Глава четвёртая
«Мучительное одиночество. Я тень, я призрак, в гражданском смысле я мёртв». Сложные дороги эмиграции
И.К. – Эмиграция... Самое беспристрастное определение этому понятию дают словари. Например, в словаре Даля (19-ый век) «эмиграция – выселение, высел, переселение, выход на чужбину, в новое отечество». У Ожегова (20-ый век) эмиграция – это «вынужденное или добровольное переселение из своего отечества в другую страну по политическим, экономическим или иным причинам». В современном словаре Ефремовой отразились все тенденции лаконичности 21-го века: «1. Переселение – вынужденное или добровольное – из своего отечества в другую страну. 2. Пребывание за пределами своего отечества вследствие такого переселения. 3. Место такого пребывания. 4. Временной период такого пребывания».
Действительно, для нас, жителей 21-го века, смысл понятия «эмиграция» стал более расплывчатым. Теперь, для одних «эмигрант» – это человек Мира, для которого место жительства – «планета Земля». Для других – это неудачник, спасающийся бегством от своей же собственной жизни. К сожалению, некоторые из наших соотечественников считают эмигрантов просто «предателями» Родины.
И. В. – В том-то и дело, что только словари могут беспристрастно что-то определить. А на самом деле, именно это понятие вмещает в себя целую судьбу, как одного человека, так и поколения. Вместе с болью, горечью, разочарованиями и надеждами... Эмиграция... Для меня это – как кричащие стенды чёрно-белых фотографий, пожелтевших от времени, того далёкого времени, когда миллионы Дино из Италии и Генрихов из Германии и другие народы из других стран, со своими семьями – родителями и детьми – оставляли родные берега. Они на пароходах Надежды, через океан Сомнений, Лишений и Бедствий, устремлялись к чужим берегам, чтобы найти лучшую жизнь, пусть уже не для себя, но для детей и внуков. И где чужая страна не принимает тебя родной матерью, заботливой и сострадательной, а непременно злой мачехой, и несильно она тебя балует и любезничает, а строго спрашивает с тебя, и ты своей работой доказываешь, что ты чего-то стоишь в этой жизни. А ещё ты, уезжая из своей страны, оставляешь ей частичку своей души и берёшь взамен частичку своей страны, но частичке этой тесно и душно в другом климате, где говорят на чужом языке. И это свойственно всем волнам эмиграции всех времён.
Но по-настоящему глубину этого понятия я поняла благодаря Ремарку. Ирене, а какие у Bac возникают ассоциации, когда Вы слышите это непростое слово «эмиграция»?
И.К. – С этим понятием мне пришлось столкнуться тридцать лет назад, когда моя семья покинула место рождения и переехала в страну предков по национальному признаку. Переезд в другую страну для меня стал потерей того островка земли, где прошёл процесс становления моего характера. Я впитала в себя традиции, ритуалы страны детства и юности, там получила образование, профессию. А потом, по воле обстоятельств, оказалась в чужом мире равнодушных людей, для которых я никто, и звать меня не тем именем, каким звали раньше. Но ещё хуже, когда ты становишься чужим среди своих. Ты уже и так потерял всё, созданное раньше: специальность, положение в обществе, друзей, – а теперь, создавая материальную базу для детей, теряешь и себя, приспосабливаясь к условиям жизни в другой стране. И это называется процессом интеграции в новое общество. Плохое знание языка делает тебя неуверенным в общении с людьми, ты должен с нуля начинать профессиональную деятельность, круг друзей уменьшается. В такой момент есть опасность впасть в депрессию, пристраститься к алкоголю, потерять себя, свою идентичность. С этой проблемой столкнулся в своё время и Ремарк.
И.В. – Да, Ремарк мучительно боролся с накатывающей тоской и тонкой, ноющей, как больной зуб, ностальгией. Кстати, понятие «ностальгия» было введено в оборот швейцарскими врачами в 17-ом веке. Этим словом называли болезнь, поражавшую наёмных швейцарских солдат, воевавших вдали от родины. Ностальгия рассматривалась сначала не как состояние души, а как легко излечимый физический недуг. По мнению учёных и докторов 17-го века, опиум, пиявки и поездка в Альпы способны были излечить заболевание в короткий срок. Но позже выяснилось, что возврат на родину не всегда излечивает, а часто даже ухудшает состояние пациента.
