КПР.
«Полная прозрачность — это наш образ жизни. Днём и ночью мы принимаем решения, чтобы гражданам лучше жилось»
Саманта находилась в коридоре, прислонившись плечом к синий стене. В нос беспощадно шибал неприятный медицинский запах, от которого слегка мутило. Вообще, если признаться, девушка всегда побаивалась больниц какой-то странной фобией. Пускай слабой, но всё же. Это было неприятно, это напоминало о том, что человеческое тело не вечно, как и сама жизнь.
Тем не менее, на первый взгляд всё было спокойно, даже как-то обыденно. Где-то звякали инструменты, тихо разговаривали люди из персонала, выходя на улицу, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Одним словом, рутина.
«Нет, я не верю в этот кошмар. Сейчас открою глаза, и всё окажется сном».
Саманта медленно разомкнула веки, уставившись на длинный больничный коридор. Он тянулся на десяток метров, оканчиваясь одиноким окном, за которым начиналась жизнь. Она бурлила в полную силу под голубыми небесами и ярким солнцем. Там не было болезней, неприятных ощущений и запахов. Там люди не думали о тех, кто находился в этих стенах.
«Следовало бы назвать это место домом скорби и слёз, потому что именно это ощущают люди и их родственники, оказавшись здесь. Хотя и больница тоже ничего, от слова боль. Ведь боль могла быть разная, не только физическая, но и душевная».
За спиной раздались шаги, одинокие, уверенные. Это шёл не человек, а государственная машина, которая принимает решения.
Она начала их принимать в феврале 2065 года, внося окончательные поправки в закон после тех самых событий, когда чуть не произошла третья мировая война и когда штаты получили самостоятельность, после уничтожения Вашингтона. Конечно, многие были против, но мнения меньшинства никто не спрашивал. А остальные считали, что так будет гораздо лучше. Лучше для всех. А итогом всему нынешняя спокойная жизнь каждого гражданина.
— Саманта Питерс? — поинтересовался голос, откашлявшись.
Девушка обернулась, встретившись с мужчиной лет сорока. Он носил тёмную тройку, а в руке держал включённый планшет. Холодные глаза с равнодушием изучали её какое-то время, а потом переместились на экран.
«Неужели всё так плохо?» — подумала она с содроганием.
— Меня зовут Брэдли Вайс, и я сотрудник КПР.
КПР, именно это учреждение родилось зимним февральским утром шестьдесят пятого года. Оно ворвалось в дома и квартиры, став всевидящим оком. Именно КПР принимало столь важные решения, которые были бы на руку государству. Комитет принятия решений.
— Я прибыл сюда по делу вашего супруга Гарри.
Он провёл пальцем по экрану, выводя нужные данные, после чего продолжил:
— Под номером 12 364 436. Гарри Питерс, родившийся в 2094 году, является вашим законным супругом на протяжении последних трёх лет…
Всё это Саманта пропустила мимо ушей. И без того известная информация. Ей не интересно. Она лишь часто кивала, словно китайский болванчик, который больше ничего не мог делать.
— Я получил отчёт, что ваш супруг попал в автомобильную катастрофу. Она произошла шесть часов назад, в районе юго-запада, на шоссе-21. Именно ваш супруг является виновником происшествия. В его крови была обнаружена недозволенная доза алкоголя. При его попустительстве погибло два человека, в том числе и несовершеннолетний ребёнок. Верно я говорю?
— Вы же всё прекрасно знаете и без того, — прошептала Саманта, чувствуя головокружения и дурноту.
— Да. Правила никто не отменял. У нас есть данные из автомобильного компьютера, а также с камер наружного наблюдения.
Перед глазами побежали пятна, тёмные, разноцветные, с жёлтыми ободками. Они заслоняли холодное лицо Вайса. Нет, она не хотела ничего видеть. Ей лишь хотелось вернуться на шесть часов назад, а потом предотвратить эту трагедию каким-нибудь образом.
«С другой стороны, быть может так даже будет и лучше?»
— Вы и ваш супруг зарегистрированы по адресу, Пенсильвания-авеню, 1600?
Утвердительный кивок. Всё это сухие формальности, которые не нужны. А вот решение было впереди. Оно наползало с грохотом несущегося поезда, обрушиваясь смертельной лавиной.
— Ваш супруг не работает уже полтора месяца. У него два предупреждения по поводу алкогольного опьянения, и три увольнения с прежних мест. Ему был выдан шанс для исправления, но он потратил время в пустую.
— Просто… — начала Саманта, но её перебили.
— Просто он бесполезный элемент. Он раковая опухоль на теле государства и общества.
Брэдли Вайс ткнул пальцем в планшет, а потом и в Саманту, словно именно она виновата в неудачах мужа. Она бы могла ему сказать многое, но для чего, если решение уже принято. Была собрана за эти шесть часов вся информация о жизни Гарри, а после дана характеристика со всех мест работ, соседей, друзей и родственников. Подняты штрафы, предупреждения, заслуги и прочее. Всё это легло на весы КПР. Никаких секретов. Всё прозрачно, как в витрине. У государства имелась информация о каждом гражданине, а иначе никак.
— Доктор сказал, у него есть прекрасные шансы на выздоровление. Он сможет вернуться к нормальной жизни.
В голосе Саманты слышались жалобные нотки. Она всё отлично понимала, потому что с этим багажом родилась, но все равно как-то жалко. Надежда, чертовски плохая штука, особенно в таких ситуациях. Слишком высоко падать.
— Может оно и так, конечно, но шансы даём лишь мы, а не врачи. Как я уже говорил, ваш супруг абсолютно бесполезный элемент. Он неисправим, и это приговор. Он не военный, учёный, и даже не рабочий. Он никто. Его личность вычеркнута и отправлена в архив.
Каждое новое слово Брэдли Вайса вонзалось острыми гвоздями в мозг Саманты, входя всё глубже и глубже, причиняя мучительную боль. Ощущалась тоска, какая-то потерянность.
— Я уже распорядился по поводу эвтаназии. Она будет проведена в течение часа.
Саманта вздохнула, медленно кивнув.
— К вам же никаких претензий не имеется. Вы вовремя подавали информацию о вашем супруге, а также о его близком окружении. Это долг каждого гражданина нашей страны. Теперь же, после официального развода, вы будете определены на психокоррекцию, а после создадите новую семью. Кандидата вам уже подобрали. С ним вы сможете ознакомиться, войдя в ваш личный кабинет.
Он холодно улыбнулся.
— Можете не благодарить. Это наш долг.
Брэдли Вайс развернулся, после чего стал удаляться, оставив у себя за спиной Саманту, одинокую, потерянную. Но это ненадолго. После психокоррекции всё поменяется решительным образом в лучшую сторону. Так было, и так будет. КПР всегда на страже своих граждан.
«Может так даже оно и лучше, — подумала Саманта с нарастающей надеждой. — Любовь любовью, но гражданский долг превыше всего. В конце концов, эта самая любовь может прийти и во второй раз».
Она почувствовала облегчение, а на щеках появился даже лёгкий румянец. Женщина слабо улыбнулась, мельком взглянув в собственное отражение. После психокоррекции ей нужно будет зайти в салон красоты, привести себя в порядок. Как-никак, знакомство с мужем, довольно важное событие в её жизни…