Перед отбытием Виктора и Элеонор на учёбу Мария подбросила ей идею, и Элеонор идеей увлеклась. Ей было необходимо, ни много, ни мало, кандидата на первого подопытного влюбить в себя, но себе запретить влюбляться, чтобы отсечь чувство жалости и сострадания. Легкомысленная Элеонор была жалостлива, и задание сестры стало испытанием.
Элеонор всегда побаивалась юной сестры, куда более жёсткой. Идея поначалу казалось оскорбительной. Но потом увлекла. А почему бы и нет?
Дэвид казался подходящей кандидатурой, он готов был собачонкой следовать за Элеонор по пятам куда угодно. Тушевался, если она к нему обращалась, и, представить дико, краснел. Это было смешно и мило, но зачем подчинять подчинённого? Надо выбрать надменного, самовлюблённого, избалованного красавчика, который попортил немало крови половине девушек с курса, и не обращал на Элеонор не больше внимания, чем на других, крутившихся вокруг девчат.
Шептали, что он поставил себе целью достичь определённого положения в определённых кругах, и только потом выбрать самую богатую невесту. А пока, как злоязычили подружки, он «справлял нужду» исключительно с элитными проститутками.
Элеонор злорадно сочиняла картины о его покорении и подчинении, одна другой слаще. В конце концов, если чары не помогут, довольно заинтересовать его хоть немного, завести дружбу и заманить в Гнездо, а там за дело примутся Мария и Виктор. А Дэвид… пойдёт с ним в комплекте. Тем более, этот конфузящийся очкарик был неглуп и ходил в отличниках, вдруг станет полезен?
Два обожающих любовника, осуществление над ними полной власти… А когда воображение заходило слишком далеко, она мысленно репетировала оргии с двумя бессловесными мужами, заставляя их устраивать перед ней стриптиз, ласкать поочерёдно, подставлять спины под плётку.
Но когда закрутился серьёзный роман с Исидором, Элеонор призадумалась – не пора ли остепениться? Настолько серьёзным мнилось ей знакомство. К тому же, все прочие ухажёры быстро растворились – кому захочется связываться с этой горой мускулов?
Но Элеонор рассталась с Исидором-защитником по настоянию сестры: та полагала, что для их семьи он недостаточно интеллектуален, а болтун – находка для шпиона. Элеонор немного скучала по нему, совсем немного, и немного сожалела. Она успела привыкнуть к мысли, что он жених. Он ей не докучал, был молчалив, надёжен, как утёс, устраивал, как сексуальный партнёр. Сказка! Кто, как не он, помог вырулить ситуацию в то злополучное лето?
И теперь она осталась в совсем не гордом одиночестве и отчаянно заскучала. Она теребила сестру, тащила её в город, умоляла отпустить на вечеринку и составить ей компанию.
- Мари, ты совсем закисла без секса! У тебя хотелка отмерла?
- Не отмерла. Но…
- Ага, дела превыше всего! Формулы, формулы, формулы…
- А ты засиделась за своими экономическими рефератами, тебе не кажется?
- Ну, не только, иногда я засиживаюсь за эротическими романами, и тогда жалею, что в Замостине нет секс-шопа! – пыталась отшутиться Элеонор.
На самом деле, она отчаянно скучала в Замостине, работая в Сети консультантом за гроши и общаясь исключительно по делу, поэтому пописывала рассказы и не без успеха публиковала их в «Паблик литера», но пока никому в этом не признавалась. Да и кому это интересно, если брат и сестра помешаны исключительно на науке. Но – самовольные каникулы заканчивались, скоро уезжать, пора заниматься настоящим делом. Потому Мари и нервничала.
- Ага, так я и поверила. А дела стоят на месте! Кто мне обещал послушных любовников, а? Я их, можно сказать, уже заготовила… А Исидор? Чем он тебе не угодил?
- Исидор… - Мария поморщилась. – Всем угодил, сестра. Но он был только твоим. И отнимал тебя у меня. А мне так нужна именно твоя помощь.
- Я непременно помогу. Но чем конкретно? Я и так делаю всё возможное, работаю за троих.
Сестра была непробиваема, брат тоже, но она своего добьётся. У Марии созрел план. Вполне невинный, как она полагала, она знала, чем пронять. Сначала необходимо выпроводить Виктора.