И.К. – Это подтверждает и случай с близким мне человеком, который, имея способность к точным наукам, став учителем, оказался в другой стране, пополнив армию эмигрантов, хотя был возвращенцем на родину предков. Он прожил в Германии первый год безработным. Пытаясь найти вид деятельности по душе в соответствии со специальностью, приобретённой на малой родине, смог устроиться слесарем в небольшую фирму. Работал в две смены, нашёл женщину, которая скрашивала его одиночество, но душа не смогла довольствоваться этим. Вернулся в страну рождения. Прошёл по местам, где когда-то был счастлив. Встретился с близкими людьми, бывшей женой, детьми. И вновь уехал от них: сначала на юг, потом на север России с женщиной, которую теперь нашёл себе по душе на одном из черноморских курортов. В один из прекрасных солнечных дней его бездыханное тело обнаружили с петлёй на шее в комнате этой женщины. Полиция не нашла причин насильственной смерти. Вскоре после этого было получено письмо на его имя с сообщением о назначении его на должность преподавателя высшего учебного заведения.
И.В. –Таких примеров можно привести множество. Психика человека до сих пор остаётся тайной за семью печатями. Почему такое могло произойти именно с этим человеком? Что стало толчком к тому, что начались в нём игры разума? Был ли у него выход из создавшегося положения? – эти вопросы решали известные психологи всех времён, в частности, Зигмунд Фрейд, Карл Густав Юнг и другие.
Ирене, знаю, что Вы много лет проработали в психиатрии. Как Вы думаете, что может стать спасением для людей, оказавшихся в сложных условиях эмиграции и познавших другое горькое слово, родственное эмиграции, – одиночество?
И.К. – Эмиграция – дело одинокое. И всё-таки, спасением в таком случае являются окружающие люди и увлечения, в которые можно уйти с головой, отстранившись от чуждого мира, навевающего ощущение пустоты и бесцельности существования. Давно и не мной замечено, что спиртное лишь загоняет депрессию в потаённые уголки организма. Ремарк понимал это. Отчаянно и с переменным успехом сопротивлялся. Часто ему помогало его врождённое чувство иронии.
И.В. – В эмиграции приходится преодолевать и дефицит общения. Хотя, с одной стороны, дефицита общения у Ремарка не было – он постоянно общался с самыми разными людьми, заводил новые знакомства, находил новых женщин, но, несмотря на это, он всё время чувствовал себя одиноким. Одна из многих эмигрантских записей в Дневнике:
09.07.38 Париж
«Нельзя себе позволять часто быть одному. Это сразу воспринимается как афронт, как отчуждение».
Думаю, именно писательство дало Ремарку опору в трудные послевоенные годы и в период эмиграции. Герой его романа «На Западном фронте без перемен» говорит: «Война сделала нас никчемными людьми. Мы больше не молодёжь. Мы уже не собираемся брать жизнь с бою. Мы – беглецы. Мы бежим от самих себя. От своей жизни». Этот роман Ремарк пишет в 1928-ом году, в то время, когда он ещё не был лишён гражданства на родине. Этот факт заставил меня задуматься над вопросом: одиночество – это чувство, данное Ремарку от рождения, унаследованное, или приобретённое в процессе жизни?
А что Вы думаете об этом, Ирене?
И.К. – В произведениях Ремарка главный герой, прообразом которого является сам автор, часто страдает от одиночества. Оно настигает его в любое время дня, но особенно ближе к вечеру и ночью. Тогда он уходит из своего жилья – чаще всего это гостиничные номера – на ночные улицы. Там пытается найти успокоение сердцу. У каждого человека своё ощущение чувства одиночества. Ремарка и его героев оно пронзает насквозь, как неизлечимая болезнь. В глубине души они уповают на Бога и ищут встреч с людьми, которые могут снять душевное напряжение, отвести удар, помочь избежать очередного приступа.
Лет десять назад я написала миниатюру под названием «Одиночество в пространстве мысли». Героиня-незнакомка стояла у окна и искала ответы на свои бесконечные вопросы, отправляемые во Вселенную. У меня было такое же состояние души, как и у моей героини. Она была проникнута тоской по внутреннему равновесию и внутренней гармонии. Одиночество затягивало мою героиню в омут мысли, и ей казалось, что нет выхода из состояния безнадёжности, разочарования и безверия в себя, в своё будущее.
