Начало: http://proza.ru/2023/10/16/438
....В положенное время Серафима благополучно родила девочку, назвала её Майя, как Плисецкую, и стала жить-поживать да добра наживать…
На третий месяц рождения приехал Андрей с подарками, цветами, игрушками и коляской. Часа три любовался девчонкой, но так как она была закутана в пелёнки не смог заметить одну немного странную особенность красавицы. А ведь когда Серафиму выписывали из роддома, санитарка с явным злорадством похлопала Симу по плечу и сказала: «У девчонки-то шея, как у лебедя! Небось балериной будет, туда берут танцевать в «Лебедином озере» специально таких, на гусей похожих! И как это у тебя получилось? С жирафом что ли дружила?»» И засмеялась в кулачок.
Да Серафима и сама заметила, когда кормила дочку, что шея немного длинновата и чем-то напоминает девочку- падаунга из Таиланда. Но, как всегда, не стала углубляться в грустные размышления, а сказала себе: «Ничего случайного не бывает! И Таиланд для чего-то был нужен, и Майя моя с такой особенностью родилась, значит многого в жизни добьется! Я точно знаю!»
И всё было бы хорошо, если бы…. Если бы не дикий российский капитализм. Однажды в вечерних новостях показали видео с расстрелом автомобиля известного бизнесмена Андрея Ильина, слёзы его безутешной жены и удивленную мордочку маленького сына. Тут же была рассказана причудливая биография погибшего, его взлёты и падения, его тайная и явная помощь в восстановлении церквей в маленьких городах России, и в конце передачи «глубокое сочувствие» всем, кто был рядом с ним…
Серафима, конечно, поплакала… Но на счёте всё ещё были деньги, и если жить экономно, то можно было бы протянуть почти год, не бегая в поисках работы. К тому же она наловчилась давать советы по интернету по поводу написания музыки и даже песен. Несколько раз сочинила какие-то стишки, за которые ей заплатили хорошие деньги, поэтому решила не особенно огорчаться и тревожиться. Как говорится: если Бог дал ребёнка, то даст и на ребёнка.
Ещё через два года, когда Майя довольно бойко говорила и резво бегала за котёнком, в дверь квартиры Серафимы поздно вечером позвонили. На вопрос «Кто там?» ответ был удивительно лаконичным. «Я!»
Глазка на дверях не было, но цепочка всё-таки имелась, и на площадке Серафима увидела высокую фигуру в чёрной куртке с капюшоном. Вид этого чёрного человека так напугал Симу, что она тут же захлопнула дверь и закричала: «Уходите! А то я полицию вызову!»
Однако человек за дверью наоборот приблизился к дверям и почти что в дырочку для ключа прошептал: «Сима! Это я - Андрей! Открой, пожалуйста!»
Пришлось снова открывать дверь, смотреть через цепочку на странную фигуру, дрожать и бояться. Наконец, загадочный гость снял капюшон и Серафима и на самом деле увидела своего сердечного друга, которого давно оплакала и почти позабыла.
На кухне она на скорую приготовила омлет, нарезала хлеб, поставила сыр и масло и заварила чаю.
Андрей снял куртку и предстал перед ней совершенно другим человеком – худой, бледный, усталый, поникший, без прежнего блеска в глазах и естественно без улыбки. Он помыл руки, вытер полотенцем и лицо, молча взял со стола стопку с холодной водкой и выпил, не жмурясь, одним глотком.
Серафима не стала расспрашивать его о чудесном воскрешении, решила, как любая умная женщина, вначале накормить, напоить, в баньке помыть, а потом уже и задавать вопросы.
Когда еда была уже почти съедена, открылась дверь и в кухню и вошла маленькая девочка в розовом платье с мишкой в руках.
Она что-то хотела сказать, но, увидев, незнакомого дядьку, остановилась и замерла. Вроде бы даже и заплакать собралась, но Сима взяла её на руки и, показав на гостя, произнесла: «Папа, папа»
Майя прижалась к матери, обняла её за шею и, спрятавшись в складках халата, тихо сказала «Папа, папа».