- Виктор, ты не хочешь рвануть на какую-нибудь экскурсию? Съездить в Лущицы, например, в Священную Рощу, говорят, там полно туристов, и принимает ясновидящая. Тебе надо развеяться, бляхнутый кошак, ты закис, твоя голова не соображает.
- Мэри, - Виктор сморщился и покачал головой. – Ну о чём ты говоришь? Алва у тётки в Гросе, мне надо её дождаться. Если бы я сейчас и рванулся куда – так её встречать. Что-то мне тревожно.
- В состоянии тревожности рваться на перевал негоже. Лучше посетить бар. Тебе составить компанию? Разве ты не наболтался с женой по телефону? Ты теперь тратишь на это все вечера.
- Ну, не все, Алве приходится заниматься не только тёткой, но и хозяйством, улаживать её дела. И со связью почему-то перебои. А в бар мне как-то не хочется.
- Зря. Это подозрительно. Нормальный человек, который не хочет в бар, вызывает подозрения. Тебя не знают в городе, значит, ты всегда будешь бросаться в глаза. Тебе нужно примелькаться. Вот Алва вся такая занятая, что у меня поскребки на душе – не изменяет ли она тебе? Может, она сейчас сидит в баре с каким-нибудь своим студентиком?
Виктор от души расхохотался.
- Какая ахинея! Не забывай, Алва ждёт ребёнка.
- Легковерный братец. Кому это когда-либо мешало? Элеонор получила несколько странных электронных посланий, и никак не может понять, кому и зачем. Послания какой-то милой киске…
- Элеонор в Сети разводит шуры-муры?
- Хорошо бы, если так. Только начинаются послания с идиотских слов: «Милой А, самой лучшей букве алфавита! Мурзик». А она не знает никаких «мурзиков» - Чет давно отпал. Верно, Эли? Кстати. Ты смотрел мой список реактивов? Если не хочешь начинать с крови, изучай клетки.
Виктор помрачнел и вдруг решился.
- Пожалуй, съезжу в Арешен за реактивами. По твоему списку. Заодно покопаюсь в библиотеке. Ты права, пора прочистить голову. Быстро не ждите.
- А может, лучше поспишь? – озабоченно предложила Элеонор. – Ты не спал несколько суток, и живёшь на кофе. Ты не уснёшь за рулём?
Виктор заколебался.
- Ну… может быть, ты права. От того, что я не сплю, лучше не станет.
- Если поспишь, точно станет лучше! – уверила Элеонор. – И утро вечера мудренее. Дать тебе мои «упокоишки»?
- Что еще за «упокоишки»? – заколебался Виктор.
- Травки, ничего личного, - улыбнулась сестра. – Безобидные травки. А мы с Марией слетаем в бар и снимем мальчиков на вечер. Без тебя, – она лукаво подмигнула.
Ну вот, у Виктора на душе потемнело, а у Марии от души отлегло. Ей удалось спровадить братца в другую половину дома - спать крепким сном, а потом, глядишь, и из дома спровадят. Значит, пора ковать железо! И Мария за ужином перехватила Элеонор и повела в детскую.
- Ты мне нужна, - сказала она без лишних проволочек, - я хочу приступить к экспериментам немедленно, мне нужна кровь Вейки, поможешь?
- Я должна тебе помочь? Малышка Мэри, я всего лишь бухгалтер.
- Это несложно. Просто подстрахуй меня. Побудь рядом.
- Что ты хочешь сделать с кровью Вейки? – со страхом спросила Элеонор.
- Ну, не делай вид, что не понимаешь. Это давно следовало попробовать. Самсон тяжело болен. Ему нужна новая кровь, сильная кровь, которая сможет его реанимировать.
- Кровь Вейки – Самсону для реанимации? – Элеонор не верила своим ушам.
- А почему бы и нет? Ведь это мой сын.
- Это невероятно! Это невозможно! Мари, маленькая Мари, что с тобой происходит? Не хочешь заниматься сыном… Так у него есть сиделка, пусть она занимается.
- Тогда найди мне подходящего парня в городе. Время подоспело – ты так мечтала об этом. Найди, позанимайся сексом, сколько влезет, и тащи сюда!
- Тащи сюда… словно это бревно. Тебе не кажется, что сначала надо познакомиться…
- Не кажется. В наше время для секса не обязательно знакомиться.
