Медведь

               
Давным-давно, в далеком детстве, отец, сидя у моей кровати, когда я лежал с температурой под сорок, читал мне сказки. Одна особенно запомнилась мне – там говорилось о человеке, пережившем смерть любимой и превратившемся в седого медведя. С тех самых незапамятных пор ходит седой медведь, ростом вдвое выше обычного и охраняет свой лес. И горе тому, кто посмеет нарушить его покой – не будет ему пощады. Но раз в год оборачивается седой медведь человеком и приходит туда, где беда и горе, и война. И обходит седой медведь павших воинов, и согревает их своим дыханием, и встают русские солдаты! И глаза их светлы, и волосы их белы, и следуют они за своим вожаком на защиту Родины своей, и оборачиваются медведями, и нет пощады врагу от них – настигнет их кара, где бы они ни были! А в мирное время седой  медведь со своими товарищами,  приходит  туда, на место  их последней битвы, на их могилы, и кое-кому довелось их видеть, но  редко это бывает, очень редко. Хотя -  случаи были и об одном таком я вам расскажу.
   Жил на русской сторонке  Петр Данилович Игнатьев, рабочий мужик, сильные руки, чистая душа. И были у него, как это и полагается всякому порядочному мужику, и семья, и дети. Особенно любил Петр дочку свою, единственную. Средняя она у него была: двое парней и она. Всем был хорош Петр Данилович – и ростом высок, и плечами широк, и душой чист. И все бы было ладно, да складно, но двадцать второго памятного июня напали вороги на землю русскую, чтобы дома пожечь, людей в полон взять, сапог на горло Матушке нашей России поставить. Что поделать? Собрался Игнатьев Петр Данилович, взял котомку, да краюшку хлеба и пошел русскую землю от ворогов лютых защищать. И бился Петр Игнатьев, русский солдат, подо Ржевом, в битве долгой, в битве кровавой, и пал Петр Игнатьев, герой, русский солдат, и похоронен был на месте битвы этой.
 А дочка его, Вера Петровна, как война кончилась, замуж вышла, детей родила. И тоже дочку-ягодку, да двух сыновей-красавцев. Мать ее тем временем умерла по старости, а перед смертью Вере, дочке своей единственной, заказала могилу отца найти, чего бы ей это ни стоило.
«Это присказка ведется, сказка послее начнется».
 Вот, наступило время и собралась Вера Петровна во Ржев, искать могилу отца своего. Ну, приехали, остановились в какой-то избенке лесника, да и пошли на поиски. День ходят, другой ходят, третий. И, вроде, кажется все обошли, и по три раза по одному и тому же месту проходили – а нет могилы, хоть плач. А завтра-послезавтра уже домой вроде как пора.
- Неужто, - думает Вера, - придется уехать не солоно хлебавши?
А уж поздно, уж месяц в полной силе своей осветил окрестности колдовским своим светом, покрыл деревья серебром, отразился в ближайшей речке и поднялся на самую гору, на самую вершину. 
 Пошли наши женщины домой – неторопливо идут, головы понурили, на душе кошки скребут. Вдруг – слышат – кусты ломаются, да шаги приближаются. Кто-то грузный идет на них, идет – топает, идет – сопит! Медведь приближается!
Огромный, выше всех других, он, не спеша, косолапя по давней медвежьей традиции, шел к двум женщинам. И только Вера, повинуясь инстинкту, уже хотела бежать куда попало со всех ног, как в голове ее прозвучал голос: - Не бойся! – И она, повинуясь этому голосу, застыла на месте. А седой медведь подходил все ближе, все ближе и Вера невольно зажмурилась, так и не переборов свой страх. Но прошла минута, другая, а ничего не происходило, и Вера открыла глаза. Никакого медведя не было, а стоял рядом человек, хотя и очень высокий, но человек, с короткой бородкой и длинными до плеч седыми волосами.
- И чего мы тут застыли? – раздался его низкий голос, - ну не молчите же, трусихи, говорите – зачем пришли?
- Могилу папы ищем. Он тут погиб, - тихо, еще не совсем совладав со страхом, произнесла Вера. Ирина молча закивала головой.
- Как звать солдата?
- Звали Петром, фамилия Игнатов, туляк.
- Вот как. Тот самый бой, значит. Позовем, позовем. А вы труса-то не празднуйте - никто вас обижать не собирается, - сказал он и издал низкий горловой рык. И уже не человек стоял перед двумя женщинами – седой медведь, больше любого другого возвышался над ними горой. И не один, не один он здесь был – из леса, повинуясь его зову, вышел еще один медведь, пониже, правда, старшего, и подошел к женщинам. Он внимательно посмотрел Вере в глаза, и та вдруг вскрикнула, но не от испуга вскрикнула – от неожиданности! А медведь повернулся к ним спиной и побрел вперед, как бы указывая путь. Наши спутницы – за ним. Но отчего так бледна Вера Петровна? Отчего слезы все катятся и катятся по ее лицу? Что шепчут ее губы еле слышно?
А медведь не спеша, и, как положено медведю, вразвалочку шествовал впереди, и ни разу не оглянулся он на следовавших за ним. Долго шли какими-то тропками да медвежьими дорожками, пока, наконец, не подошли к металлическому пруту, глубоко врытому в землю. На нем была проволокой привинчена табличка, основательно уже проржавевшая, так что пришлось долго оттирать ее чем придется. И вот -  проступили на ней слова: Игнатов Петр Данилович, сержант, героически погиб в боях за социалистическую Родину. И звездочка внизу.
-  Мама, мы нашла дедушкину могилу, смотри!
 Но не смотрит Вера на старую табличку, глядит она туда, вдаль, где еще виден силуэт медведя, приведшего их к могиле ее отца. И остановился медведь, и поворотился он, и поглядел на женщин. И показалось им, что блеснула слезинка в углу медвежьего глаза.
И тогда крик вырвался из груди старшей:
- Папа! Папа! – И уже шепотом – Папа!
А медведь качнул огромной головой своей, еще раз глянул на них, и побрел в чащу.