Неожиданно Андрей буквально зарыдал. Он опустил голову, упёрся кулаками в стол и громко, по-женски заплакал. Как раньше говорили «горючими слезами».
Тут уж и Майя решила, что тоже пора пустить слезу, а за ней и Серафима.
Сильные бурные эмоции не бывают надолго, так же, как ливень может падать на землю самое большее полчаса, потом природа утихомиривается и из-за облаков входит солнце.
Первым опомнился Андрей. Встал, подошел к умывальнику и подставил под холодную воду и голову, и шею, и руки… Потом встряхнулся, как собака после плаванья в реке, сел за стол и налил себе ещё водки. И Серафима тоже решила принять это традиционное русское лекарство. Уместилась на краешке табуретки, прижала Маечку к животу, выпила не церемонясь, холодную водку и сказала: «Ну и ладно! Главное – живой! Всё остальное – потом! И Майка к тебе привыкнет, просто в нашем доме почти не бывает мужчин, если только прибьётся сантехник или электрик или кто-то придёт компьютер чинить». А на улице не особенно разговоришься с мужчинами – сам понимаешь! Да мы и не набиваемся. Видим, идёт мужик, посмотрим на его «беременное» брюхо, подивимся и дальше идём. Ну а молодые, вообще носятся мимо и чаще всего на самокатах. Про дедушек промолчу, их так жалко бывает, что лучше в их сторону не смотреть. Прости, конечно!»
Андрей попытался улыбнуться, но получилось криво, поэтому он просто налёг на остывший омлет и бутерброды.
А Майя немножко похныкала, но так как никто не обращал на неё внимания, то разыгрывать эту роль уже было ни к чему и потом ей было ей ужасно любопытно понять, что происходит в их доме, почему дядька плачет, а мама всё повторяет «Папа, папа…»
Через полчаса, все утихомирились, Майку отправили в комнату смотреть мультики, а Андрей и Серафима попытались сделать вид, что ничего особенного не произошло. Ну появился мужик почти через два года после объявления о его трагической кончине, ну порыдала Серафима, ну стала экономить, чтобы свести концы с концами, ну немного попереживала, что надо будет Майку в ясли отдавать, а самой искать работу… да только такие дела, кроме убийства конечно, с каждой женщиной случаются на каждом шагу. И все как-то выходят из положения, незаметно, чтобы трупы валялись на улице или брошенные бабы плакали навзрыд в общественных местах. Не привыкать русским женщинам взваливать на себя тяжкий груз, который остроумно кто-то назвал «мать-одиночка».
- Ты так долго где-то был… скрывался от… бандитов? Уезжал? Жил в лесу? Или я чего-то не понимаю?
- Сима, мне много надо тебе рассказать, но я так устал, что даже говорить не могу. Можно я просто посплю часика два, а потом всё подробно тебе опишу. Прости меня, после водки я вообще ничего не соображаю. У меня к тебе только одна просьбы – никому не открывай и на телефонные звонки не отвечай. Я хоть и заметал следы и сто раз проверился, что нет хвоста, но… современная техника творит чудеса, так что нет никакой уверенности, что меня не найдут.
- А если найдут у меня? Нас убьют? – спросила Серафима, которая много читала американских детективов и знала, что свидетелей всегда убивают, даже если это несмышленые дети.
- Ну нет! Не до такой степени! Никто про тебя не знает, никому в голову не придёт ломиться к тебе. Это я – так. На всякий случай! Не бойся, я долго не задержусь, мы с тобой сделаем одну вещь..
- Вещь?
- Ну я не знаю, как правильно назвать…Такую процедуру… То есть манипуляцию…В общем, небольшой фокус, и я уеду. Или уйду. Или уползу… как партизан в лесу.
-Ты, я смотрю, ещё и шутить можешь! Значит, не всё потеряно. Ладно, иди умойся, а я тебе постелю на диване.
Серафима еще немного посидела, посмотрела в окно, повздыхала, попила остывшего чая и пошла смотреть, чем занимается дочка.