- Эээ… я должна собраться с духом.
- Я подожду. Но собирайся с духом резво. Мы попробуем сначала на нём. Но быстрее, время не терпит. Самсону может стать много хуже в любой момент.
- Так отвези его в клинику! А мы пока побалуемся вместе…
Мария отмахнулась.
- Эли, быстрее, быстрее, приведи мне парня. Ты умеешь очаровывать… - Мария обворожительно улыбнулась. – Пусть он будет симпатичным, милым котёнком. Мы можем поиграться с котёнком, а потом… использовать для дела. Ну, что тут особенного? Лишних котят ведь… топят, да?
Элеонор захихикала, но быстро умолкла.
- Ты стала жестокой, Мари. Понимаю, тебе досталось, но не все же в мире мужчины в этом виноваты.
- Ни один не стоит мизинца моего отца, - пробурчала Мария. Элеонор единственная не вызывала у неё желания перечить и напирать.
На самом деле, мысль сестры посетить бар привела Элеонор в восторг. Как давно она не веселилась, не пересмешничала с парнями, не выпивала и не уходила навеселе под руку с очередным кавалером.
С тех пор, как она рассталась с Исидором… а может, это он с ней расстался, по желанию родителей… Но после схватки в доме между ними возникла трещина, которая всё ширилась, пока не превратилась в зияющую пропасть. Оба вдруг осознали, что на самом деле их ничто не связывает, никакие интересы, никакие обоюдные желания. Уравновешенному Исидору было неуютно от этих подозрительных перипетий с семейными скелетами, да и Мария ворчала ей в ухо, что тот недостоин их высокоинтеллектуальной семьи. С тех пор Элеонор ни с кем не встречалась, и это было странно ей самой. Пора отпустить поводья!
- А машина?
- А что машина? Выберем самый раздолбанный рыдван для конспирации. Чтобы не так бросалась в глаза.
Эл поморщилась, но не возразила. Рыдван так рыдван.
- А одежда? Тоже постарей и пострашней?
Но тут Мария оказалась на редкость придирчивой. Она долго задумчиво перебирала содержимое шкафа, потом скомандовала.
- Эли, ты надеваешь своё маленькое чёрное с вышивкой, а я – своё экологическое белое, как у ангела. И мы будем как черное и белое. Я ведь ангел, да, Эли? – и Мария, схватив сестру за плечи, закружила её по комнате. – Но это не всё. Нас не должны потом узнать. У меня в загашнике есть кое-что. Ни за что не догадаешься!
- Чёрные очки?
- Парики, дорогая сестрица, и цветные линзы! Парня рано или поздно хватятся, станут искать, вспомнят нас. Нас не должны запомнить. Макияж в копилку!
Девушки навели макияж, надели парики и вставили линзы. Они поменялись местами. Мария превратилась в сероглазую блондинку, Элеонор – в кудрявую кареглазую шатенку. Мария придирчиво снова и снова осматривала себя и сестру, прежде чем дала добро. И они погрузились в рыдван.
- Здесь даже не согреешься, - поёжилась Элеонор.
- В постели согреешься! – отрезала Мария.
И они помчались в самый центр Замостина, в молодёжное кафе-бар «Замостинка». Для небольшого городка бар был неплох, вполне современен, и кипел молодой энергией.
Здесь тусовались главным образом студенты и изредка - начинающие офисные служащие. Единственное, что огорчало – это вино. То ли в силу превратно понятого патриотизма, то ли в силу испорченного вкуса, но Гростианцы всем винам предпочитали своё собственное, Гростианское, из чёрного винограда. Либо слабое и сладкое молодое красное, либо крепкую гадость типа самогона из прочих плодов и ягод. Забористое, да, но для попоек, и никак иначе. Какие-либо изыски, импортное вино или виски с ромом можно было приобрести только в элитных отелях, коих в Замостине отродясь не бывало, а появившиеся во времена Мендеса нынче медленно вырождались.
Но гростианцы не комплексовали по этому поводу. У них была «козырная изюминка». Сады на юге Гростии, в долине, были поистине феерическими и фантастически обильными, а весенний мёд славился и за пределами маленькой страны и шёл на экспорт. Единственный завод по изготовлению крепкой ароматной медовицы – от простой медовухи до изысканных бальзамов с различными травяными и пряными добавками, - не справлялся с заказами.
