Виктор проснулся с головной болью. Ну и травки! Зачем он поддался на уговоры! Сколько же времени прошло? Виктор глянул на часы и застонал. Однако, после холодного душа головная боль стала помаленьку проходить. А в доме было по-прежнему безмолвно, Арика шныряла тихой мышкой, Вейки и Саша не показывались. И Алва не вернулась…
В тот день ранним вечером с гор сполз туман, коконом окутал парк и дом, занавесил окна мутной кисеёй. Редкие фонари сеяли мутный свет, и тоже были точно в коконе. Виктор знал, что туман лёг на горный перевал – «мост» между двумя районами Гростии, между столичным регионом Цепича и благодатным югом, промеж которыми повис Замостин, не примкнувший ни туда, ни сюда, словно никому не нужный сирота. Туман на мосту – значит, объявлено предупреждение всему транспорту, и редкие автомобили ползли по горной трассе как снулые мухи, либо прибивались к двум небольшим мотелям – «Кирмон» и «Элюр». Значит, сегодня Алва точно никак не сможет вернуться – если только не бросит машину и не отправится поездом, но она об этом ничего не сообщала. И вообще, вряд ли она бросит тётку раньше времени, она такая ответственная…
Вот именно! Она в ответе и за него, и поэтому никак нельзя ей задерживаться сверх уговора.
Он вспомнил, что собирался в Арешин. Вот вернётся из Арешина, и Алва его встретит! Она именно сегодня должна вернуться. Он получил смс с другого номера – значит, она и вправду, утеряла свой мобильник в тумане. Слава тому, кто поддержал её и поделился телефоном. Смс, правда, была странной, словно начинал её один, а заканчивал другой.
Смс гласила: - «Мурзик любит, а киса должна вернуться – фак! Целую!»
У них в обиходе таких банальных и пошлых слов не было никогда. И причем тут ругательство? Виктор ломал голову, но вдруг… если… если Мария была права?
Виктор с силой стукнул по столу кулаком. Он не имеет права сомневаться. Это просто дурацкий розыгрыш или ошибка. Но только… почему сейчас, когда Алва запаздывает?
Виктор продолжал безрезультатно названивать жене. Но телефон всё время оставался вне зоны доступа. Это тревожно, это неправильно. Вот еще вчера они болтали беспечно… А сегодня туман, связь барахлит, глючит, Алва застряла где-то в горах, а к нему пришло идиотское послание.
Алва должна была бросить машину и пересесть на поезд. Нет, это он обязан был уехать с ней! Виктор ненавидел себя за нерешительность.
Он сидел в кабинете перед ворохом распечаток, на них лежал телефон. Виктор не видел ни формул, ни диаграмм, ни рукописи. Он смотрел поверх них и ждал Алву. Вот-вот она войдёт в кабинет лёгкая и светлая, словно ангел, обнимет за плечи, поцелует в мочку левого уха – она всегда целовала его левое ухо, и тихо позовёт: «Виктор, не хочешь пойти в сад, там так мирно и красиво, и, кажется, заново зацветает ежевика!»
Но она не появлялась. Виктор снова и снова мерил шагами кабинет. Ему казалось, что кабинет отца прирос к нему, опутал цепями и не дает сделать ни шагу самостоятельно и свободно. Хоть бы скорее пришел рассвет и рассеял туман!
Виктор отослал Арику с подносом. Оставил только кофе. Но Алва не появилась. Ни к ужину, ни позже. Близился тусклый рассвет. Дом словно вымер. Он выходил в парк, мерил шагами стоянку – стоянка была пуста, никакого намёка на машину Алвы. Охранник ничего внятного не мог сказать – девочки выезжали в город, но это было давно, мямлил он, тёр лоб, прятал глаза, и было понятно, что в этот туман он спал беспробудно, словно напился снотворного.
