— Вы там — со всей ответственностью подойдите! Они к самому! — дежурный упер палец в потолок, — эти “терпилы” к Ельцину в кабинет ходят! Миллиардеры! Долларовые!
— Дверь с пинка открывают! — передразнил Ваня дежурного и толкнул ногой бронированную райотделовскую дверь. Тяжелая дверь лениво отворилась и участковый с опером вышли в летнюю ночь, “разруливать “хулиганку”.
Два часа ночи, город спит — на улице никого. До ресторана “Москва” всего десять минут ходьбы, ленивым, развалистым шагом. Огромный Ваня, в милицейской форме и с резиновой палкой в руке, и невысокий худой Вадим, в джинсах, вытертой рубахе с короткими рукавами, пистолетом на ремне и желанием увидеть всероссийских знаменитостей.
— Наша главная задача— молотьба и хлебосдача! — непонятно к чему сказал Лужецких.
Пятницкий промолчал. В отличие от Лужи он был трезв — Ваню звонок дежурного выдернул из-за стола — барин потчивали-с. Вадим подбивал оперативно-поисковые дела сразу за весь отдел розыска — должна нагрянуть проверка из ГУВД.
Вызвал дежурный, сказал — летите, мол, голуби, в ресторане “Москва” олигархи в биллиардной подрались, разберитесь там. Машины я вам не дам, пешком дойдете — рядышком.
— Они там! — Лужа ткнул пальцем в небо. — А мы — здесь! — упер большой палец в землю.
— …и между нами нет ничего общего — поддержал старшего товарища Вадим.
— А почему тогда мы должны разбираться? — они аллигаторы, пусть сами и разбираются! У них служба безопасности есть! — негодовал Ваня, — мы — милиция, мы должны граждан защищать, а не алли…аллигаторов!
— Олигархов, — поправил Ваню Пятницкий.
— Аааа, один хрен! — Ваня рубанул резиновой палкой воздух с оттягом, словно красный командир белую сволочь, — я бы лучше поспал, чем по гостиницам ночью шляться. Подрались они там, видите ли, аллигаторы эти. Хвостами зацепились, мля…
А вот и гостиница. Ваня толкнул стеклянную дверь-карусель, едва не зашибив зазевавшуюся “жрицу любви”.
— Чо пасть разинула, раззява! — рявкнул на нее Ваня, — домой иди, шлёндра!
Девка, скорчив обиженную рожицу растворилась в воздухе, не найдя, что возразить злому околоточному.
Милиционеры вошли в холл гостиницы и двинули в ресторан. Там, в кабацком подвале, находилась бильярдная комната. в которой одна из надежд российской экономики разбила табло другой.
****
Дорого - богато, лепнина - позолота. Испанский шик, яр и медведи. Цыганщина жуткая. Из каждого угла разило безвкусицей — казалось, будто ресторан, словно кооператор из конца 80-х, “вспомнил” дворянские корни, купил в переходе метро родословную от Рюрика и нацепил на себя сюртук прямо поверх джинс и спортивной кофты.
Ах, эти прекрасные люстры с деревянными лопастями. Неужели они вертятся? А зачем? Отгоняют от посетителей мух?
Официанты убирали со столов грязную посуду и мыли заблеваные полы.
“На потолке мухи не трахаются и рыбными котлетами не пахнет — уже хорошо. Даже занавески постираны, — думал Вадим. — Значит, заведение достойно олигархов.
К милиционерам подбежал халдей — молодой человек в сюртуке, белой рубахе и с бабочкой
— Заказывать будете? — на автомате поинтересовался официант и осекся — ресторан был уже полчаса, как закрыт.
— Где эти… Как их? — аллигаторы! — спросил у него Ваня.
— Гости? — переспросил официант, — из Москвы?
— Ну да… милицию вызывали?
— Вызывали! Олигархи в цоколе, пойдемте, я вас провожу! — сделал широкий жест приказчик.
Цоколь — было громко сказано, на самом деле подвал-подсобка с маленькими окошками, переделанная в комнаты отдыха.