А в Гнезде спиртное никогда не приветствовалось, оно мешало экспериментам, - так и повелось.
Но сейчас Элеонор качество спиртного было без разницы. Яркий полумрак кафе, ритмичная музыка, наполненный смехом небольшой зал сразу заставил её улыбаться без всяких задних мыслей и бросать по сторонам приветливые взгляды, словно здороваясь с давно знакомыми девушками и парнями.
Нет виски или португальского портвейна? Не страшно. Зато есть… конечно же, есть медово-мятная «Медовинка». Наименее сладкая из всех медовиц. Для такого случая пойдёт.
Они внедрялись в танцующих, проталкиваясь к барной стойке. И её внимание сразу привлёк темноволосый и сероглазый парень, с характерными южно-гростианскими скулами, он понравился Элеонор с первого взгляда. Он сидел у барной стойки, потягивал коктейль и делал вид, что ему никто не нужен. Но Элеонор моментально оттянула его взгляд на себя. Их тут никто не знал и никогда не видел. Взгляды студентов невольно обратились на новеньких. Самые крутые парни неспешно двинулись к ним, призывно улыбаясь. А паренёк даже привстал от удивления.
Удивление переросло почти в шок, когда кудрявая красавица с точёной фигуркой направилась прямиком к нему, отодвинув плечом всех остальных, и подмигнула. Следом за ней спешила миниатюрная блондиночка.
Первым делом девушки заказали по бокалу самого дорогого коктейля с «Медовинкой». С наслаждением пригубили.
И только потом кудрявая начала наступление. Сначала поддела игриво парня локтем, а когда он ответно толкнулся, подала руку: - Элеонор, можно Эли. И Мария. Ээ… сёстры Мальвины.
- Матвей Мачко, - парень мгновенно сполз с табурета, расплылся в улыбке и пожал руки обеим девушкам. «Симпатичный, улыбчивый, ухитряется улыбаться все время. Это подкупает. Наверное, в своей компании считается красавчиком, и девушки ходят за ним по пятам», - думалось Элеонор. – «А здесь явно чувствует себя не в своей тарелке».
- Что-то я вас тут ни разу не видел. Вы новенькие в Замостине?
- И не только в Замостине. В Гростии тоже. Приехали на каникулы навестить дядю.
- Здорово! Добро пожаловать! Удачная идея – начать каникулы с «Замостинки». Потанцуем?
- Удачная идея, потанцуем!
Элеонор с Матвеем влились в круг танцующих. Мария поначалу ревниво поглядывала на них, но ждала недолго, к новенькой подскочили сразу двое ребят, и вечеринка потекла так, как должно. Беззаботно, легкомысленно, весело. Только Марию время от времени скребла мысль об оставленном сыне, и она с трудом удерживала себя от того, чтобы не поторопить события.
- Не желаешь ли на девичью вечеринку, Матвей? - Элеонор нашептывала кавалеру в ухо. - Нам с сестрой не хватает поклонников. То есть, у нас вообще нет кавалеров, а ты нам сходу приглянулся. Ну как?
- И в честь чего будет вечеринка? В честь меня? – улыбался Матвей.
- В честь окончания курса ведовства. Мы – будущие ведьмы! – Элеонор подмигнула сестре.
- А я – будущий инженер сельхоз-машин, - неожиданно серьёзно ответил парень.
Было понятно, что он гордится своим будущим. Элеонор невольно представила красавчика-студента в замасленной робе перед грудой запчастей и чуть не прыснула. Однако в сельскохозяйственной Гростии эта специальность была востребована и уважаема. «Бедняга», - едва не выпалила она. – «Однако… стать наладчиком комбайнов было бы для него меньшим из зол. Уговорю Мари не делать глупостей, обождать, найти не такого симпатичного…»
- Надеюсь, мы отправляемся немедленно? А кто второй кавалер?
- Секрет, Матвей. Второй кавалер – всего лишь наш брат-зануда.
Матвей заколебался. Конечно, ему было бы куда спокойнее, если бы к ним присоединился не некий брат-зануда, а свой пацурик, дружок по курсу. Но и упускать девочек не хотелось. А Элеонор напирала.
- Как можно скорее, Матвей, иначе наши ведьминские причиндалы потеряют магию.
