В своё время Фридрих Энгельс дал свою характеристику социальной справедливости: «Справедливость всегда представляет собой лишь идеологизированное, почти религиозное выражение пока несуществующих социально-экономических взаимоотношений либо с консервативной, либо с революционной точки зрения. Справедливость древних римлян и греков находила справедливым рабство, справедливость германских бюргеров 1789 года требовала устранения крепостничества, которое вдруг объявило несправедливым. Для прусских юнкеров даже малое изменение закона в своих землях было нарушением вечной справедливости. Представление о справедливости изменяется, таким образом, не только в зависимости от времени и места, оно неодинаково даже у одних и тех же лиц при разных обстоятельствах и принадлежит к числу тех вещей, под которыми каждый разумеет нечто своё, отличное от мнения других лиц.».
Чувство справедливости часто заявляет о себе прежде всего как возмущение несправедливостью, а такое возмущение - очень сильное чувство, способное подвигнуть людей на бунт, революцию, создание тайных обществ и политических партий, на борьбу с несправедливыми законами, которая длится порой всю жизнь.
Справедливость - ведущий лозунг всех революций, ради неё жертвуют собственным благополучием, личным счастьем, развитием способностей и даже жизнью. Погибнуть за правое дело - всегда было почетно. Народные герои, в той или иной форме отстаивающие справедливость, надолго сохраняются в исторической памяти. Им ставят монументы, их имена дают улицам и городам.
Однако чувство справедливости, как всякое, впрочем, чувство, оказывается порой весьма коварным. На определенном этапе борьбы за справедливость можно обнаружить, что лозунг "Справедливость для всех" начинает подменяться заботой о справедливости для себя, т.е. под справедливостью скрытно таится забота о собственном благополучии: справедливо то, что хорошо для меня. К сожалению, многие боевитые политические лидеры, говорящие о справедливости от лица народа, как только приходят к власти, начинают понимать справедливость именно таким образом, да к тому же не всегда отдают себе в этом отчет. Они предпочитают "заблуждаться", сохраняя иллюзию о себе как о радетелях справедливости.
Правовая система, чтобы отвечать требованию справедливости, должна предусматривать наделение равными правами и установление равных обязанностей, а также ответственности всех субъектов при одинаковом уровне поведения. Такой подход, мягко говоря, не всегда выдерживается. Право закрепляет равенство и неравенство. Так как значительная часть общественных отношений регулируется юридическими нормами, то вполне правомерен вывод о том, что в реальной жизни абсолютной справедливости нет.
Понимание права как равенства прав граждан перед законом при их равной мере гражданских свобод должно включать в себя и необходимость в эмоциональной справедливости.
И по смыслу, и по этимологии социальная справедливость (iustitia) восходит к праву (ius), обозначает наличие в социальном мире правового начала и выражает его правильность, императивность и необходимость.
Латинское слово "stitia" переводится на русский язык и как "справедливость", и как "правосудие". Не совсем ясно, идет ли речь по существу об одном понятии или о разных. Возможно, мы имеем дело в данном переводе со справедливостью, включающей в себя и правосудие. Подтверждение можно найти в образе богини справедливости Фемиды с Весами Правосудия. Интересны символические средства, используемые для данного образа: завязанные глаза, означающие не что иное, как равнозначный, но не уравнительный правовой подход ко всем с проявлением абстрактно-формального равенства на весах правосудия.
Поступать по справедливости - значит ли действовать соответственно общим и равным требованиям права?
В комментарии к одному преторскому эдикту Ульпиан писал: «Какие правовые положения кто-либо устанавливает в отношении к другому, такие же положения могут быть применены и в отношении к самим лицам, которые устанавливают такое правовое положение!». Эта фраза напоминает нам сформулированный впоследствии Кантом категорический императив. По мнению Аристотеля: "Справедливость - это душевная добродетель, состоящая в том, чтобы всем воздать по заслугам".
В ХVIII cтолетии английский юрист Блэкстоун дал следующее определение: "Закон есть норма гражданского поведения, предписанная верховной властью в государстве, указывающая на то, что верно и справедливо, и запрещающая то, что неверно и несправедливо". Эта формулировка не раз подвергалась критике, в основу которой была положена мысль о несовместимости права и справедливости.
