На следующий день у неё был урок в 10 «а». Она сразу заметила пустую парту.- Евглевская отсутствует, -доложил дежурный.
-Что с ней? Кто-нибудь знает?- спросила она, наполняясь тоскливым страхом. Ревность затмевает рассудок. В этом она уже убедилась и что можно ждать от ревнивой девушки, страшно подумать.
Вопрос остался без ответа.
И в последующие дни недели Евглевская отсутствовала только на её уроках. - Надо что-то предпринять немедленно, пока не дошло до выше стоящих,- каждый раз уговаривала себя Елена Павловна, слушая очередное, ставшее стандартным оправдание отсутствие Евглевской : она записана на этот час на приём к врачу.
Что с ней?- Вместо ответа прошелестит над партами невнятный шумок и скользнёт по девичьим губам всё понимающая ухмылочка, отчего похолодеет всё внутри и станет гадко на душе, что в пору самой сбежать куда-нибудь с глаз долой, только чтобы этого не видеть и не слышать.
Ведь они уже почти взрослые и всё понимают.. Они ведь знают, что Игорь влюблён в неё. А то, что она любит его... А вдруг догадаются? И вдруг узнают? Что тогда будет с ней? А с Игорем? Не дай бог.... Не дай бог. Страшно подумать.
Она содрогалась от этих вопросов и в нетерпении ожидала спасительного звонка, чтобы немедленно покинуть школьные стены, ставшие в последние дни камерой пыток.
Но стоило только закрыть за собой школьные двери, вдохнуть сумасшедший аромат раскрывающихся тополиных почек, как всё это дурное, пугающее уносилось ветром вдоль по улице туда в туманные поля, за синий горизонт.
Наскоро перекусив и спешно доделав свои нехитрые житейские дела, Елена Павловна летела к родному переулку, где в приземистом домишке с перекошенным крыльцом её также в нетерпении ждали. Игорь уже не стеснялся прикосновений её ладоней. Конечно, надо было бы ещё помассажировать бёдра, но она не решалась предложить это Игорю. Она стыдилась и боялась за себя.
В воскресенье она собралась с духом и отправилась на Заречную улицу, где в доме №17 жила Евглевская. Улица Заречная была односторонняя и тянулась вдоль речки, белой от обилия гусей и уток. Городская цивилизация ещё не коснулась этих мест и убожество сельского захолустья проявлялось на каждом шагу.
Елена Павловна осторожно ступала по камням, разбросанным по лужам, вязла по щиколотку в липкой грязи дважды, поскользнувшись, приседала в лужах, замочив полы плаща и когда остановилась у калитки дома Евглевских, забрызганная грязью, с грязными руками, устыдилась своего непрезентабельного вида и уже подумала вернуться домой, как калитка открылась. Алюминиевый таз, полный шлака, едва не ткнулся ей в грудь. Она успела отскочить.
-Ты чё под ногами путаешься? Отойди, - довольно грубо закричала женщина, шагнув в сторону Елены Павловны. Та отступила назад. Женщина выглядела намного старше своих лет, судя по её оголённым по локоть рукам по- девичьи тонких с белой гладкой кожей. Она рассыпала шлак по дорожке, приминая его ногами, обутыми в валенки с галошами.
-Здравствуйте,-обратилась к ней Елена Павловна.
Женщина наклонила голову, пристально исподлобья разглядывая её, отчего изрытое морщинами лицо перекосилось как от оскомины.
- Чой-то не узнаю без очков-то. Чья ты будешь?
- Я классный руководитель. Вы мама Веры?- на всякий случай спросила она, хотя уже догадалась кто она, отметив её уродливо тяжёлый подбородок. - Она почему-то не посещает мои уроки.
-Так ето ты?! Руководитель! Да ты!... Да ты рас...расте...растлитель! Сучка! Кому ты в постель лезешь? К пацану! Малолетке! Да тебя из школы поганой метлой!
Крики неслись ей вслед, но она уже ничего не понимала, не слышала и не видела.
Она бежала, не ощущая под ногами ни луж, ни грязи, ни камней, ни кустов, пока не ткнулась в грудью в каменную ограду из жёлтого песчаника. Обессиленная она упала на колени в траву, уже буйно зеленеющую в теплом затишке ограды и долго бездумно и тупо глядела на мутную воду, куда-то несущую садовый мусор.
Ни единой мысли, ни каких чувств не возникало в ней. В душе была зияющая пустота. Она не замечала, что уже стало темнеть и только когда оранжевый диск луны выполз из-за дальних крыш, она словно очнулась и память вернулась к ней.