Сегодня многие из этих вопросов мне кажутся не столь сложными. Оглядываясь назад, понимаю, что нельзя поддаваться сиюминутному восприятию действительности, нужно научиться отстраняться от проблем и действовать согласно обстоятельствам. Как раз этому непроизвольно учит нас Ремарк, вкладывая в уста своих героев ответы на многие жизненные вопросы.
И.В. – Герои его книг выражают мысли словами, которые сейчас для нас, действительно, афоризмы. Многие могут вспомнить такие слова и о жизни, и о любви, и о дружбе. По правде говоря, читаю Ремарка с блокнотом и ручкой, и получается, что выписываю из его книг чуть ли не всё прочитанное. Буквально у каждого слова свой особенный аромат и вкус.
И.К. – Это не просто цитаты. Это важные мысли, которые красной нитью проходят через романы Ремарка, в частности, об эмиграции: «Возлюби ближнего своего», «Триумфальная арка», «Чёрный обелиск», «Искра жизни», «Ночь в Лиссабоне», «Земля обетованная». В произведениях отражена драматическая судьба писателя-эмигранта.
С 1931 года Ремарк проживает за пределами отечества, купив дом в Швейцарии. С 1933 года вынужден спасаться от нацистов, перебираясь из страны в страну за пределами отечества. Приход Гитлера к власти застал Ремарка в эмиграции. В городах Германии запылали костры, и в их пламени уничтожались книги Ремарка «На Западном фронте без перемен» и «Возвращение», но не его мысли. К тому времени он научился владеть собой, и эти действия немецких властей вызывали в нём сардоническую усмешку. Страшнее было известие, полученное в Асконе в Швейцарии о том, что он лишён подданства Германии и у него аннулирован паспорт.
И.В. – Оказаться без паспорта и лишиться гражданства – это особое испытание. Ремарк до конца жизни считал себя эмигрантом. В 1947 году он становится гражданином Соединённых Штатов Америки, куда эмигрировал в 1939 году. Хотя он впоследствии и возвращается в Европу, на своё швейцарское место жительства, но, если не принимать во внимание краткие визиты, не переезжает в Германию. Вывод о невозможности возвращения из эмиграции, к которому Ремарк подводит одного из героев своего последнего романа «Тени в раю», соответствует его собственному убеждению. Он тоже до конца своей жизни остаётся эмигрантом, считает себя таким же эмигрантом, как и другие, пишет об эмигрантах, в частности, о себе, и его строки наполнены до краёв правдой жизни. Они лишены назидательности, обогащают нравственный опыт читателя, позволяют чётко разграничивать добро и зло.
И.К. – Наталья Р., участница нашего проекта из Беларуси, написала мне: «Думаю о Ремарке. Сегодня, когда шла на работу, пыталась понять, а как же себя ощущал Ремарк, когда узнал о том, что его лишили гражданства на родине? Мне кажется, что это очень больно, когда тебя выбрасывают, вычёркивают насильно из твоей страны. Хотелось бы узнать о его ощущениях, что он думал по этому поводу? Этот момент меня как-то зацепил».
Этот вопрос Натальи Р. стал отправной точкой моего изучения дальнейшей судьбы Ремарка, вернувшегося с войны, оставившего на фронтовой полосе не только друзей, но и частицу своего сердца, а затем оказавшегося в эмиграции, где была навсегда оставлена другая часть его души и сердца.
И.В. – Пожалуй, здесь неуместны будут долгие размышления. Это – лаконично. Разъедающая тоска. Пронзительная ностальгия. Щемящее одиночество. Так же, как и записи в Дневнике:
21.06.1938. Порто-Ронко
Лифта не было. Странное настроение: чужой в чужом отеле. Домой. Беззвучная ночь. Огромный полумесяц над горами. Аромат жимолости. Чужбина, снова эта чужбина дома.
И.K. – Пронзительное одиночество сопровождает Ремарка и его героев везде, где бы они ни находились: в Берлине, в Париже, в Нью-Йорке, в Риме, в Оснабрюке… Герои его книг повторяют в романах шаг за шагом его прожитую жизнь, передают его душевное состояние. Читая Ремарка, соприкасаешься с его душевными переживаниями и находишься рядом с автором, который ни на минуту не оставляет своих героев один на один со своими мыслями. Не ставя перед собой определённых задач, Ремарк помогает ответить нам на вопросы о смысле жизни, о предназначении, о вечных загадках природы относительно жизни и смерти.