При отрицании правовой природы справедливости мы имеем дело с подменой правового (всеобщего и равного) значения справедливости неким отдельным, частным (даже частичным) интересом и произвольным содержанием. Другой вопрос, что нередко на практике при одинаковом поведении субъекты наделяются разными правами и обязанностями, а также ответственностью.
Назначение права - регулировать и направлять поведение людей в обществе. Возникая в ответ на общественную потребность в поддержании устойчивости и целостности общества, право выражает общественно-историческую необходимость его существования и развития. Оно должно иметь официально закрепленный и гарантированный государством характер. Исполнение его норм обеспечивается силой принуждения с помощью органов государства и должностных лиц отвечающих за законность и правопорядок. Право в качестве своего источника всегда имеет волю законодателя, будь то народное собрание, монарх, парламент или Государственная Дума.
Принятые законы формально закрепляют, фиксируют права и обязанности граждан. Заключённые в них требования являются теперь обязательными для исполнения, а нарушения этих требований или отклонения от них рассматриваются как незаконное поведение, предполагающее правовую ответственность.
Социальная справедливость же при мудрых законах, если она будет входить в понятие права, то это будет саморегулятор поведения людей в обществе. Человек зачастую руководствуется простыми соображениями собственной выгоды, следуя утилитарному интересу.
Довольно часто вместо несправедливости ведут речь о бесправии. Если просто следовать языку, подсказывающему, что "неглубокий" есть отрицание "большой глубины", то можно заключить, что несправедливое право есть отсутствие справедливого закона, ибо прав без законов не бывает! Но правильно ли это? Цицерон считал и плохой закон действующим ("Lex mala").
Здесь необходимо признать, что справедливость - категория оценочная. То, что представляется справедливостью для одних, часто оборачивается несправедливостью для других. Причем каждая сторона искренне убеждена в истинности и справедливости своей позиции, ее самоочевидности и негодует на несогласных, но когда законы принимаются абсолютным большинством населения, то как сомневаться в их несправедливости? Разве бывают власть и богатство имущие большинством общества?
Истоки многих конфликтов (экономических, политических, национальных) лежат нередко в разной оценке той или иной ситуации с позиции взаимодействующих сторон. Студент, которому достался "трудный" билет на экзамене недоволен, а другой, которому достался "легкий", - вполне! Старушка, которой не уступили места в трамвае, считает такое положение вещей несправедливым, а молодой человек думает, что он заслужил своё право сидеть, так как целый день работал и устал.
Обратимся к Российскому Кодексу законов о труде, в частности к ст. 5, которая указывает на недействительность условий договоров о труде, ухудшающих социальное положение работников. Mожно утверждать, что будучи включенными в договоры о труде, эти условия не являются справедливыми (и правовыми тоже).
Другой пример - ч. 2 ст. 135 КЗоТ, допускающая возможность иных (по сравнению с законодательством) дисциплинарных взысканий, предусмотренных уставами и положениями о дисциплине. Всегда ли они справедливы? Конечно, нет. Но тем не менее очевиден их правовой характер.
Здесь необходимо говорить о важной характеристике социальной справедливости - сравнительной сопоставимости (в нашем случае - сравнение работником, наказанным в соответствии с положением о дисциплине, с привлечением к ответственности за такое же нарушение дисциплины другого работника данного предприятия, а также с наказанием за такое же поведение лица, работающего на предприятии, на котором применяются правила внутреннего трудового распорядка.
Учитывая динамизм развития социальной справедливости в разных странах, а также ее относительный характер, необходимо четко осознавать, что справедливость содержит в себе элементы несправедливости, доля которых зависит от уровня развития общества (правовых, моральных, экономических, политических и других отношений).
Часто задача государства и общества состоит в том, чтобы соотношение этих составляющих элементов была в пользу первого, а не второго! Чтобы уровень социальной справедливости в регулировании общественных отношений в социальном положении членов общества неуклонно повышался, а степень несправедливости так же неуклонно шла на снижение при свободе трудящихся выражать своё общее мнение в борьбе за удовлетворение своих насущных потребностей для жизни в человеческих условиях достойно своего труда на благо общества.
