Утром в институтском коридоре ждёт тёзка.
– Пропустим вечером? – Гляну – скажу, но, пожалуй, можно. – Вдвоём. – Что случилось? – Разговор приватный.
Вечер, договорились выпить, а его нет. Иду ругаться. Он, расстроенный, за своим столом, напротив, похоже, что давно, сидит девица с плоской фигурой и перекладывает бумаги.
– Я написала, как ты сказал.
– Не так, а по-своему.
– Думала, что лучше будет.
– Сколько можно говорить «делай как сказано», а ты опять за своё.
По дороге в рюмочную спрашиваю.
– Что ты с ней возишься? – Выгнать, что ли? – Сама не думает уйти? – Предлагал, не хочет. – Не так предлагал.
У Сергея, моего друга, работала такая, то строила ему глазки, то программу делала по-своему, и выходило не то, что требовали. Задницы у неё тоже не было, в джинсах пришила сзади дополнительные карманы, и засовывала в них по паре платков. Изъяснялась, при этом, на пределе цензурной лексики. Ему осточертело, и после очередного ляпа вызвал в кабинет: «Ты норовишь всё сделать через жопу, а у тебя её нет. Поэтому делай, как сказано».
В рюмочной успокаивающий гомон, на соседей внимание не обращают, если они не бузят. Мы устроились в углу, для начала разговора выпили.
– У меня двое школьников, и появилась девушка, ты должен бы знать.
– Знаю, и не только я.
– Жена устроила скандал, намерена разводиться. Что делать?
– А что может посоветовать один обормот другому – не быть обормотом? Хотя, ещё неизвестно какому человеку лучше. Совет из моего опыта – никого не слушай.
Беру рюмку: «Хороший тост». Выпили, но чокаться он не стал.
– Поделись своим богатым опытом.
– Тебе не подойдёт.
– На меня бабы меньше внимания обращают?
– Где ты нашёл у нас баб? Но дело в другом.
– Было что-то особенное?
– Откуда я знаю, что именно особенное? Четвёртый курс института, поздняя влюблённость, она же первая. Подруга ходила целый год в кино с парнем из нашей группы, и он решил жениться, на другой. А мне всё недосуг.
– Что мешало?
– Одно лето выручали друга, он без денег, иногородний, общага. Ездили на Северный Урал шурфы рыть.
– Гимнастика для тела и польза для кошелька – удовольствие.
– Удовольствие было в Чупе: нагружали бетоном полную тачку и бегали, раздетыми до пояса, вечером – озеро. На Урале лопаты разложены веером на костре, в грунт воткнёшь только раскалённую. Но сложность в другом – туалет.
– Ремарк писал, что на фронте они домик мастерили.
– В тылу, эстет, тайга, и вопрос в гнусе, его – туча.
– Накомарник. Сам я, вообще-то, не пробовал.
– А ты попробуй: снять штаны и надеть накомарник.
– И как?
– За этот процесс пить не будем. Личный домик – плащ с капюшоном до земли, ведро без дна и две дощечки, лучше выструганные, занозы негде вытаскивать.
Другое лето потратил на Эльбрус. А вот на следующее, подруга была в кино и в театре уже со мной. Идём мы, гордые, с дачи её родителей, у обоих первая близость, она останавливается:
– Ты на крыльях, земли не касаешься.
– Я её не чувствую.
– Да, – завидует тёзка – не слышал такого.
– Это было единственный раз, не переживай.
Через какое-то время её мама спрашивает: «Знаешь, что у вас будет ребёнок?» Меня словно ошпарили: «Нет».
Тёзка поднимает рюмку. Я останавливаю. Мама заявляет: «Чтобы сделать аборт, нужно быть замужем». Она начальник отдела технического контроля на заводе, что такое «возражение», не знает. С кем посоветоваться не представляю. Да она советом и не интересуются. Мои родители допытывались: «В чём причина спешки?» – не сказал, стыдно.
– Правильно, – соглашается тёзка.
– Вынужденное решение – не значит правильное.
– А потом что?
– Жена хотела бросить институт.
– Из-за этого?
– Учёба давалась трудно. Преддипломная практика была на заводе, в Ижевске, куда распределили практически всех по нашей специальности, мы работали техниками в КБ. Наш с ней диплом оценили, как рационализаторское предложение, и мне выдали премию.
– Деньги за диплом?
– Только мне, единственному из группы.
– А жене?
– Нет. Работа – пятёрка с плюсом. Мне её и ставили, а жене – двойку, не могла ответить на вопросы, хотя я её не один раз объяснял, тема хитрая, не зря же заплатили.