И.В. – И ещё Ремарк находится в центре всех событий. Он растворяется в своих героях. Порой сложно отличить, где автор, а где герой. Только по годам рождения или историческим событиям можно ещё провести границы между их судьбами.
Показателен диалог Керна со Шнайдером из романа «Возлюби ближнего своего» о тюрьме и заключённых, о важности наличия паспорта, без которого человека можно сравнить только с трупом. Но самый пронзительный момент, который действует на читателя как оголённый провод, это когда на вопрос писаря, кто же Людвиг Керн – немец или нет, Людвиг отвечает фразой о том, что он человек, лишённый гражданства, – без подданства.
И.К. – Без подданства. Лишён гражданства. Это было время, когда из его родной Германии выезжали писатели и учёные, которые не приняли политику третьего рейха: евреи, коммунисты, социал-демократы, либералы. И среди них – идеологи, журналисты, учителя, политики, служащие, рабочие, имена которых были внесены в длинные списки приговорённых к аресту, отправке в концентрационные лагеря, расстрелу. Они не были объединены какими-нибудь союзами. Это были одиночки или семейные пары, разбросанные по Европе, спасающиеся от смерти в поисках пристанища. Общим для них было преследование и изгнание. «Я без подданства. Лишён гражданства», – кричали, говорили, шептали тысячи людей.
И.В. – И ни в одной стране не проявляли интерес к бежавшим из своей страны. Везде к ним относились с подозрением. Экономическое положение во всех странах во время войны резко ухудшилось. Безработица, материальные трудности вызывали ненависть к иностранцам, как к конкурентам на бирже труда. Каждая страна, впуская эмигрантов, давала разрешение на три дня или десять, две недели или месяц. Постоянный страх быть пойманным без паспорта и выселенным из страны проживания был невыносим, приводил к психическим стрессам и их последствиям.
И.К. – А в эмиграционных кругах шли дебаты об оценке происходящих событий. Ремарк не принимал в них участия. Свои мысли и чувства он выражал устами героев своих книг, тем самым создавая правдивые картины жизни эмигрантов, проявляя сочувствие к людям, лишённым крова, отчаявшимся и разочаровавшимся. Он описывал их одиночество, беспомощность и вместе с тем чистоту помыслов, веру в доброе начало в человеке, вселяя надежду на лучшее будущее. Как и в предыдущих романах «На Западном фронте без перемен» и «Три товарища» он сосредотачивает своё внимание не на политических вопросах, а рассказывает о судьбе каждой отдельной личности, проявляя интерес и сочувствие к ней.
И.В. – Кстати, многие упрекали Ремарка в том, что в американский период жизни он сторонился эмигрантских литературных объединений и держался подальше от политически настроенной части общества. К сожалению, немногие знают, что пустым разговорам и дискуссиям Ремарк предпочитал дело. Ведь в то время он оказывал финансовую и юридическую помощь менее удачливым эмигрантам и фондам поддержки эмигрантов. Ремарк относится к тем эмигрантам, которые имели материальные средства для существования. В финансовом плане он был защищён высокими гонорарами за книги, а в плане юридическом – наличием Нансеновского паспорта. Но, как и всем эмигрантам, ему было присуще отсутствие чувства безопасности. Он – человек без Родины.
И.К. – Без Родины, но с перемещениями и временным местом проживания – это основа романов об эмигрантах. Так действие романа «Возлюби ближнего своего» происходит в Чехии, Австрии, Швейцарии и Франции. Время – 1936-1937 годы.
Парижская история доктора Равика в «Триумфальной арке» начинается в ноябре 1938-го года и заканчивается с началом войны в сентябре 1939-го. Действие романа «Ночь в Лиссабоне» происходит в португальской столице и в Оснабрюке. В романе «Тени в раю» повествование идёт о последних военных годах, проведённых в Америке.
И.В. – Ещё в первые месяцы пребывания в Америке Ремарк закончил роман о политических эмигрантах в Европе накануне Второй мировой войны – «Возлюби ближнего своего» (идея этой книги возникла у него во время работы над «Триумфальной аркой»). В этом произведении Ремарк отказывается от характерного для него повествования от первого лица и рассказывает о происходящем с его героями от третьего лица. Это даёт возможность посмотреть на вещи с иной, более объективной точки зрения. Такая перемена не случайна. В романе «Возлюби ближнего своего» наряду с прежними, привычными для писателя мотивами (трагическое переживание Первой мировой войны, умирающая женщина, месть), возникают и новые темы, которые затем получат мощное развитие и в других его антифашистских романах 1940 – 1950-ых годов: судьба личности в тоталитарном государстве, противостояние человека и государственной машины.