Таким образом справедливо то, что позволяет с правом трудиться на благо общества, иметь соответствующее право на производимые обществом необходимые каждому блага по достойным человека законным нормам от их общего производимого в обществе количества! В этом случае действовать по справедливости - значит действовать правомерно, соответственно всеобщим и равным требованиям мудрого закона избранного трудящимся народом! Но всегда ли законы в обществе мудры?
Ведь нет сомнения, что в тех странах, где законом определены такие нормы на жильё, продукцию для полноценного питания и для изготовления одежды от их общего количества согласно равенства рабочего времени как относительно равного для всех количества честно и справедливо нормированного труда по времени, трудоёмкости, опасности для здоровья и прочее, то там гораздо меньше социальной напряжённости.
А качество потребления для себя и своей семьи каждый определяет сам по зарплате от результатов квалификации своего труда! Ведь рынок там сохраняется лишь на производимое сверх норм необходимых для социального благополучия общества.
Именно поэтому нормы социальной справедливости должны входить в понятие права. Исходя из определения, законодательство должно быть справедливым, а право является справедливым только от закона! Но сама справедливость - внутреннее свойство и качество права, поэтому всегда уместен вопрос о справедливости или несправедливости закона - это, по существу, вопрос о правовом или неправовом характере закона, его соответствии или несоответствии общим понятиям о справедливых правах, свободах и обязанностях граждан общества.
Но такая постановка вопроса едва ли уместна, поскольку право (уже по понятию) должно быть всегда справедливым по определению и должно быть носителем справедливости в обществе. Более того, только закон и должен быть справедливым, чтобы было справедливым право. И именно потому, что воплощает собой и выражает общезначимую правильность, а это в своем рационализированном виде означает всеобщую правомерность!
То есть в сущности и право, и смысл правового принципа - есть всеобщее понятие о равенстве прав и свобод граждан общества перед законом при честном и добросовестном исполнении каждым своих гражданских обязанностей!
Но соотношение прав и свобод, обязанностей и справедливости в юридической литературе трактуется неоднозначно. Спектр мнений по данному вопросу лежит между полным непризнанием справедливости юридических категорий и общим определением права как нормативно закрепленной социальной справедливости.
Отрицание юридического характера социальной справедливости позволяет сделать заключение о том, что право по своей природе может быть несправедливым. Отсюда можно сделать вывод, что нет принципиальной разницы между ним и произволом, т.к. произвол всегда несправедлив. Но такой подход не будет соответствовать образу права, который сложился в общественном сознании и которое не считает правом несправедливые законы, а несправедливые решения и приговоры суда не воспринимает в качестве актов правосудия.
Но какого-либо другого принципа, кроме правового на основе закона, справедливость не имеет. Отрицание же правового характера и смысла социальной справедливости неизбежно ведет к тому, что за справедливость начинают выдавать какое-либо неправовое начало: требование каких-либо экономических льгот и привилегий, или удовлетворения иных морально-нравственных, религиозных, мировоззренческих, эстетических, политических и прочих своих интересов. Тем самым, правовое (т.е. всеобщее и равное для всех) значение социальной справедливости подменяется каким-либо отдельным, частичным интересом и произвольным содержанием.
Но такое неточное отождествление права и справедливости без понимания самой сущности права не исчерпывается идеей социальной справедливости. Право - это и свобода, и равноправие, и законность. Но свобода здесь не вседозволенность, а тоже право солидаризированных трудящихся выражать своё общее мнение по вопросам развития социальной справедливости в борьбе за своё право жить в человеческих условиях по результатам своего труда!
А справедливость рассматривается не как право в целом, а как один из его общих принципов. В этом качестве справедливость не только взаимодействует с другими отправными началами, но может вступать с ними в известные противоречия. Например, с позиций справедливости каждый преступник должен понести наказание за содеянное. Однако уголовному праву известны такие институты, как давность в совершении преступления, амнистия и помилование, позволяющие освободить виновного от наказания полностью или частично. В данном случае обязательность наказания уступает место милосердию, а действие принципа справедливости корректируется с позиции гуманизма.
