Только бы не коза
Старший читатель, вероятно, помнит, как в фильме-сказке шестидесятых годов прошлого века «Волшебная лампа Аладдина» джин отправил злого магрибского волшебника «на все четыре стороны».
И тогда, в зале кинотеатра, конечно, вы смеялись, когда злой колдун Джафар действительно отбыл по сторонам горизонта, разделившись на четверых людей.
А вот, когда четверо его двойников-клонов слились в своем прототипе, вы только улыбнулись, вспомнив козу Аладдина, которая дала волшебнику под зад.
Этот «привет» козы был не по нраву тому злому колдуну.
Как же-с!
Момент слияния-трансформации его клонов, с его фразой «Только бы не коза!» пришлось вспомнить Андрею еще не раз.
Как ему показалось, что он умело ушел, спрятался-слинял от своих предполагаемых обидчиков.
Ага. Ничуть!
Тогда он, материализовавшись около восемнадцати часов на Гоголевском бульваре, попал во временнУю петлю.
На собственном примере он убедился в ошибочности гипотезы ученых о неминуемом распаде материальных объектов, попади они в одну и ту же точку пространства при перемещении во времени.
Его прежние «Я» уже который раз у пункта проката сливались в одном теле.
В его теле.
И ничего страшного не произошло.
Причем, каждый из клонов, до этого уже получив не «по заслугам», имел нужный опыт.
Опыт борьбы с межгалактическим обманом.
Первому «Я» Андрея удалось достичь угла дома №9, где в «Собачьем сердце» М. А. Булгакова профессор Преображенский угостил Шарика краковской колбасой.
Памятная доска об этом заставила Андрея улыбнуться: «Эх, не хватало нам сейчас Шарика с забинтованной головой!»
Лучше бы он этого не думал!
Из-под невесть откуда взявшейся подворотни протиснулось тело худющей дворняги в бинтах.
Она, заискивающе виляя полуоблезлым хвостом, встала перед Андреем на задние лапы и звонко залаяла.
«О! Да ты Шарик!» – широко улыбнулся Титан.
«Шарик! Шарик! Кому еще здесь быть-то?» – услышал Андрей.
Он обернулся на звук голоса и увидел стоящего в двух шагах от него здоровенного детину.
Мордоворот был по - странному, не по сезону одет в какое-то подобие тужурки-безрукавки из плохо выделанного меха не то козы, не то оленя.
В правой руке у него была здоровенная дубина.
«И не жарко вам в ваших мехах? Лапти не жмут? – пытался пошутить Андрей. – Вы что, на съемках фильма, на пробах?»
«Ага-сь! На них, на них!» – прорычал детина и со всего размаху шандарахнул дубиной Андрея по голове.
Андрей даже не успел до конца подумать: «Ничего себе! Сходил за хлебушком!», провалился в глухую темноту.
Мгновение, и он обрел сознание, вновь стоящим у выхода в метро.
Андрей, встрепенувшись, словно битый вороной воробей, достал из кармана телефон.
«Надо же! Ну и гад же ты. Ведь цел, голубчик. Хотя, тебе ведь не втащило бИтой в башню. Ну, что, засветился улыбкой, дорогой?» – подумал он, нажав на кнопку включения смартфона.
Андрей вспомнил все: и шаг вперед и два назад, и лимузин у метро, и Шарика, и страшного детину с первобытной булавой.
«Так, семнадцать двадцать пять. За пол часа успею даже заглянуть к А. С. Пушкину», – весело хмыкнул он, вспомнив о Государственном музее великого поэта на своем пути.
На этот раз Андрей решил себя не телепортировать, а лишь слегка пролевитировать в пространстве.
Достав из барсетки баллончик с аэрозолем «Стелс», он несколько раз прыснул его содержимым на себя.
Поднялся над землей не очень высоко, метров на десять-пятнадцать.
Не оценив до конца опасности игры с инопланетным коварством, решил далеко не «лететь», а приземлиться вблизи памятника Фридриху Энгельсу.
Шестиметровый бронзовый истукан памятника-монумента, как подумал Андрей, сложив перед собой руки, взглянул на него недобрым взглядом.
«Ну, что нахмурил брови, сподвижник Маркса? Скучно тебе стоять здесь в гордом одиночестве?» – шутливо обратился к нему Андрей, легонько похлопывая правой ладонью по красному граниту постамента.
«А ты составь мне компанию!» – наклонился над ним бронзовый голиаф.
Андрей от изумления даже не успел ничего предпринять.
Нет, впрочем, он намеревался телепортировать себя прямо к ресторану «Холодок», от греха подальше.
Но не успел.
Грубо схватив шутника в охапку, бронзовый гигант, утративший черты Ф. Энгельса, швырнул его на плиты.
Но Андрей не почувствовал удара.
Плиты площадки разошлись, но он не провалился сквозь землю.
Он упал на пол настоящих грановитых палат, оставшихся невредимыми в подвалах ранее существовавшего там особняка.
И лишь тело Андрея коснулось холодных плит, он, потеряв сознание, опять ощутил себя у выхода метро.
Примечание: Продолжение следует