Телефон не отвечал, и Виктору отчаянно хотелось разбить непослушный аппарат о дубовую стену, но нет, он может еще пригодиться, Алва позвонит, извинится и скажет, что у неё срочная встреча со своими диссертантами. Рыжий Алекс, патлатый Михай, заносчивая Вера – она им постоянно нужна, без неё их исследования встанут, и личная жизнь не сложится, и вот сейчас они затащили её в студенческое кафе в горах обсудить планы на будущее, и что она очень-очень виновата перед ним, но никак, никак не могла вырваться, а телефон оказался вне зоны доступа – такая невезуха…
Виктор понимал. Что это полная чушь, такого никогда не могло с ней случиться, она никогда не бросала его одного надолго, но должно же быть какое-то объяснение её молчанию? Он удивлялся, что так сильно привязан к ней, что ему трудно остаться одному даже на несколько дней. Жизнь словно бы приостанавливается.
Звонок на станцию ничего не дал: Алва Земец не покупала билет на электропоезд. Ни сегодня, ни вчера, ни позавчера. Значит, она в тумане!
- Ты куда, Вик?
- В Арешин, развеяться, как и собирался. Я ведь выспался – значит, тебе волноваться уже нечего? Заодно заеду в автомастерскую, в шиномонтаж.
- Посреди ночи?
- Я тоже правомочен спросить – почему ты здесь посреди ночи, а?
Несмотря на грубость, Мария просияла. Наконец-то сдвинулся с места!
Плевать ему на всё! Он немедленно уезжает в Арешин! В Арешине нет тумана, в отличие от его головы. В Арешин ли? Виктор решительно вышел в прихожую, накинул куртку, взял ключи от машины. Он немедленно отправится на «мост», и если надо – доберется до Гроса пешком! Или ползком. Вот так. Будет карабкаться по склизким камням, висеть над пропастью, если нужно, хвататься за тонкие ветви плетущейся ежевики, обдирая в кровь руки.
Машина рванула с места и помчалась на окраину, к началу «моста». Конечно, всё разрешилось, и очень просто. Сразу за мостом образовалась пробка – по причине аварии где-то на уровне Элюра. Вышка связи завалилась со склона прямо на дорогу и перегородила её. Теперь пропускали не более трёх машин: три туда, потом – три обратно, при этом отчаянно переругивались через рацию, и на это уходило куда больше времени, чем на слежение за дорогой. Туда три – через сорок минут обратно три, туда три…
Всё понятно, он так и думал. У Алвы сел мобильник, больше позвонить неоткуда, она застряла в горах, а теперь сзади него скопились машины и рейсовые автобусы, и он тоже застрял! Виктор проклинал свою нерасторопность, мнительность, неуверенность, мягкость и прочая, и прочая. Он метался по пятачку, сталкивался с другими неприкаянными. Где-то образовалась группка самых весёлых из «попавшихся в западню», доносились взрывы смеха, женский визг, музыка, а то и нестройное пение. Что ж, попутчикам выпить не запретишь. А он уже сутки как голоден. По собственной дурости.
Но что толку ругать себя теперь. Остаётся стиснуть зубы и ждать. Другие ведь ждут. Потом добраться до Элюра, выяснить, не проезжала ли бежевая «Самбука» вниз, к Кирмону, еще раз постоять в очереди, развернуться и плестись черепашьим шагом обратно…
Пока Виктор препирался с блюстителем закона, пытаясь доказать, что именно ему позарез нужно либо в одну, либо в другую сторону, машина Алвы тихо вынырнула из тумана, весело проползла мимо и снова окунулась во мглу. Его жена перекусила в пирожковой в Элюре и чудом успела проскочить в свою сторону в фатальной пробке.
Это удача, ей неслыханно везёт! Еще совсем немного – и она внизу. Алва не стала задерживаться у второго мотеля – там скопилось слишком много машин: день выходной, никто никуда не спешил, а Кирмон славился рестораном. Алва предпочла тихую, осторожную езду, ведь Виктор ждал её и наверняка сходил с ума от тревоги: она так подвела его – забыла у тётки подзарядку для телефона! А там и связь перестала работать.
Тише едешь – дальше будешь. Вот уже огоньки Замостина прорезали туман. И Алва тихо засмеялась. Она обвела вокруг пальца неудачу, ей нынче всё удаётся!
А туман, подгоняемый наконец-то наступившим рассветом, понемногу уходил в небытие.