Бильярдная комната выгодно отличалась от ресторана — скромненько, но со вкусом — небольшое помещение с баром, диванами, столами для игры, мощными лампами над ними.
Вход в бильярдную комнату преграждали бодигарды — пара огромных лысых упырей в дорогих костюмах и с проводками в ушах, одинаковые и безликие.
Зря милиционеров ППС зовут “роботами” — отметил про себя Пятницкий, — в лицах патрульных есть хоть что-то человеческое. У телохранителей нет — бычьи, тупые рожи”.
Ваня не обратил на телохранителей никакого внимания — самогонный перегар, помноженный на запах чеснока отпугивает любого оборотня, даже в виде двух огромных кабанов.
Телохранители почтительно расступились перед человеком в форме. Вадим рванул следом.
За бильярдным столом в центре комнаты стояли "надежда" и "опора" новой рыночной экономики. "Надежда" был плюгавеньким, мелким, чуть выше стола. Маленький, пузатый, толстенький, этакая котлета на ножках с крысиную мордочой, которую украшала редкая бородка-эспаньолка и бегающие маленькие глазки. На огромной залысине наливалась кровью свежая шишка.
"Опора" был высок, худощав, с модной короткой стрижкой и бородавками на испорченном интеллектом лице.
“Чем-то похож на тоскливого моржа”, — отметил про себя Вадим
И надежда, и опора были ровесниками — старше сорока лет, одинаково одеты — в темные пиджаки поверх белых шелковых рубах. Опер не разбирался в брендах — ни к чему — аллигатором ему не стать, блатные шмотки не носить — зачем забивать память ненужной информацией?
На бильярдном столе, среди белых шаров лежало орудие преступления — надломленный кий.
Пиетет перед миллиардерами из головы Вадима испарился — перед ним стояли обычные подвыпившие мужики, что-то не поделившие по пьяни. Ну и что, что они к Ельцину вхожи? — мало ли кто куда вхож. Сегодня вхож — а завтра выхож, пинком под жопу. В курсантские годы Вадиму пришлось повидать Президента новой, демократической России — тот был в нетрезвом, как пишут в протоколах, виде, оскорбляющим человеческое достоинство. Прямо на официальном мероприятии.
Сейчас Борис Николаевич вообще перестал стесняться и “работал с документами” не просыхая. Вот эти ухари — надежда и опора, пользуются расположением, подписывая нужные себе бумаги у пьяницы.
Завидев человека в милицейской форме, оба олигарха, собравшись с силами собрались, подтянулись и даже немного протрезвели.
— Ресин, промышленник, — протянул руку “крыса” участковому, — металлопрокат, трубы, чугун.
— Морданин, предприниматель, — следом протянул руку “морж”, — нефть и газ.
— Спекулянт? Лужецких, — Ваня небрежно пожал лапы аллигаторов и съязвил, — участковый — тюрьма, хлеб и вода.
Пятницкому показалось, что оба олигарха погрустнели и поежились. "Странные фамилии, - подумал опер, - всю жизнь вокруг меня Ивановы, Петровы и Сидоровы. Ну, сосед был - прапорщик Рабинович, какой-то сверхсекретный спецназовец и анекдот, опять же. Откуда эти редкие фамилии повылазили?".
“Морж дал крысе по хлебалу, — составил для себя картину происшествия Вадим, сопоставив шишку на лбу у надежды и сломанный кий на столе. — Только при чем тут менты?”.
— Что произошло? — Ваня посмотрел на олигархов, словно строгий учитель на нашкодивших школьников.
— Он меня — вот — Ресин продемонстрировал шишку на лбу, — кием, вот!
— А чего он! — возмутился Морданин, — он меня…
— Ша! — рявкнул Лужа, и обратился к Ресину — вы заявление писать будете?
— А что писать?
— Ну, мол, играли в биллиард, находясь в нетрезвом виде, из хулиганских побуждений мне нанесли удар… ху… то есть кием по лбу. Прошу привлечь, посадить и все такое.