- Вы и без причиндалов годитесь!
Троица допила коктейль, расплатилась и потянулась к выходу.
- Эй, Матвей, ты хотел подцепить девочку, а тут девочки подцепили тебя, ха-ха…
- Завидуешь, Куцый? – смеялся Матвей.
- Возьмите и меня с собой, девочки! – не отступал Куцый – невысокий и белобрысый. – Я куда лучше могу угодить, я ой-ёй-ёй!
«Берём Куцего?» - шепнула Элеонор сестре, но та раздражённо отвернулась.
- Куцый, когда соберешь подходящую компанию, так и быть, в следующий раз! А пока завидуй дружку, – отмахивалась Элеонор со смехом. Она не позволила сладкому Гростийскому вину ударить в голову – а жаль. Только сейчас бы и начать веселиться! Но какой чёрт вселился в сестру, неужели она готова отказаться от веселья и от мужчин навечно?
Оскорблённый Куцый гордо выпятил грудь и ворвался в круг танцующих, жестко отбивая ритм: «Двигай попой, опа, опа!» - делая вид, что ему удача Мачко без разницы.
Девушки усадили паренька в невзрачную бордовую машину.
- И куда мы едем, красотки? Имейте в виду, красть у меня нечего…
- Не тушуйся, Матвей, пока украли только тебя. И у тебя наверняка есть то, что нам нужно. К Мари, мы едем к Мари продолжать веселье! Ты осилишь двоих, Матвей Мачко?
- Спрашиваешь! – парень держался неплохо для непонятной ситуации и продолжал улыбаться.
- Тебе нравится, что мы тебя украли? Давай сыграем, а? Эли, закрой-ка ему глаза.
- Расслабься, пацурик, все отлично! – Элеонор ткнула его в бок.
Ура! Всё и вправду прошло отлично. И конечно, знание языка помогло, сделало их своими в доску. Но если вдруг он начнёт дёргаться… что тогда?
Гростианский язык, по настоянию Пазильо, они пытались изучать еще в монастыре. Но потом началась учеба, на язык не хватало времени. Потом Бертран вызвался их подтянуть и подучить, раз им так вздумалось, и оказался великолепным преподавателем. Если подумать… Виктору-старшему и язык был без надобности, он мог обойтись без знания языка, его понимали без слов, но он не обошёлся, когда встретил Елену. Гростианский язык напоминал ему язык отца – русский, а русский он познавал по зову сердца.
Вот и теперь. Виктор, выбравший женой коренную гростианку, не мог обойтись без хорошего знания языка. Чем же сёстры хуже?
Матвей не дёргался – видимо, считал это ниже мужского достоинства. Итак, Мария, словно фокусник, извлекла из ниоткуда черную повязку и стала завязывать парню глаза, а чтобы не сопротивлялся, Элеонор принялась целовать, окончательно лишая юношу независимости. Пока Элеонор целовала парня, Мария поглаживала его руки, заодно не давая им воли. Хотя Элеонор считала, что это излишне, ничего он не запомнит толком.
Ему не пришлось скучать, пока они ехали. Предполагалось сорвать повязку лишь в малой гостиной, но она сама скособочилась, лишь они въехали, и ворота закрылись за ними. Элеонор подхватила повязку, они вылезли, и девушки потащили парня по аллее. Сначала он только хохотал, спотыкался и хватал в объятия то одну, то другую.
Но вот надвинулся темной громадой дом. Освещен был лишь первый этаж, да и то – правое крыло. Остальное, пронизанное бликами чумных фонарей и кружевной вязью отраженной негативом листвы, походило на огромную декорацию к колдовскому спектаклю.
Сказать, что парень был изумлён – ничего не сказать. Он попал в некую сказку, ясно - к принцессам, но что ждёт его, кроме принцесс? Какие драконы? При подходе к роскошному парадному он вдруг замедлил шаг и оторопело произнес: «Беляхова муха… Это же тот самый замок…» - улыбка его на миг стала растерянной.
Эли ловко зажала ему рот ладонью: - Ну и что же? Тебе не любопытно?
- Любопытно, про этот замок каждый день небылицы рассказывают… - промычал он, и Элеонор отняла руку.
- Почему – небылицы?
- Потому что в наше время студенты в привидения не верят.