Андрей уже спал, свернувшись клубком. Одежду он снял и Сима быстро всё закинула в стиралку. У неё не было никакой мужской одежды, поэтому она постеснялась предлагать ему ночнушку и женские трусы. Он просто завернулся в одеяло и через пять секунд затих, как ребёнок в детском саду в тихий час…
К 10 часам вечера Серафиме пришлось его разбудить, чтобы спросить о планах на следующий день, да и уложить Майку, которая до этого спала на диване, а теперь пришлось переместить её на раскладушку. Чему ребёнок радовался безмерно! Она даже хотела попрыгать на упругой сетке, но мама зашипела и показала пальцем на спящего дядьку. Пришлось просто лечь на спину и побить матрасик ногами. Потом Серафима постелила ей простынку с поросятами, дала маленькую подушечку и легкой пуховое одеяльце. А под щёчку подложила любимого мишку. И Маечка уснула, как засыпают без капризов и слёз любимые дети.
На кухне отдохнувший Андрей выпил не спеша чаю с бутербродом и в ответ на молчаливый вопрос стал рассказывать:
- Ну всё, как в сериале про ментов и бандитов: взял кредит на пару со школьным другом, которому верил, как себе. Хотели организовать перегонку машин из Германии. И всё вроде было нормально, но несколько раз на таможне почему-то не пропустили три машины, потом у водителя нашли наркотики. Его арестовали, началось следствие и выяснилось, что Костян, тот самый мой лучший друг, снюхался с наркоторговцами. Они ему обещали миллионы, а не тысячи, как я. И ко мне подкатились кредиторы, да и ребята в красных пиджаках навестили пару раз. Пришлось имитировать взрыв автомобиля. Взрывчатки было много, всё разнесло в пыль, остались, правда, мои часы и кое-что из одежды и документов. Так и было объявлено, что погиб. Жена с сыном тут же уехала в Германию, там у нас был хороший знакомый, который помогал нам с перегонкой. Насколько я знаю, у них всё хорошо. Деньги на счёте в немецких банках были, так что они не бедствуют. А квартиру мою бандиты уже продали, хотя вначале хотели поджечь, но передумали… А я перекантовался в одной деревне у знакомой тётки, она мне какой-то дальней родственницей приходится. Пришлось освоить все «профессии», без которых в деревне не проживешь. Еще хорошо, что от города далеко, полиции нет, местные жители – все старики, рядом – глухой лес, никакой цивилизации. Только радио, даже телевизор – редкость.
Так и прожил почти два года. Но тётка месяц назад умерла, пришлось выйти «на свет», паспорт у меня есть, а остальные документы сгорели. Думаю, что пацаны про меня забыли, но не хочу светиться в Питере, надо куда-то уезжать. И подальше. Вот думаю в Таиланд. Найду там работёнку и останусь лет на пять, пока всё устаканится. Тебя не зову – сама понимаешь сейчас не до свадьбы, да и девчонка наша ещё мала, чтобы по миру путешествовать. А фокус мой вот какой: мы напишем доверенность на тебя, чтобы ты сняла деньги со счёта. Я-то не хочу в банк сам соваться, мало ли что. Может, мои «друзья» только и ждут, чтобы я проявился, они ведь наверняка не поверили, что я погиб – труп-то ведь не обнаружили. Ну взрыв, ну документы сгоревшие, ну одежда везде валяется, но нет следов. И тела нет. Хотя бы одна обгоревшая косточка должна быть… Только пыль и части автомобиля на ветках деревьев и на шоссе. Да и в полиции у «моих друзей» своя рука есть, как появлюсь, тут же стукнут куда надо. Деньги ведь не пахнут! . А то, что это всё списали на террористов, так кому охота копать и узнавать. Нет человека – нет проблемы. И жена тут же уехала, так что никаких заявлений на поиски не было. И всё затихло!
- Да, в самом деле детектив. Но я бы тебя не узнала на улице. Ты худой, чёрный какой-то борода, усы седые, одежда старая…. Просто бомж какой-то!
