Петю провожали в Красную армию всей семьёй. Не присутствовал только сын Пети. Полуторагодовалого Герочку оставили с гостями - родственниками, приехавшими из Кыштыма. Иван Игнатьевич дивился на сына: Петя выглядел возмужавшим, серьёзным мужчиной, определившимся в жизни. "Похоже, что он преодолел в себе инфантильность. Я вижу в нём себя в молодости, но, увы, в характере его много материнского - трудно ему будет в жизни без сильной поддержки... Аня - самая надёжная ему поддержка, но он, кажется не понял этого и решил испытать себя на службе в армии... Молодец, конечно, но сколько же в нём противоречивого?.. Ему сложно справляться с собой... Интересно, как сын поведёт себя, встретившись с трудностями в армейской службе? Даже представить не могу... А, если война?... Не дай, Бог! Не дай, Бог!..."
Дарья Карповна смотрела на бритоголового, осунувшегося сына, с котомкой на спине. Она, как будто бы, не узнавала его: её сынок, которого она обожала, лелеяла и холила, вдруг вылетел из-под её материнского убежища, такого тёплого, надёжного укрытия от всех бед: "Стоит и смотрит не на меня, не на отца, а на ту, которая отбила его у нас, присвоила нашего сына себе... И в армию он добровольно уходит из-за неё... Из-за неё?.. Нет - для неё, ведь она не уверена в его надёжности, а он это почувствовал и решил доказать ей, что он - муж и её защитник, а поможет ему в этом служба в армии... Но такое его решение говорит о том, что он ещё мальчик и, скорее всего, он хочет доказать себе, что он уже мужчина... Глупыш... Тебе надо учиться и думать о карьере учёного, - ведь у тебя есть не малые способности и все условия для этого. Вот только этим ты докажешь всем своим девчонкам свою настоящую состоятельность, тогда и выбор жены был бы тебе соответствующий".
Мать обратила внимание на то, что младший сын Вадик подошёл к брату и сказал ему:
- Я сдал БГТО и научился стрелять, правда пока из малокалиберной винтовки. Я, как только окончу школу, тоже пойду в армию. Я люблю тебя, брат! Дарья Карповна, услышав такие слова младшего сыночка, совсем упала духом. "Что же они со мной делают?.. Один полез в пекло... Ещё не известно, чем кончатся эти три года, и второй туда же нацелился... Я могу понять, если идёт всеобщая мобилизация по случаю войны, не дай господи, не дай, господи, а то сами, добровольно... Нет, они не понимают, что убивают меня. Господи, подскажи, что мне делать, как мне остановить их, уберечь их от всей жути, которая назревает?" - взмолилась она, превращаясь в старуху, замученную жизнью, но продолжала вслушиваться в прощальную беседу двух своих сыновей.
- Я тебя тоже люблю, братишка! Пока я буду служить, ты десять классов закончишь. Чем дальше займёшься? В литературный поступать будешь?
- Я же тебе сказал, что в армию пойду. Время такое. Я там нужнее.
- А, как же стихи?
- Стихи во мне. Стихи будут во мне и в мирное время, и на войне, то медленно вызревать, то вдруг вспыхивать ярким пламенем, людям веру давать в победу под красным знаменем... Извини, случайно прорвалась пафосность.
- Убедил, братишка, молодец! Но, чтобы стать профессионалом, надо учиться.
- Согласен с тобой - надо учиться, но, чтобы писать стихи, да и прозу, надо постигать жизнь вокруг, чувствовать её, пропускать её через своё сердце... Без этого никакое штудирование теории ремесла, изучение его истории не поможет творить настоящее: искреннее и убедительное - только твоё... Учиться я буду, но где и чему, подскажут мне жизнь и приоритеты в моём творчестве. Поэтому, Петя, я уверен, что в жизни надо быть активным. Я горжусь тобой, брат, что ты пошёл в армию, прервав учёбу, в трудное для Родины время. Ты сделал самый важный и самый верный шаг в своей жизни. Я тоже так хочу.
Братья обнялись, похлопали друг друга по плечу. Петя подошёл к матери, взял её руки в свои и сказал:
- Прости, мама, иначе я не мог... Я должен был так поступить. Ты сейчас самая сильная в семье, храни её. В семье не должно быть исключений из твоей любви никого в нашей семье. Будь мудрой, мама. Я люблю тебя. Я помню все свои поступки, которые тебя огорчали. Я их анализировал и за некоторые из них прошу у тебя прощения. Береги себя, мама, и, конечно братишку, отца. и Аню, ради меня, мама. - Петя задержал тревожный взгляд на лице матери, - ты плохо выглядишь, мама... Не надо так переживать, причин нет.., всё будет хорошо. Я буду писать вам часто, так часто, что и соскучиться не успеете. Он прижал к себе мать, целовал её в волосы надо лбом, а она, уткнутая в его пиджак, проговорила:
- Не беспокойся, сынок, я постараюсь, но твой поступок меня огорчил... Ты даже не предупредил меня, не посоветовался с отцом...