И.К. – В эти годы Ремарк активно работал и над другим романом, который он поначалу задумывал как киносценарий. Главную роль в нём должна была сыграть Марлен Дитрих. Сюжет этого романа писатель неоднократно пересказывал ей в своих письмах. Марлен была прообразом главной героини. Интересно, что с центральной фигурой романа, хирургом Равиком, писатель отчасти отождествлял себя на протяжении почти десятилетия: он и письма свои подписывал этим именем. Однако «Триумфальная арка» – «роман о Равике», как называл его Ремарк в своих дневниках и письмах, был закончен уже после того, как он расстался со знаменитой актрисой. В 1945 году, помня о неуспехе романа «Возлюби ближнего своего», издательства не хотели брать рукопись ещё одной книги Ремарка об эмигрантской жизни. Ему всё же удалось её выпустить. Как и в случае с романом «На Западном фронте без перемен», у этого романа также был оглушительный успех.
И.В. – Да, за год в США было продано более двух миллионов экземпляров «Триумфальной арки».
Ещё в декабре 1937 года Ремарк написал Марлен Дитрих из Парижа, как ему плохо, как он потерян. Это же ощущение потерянности – и в «Триумфальной арке». В центре романа – трагедия людей, у которых фашисты отняли не только их родину, не только их собственность, но и их имена, и жизни.
И.K. – Герои романов Ремарка, начиная с середины тридцатых годов, – беженцы, люди без родины, которые в списках не значатся. Эмигранты. Люди, по злой воле судьбы вынужденные покинуть свою родину, вызывающие сочувствие, жалость у читателя и непременно чувство уважения. Ведь герои – благородные, прямые, ироничные, честные и необычайно мужественные люди, всегда готовые пожертвовать собой ради других. Для них важны не деньги или неясные общественные идеалы, а лишь непреходящие ценности – любовь, дружба, товарищество. Именно герои Ремарка, сохранявшие своё человеческое достоинство, несмотря на экономические и общественные кризисы, на фоне которых, по воле автора, прорисовывались линии их судеб, помогали многим из читателей, вопреки всем жизненным трудностям, оставаться самими собой. Да и сегодня, в 21-ом столетии, актуальны мысли доктора Равика из романа «Триумфальная арка» (1946): «Жизнь есть жизнь, она не стоит ничего и стоит бесконечно много. От неё можно отказаться – это нетрудно. Но разве одновременно не отказываешься и от мести, от всего, что ежедневно, ежечасно высмеивается, над чем глумятся, что зовётся верой в человечность и в человечество? Эта вера живёт вопреки всему... Так или иначе, но всё равно надо вытаскивать этот мир из крови и грязи. И пусть ты вытащишь его хоть на вершок – это всё равно важно, что ты непрестанно просто боролся. И пока ты дышишь, не упускай случая возобновить борьбу».
И.B. – Действительно, несмотря на столь трагические события, поломанные судьбы, герои Ремарка в большинстве своём настроены оптимистично, каждый из них осознаёт, что просто жить – это уже счастье и, по сути, всё остальное незначительно.
Этот глубинный оптимизм Ремарка, который кто-то предпочитает не замечать, проявляет себя и в его дневниках, где он по вечерам спрашивает себя, что у него было прекрасного и обязательно, несмотря ни на что, находит солнечного зайчика в уходящем дне.
И.К. – Вот именно эта мысль о тягостном дне и, вопреки всему, о маленьком солнечном зайчике в таком дне, наталкивает меня на рассуждения о содержании романа «Земля обетованная». Этот роман Ремарка – последний, предсмертный. Он похож и на «Триумфальную арку», и на «Ночь в Лиссабоне», и на «Возлюби ближнего своего». Всё та же жизненная дорога, по которой бредут беженцы, но уже в Нью-Йорке. И на календаре – уже сорок четвёртый год. И кто-то, всё-таки преодолев все препятствия, дошёл, добежал, дополз, переплыл океан, уцелел, выжил. Теперь страшно только ночью, и то лишь во сне, который кошмаром преследует по ночам. А днём немецкие эмигранты бродят по благополучной стране, именно на той стороне планеты, которая считается раем. Бродят отрешённо, изучая беспечных местных жителей. И оживают эмигранты лишь вечером, среди своих: за рюмочкой, в застольном вздоре, маскирующем ненависть и отчаяние. Но у них всё-таки есть «солнечные дневные зайчики». Вы согласны, Ирина?
