Твёрдо уверенный в себе, прокурор на мгновение заколебался. «Что я говорю о наркоманах? Судим мы человека больного или здорового? Да он преступник, но насколько? Не рождаются же они таковыми! Вроде дело ясное, но…»
- Уважаемые присяжные заседатели! Случай распространения наркотиков ужасающе ясен по своей простоте. Перед нами три подсудимых. Первый – это – крановщик на стройке в Москве Карим Абзалов, - простак, добрая душа и, видимо, слегка тугодум. Он живёт в Бухаре, зарабатывает 6-8 тысяч рублей в день, из них одну половину оставляет себе, остальное отправляет жене, чтобы ей лучше жилось. – Голос прокурора приобретает резкие гортанные интонации. – И этими, кровавым потом заработанными деньгами его жена платит дворнику Мехти Усманову за интимные наслаждения, не брезгающему быть на содержании у стареющей соседки. На что только не пойдёт ради денег Мехти Усманов! Разрушить семью добросовестного труженика, оторвать мать от ребёнка, а потом по наущению своей любовницы убить спящего хозяина – на всё идёт Усманов ради пачки денег. Какое злодейство, какой грех корыстолюбия!
Вторая фигура – жена Абзалова. Вот она перед вами – холодная, жестокая, расчётливая. Между нею и молодым Усмановым не может быть любви, даже греховной любви, только блуд, только разврат, грех и грех… Она держит его возле себя как игрушку своей похоти, она балует его, забыв о собственной дочери Бог воздал ей за это: в блуде она зачала ребёнка. И вот возвращается муж из России. Точно сам всевышний посылает его – наказать прелюбодеяние в своём доме. Но Карим Абзалов добряк. Я думаю, никто из нас, присутствующих здесь мужчин, не стерпел бы того, что молча сносил этот многотерпеливый и бесхарактерный супруг. Видимо, дороже всего ему было спокойствие в доме. С возвращением Карима прекратился приток денег. Хозяйке нечем теперь содержать молодого дармоеда, и Мехти Усманов оставляет служению греху. И что же? Недогадливый добряк Карим, явно под давлением жены, сам предлагает ему руку своей дочери. Сулит ему дом и деньги, лишь бы тот вернулся… - Прокурор чувствует в горле смазм отвращения. – Но и этого мало. Усманов, видимо, шантажирует Абзалова, грозит ему чем-то, и тогда даже этот многотерпеливый человек не выдерживает. Он выгоняет наглого приживальщика. С этого момента Абзаловым овладевают опасения за свою жизнь. Он пытается найти работу где-нибудь подальше, на Дальнем Востоке, ночью он бродит по освещённому двору, осматривая его перед отъездом и находит кулёк белого порошка. И вот злодейский план уже составлен. Старый муж слишком мешает сластолюбивой жене и алчному дворнику. Разврат и незаконный оборот наркотиков объединились против Карима. Абзалов Карим выбивается из сил, он не может больше сторожить дом, не может защищаться. И наутро его находят с пронзённым сердцем. Убит! Убит во сне!
И это конец? Прокурор сам удивляется. Разве он не подготовил блестящее, убедительное заключение? Но оно как-то вылетело из головы, и вот – конец. Прокурор садится, сам не зная, как это вышло, и вопросительно глядит на председателя суда. Тот одобрительно кивает. Присяжные шушукаются, шмыгают, чешут за ухом, двое откровенно утирают слёзы. Прокурор, опустив голову, глубоко вздыхает.
Встаёт адвокат Арилов Сардор, человек мощного телосложения, яркий юрист.
- Господин прокурор в конце своей сильной речи упомянул о сердце Абзалова Карима. Да позволят мне господа присяжные заседатели призвать это сердце к делу оправдания моего подзащитного….