Да и соблюдение законности и правопорядка без мудрых и справедливых законов тоже едва ли будет действенное, особенно если эти законы не поддерживаются большинством населения и почти каждый стремится жить за счёт других, считая себя самым умным и хитрым.
Как общий принцип правового регулирования общественных отношений понятие социальной справедливости мало где получило текстуального закрепления в конкретных правовых нормах, а дедуцируется на совокупности юридических предписаний, выступая одним из критериев, отличающих правовое законодательство от санкционированного произвола. При этом неизбежно возникает вопрос, что считать мерилом самой справедливости, если представления о ней могут меняться не только от одной исторической эпохи к другой, но и от человека к человеку. А судьи кто?
Человеческий суд - зачастую суд неправый. Существует ли вообще объективная основа социальной справедливости, не очень зависимая от чьего-либо объективного усмотрения?
Таким критерием должен быть сам человек как участник общественных отношений. С этой точки зрения объективно справедливо все, что способствует развитию человеческой личности и её совершенствованию. Отсюда справедливость права заключается в его соответствии главным направлениям социального прогресса, в обеспечении поступательного движения общественных отношений путем закрепления прав и обязанностей их участников, соразмерных достигнутому ими уровню.
А закрепление такой соразмерности осуществляется как посредством законодательства, так и в результате правоприменения норм и правил, а когда необходимая нормативная база отсутствует либо существующее законодательство противоречит юридическим принципам, то решающее значение приобретает прецедентная практика судебных органов с изменением норм права!
Наша правовая доктрина отрицает судебный прецедент как источник действующего права, это привело к возникновению такой его альтернативы, как делегированное судебное правотворчество, осуществляющееся внешними судебными инстанциями.
Но судебное правотворчество, имеющее неоспоримое преимущество перед нормотворчеством ведомственным, не поспевает за жизнью, так как для него требуется обобщение имеющейся практики. До тех пор, пока это не произошло и у судов не появилась возможность применять общую норму, их деятельность при разрешении однородных дел не может иметь необходимого единообразия, что наносит ущерб правопорядку, подрывает престиж власти, а в конечном итоге нарушает принцип социальной справедливости. Нужен более гибкий и мобильный механизм восполнения пробелов в действующем законодательстве.
Социальную справедливость необходимо отлить в четкую форму при конкретных правовых нормах по правам и обязанностям. Это обеспечит силу законодательства, которое должно шагать в ногу с требованиями жизни.
Для любого общества сложнее всего было "приземлить" абстрактную справедливость, провозгласить верность ей, сделать ее реальной. Препятствует этому несовершенство человека, детерминирующая его склонность к ошибкам, что, безусловно, присуще и тем, кто вершит суд над людьми.
Социальная справедливость есть цель, к которой движется всякое общество. Вряд ли существует социум уже достигший этой цели, поскольку движение к социальной справедливости постоянно тормозится человеческими коллизиями, ошибками и даже преступлениями.
Проблема социальной справедливости как социально-экономического и нравственного явления продолжает оставаться открытой для дискуссий и социальных проектов.
Как пишет Николай Яковлев 4, Фундаментальный закон многополярной диалектики утверждает, что мир во всем Мире может быть только при социальном равноправии множества противоположностей. Именно этот закон способен привести к социально справедливой системе управления государствами и даст возможность народам Земли создать мирный планетарный союз.
Опровергая Маркса он пишет, что человечество развивается не по закону единства и борьбы противоположностей, а по Фундаментальному закону ЕДИНСТВА МНОЖЕСТВА ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ, который должен уравновесить эти противоположности и постепенно привести народы мира к своему социальному идеалу.
Но возможно это только при единстве воли всех трудящихся в своём стремлении к социальной справедливости! И тогда эта воля не будет позволять противникам социальной справедливости нарушать законы принятые большинством трудящегося народа, строго наказывая нарушителей закона по статьям этого закона! Но реально ли сплотить для этого трудящихся всех стран?