— Ну… я не знаю — замялся “крыса”, — мои адвокаты…
Вадим молча наблюдал за происходящим, стараясь не вмешиваться. Ваня отлично справлялся с ролью сурового шерифа — влазить, только портить ситуацию.
— Но я же, он сам начал… — начал оправдываться “морж”.
Ваня поднял с биллиардного стола сломанный кий, доломал его, разделив на две половинки.
— На, — протянул Ваня протянул полину кия “крысе”, и указал на “моржа” — Ебни его по лбу — и разбежались!
Ресин отпрыгнул от кия, как черт от ладана.
— Так, ты ровно стой! — приказал Ваня Морданину.
Тот спокойно стоял, глядя на участкового осоловелыми глазами.
— На, ебни! — настаивал Лужа и совал в руки Ресину кий.
— Не буду… — мялся Ресин, глядя себе под ноги.
— Да будь ты мужиком, ебни ему по лбу! Ты ответить на удар не можешь, а страной править метишь.
Морданин стоял, скрестив руки на груди и глупо улыбался. Казалось, он готов получить кием по голове, лишь бы этот цирк закончился.
— Не буду, — тихо повторил Ресин.
— А зачем милицию вызывали? — негодовал Ваня, — нам что, делать больше нечего, чем из-за шишки на лбу ночами по ресторанам шастать?
— Хотели, чтобы по закону… — тихо заметил Морданин.
— По закону? — взвился Ваня, — вот по закону пусть он тебе по лысине врежет, и все довольны. И бумагу изводить не нужно на всякое говно — вы квиты!
— Но мне же вот, травму нанесли! Сильно! — Ресин погладил покрасневшую залысину.
— Сдуру можно и кий сломать. Еще раз милицию по ерунде вызовите, — Ваня показал олигархам свой пудовый кулачище, — я вам обоим травмы нанесу. Сам!
Аллигаторы молчали. Вадим молчал тоже, восхищенный актерской игрой старого шерифа. Пятницкий бы так не смог. Эти люди решают судьбы самой большой страны мира, а оказались беспомощны перед простым участковым. Вадим на месте Вани отобрал заявление и объяснения, написал бы осмотр сломанного кия, направил бы олигарха в судмедэкспертизу на освидетельствование — все по закону. Непростые люди же. Чем парализовал работу отдела милиции — с начальника, Хохла, спрашивали бы не за нераскрытые убийства, а за “крысину” шишку. Потому что эта шишка кого надо шишка.
Но Ваня смог убедить аллигаторов, что они обычные пьяные мужики и предотвратил скандал на всю страну. Браво, околоточный!
— Пошли, Вадим! — Лужа дернул Пятницкого за рукав. — Вижу, мужики нормальные, сами друг с другом разберутся!
Опер и участковый вышли на улицу, встали у входа и закурили.
— Здорово ты их, Иван Иванович! — заметил Пятницкий. Они давно перешли на ты, но Пятницкий автоматически добавлял отчество при обращении к старшему товарищу — из уважения.
— Сегодня они олигархи, властители мира и хозяева страны, а завтра власть поменяется, — Ваня сплюнул на асфальт, — …и они — пыль лагерная, вша рейтузная. Чего перед ними гнуться?
Вадим кивнул в знак согласия.
— А мы как были так и будем с тобой работать. Потому что государство — это мы с тобой, а не они!
Из двери-карусели выскочил бодигард, одной рукой придерживая в ухе проводок, а другой держа небольшой белый пакет.
— Это вам, — протянул он пакет участковому и добавил. — За беспокойство, просили передать.
— Что здесь? — удивился Ваня, взвешивая пакет в руке.
— Просили передать. — повторил бодигард и исчез в “карусели”.
Ваня открыл пакет, пошарил в нем рукой.
— Вискарь, пара банок икры и кола. — улыбнулся Лужа. — Пошли, Вадим, ужинать. Или завтракать — уже светает! Ты виски пил?
— Нет. — удивился Пятницкий.
— Тогда пойдем пробовать, — довольный Лужа обнял Пятницкого за плечи, — объедки с барского стола.
#котПятницкого
https://t.me/cat_pyatnitsky
Report content on thi