- Браво студентам! Они правильно мыслят!
Они втащили его внутрь, не позволяя более сомневаться.
- Нравится?
- Огромно, бляхнутая мося! И это всё ваше?
- Дядино! – весело отмахнулась Эли. – Тише, не буди спящего дядю!
- Он так страшен в гневе?
- Жуть! Айда в наши апартаменты!
В уютной малой гостиной Тена уже накрыла нехитрый стол. Фрукты, виноград, медовое пиво, непременные пирожки с мясом – для Тены, как и для её тётки Антонины, с пирожков начиналось утро, и пирожками заканчивался день. И острый Гростианский соус – единственное, что Тена предпочитала в готовом виде. Эх, Тоня-Тоня, сколько раз Элеонор говорила ей – заменяй пирожки шоколадом хотя бы на вечеринках! Элеонор вдруг вспомнила Исидора и едва не всплакнула.
«Спокойствие, Эл», - приказала она себе. – «Не паникуй и ни о чем не жалей. Скоро у тебя будет целая армия таких Исидоров».
Изумление совсем не помешало Матвею схватить пирожок.
- Пирожки! Кто печёт? Вы, девчонки? Ммм… вкуснятина. Мать печёт похожие, очень вкусно. Соскучился по ней. На неделе еду навестить – в Залетице. А где же брат-зануда? Он вам разрешает водить ребят? – Матвей подмигнул, улыбнулся широко и дружелюбно и взял еще пирожок.
- Ну его к чертям, чуварик. Что ему делать в дамской обители? Но в следующий раз обязательно приволочём твоего Куцего. Говоришь – он маленький гигант большого секса?
- Со мной не сравнить! – самоуверенно заявил чуварик. Мария только диву давалась сестринской ветрености.
- Ты как хочешь, а мне это надоело! – заявила Элеонор и сорвала парик. Потом сморгнула линзы на стол. – Уф, как глаза устали, и как это носят такую гадость? Ну как, так я тебе нравлюсь не меньше?
Похоже, теперь парень струхнул не на шутку. Он узнавал и не узнавал спутниц. Он свалял дурака, польстившись на двоих, пожадничал, не прихватив Куцего, но не переставал улыбаться, только улыбка стала жалкой.
- Эээ… Ну, и зачем этот маскарад?
Это неплохо, решила Мария, значит, нас потом не опознают.
- Не тушуйся, студент. Я же объяснила – мы ведьмы, мы любим снимать мальчиков инкогнито, и это наша инициация.
- А вы не улетите, ведьмы?
- Только вместе с тобой.
- Колёсики? Э, нет, я пас, без меня, - Матвей даже приподнялся и перестал улыбаться. – Я обещал матери…
- Нет, герой-девственник, мы тоже не по этой части, мы тебя только немножко околдуем своими чарами и будем любить до упаду! Какой ты сладенький, чуварик…
Девушки повалили Матвея на широкую тахту. Пока Мария ела виноград и кормила виноградинками Матвея, Элеонор стащила с него футболку с черепами и начала гладить теплое молодое тело, чувствуя, что хочет его, что вожделение нарастает, и ей совсем не хочет отказываться от удовольствия. Этот мальчик мог бы стать её любовником! Почему она так давно не выходила в живой, полный жизни и развлечений город?
Она отодвинула Марию, перебралась к нему на колени, ощутила и его желание… Запустила руку в джинсы. Потрогала упругий, глянцевый аттрактор. Тоже живой и настоящий. Это было так мило и желанно! В конце концов, зачем еще мальчики ходят в гости к девочкам, как не побаловаться! А они уже давно пережили возраст девочек, они взрослые женщины…
Матвей не дожидался особого приглашения и начал раздеваться, попутно закинув в рот еще горсть винограда: подкрепиться совсем не мешает. Даже Мария ненадолго расслабилась и решила скинуть перекошенный парик со вспотевшей головы, а затем сбросила и платье. В конце концов, надо получать от жизни всё.
Разомлевший паренёк принимал ласки обеих девушек, пригубливал лёгкое пиво, не замечая, что одна из девушек не пьёт, не целует его, но всё время поглаживает по руке, странно смотрит и явно нервничает. Ему было бы достаточно одной Элеонор, хотя и вторая хороша. Напряжение нарастало, и Элеонор, не откладывая, принялась натягивать ароматный малиновый презерватив, умело и ласково, потом оседлала юношу. - Поехали!