И.В. – Безусловно. Пожалуй, именно вот эта цитата станет тому подтверждением:
«Медленно, словно в подаренном сне, которого я на много лет лишился, а вот теперь увидел снова, я брёл по залам, по своему прошлому, брёл без отвращения, без страха и без тоскливого чувства невозвратимой утраты. Я ждал, что прошлое нахлынет сознанием греха, немощи, горечью краха, – но здесь, в этом светлом храме высших свершений человеческого духа, ничего такого не было, словно и не существовало на свете убийств, грабежей, кровавого эгоизма, – только светились на стенах тихими факелами бессмертия творения искусства, одним своим безмолвным и торжественным присутствием доказывая, что не всё ещё потеряно, совсем не всё» («Земля обетованная»).
И.К. – И всё-таки, Ремарк не закончил свою книгу о земле обетованной, которая для его героев оказалась чужой. Сохранились наброски дальнейшего развития действия: война закончена, герой романа Людвиг Зоммер всё-таки едет в Германию, но с единственной целью – разыскать и покарать того, кто донёс на его отца, убитого в застенке. Находит и не может выстрелить, увидев, что перед ним жалкая развалина в инвалидной коляске. Ненавидит себя за слабодушие, за неистребимую человечность, которая в этих обстоятельствах кажется ему преступной. Размышляет, не вернуться ли в Нью-Йорк, к которому его, впрочем, уже ничто не привязывает. В одном из вариантов – кончает жизнь самоубийством, потому что не в силах жить, зная, что душа умерла и никогда ему не переступить через прошлое, но никогда с ним и не примириться.
Ирина, как Вы думаете, какой же вариант выбрал бы Ремарк, если бы дописал этот роман до конца?
И.В. – История не любит сослагательного наклонения. И всё же, я думаю, он оставил бы Людвига Зоммера жить дальше. Думаю, это был бы самый сильный антифашистский роман. И тот главный вопрос, который задавали друг другу и сами себе герои книги: а, может, нацисты, как марсиане, явились из бездны и вероломно захватили беззащитную Германию – или, наоборот, в каждом немце прячется нацист? – был бы философски решён.
И.К. – В принципе, гадать бессмысленно, какое завершение было бы выбрано. По существу, роман заканчивается задолго до последних эпизодов, написанных Ремарком, заканчивается спором Зоммера и Хирша о том, чему учит опыт бегства. И Ремарк выражает авторское понимание сути и смысла жизни в эпоху страха. Требовать отчаянной смелости никто не вправе, однако от каждого можно и нужно требовать, чтобы, вопреки любым обстоятельствам, была сохранена совесть.
И.В. – Да, та самая совесть, которая является духовной ниточкой связи с Богом. Завершая размышления на тему эмиграции, хочется ещё раз подчеркнуть, что Ремарк писал о людях, прошедших через страшные испытания и катастрофы, сломившие очень многих, но не его героев. И даже в ситуациях, когда весь мир словно обезумел, они следуют правилу, установленному раз и навсегда: «Тот, кто остаётся верен себе, не ошибается».
И.К. – Американское издательство ещё первых книг Ремарка сформулировало кредо книг автора, которому он был верен: «Нужно иметь сильное сердце, чтобы жить без корней». В этих словах отражены борьба, страдание, выживание и смерть. Об этом пронзительно написал Вильгельм Штернберг в своей книге «Как будто всё в последний раз»: «Все они выброшены из привычной, часто буржуазной среды, безопасной по отношению к изгнанию, и оказываются без перехода в борьбе за существование, к которому их не подготовила прежняя жизнь. Они лишились корней. Паспорт, ограниченный вид на жительство, ночлег, еда, малооплачиваемая работа или скудное прибыльное ремесло – вот что теперь заполняет их мысли и действия. Они чужаки в чужой стране, без безопасности, преследуемые холодной бюрократией. Их судьбу решает власть мелкого пограничного или паспортного чиновника, контролирующего полицейского или никогда не умирающих доносчиков».
И.В. – Сам Ремарк определял своё кредо так: «Независимость, терпимость и юмор», что, действительно, родственно принципам его книг.