– Ей диплом не дали?
– Председатель комиссии, чуткий мужик, поставил нам по четвёрке.
– Хорошо.
– Отлично, с точки зрения диплома, с точки зрения психики – неуд. Она привыкла, что кто-нибудь за неё всё сделает. Один я, вообще-то, мог распределиться и не сюда, а поинтереснее, но тут женатым обещали жильё. Мы сняли комнатку в частном доме, в соседней – ещё одна пара, в прихожей живёт родственница хозяйки, ночует на русской печи. Прокантовались с год. Забеременела, жильё не дают, рожать отвёз к родителям. Договорился там в НИИ, что примут на работу. А с завода не увольняют – по закону должны отработать три года. Иду в отдел кадров. «Дайте справку, что жильё не предоставили». – «Зачем вам?» – «Буду жаловаться». – «Да хоть в Москву». – «Туда и поеду».
В министерстве направили в нужный кабинет: «Вопросов нет. Уволим».
– У меня вопрос – я один такой?
– Если бы знали и не боялись, очередь бы стояла на улице.
Сообщил моим родителям в Ленинград. На следующий день приехала мама.
– Зачем? – не понимает тёзка.
Это я у неё и спросил. Повела меня в солидное здание: «Помнишь дядю Лёшу, он в Минсудпроме большой начальник». По широким коридорам в отглаженных костюмах быстро ходят важные люди. В нашей приёмной сидит несколько человек. Секретарь говорит нам: «Сейчас доложу». Почти сразу открывает дверь: «Вас ждут». Важные люди переглянулись.
Из-за огромного стола поднимается дядя Леша и раскрывает объятия, сначала для мамы, потом для меня:
– Дуся, я у тебя всегда в подчинённых работал. Если бы Сашу, это мой отец, не перевели, была бы и тут моим начальником.
– Не в этом счастье, Леш.
Он разглядывает меня: «Ещё недавно под стол бегал и, надо же, – мужчина. По твоему профилю есть заводы, – перечисляет города и делает паузу, – кстати, директор Симферопольского у меня в приёмной».
Вызывает, представляет меня: «Перспективный молодой специалист». Задаёт директору единственный вопрос: «Как у тебя с жильём?» – «Есть резерв, дадим сразу». Мне непривычно такое подобострастие, а мама довольна.
– Я, вообще-то, планировал в НИИ.
– Молодому специалисту лучше пройти лестницу должностей на производстве, начиная с цеха, – советует директор.
– Половину я прошёл, на первом курсе мы учились и работали, у меня разряды токаря и фрезеровщика.
Дядя Лёша с ним соглашается: «Тем проще, пробежишь быстрее, а потом решишь – куда».
Тёзка в недоумении:
– Неужели не поехал? Я бы – без разговоров.
– Диплом оценили, как изобретение, а я, «перспективный», пойду в цех, мастером.
Выпили, каждый за своё.
– Меня ещё в институте профессор заставлял писать статью.
– При чём здесь статья? – ругается тёзка.
– Без разговоров берут в НИИ. А влюблённость – не любовь. Долго не держится. Жену друг увидел с кем-то в кафе, правда, в обед. У меня, на работе, с девушкой дошло до близости. Застукали. Уехал в Академгородок, тогда он гремел. Через год получил квартиру.
– С девушками что?
– Дались тебе девушки. Были, но я им объяснял перспективу: жена и сын, извините. И опять моё вынужденное решение – переехали они ко мне. Устроилась в КБ, на завод, от дома недалеко, там же работает жена приятеля. «Как работа?» – «Работа, как работа, что от неё ждать?». А что между нами – долг. Тянули года два взаимные обиды. Просит меня: «Положи на антресоли» – суёт шмотки. Убираю. «Не туда». – «Какая разница?» В ответ – пощёчина.
– А ты?
– Опешил и замолчал. Единственный раз, когда меня ударили по щеке. По морде пару раз получал, в школьной драке не увернулся, но, чтобы так. Быстро поменяли эту квартиру на Пермь, и они уехали.
– А сам как?
– Что как? Остался на улице. В институте моей новой просьбой возмутились: «Вам только что давали!»
Тёзка продолжает издеваться: «А как же с твоим долгом?»
– На долге долго не усидишь, свалишься, короче – свалишь.
Жена быстро вышла замуж, переехала во Владивосток, где у него работа. Я туда летал.
– Зачем? – Не к ней же, посмотреть, что с сыном. Вроде нормально. Через несколько лет развелась, и они вернулась на родину.
Из повести "Признание в любви"