Она двигалась, переняв инициативу, замедлялась в нужное время, чтобы он отдохнул, потом ускорялась – она совсем не желала обессилить его раньше времени.
Элеонор наконец-то получила желаемое. Паренек не был гигантом секса, но он был юн, пылок, он очень старался угодить, а Элеонор желала насытиться впрок – если такое возможно.
Мария не хотела впрок. Она ждала, когда сестра устанет, и тогда можно будет подать ему немного снотворного. Совсем немного.
- Мэри, ты железобетонная, что ли, долго собираешься поститься? Или мои божественные стоны тебя не вдохновляют? – прикрикнула на неё сестра, откинувшись на подушки. – Я отдохну, а ты поработай за меня. Матвей, ты готов заняться моей сестрой? Или тебя Виагрой накормить?
Матвей словно только и ждал приглашения, плоть его снова воссияла. Мэри хмыкнула и достала из тумбочки новую упаковку презервативов. В конце концов, почему бы нет, в конце концов, она будущая госпожа. Пошло к чёрту это воздержание! Она прижалась к телу «раба». О да, чуварик! Да, вот так, замечательно, она наполнит дом рабами, и каждый будет ей угождать… Работай, парень, работай! О господи, какой ерундой она занимается…
Её сменила ненасытная Элеонор. Но Матвей уже начал уставать. Он снова был голоден, он уже почти засыпал в перерывах между утехами, значит – пора.
Вот Элеонор и Матвей убежали в душ, а Мария со вздохом разбавила питьё водой, - довольно, больше не надо спиртного, а вот пить хотят все. И всыпала в один из бокалов небольшую порцию – в надежде, что парень уснёт и без большой дозы.
Сестра и Матвей вернулись, мокрые, запыхавшиеся, распаренные. Сели. Они были красивы, как юные нагие боги. Марии хотелось коснуться… нет, вцепиться в его корень, сжать изо всех сил, в неутоленной страсти. Но страсть её была приготовлена для другого. Она раздала разбавленное вино сестре и Матвею.
Пригубила сама. Она видела, что он устал и готов уснуть безо всякого снотворного, девушки измучили его своей ненасытностью, но нужна гарантия. Он просто уснёт – и проснётся другим. Он молод, выдержит.
Глаза юноши слипались, он виновато улыбался, но голова уже не держалась. Вот он совсем расслабился и начал засыпать, и последнее, что он видел – жадный и нетерпеливый взгляд черноволосой валькирии.
Элеонор откинулась на высокую подушку. Ей виделось, как они просыпаются в одной неохватной кровати, втроём, и начинают всё заново. Но Мария, уже в пижаме, прикрикнула на неё: - Эл, сползай и поскорее одевайся. Пора!
Элеонор неохотно вылезла из-под одеяла и широко зевнула. Потом поплелась к гардеробу.
- Может, не надо, Мари? Пожалей, он совсем юный. У него всё впереди. Его ждёт мама в Залетице, у него остались друзья, подружки… и вообще, он еще толком не отучился! Гростия потеряет инженера. Пусть проспится – и отпустим его домой.
- А потом он всё и всем растрезвонит о проклятом доме? Где поселились две сексуально озабоченные ведьмы? Надо, Эли, надо. Не хочешь же ты сказать, что влюбилась с первого взгляда?
- Я не влюбилась. Но ни у меня, ни у тебя сто лет не было мужчины! Это полный идиотизм. Разве ты не хочешь ещё? Куда ты спешишь? Вот пусть поспит, проснётся посвежевшим, и мы с тобой опять наиграемся с ним. Ты не хочешь свежего мальчика в постели? Или тебе нужно только мясо для опытов?
- Эли! Не заставляй меня нервничать, не то я не попаду в вену!
Элеонор погладила Матвея по голове, еще раз поцеловала в губы. Паренёк улыбался. Ну что ж, она обещала сестре. Она никогда не могла ей отказать. И привыкла доверять. Всё будет хорошо! Ничто не помешает им еще раз позабавиться потом… и еще потом, сколь угодно долго… пока не надоест…
Надоест? А если надоест? Она вспомнила Чиллито и передернулась. Нет, оказывается, не надоедает.
- Где Вейки?