- Так это и хорошо! К бомжам у всех отношение одинаковое – поменьше рассматривать и не принюхиваться! Ха ха ха
- Да… Ну нотариуса позвать на дом несложно, но как же он тебя инден.. идин.. иден-тифи-цирует, когда ты в таком виде?! В паспорте ты – ведь другой!
- Я помоюсь, побреюсь, одежду самую простую куплю. А что похудел – так скажу, что болел… Не бойся, здесь нет ничего криминального, деньги снимешь, кое что себе оставишь, а остальные мне отдашь, я их положу на карту и с ней полечу в Таиланд.
…. И в самом деле, когда Андрей отмок в ванной, состриг бороду и побрился, он стал прежним красавчиком, только глаза уже были не те, победоносные, а грустные и какие-то отстраненные. На следующий день Серафима сходила в магазин и накупила трусов, футболок, рубашек, брюк, курток, кроссовок и легких сандалий на целый взвод. Андрей приоделся, причесался и стал почти неотличим от фотографии в паспорте. Они вызвали по телефону нотариуса, быстро оформили доверенность и на следующий день уже делили деньги.
Еще через два дня Андрей улетел в Таиланд, а Серафима осталась с пачкой денег и с растерянным сердцем. Правда, за день до отъезда они хорошо посидели на кухне, вспоминая своё путешествие и неожиданный подарок, который привезла Серафима, не думая не гадая, что такое вообще возможно. А подарок сидел на коленях у папы и мурлыкал какую-то весёлую песенку.
И ночью они много говорили, и даже целовались-миловались, но всё это было совсем не так, как раньше. Вся эта история с «гибелью» и переживаниями была огромной ложкой дёгтя в крошечном бочонке мёда.
Но как говорится, всё, что нас не убивает, делает нас сильнее. Так что у Андрея начнётся новая жизнь, а у Серафимы всё пойдёт по-старому. А что будет дальше нет смысла загадывать.
Прошел ещё год. Писем от Андрея не было. «Друзья-бандиты» не приходили, и в общем-то жизнь опять стала прежней: много забот из-за денег, еды, одежды и других нужных для нормальной жизни вещей. Пришлось всерьёз задуматься о работе. И, конечно, первым делом на ум пришла мысль пойти в какой-нибудь детский сад опять устроиться музруком. Тем более профессия непрестижная, зарплата небольшая, желающих маловато. Молоденькие девчонки после музыкальной школы хотели бы пойти аккомпанировать певцам и танцорам, но и там были свои подводные течения.
Вскоре Серафима пристроилась в детский сад, довольно далеко от дома, но зато само здание было очень красивым и удобным, и группы детей не такие большие, как в новостройках. 15-20 человек – о чём ещё можно мечтать? И заведующая приятная женщина, не стала особенно приставать с расспросами, почему Серафима почти четыре года нигде не работала. Ответ был лаконичным: «Мы жили в незарегистрированном браке. Муж погиб, но оставил мне деньги, которые теперь, к сожалению, закончились»
Заведующая покивала, посочувствовала, они попили чаю с конфетами, которые Серафима предусмотрительно принесла с собой. И через два дня музручка уже разыгрывала на фортепьяно «В траве сидел кузнечик», «Танец маленьких утят» и польки с вальсами.
Маленькую Майю определили в среднюю группу, и всем понравилась весёлая озорная девчонка, которая почему-то всё время ходила в легком шарфике и смешно склоняла голову, доставая щёчкой до плеча. Ни у кого из её друзей из детсада это не получалось. А воспиталка прозвала Майю «маленьким лебедем», хотя уборщица тётя Клава, которая всегда была немного злая на непослушных детей, назвала «Гадким утёнком». Однако мама Сима дома рассказала Маечке сказку Андерсена про то, как утёнок стал прекрасным белоснежным лебедем, и ребёнок перестал обижаться и плакать. Наоборот, она все уши прожужжала детям, как она вырастет, станет всем известной балериной и будет танцевать в Большом театре главную партию. Название-то она забыла, поэтому просто сказала: «Главного лебедя»!