И пошло, и пошло… Мол, даже обвинение признаёт разногласие в мнениях судебной экспертизы. Проколото сердце Карима Абзалова или прострелено? Где подлинное оружие преступления: это ничтожное шило из хозяйства Мехти Усманова или огнестрельное оружие неведомого убийцы? Я, со свое стороны, предпочёл бы поверить отзыву выдающегося научного авторитета, который с полнейшей определённостью заявляет о наличии огнестрельной раны из оружия малого калибра. Итак, господа, если Карим Абзалов был застрелен, то вполне очевидно, что убийца – не Мехти Усманов…
И так далее. Шаг за шагом, помахивая толстой рукой, юридически подкованный адвокат разбивает доводы обвинения.
- Нет ни единого доказательства виновности моего подзащитного. Весь обвинительный акт – сплошное умозаключение. Не апеллируя даже к чувствам к чувствам уважаемых присяжных, я осмеливаюсь выразить уверенность, что на основе обвинительного акта и материалов судебного следствия присяжные не могут признать Мехти Усманова виновным.
И видный адвокат с победоносным видом тяжело опускается в кресло.
Точно чёрт из табакерки, выскакивает новая чёрная фигурка, - молодой смазливый, но с противным запахом изо рта, адвокат Зилолы Абзаловой.
- Нет ни одного прямого доказательства соучастия моей подзащитной в убийстве Карима Абзалова. Все доказательства – лишь догадки, выведенные путём умозаключения из второстепенных моментов дела, из гипотетической связи, надуманной обвинением. Уважаемые присяжные заседатели! Вся эта гипотеза построена на предположении, что Зилола Абзалова была заинтересована в смерти мужа или что она ему была неверна. Я мог бы сказать: если супружеская измена – достаточное основание для убийства, скольких людей в деревне и в городе не было бы сейчас в живых? Итак подобную аргументацию убийства мы лучше оставим в стороне. Спрашивается – откуда мы знаем о прелюбодеянии Зилолы Абзаловой? Правда, здесь перед вами продефилировал весь квартал и показал против обвиняемой. Но подумайте, присутствующие на данном судебном заседании, кто из вас уверен в своих близких и соседях! Кто из вас знает, что говорят о нём окружающие? Быть может, говорят вещи похуже, чем об этой несчастной женщине. Самое безупречное поведение не убережёт вас от кривотолков и унизительной клеветы. Обвинение не упустило ни одного свидетеля, которому хотелось бы очернить беззащитную женщину…
- Протестую против оскорбления свидетелей! – восклицает прокурор.
- Да, да, это неуместно, - замечает председатель судебного заседания. – Прошу вас, господин защитник, воздержаться от таких выпадов.
Адвокат быстро и учтиво кланяется:
- Пожалуйста. Итак, суд выслушал всех свидетелей, пожелавших выступить против Зилолы Абзаловой. Но суд забыл ещё об одном свидетеле, я бы сказал, свидетеле главном. Этим свидетелем является Карим Абзалов! – Смазливый адвокат взмахивает в воздухе бумагой. – Уважаемые присяжные заседатели! За десять дней до смерти крановщик Карим Абзалов подписал вот это завещание. Он словно предчувствовал, что потребуется его вмешательство, и велел написать в завещании следующие слова. – Адвокат читает высоким патетическим голосом: - «Всё своё имущество, движимое и недвижимое, завещаю своей жене Зилоле Абзаловой, урождённой Гариповой, за любовь и верность супружескую»! Таково завещание Карима Абзалова, такового его показания в деле. Слышала вы сегодня слова пастуха Рашида? «Передаёт вам хозяин Абзалов, что Зилола была ему доброй и верной женой»! Признаюсь, я и сам был потрясён этими словами, они прозвучали, как голос с того света. А вот перед вами эти слова, здесь, на бумаге. Свидетельство единственного человека, который действительно знал Зилдолу. Дворник Усманов Мехти хвастался сестре, что состоит в связи с хозяйкой. Вот о чём болтал дворник, а вот (адвокат наносит щелчок по завещанию) слова её мужа перед всевышним. Решайте сами, кому верить…
Молодой адвокат задумчиво наклоняет голову.