- Рядом. Я велела ему ждать по соседству, в гардеробной.
А вдруг его отозвали? Марию прошиб холодный пот.
- Вейки, где ты?
Вейки появился в дверях гостиной. Она позвала – и Вейки явился. Приказ Фернандеса продолжал работать спустя столько времени и событий. Это хорошо, это внушает надежду.
- Сейчас, сейчас…
Вейки послушно протянул руку. Ему была привычна процедура. Но вот хватит ли ей одной «заправки», или разделить её пополам? Наверное, надо воспользоваться случаем и сразу набрать в запас.
Элеонор наблюдала за сестрой со страхом, всё еще не веря, что та всерьёз собирается заменить брата на поприще исследований.
Всё. Наполнен шприц, наполнена пробирка. Она закрыла пробирку, не выпуская из рук. Теперь ввести кровь Матвею.
Руки Марии вдруг предательски задрожали. Сейчас она не спасала безответных кровников, сейчас не брала кровь у зомби, сейчас она превращала в кровника нормального, ни о чем не подозревающего паренька. Она делала вливание на автомате. Жгут. Ввод. Нажатие поршня, вытащить, тампон расторопно подсунула Элеонор и согнула руку…
Пока Элеонор укладывала уснувшего Матвея поудобнее, прибинтовывала сгиб, Мария с пробиркой улизнула из комнаты и помчалась в детскую, где был припрятан свежий шприц. Хорошо, что она отослала сиделку сегодня. Вообще всё хорошо. Всё складывается. Она перевела дух. Самсон, как Ванька-встанька, поднялся в кроватке.
- Милый… сейчас я тебя немного уколю, и ты очень скоро поправишься!
- Совсем-совсем? – Самсон зевнул.
- Совсем-совсем. Дай мне руку! Не бойся, я ведь люблю тебя!
Мария быстро распечатала шприц и набрала алую жидкость из пробирки. Заставила взять себя в руки. Напрягла мышцы и расслабила. Руки больше не дрожат. Пора браться за дело. Она быстро перетянула ручонку, Самсон захныкал, но она быстро и ловко ввела иглу в вену.
- Как всё просто и быстро! - прошептала Мария восхищенно. – Их кровь волшебна…
Дело сделано.
… Дело сделано. Всё. Осталось ждать. Элеонор сидела рядом с Матвеем, глядя с состраданием на его пока еще безмятежное лицо. Дурачок! Зачем он поверил двум незнакомым бабам?
Матвей просто спал, тихо и мирно. Но кто знал, какие процессы идут в его организме, какие изменения? Что он забывал в этот момент, что уходило из его памяти по капле навсегда? Вспомнит ли он её, когда вернётся в этот мир? Элеонор никогда не думала, что ждать так страшно. И это ли путь к вожделенной власти? Интересно, власть тоже надоедает? Или к ней просто привыкают и не могут жить иначе? А она – смогла бы?
…
- Тебе недостаточно экспериментов? Ведь мы его загубили!
- Зато Самсон останется жить и перестанет мучиться.
- А какой ценой?
- Тот случай, когда цена не важна. Он жив, это главное, и не умрёт в приступе безумия. А когда Виктор закончит исследования, можно будет возродить его к новой жизни.
- Виктор еще даже не начал их толком.
- В том всё дело. Эли, помоги мне еще раз, мы ведь так близко к цели, мы опередили Виктора, теперь он точно не имеет права отступиться, а нам без него не обойтись. Надо всего лишь уговорить его… отказаться от Алвы. Ну, помочь ему разочароваться, что ли. Можно сочинить письмо от любовника – ты мастерица сочинять. Пришли ему из города электронное письмо… или ей смску с любовными признаниями. Ведь я сейчас не смогу отлучиться от Сама, надо наблюдать, потом работать с посылами.
- Мари, тебе не кажется, что это подло? – возмутилась Элеонор. – Может, я мастерица сочинять. Но я не мастерица вести интриги в реале. Мы уже довольно начудили с тобой!
- Тем более, - не сдавалась Мария. – Терять нам нечего, надо идти до конца.
- Конец концу рознь. Концы бывают разные. И ты сама можешь попробовать отдать приказ. Ты же сама всё время твердила, что он твой сын, вот и командуй, раз подчинила… - пробурчала Элеонор. И осеклась.