Загудел паровоз. Всё сжалось внутри у Пети.
- Мне пора, мама. - Он обнял мать, ещё раз поцеловал её и поспешил к Ане. Она стояла с Иваном Игнатьевичем. Петя обнял отца и услышал от него напутствие: - Служи честно, сынок. Люби Аню и своего сына, да и нас не забывай.
Раздалась команда "Стройся!". Петя спешно поцеловал жену, уже на ходу крикнул: - Береги себя и Геру. Я вас люблю! Петя на бегу к строю отметил, что впервые увидел Аню в слезах. Он почувствовал щемление в сердце и комок в горле.
Стоя в строю, Петя пытался разглядеть своих родных среди множества таких же провожающих совсем невесёлых людей, но их не было видно: то ли из-за слёз, накатившихся валиками на глаза, но никак не скатывающимися вниз по щекам, то ли из-за красных флагов, трепыхающихся на ветру, коих было множество на платформе.
Последовал гудок. Поезд запыхтел, послышался первый стук колёс, затем стуки множились, учащались и затихая обретали постоянный ритм стучания. Всё... с этой минуты на сердца родственников надолго легла свинцовой тяжестью тревога за сыновей, братьев, отцов и мужей, отправленных в неизвестность до первых треуголок с безмерно важными словами.
Платформа быстро редела и от народа и от красных флагов. Дарья Карповна, вся заплаканная, потерявшая горделивую осанку, шла под руку с мужем. Они шли молча, но думы их были прямо противоположные: Иван Игнатьевич гордился сыном и верил, что Петя вернётся из армии настоящим мужчиной, а Дарья Карповна абсолютно была не уверена в себе и предчувствовала беду. Следом шли Аня с Вадимом. У Ани на лице проявилась суровость. Она была внутренне напряжена, по женски предчувствуя тяжёлые времена и в личной жизни, и в стране. Ей показалось, что воздух, которым она дышит, тоже пропитан тревогой и усиливает её собственные. Она попробовала задержать дыхание, но потом всё равно пришлось глубоко задышать, и, конечно, успокоения не настало. Но лицо Вадима сияло торжеством: наконец-то назревают какие-то грандиозные события. Ему стало интереснее жить, его охватили романтические чувства необыкновенной силы, которые поднимали его высоко над обыденностью. Он видел себя эдаким исполином - борцом за справедливость во всём мире. Торжественные рифмы, вылетавшие из его головы, заполонили над ним всё небо. Он спешил домой: записать скорее то, что уже сочинил на ходу.
Семья Ивана Игнатьевича вернулась домой. Гости из Кыштыма были все в делах. Старший брат Ивана Игнатьевича - Дмитрий Игнатьевич играл с Герой. Его внучка Айгуль наряжала плюшевого зайчика, жена Зинаида с невесткой Гузелью на кухне готовили беляши.
- А где Алексей? - поинтересовался Иван Игнатьевич.
- В своей части. Принял своё подразделение, - ответил брат, довольно легко встав на ноги, - ну рассказывай, как проводили моего племянника?
- Проводили... Держался молодцом, не распускал нюни, а, наоборот, нас всех успокаивал... Не удивлюсь, если угодит на финскую компанию... Там уже разгорелась война.
- Да, Иван, и я думаю, что Алексея направят скоро туда, - ведь не зря его в срочном порядке перевели в свердловскую авиационную часть.
- Скоро он вернётся?
- Зачислен он с завтрашнего дня. а сегодня он отправился туда посмотреть место службы, познакомиться с сослуживцами. Ему ещё вчера не терпелось поехать в часть... Должен вот-вот приехать.
- Дедушка Ваня, дядя Петя уехал на войну? Ему страшно было?
- Нет, Айгуль, не на войну... пока. Он будет служить в Красной армии, чтобы быть готовым достойно защитить нашу Родину от врагов, если посмеют напасть.
- Дядя Петя военным будет значит... Мой папа тоже военный... Он - старший лейтенант.
Гера стоял рядом, внимательно слушал разговор двух дедушек и приезжей сестры, то подпрыгивая, то замирая на месте, в зависимости от того, как он понимал услышанное, и молчал. Это обыкновенное его поведение: внимательно слушать и молчать среди взрослых, но со сверстниками может болтать без умолку. Гера побежал на кухню, выкрикивая: - Война, война, война! Женщины аж содрогнулись.