- Итак, если отпадает версия о прелюбодеянии моей подзащитной, отпадают тем самым какие бы то ни было побуждения избавиться от мужа. Но ведь на восьмом месяце беременности, - возразят мне. Ах, уважаемые участники судебного процесса, можно привести многих медицинских авторитетных экспертов, указывающих, насколько ошибочно бывает определение сроков беременности. – И шустрый адвокатишка перечисляет целый ряд авторитетов и учёных мнений.
Прожженный адвокат Мехти Усманова покачивает головой. Эх! Подпортил дело. Присяжные не любят учёных аргументов. Но с этим завещанием – ловко придумано.
- Представьте себе, уважаемы присяжные заседатели, что вы судите эту женщину, и ребёнок Карима Абзалова, живое доказательство его верности и любви супружеской, появится на свет в тюрьме, будет записан, как ребёнок блудницы… Именем всего, что нам свято, предостерегаю вас, уважаемые присяжные заседатели, от судебной ошибки, которая погубит ещё неродившееся дитя!
Молодой адвокат садится и утирает пот надушенным платком.
- Поздравляю коллега, - шепчет ему на ухо матёрый судейский волк. – Неплохо, неплохо.
А прокурор уже поднимается для реплики. Лицо его побагровело, руки дрожат.
- Ребёнок так ребёнок, - восклицает он хрипло
– Коллега защитник! Здесь говорил ребёнок Карима Абзалова – Зухра. Её слова, надо полагать, вы не назовёте клеветой! Очень надеюсь!
Молодой адвокат смазливо кланяется, пожав плечами.
- Впрочем, приношу вам благодарность за завещание Карима Абзалова. Это единственное, чего нам не хватало здесь, - прокурор выпрямляется во весь рост, - чтобы дорисовать весь облик этой женщины, облик поистине демонический: она, уже обдумав план убийства своего туповатого и бесхарактерного добряка мужа, изобретает ещё этот последний утончённый штрих в свою защиту. Заставить несчастного завещать ей одной всё своё имущество, да ещё выдать ей нечто вроде морального алиби! «За любовь её и верность супружескую»! И добряк послушно подписывает это. Готово! Теперь уже ни единого сума не останется на долю маленькой Зухре, всё попало в руки развратницы – на оплату наркотиков любовника, на потребу её греховных страстей.
Прокурор задыхается от гнева. Поистине это уже не процесс, а суд божий, где клеймят грехи человеческие. Слышно, как тяжело и напряжённо дышит богобоязненный люд в зале.
- И вот упал всепроникающий луч на дело Карима Абзалова. Та циничная, бесчувственная своекорыстна воля, которая заставила малообразованного Карима Абзалова поставить три креста под этим ужасным обличающим завещанием, та же самая страшная воля, уважаемые участники процесса, направила руку убийцы – Мехти Усманова. Это ничтожный дворовый наркоман и альфонс был не только орудием разврата, о стал и орудием тяжкого преступления. Но виновник всего – эта женщина! – кричит прокурор, уставив палец на Зилолу. – Она уличена этим завещанием! Только дьявол мог изобрести такое адское издевательство. «За любовь её и верность супружескую». Абзалова, признаетесь вы наконец, что убили своего мужа Карима Абзалова!
Зилола поднимается бледная до синевы, обезображенная беременностью. Её губы беззвучно шевелятся.
- Молчите, хозяйка, молчите! Я сам всё скажу, - внезапно раздаётся хриплый, прерывистый голос.
Мехти Усманов стоит, скривившись от душевного напряжения.
- Уважаемые, уважаемые присяжные! – заикается подсудимый, и вдруг неудержимые рыданья сотрясают его.
Прокурор с некоторым изумлением наклоняется к Усманову.
- Успокойтесь, Мехти, присяжные и другие участники процесса будут рады выслушать вас.
