, держа в одной руке папку, а в другой свёрнутый пополам лист бумаги. -Здесь годовой отчёт,- сказала она, кладя папку на стол,- а это...просьба подписать. Она передала в руки директрисы лист. Та, развернув его, нахмурилась и выразила удивление, вытянув трубочкой губы.
- На две недели? По семейным обстоятельствам? На сколько я знаю вы разведены.
- Мне необходимо быть в Ставрополе, чтобы решить квартирный вопрос.
- Ну что ж. - Она бегло просмотрела бумаги.- Занятия у вас закончились. Бумаги, думаю, у вас в порядке. Не возражаю. Подпишу. Когда уезжаете?
-Сегодня.
-Удачи вам и счастливой дороги.
-Спасибо. До свидания.
Елена Павловна едва сдержала себя, чтобы не расцеловать директрису. Она не могла поверить, что всё обошлось так легко и просто. Но пройти мимо переулка, где её ждут, напротив, оказалось мучительно тяжко.
Она была уверена, если увидит Игоря, то никуда не поедет. Она ужаснулась, понимая, что не выдержит и дня разлуки с ним. А тогда... -Ваше чрезмерное посещение может потянуть на уголовную статью,- голос прокурора окатил ледяной волной страха. -Нет-нет, я должна уехать. Уехать, уехать,-исступлённо твердила она, изо всех сил сдерживая подступившие к горлу рыдания. -Но они будут волноваться. Уехать не предупредив об отъезде! Баба Маша... Я предупрежу её. Только её. Только её.- уговаривала себя, подходя к знакомому крыльцу.
Баба Маша, увидев чемодан, удивлённо вскинула брови.
-Да-да, бабуленька Маша, уезжаю. Устала зверски.
-Бабуль, кто пришёл?
-К тебе пришли, к тебе. -Баба Маша распахнула дверь в комнату Игоря.
-Нет-нет,-Елена Павловна испуганно попятилась к дверям.-Я...Я опаздываю на автобус. Простите... Прощайте.
Она выбежала на крыльцо, соскочила с порожек и хотела побежать, но ноги не слушались, замедляя шаг. Ей стало страшно. Всем своим существом она рвалась туда, к нему, но ожидаемая в будущем заснеженная зона с колючей проволокой, стояла перед глазами и неумолимо толкала тело вперёд.
-Леночка!
-Игорь!?- Её словно током ударило. -Не может быть! Показалось ?
-Леночка!- Снова прозвучал голос Игоря. Голос необычно звонкий, радостный.
Она повернулась. Чемодан выпал из её руки. Ноги подкосились. Она едва не упала.
На крыльце стоял Игорь.