- Не кричи так, Герочка. Это слово нехорошее, не надо его кричать, - Дарья Карповна остановила внука и добавила, - не надо кричать это страшное слово. Гера постоял с полминуты, прижавшись к тёплой бабушке, и побежал по своим делам с криком "война", но испуганно оглянулся на бабушку и замолк.
Аня сидела в их с Петей комнате и слушала вещание из чёрного кружёчка на стене, ждала новостей: вдруг скажут что нибудь про финскую войну, - очень она боялась, что Петю пошлют именно туда. Она рассматривала всю обстановку в комнате, которую они обживали с Петей и ей хотелось плакать. Остановила взгляд на письменном столе, за которым Петя штудировал лекции и листал учебники, надолго задерживаясь на какой-нибудь странице. В такие моменты ей нестерпимо хотелось ему помочь разобраться, помочь ему преодолеть трудность в понимании, но, увы... Образование не позволяло. Слёзы сами по себе обильно потекли по щекам.
- Аня, выходи. Мы все садимся за стол, - проходя мимо её дверей сообщила Дарья Карповна. Аня схватила платочек, подошла к зеркалу, вытерла слёзы и вышла из комнаты.
- Тётя Аня, ты почему плачешь? Не плачь, тётя Аня... Я не люблю, когда плачут, - встретила Айгуль вышедшую из комнаты свою тётю с вытертыми досуха слезами, но девочка всё равно сразу разглядела раскосыми глазами плаксивость на её лице. К маме подбежал Гера и потянул её за подол сесть за стол: - Сядь рядом со мной, мама.
Все расселись. Одно место, для Алексея, пустовало, но он обязательно скоро прибудет. Содержание стола было не праздничным, но вполне соответствовало застольным традициям, с учётом того тревожного времени и поводов встречи.
- Дорогие гости!.. Да какие вы гости, мои родные. Мы наконец-то собрались единой семьёй отметить очень важный день в жизни нашей семьи: мой старший сын Пётр добровольно отправился служить в нашей непобедимой Рабоче-крестьянской Красной армии, а старший сын моего родного брата Алексей - военный лётчик в чине старшего лейтенанта получил новое назначение в авиационной части в нашем городе. Даст Бог, будем чаще видеться. За эти два судьбоносные события я предлагаю выпить, - произнёс тост Иван Игнатьевич. Рюмки подняли четыре человека: двое старших мужчин-братьев, которым так и положено, Дарья Карповна и Зинаида. Отцы своих сыновей выпили залпом, взяли по беляшу и, промокнув усы, с наслаждением стали жевать. Зинаида выпила рюмку до дна и тут же, сморщившись, выпила пол-стакана приготовленной заранее воды. Дарья Карповна, по обыкновению, только пригубила спиртное и тоже взяла беляш. Она обратила внимание, что Аня налила себе в стакан яблочного сока и вместе с детьми выпила его. Подозрение Дарьи Карповны моментально переполнили всё её сознание. Губы её поджались, взгляд опустился вниз, аппетит её пропал. Гузель, как и предписано башкирке, к спиртному не притронулась, она тоже выпила сок. Очень было заметно, что беляши всем понравились, да так, что Гузель заволновалась: "вдруг мужу не останется". Все сидящие за столом, как по команде, вдруг прекратили протягивать руки к горке беляшей - старшие увлеклись разговорами, дети разбежались по своим играм, Вадим, примолкший и задумчивый поспешил зафиксировать созревшие строчки в своём блокнотике.
Раздался стук в дверь. Малыши с разных сторон побежали к двери. Аня быстро встала и открыла дверь сразу, потому что стук был условный, как договорились: два длинных, три коротких, скорее для забавы, чем по необходимости. Вошёл стройный, красивый блондин (пшеничные волосы, волной выбившиеся из-под шапки, убеждали в том). Шинель и шапка покрыты инеем.
- Ура, папа приехал! - Айгуль хотела папу обнять, но отдёрнула руку от шинели, - ух, какой ты холодный. Тебе срочно надо согреться. Снимай шинель, я тебя греть буду.
- Я тебя тоже греть хочу, - присоединился в своём искреннем желании к сестре Гера.
- Обязательно, дети, согреете меня своей добротой, только я руки помою и приведу себя в порядок. Его жена - красивая башкирка подошла и уверенно помогла мужу снять шинель, повесила её на вешалку. Он поцеловал жену. Гузель задержала в своих руках руки мужа и вопросительно смотрела ему в глаза.
- Всё хорошо, родная. Всё хорошо! Отличные, надёжные ребята. Рота - что надо! - успокоил Алексей жену, - в общежитие можно уже отправляться сегодня.