- Это я, это я … - всхлипывает Мехти. – Я… я… хотел отомстить ему… за то, что он бросил меня через забор. Люди надо мной смеялись, а я спать не мог, всё думал, как ему отомстить. Собравшись с духом, пошёл к нему.
- Хозяйка открыла вам дверь? – перебивает председатель.
- Нет, хозяйка ничего не знала. Я вечером, чтобы никто не видел, я открыл в дверь ключами, которые мне дала Зилол, чтобы не привлекать соседей. Хозяин лежал в постели. Я залез осторожно в шкаф и стал ждать. А ночью, когда Мехти спал я вышел из него и убил его шилом.
- Зилола Усманова, это правда? – спросил судья.
Зилола встаёт, поджав губы.
- Неправда. Не мог он быть в доме.
- Зилола ничего не знала, - сбивчиво твердит Мехти. – И ничего у нас с ней не было. Один раз, правда, хотел уговорить её, но она не далась. И больше ничего не было. Ей – Богу, ничего.
- Отлично, Мехти, - произносит прокурор и весь подаётся вперёд. - Но у меня есть ещё вопрос. Я его берёг до поры до времени, раньше он не был нужен. Зилола Абзалова, верно, что ещё до Мехти Усманова у вас был другой любовник – слесарь-водопроводчик Мирзяев Абдулла?
Зилола судорожно ловит ртом воздух и хватается за голову. Конвойные выносят её из зала.
- Прерываю судебное заседание, - объявляет председатель. – В связи с новыми обстоятельствами, выяснившимся в результате признания подсудимого Усманова Мехти, суд завтра выедет на место преступления.
Во дворе Усманова участковый Бугуль дожидается приезда суда. Вот они едут, важные господа, Бугуль торжественно берёт под козырёк. С детской площадки, через дорожку глазеет народ, точно ждут бог весть какого чуда.
Сегодня великий день для участкового Бугуль. Он ведёт присяжных на в квартиру и подводит к шкафу, о котором говором Усманов, и открывает его.
В шкафу висит одежда и так плотно, что человеку нет места там прятаться, это одно, а другое – в шкафу ещё поставлена доска для глажения белья, которая при открытии двери вываливается с грохотом. Учитывая то, покойник не пил и не страдал дефектами слуха, то он бы услышал звуки в прихожей в других комнатах.
Председатель суда одобрительно кивает.
- Усманов явно врёт. Но вам следовало сразу после убийства заглянуть в шкаф, тем более, что он стоит в прихожей.
Участковый разводит руки.
- Господин судья, когда я приоткрыл дверь шкафа, то увидел, что много чего может вывалиться оттуда.
Попрощавшись с участковым, суд возвращается для продолжения судебного заседания.
Судья наклоняется к прокурору.
- Ещё не поздно, коллега. Не закончить ли нам с этим делом сегодня? Ведь споров сегодня будет меньше, чем вчера.
Прокурор слегка краснеет.
- Сам не знаю, что со мной вчера сделалось. Говорил, точно в трансе. Словно я не прокурор, а мститель. Хотелось греметь, проповедовать…
- Мне показалось, что я в храме, - задумчиво произносит председатель. – Вся публика затаила дыхание. Странные люди. Я тоже чувствовал, что мы судим нечто большее, чем преступление – мы судим грех…
Слава богу, сегодня в зале пусто. Сенсация миновала. Всё пойдёт как по маслу.
Всё пошло как по маслу. На вопрос – виновен ли Мехти Усманов в предумышленном убийстве Карима Абзалова с заранее обдуманным намерением? – присяжные восемью голосами ответили «да» и четырьмя «нет».
И на вопрос – виновна ли Зилола Абзалова в соучастии в убийстве? – ответили «да» всеми двенадцатью голосами.
На основании этого вердикта присяжных присудил Мехти Усманова к пожизненной к пожизненному отбытию, а Зилолу Абзалову, к 12 годам с отбыванием в колонии строгого режима.
Зилола стоит, как неживая, подняв голову. Мехти Усманов громко всхлипывает.
- Уведите их!