И дома девчонка вертелась у зеркала, просила маму поставить видик с балетными спектаклями, сама научилась высоко поднимать ножки, приседать в плие и даже кружиться в фуэте. Пришлось всерьёз задуматься о хореографическом училище и узнавать, какие там экзамены и в каком возрасте надо туда поступать…
Оказалось, принимают только с 9-11 лет. Чтобы поступить в балетную академию, нужно пройти три тура — независимо от возраста. В первом туре смотрят на внешние данные. Обязательно должно быть красивое лицо, длинные руки и ноги. Также смотрят растяжку, высоту прыжка, шпагаты, мостик, лягушку, свечку и так далее.
Второй тур — проверка по медицинским показаниям. Ребенок должен быть полностью здоров, не иметь никаких ярко выраженных особенностей вроде сильного сколиоза или проблем с организмом, ещё проверяют музыкальность — просят напеть мелодию, которую включают на несколько секунд, прохлопать ритм. В третьем туре ребенка просят станцевать, продемонстрировать артистичность. Если ребенок хорошо слышит музыку, правильно двигается — его берут. Словом, этот этап нужен для того, чтобы проверить, действительно ли ребенок горит танцами, хочет этим заниматься или его насильно привели родители.
Серафима задумалась. Гибкость и прыгучесть у ребёнка есть, но всякие там «плие», батман тандю, аттетюд, андеор, па де де и па де труа… В общем, без наставника будет не разобраться.
В воскресенье они отправились в близлежащий Дом культуры и зашли в класс хореографии для маленьких. Все девочки были с голыми ножками, в мягких белых тапочках и платьицах, которые Серафима надевала когда была снежинкой на Новогоднем празднике в детском саду.
Строгая моложавая «повелительница» фей ходила по залу и хлопала в ладоши, а пожилая тётя за роялем вторила ей бравурной чёткой музыкой. Анна Андреевна кивнула Серафиме и показала на часы, то есть надо дождаться окончания урок, а потом уже вести интересные беседы.
На всякий случай Сима купила коробку конфет и пачку чая. «Не думаю я, чтобы хореографичка получала большую зарплату. Вон она какая худенькая! Понимаю, что надо фигуру держать, но не до такой же степени! Так что подарки будут не лишними!»
Через десять минут урок закончился, детишки побежали в раздевалку, а перед зальчиком их уже ждали бабушки, мамы, тёти и старшие сёстры. Мордашки у девчонок были весёлыми, значит никто их здесь не мучает и не заставляет что-то делать через силу. Уже хорошо!
Разговор был коротким, наставница посмотрела на Майку, попросила нагнуться и достать руками пол, потом попрыгать, повертеть руками и вскинуть ногу выше плеча, а потом вытянуть шею. Вот тут-то она и открыла рот. Майя сняла шарфик, повернула голову почти на 180 градусов, наклонила её к плечу и так вытянула, что всем стало понятно: роль лебедя ей очень подойдёт! Надо только тело соответственно подготовить и научить зависать в воздухе. А это уже тренировки и время. А шею такую никому не вырастить, она даётся при рождении и уже будет с человеком всю его жизнь!
Так и начались воскресные занятия в Доме культуры. Обозначались они как бесплатные, но к каждому празднику, а их было ровно двенадцать в году, родители собирали деньги и торжественно вручали Анне Андреевне пухлый конверт вместе с букетом не дорогих, но милых цветов. Зато училка не мучила ребят, если и делала замечания, то старалась тихим спокойным голосом, а иногда оставляла после урока и занималась с отстающими еще полчаса.
Она сразу отметила необыкновенную легкость новой ученицы. Майя могла разбежаться от одного угла и лететь в шпагате почти до противоположного. И кружиться на месте хоть сколько минут для девчонки не составляло труда. Но особенно впечатляла гибкая лебединая шеи малолетки. Она так красиво сгибала шейку и вскидывала ручки, что Анна Андреевна и Вера Кузьминична за роялем просто ахали.
Продолжение:http://proza.ru/2023/10/18/669