Алексей умылся, переоделся в гражданское, дети его погрели, прижавшись к нему своими тельцами, обхватив его ручонками. Он их потрепал по волосам. Айгуль отпрянула: - У меня же причёска, папа! Как я теперь буду выглядеть?.. Ты подумал? Я так старалась для тебя.
- Простите меня, принцесса, но, к моему удивлению, вы стали выглядеть гораздо прекраснее, чем прежде: такая живая и настоящая. Я люблю вас!
- Я не прощаю вас, - со смехом сказав это, она лукаво посмотрела на него и прижалась к нему, - я тоже тебя люблю, папа.
- А я прощаю тебя, Лёша, - наперекор девчонке сказал Гера и взял дядю за руку, - пойдём отмечать. Последнее слово рассмешило Алексея.
- Пойдём отмечать, Гера, с удовольствием принимаю твоё приглашение.
Трое мужчин выпили за новобранца Петю, за новое назначение Алексея по рюмке водки, а слабый пол и дети выпили по стакану яблочного сока. Дети вскоре убежали играть. Вадик, не проронивший ни слова, ушёл с блокнотиком в уединённое место. Взрослые поговорили о собственных проблемах, о положении в мире, об угрозах нашей Родине со стороны Германии. Поделились личными тревогами, в связи с событиями. При упоминании Пети Дарья Карповна тяжело вздыхала, один раз даже взвыла от тоски по сыну и даже зарыдала - пришлось успокаивать. Аня выглядела отрешённой: она тревожилась и за Петю, и за Герочку. Новая беременность без присутствия мужа очень её озадачивала, но она решила, что это её личные проблемы, и она способна справиться с ними самостоятельно. Как только образовалась пауза в разговорах, Алексей предложил погулять:
- Сегодня выходной день, мирный день. Ещё светло, погода хорошая: не очень морозно и тихо, я предлагаю погулять, детишек прихватим... А?.. Согласны?
- Согласен! - проголосовал первым Гера.
Семья собралась на прогулку охотно и быстро, только Вадик решил остаться дома: он в творческом угаре.
- Вдохновение - основа творчества. Пусть наш возможный гений творит... Вадик, закройся: мы уходим, - громко сказал Алексей. Вадик вышел из своего убежища, чтоб его увидели и услышали, как он закроет дверь.
Семья шла по улице медленно, в разброд. Говорили о незначительном, в основном, обменивались репликами по-поводу увиденного, удивившего чем-нибудь, или заинтересовавшего изменениями. Снег блестящий, розовый, фиолетовые тени заметно удлинялись, потому что солнце катилось по небесному радиусу на запад.
- Солнце слепит в глаза... Давайте, повернём и пойдём в обратную сторону, - предложила Дарья Карповна. Все послушно повернули обратно. Они распределились группками по темам разговора, прошли парикмахерскую, банк и, проходя мимо фотоателье, Дмитрий Игнатьевич предложил: - А, давайте-ка сфотографируемся.
- А что, хорошая идея, - поддержал Алексей
- Ой, я одета по-домашнему, - замялась в решении Дарья Карповна.
- Не волнуйся, Даша - за столом ты выглядела вполне прилично. Я поддерживаю предложение, - сказал Иван Игнатьевич
- Мы согласны, - почти хором радостно сообщили детишки.
- Ну и я согласна, - чуть взбодрившись сказала Аня.
- Прекрасно! Заходим, - Алексей открыл дверь фотоателье и пропустил всех во внутрь.
Следующим утром, как и обещал фотограф, фотографии были готовы. Получил их Иван Игнатьевич, проходя мимо на работу в депо. Алексей с семьёй перебрались в гарнизонное общежитие для младших офицеров, Аня ушла на работу. Дмитрий Игнатьевич с женой тоже готовились к отъезду домой в Кыштым сегодня в тринадцать ноль ноль, - завтра ему выходить на смену, тоже в депо. Утреннее расставание со своими родными прошло в спешке, сумбурно, но это вполне понятно. Аня показалась им при расставании очень доброй и обходительной молодой женщиной.
- Красивая у вас невестка и приятная в общении, - высказал своё мнение Дмитрий Игнатьевич.
- Да, да. Повезло Пете с женой. В ней чувствуется надёжная мать и жена, - подтвердила Зинаида. Дарья Карповна промолчала в ответ, только чуть кивнула головой: её сильно такая характеристика покоробила, но она не подала виду.
Фотография теперь хорошо видна в одной из полок книжного шкафа в кабинете Глеба Петровича дома. Это самая содержательная, красноречивая фотография того момента жизни его семьи, когда он был в утробе матери.
Кстати, оба брата - Дмитрий Игнатьевич и Иван Игнатьевич родом из города Кыштыма и оба унаследовали от предков фамилию - Кыштымов.
2023 г.