Море - океан. Это три четверти земной поверхности. Необъятный водный простор. Вокруг вода, покрывающая почти всю твердь земную. Мы об этом как-то не задумываемся. Говорят, что жизнь зародилась именно в воде. Это потом живые организмы стали осваивать сушу. На долгом пути освоения дело-таки дошло до создания человека. А человек во всей своей креативной сути стал осваивать всю окружающую среду, и сушу, и водные просторы. И не только земную среду , но теперь уже и бескрайний космос. Удивительно.
Океанские просторы и глубины начали покорять давно. Сначала в воображении. Вспомним капитана Немо с его поражающим воображение подводным кораблем «Наутилусом». Можно вспомнить и Виктора Гюго с его романом «Труженики моря».
И. конечно, любимого с детства Александра Беляева. В понимании писателя, наступило время нам возвратиться в водную стихию с её бескрайними ресурсами, чтобы не просто осваивать их, но жить в этой среде. Видимо за неимением места на суше, по фантазии фантаста, люди создали подводные поселения. Роман называется « Подводные земледельцы». Ну и, конечно, незабвенный «Человек-амфибия» - единственный во всей мировой литературе рыба-человек, дышащий в равной степени как легкими, так жабрами.
Это литература. Но и живопись разумеется, никак не могла отставать в этом плане, осваивая водную природу живописными средствами. Первым здесь на ум придет имя Айвазовского. И это правильно. Лучшего художника-мариниста, кажется, не было и нет нигде. Он оставил более 5 тысяч картин моря во всех его состояний, от полного недвижного штиля до яростного буйства воды, сокрушающей всё, что не успело спастись. Наиболее впечатляющим стал «Девятый вал» из всей длинной серии, посвященный морю.
Айвазовский, родившийся на берегу Чёрного моря и впитавший в свое сознание водную стихию, как нечто бесконечно родное и уже неотъемлемое в его жизни, писал свои живописные изображения необыкновенно быстро. Тот же «Девятый вал» - огромное полотно – всего за девять дней. Невероятно. И ведь вся эта потрясающая картина создана по памяти. У художника-мариниста есть одна особенность, в отличии от других живописцев. Море всё в движении. Волне не скажешь, замри, вот так и сиди. Волна движется. И её движении остаётся в памяти. Другой возможности воспроизвести её на полотне нет. Только будучи хорошо в теме, можно стать маринистом.
Хотя, к примеру, французский художник Клод Моне не был маринистом. Он был импрессионистом. Правда, вначале он сам этого не знал. Но вот однажды он написал картину « Впечатление. Восход солнца». ( Impression, soleil levant) . Картина была написана с натуры в порту города Гавр. В этом городе художник вырос.
Художник написал море в момент восхода солнца. Бесчисленное количество оттенков серого. Само море, берег, портовые краны. Сквозь серый предутренний туман огненной точкой восходит солнце. Здесь все подвижно. Вода, небо, воздух. И вся природа заметно меняется с каждой минутой. В этом было открытие. Новая живописная манера в передаче изображения. Не всем было дано это сразу понять
Картина сильно не понравилась публике. Кто-то даже написал «Обои, и те смотрелись бы более законченно, чем это „Впечатление“!». Впечатление по-французски означает impression. Ну и всему новому художественному направлению было дано наименование «импрессионизм». Вначале слово было грубым оскорблением. Однако художника, с чьей картины и началось это явление в живописи, это нисколько не смущало. Моне не оставил нам много изображений моря. Зато у него есть много изображений пруда с желтыми кувшинками на его поверхности. Тоже вода. И никакого движения. Ставь мольберт и за работу. Рисуй с натуры. Лишь бы никто и ничто не мешало. Но и здесь есть движение. Движение в восприятии вечно и беспрестанно, поминутно меняющейся картины под воздействием освещения.
*****
Кроме Айвазовского у нас были и есть и другие художники, посвятившие своё творчество водной стихии. Может быть, первым из таких был художник Боголюбов. Но Айвазовский не был тружеником моря. Не был он матросом. А Боголюбов был.
Он родился в семье помещика, отставного полковника Петра Боголюбова и Фёклы Радищевой. Да, будущий художник был внуком известного писателя-просветителя диссидента Александра Радищева. «Хуже Пугачёвы», как назвала его Екатерина вторая. Отец его всю молодость провел в военных походах и умер в 1830 году от последствий тяжелого ранения, полученного во время Отечественной войны 1812 года.
Как видим, мальчик родился в совершенно сухопутной семье, вдали от морских берегов. Не в пример мальчику Айвазяну. Он рано потерял отца. Может быть, поэтому его отдали в Александровский малолетний кадетский корпус. Пусть обретает настоящую мужскую профессию.
Да, учился мужскому военному делу, но уже и обнаружил большую любовь к рисованию. Говорили, что кадет был "...отчаянной веселости и озорного нрава...". В рисовании ему особенно хорошо удавались карикатуры. "Страсть к рисованию меня едва не сгубила, - вспоминал он, - ибо я ударялся в часы досуга на картинки смешные на наших учителей». Однажды Боголюбов чуть было не пострадал, нарисовав карикатуру на экзаменационную комиссию. Его простили, но взяли слово, что он не будет рисовать, пока не наденет эполет.
Он сам оисал ещё один забавный случай, произошедший с ним, когда он учился в кадетско Корпусе: " Однажды привели нас в Зимний дворецв в кадетских мундирах. Государь, видно, был сильно не в духе, обозвал нас всех мужичьем-чучелами и отослал учиться фрунту и выправке обратно в Корпус, так что заместо того, чтобы надеть эполеты до праздника, нас все Рождество учили гвардейские ефрейторы , и только 8 января 1841 года я сделался мичманом флота"
Имея от роду семнадцать лет, Боголюбов окончил Морской корпус и был выпущен со званием мичмана. С тех пор вся жизнь по морям, по волнам. Постоянно ходил в заграничные плавания.
Это легко сказать. Надо попытаться понять. Вся жизнь на деревянном корабле, на котором все вплоть до сантиметра рассчитано на пребывание среди морских пучин в долгом плавании в полном жизнеобеспечении. Кругом необъятная ширь воды и бездонного неба во всех состояниях. И больше ничего. При этом надо помнить, что это военный корабль. То есть надо помнить, на этом корабле надо не только жить, но и сражаться, то есть быть готовым и умирать.
*****
В конце 1848 года президент Академии художеств герцог Максимилиан Лейхтенбергский совершал на пароходе "Камчатка" путешествие на остров Мадейру. Мичман Боголюбов служил на этом корабле. Герцог заинтересовался рисунками своего подчиненного. Он был человеком образованным и понял, что на ином поприще молодой человек принесёт отечеству больше пользы. Герцог посоветовал ему серьезно заняться живописью. "Заместо того, чтобы быть дюжинным офицером, - говорил он, - будьте лучше хорошим морским художником, знатоком корабля, чего у нас нет в России, а эта специальность лежит в вашем образовании". Впоследствии герцог получил у Николая I разрешение принять Боголюбова в Академию художеств с оставлением его во флоте, ибо художник не имел других средств к существованию, кроме тех, что давала ему морская служба.
И действительно, в любимом с детства занятии он снискал гораздо больше успехов и даже славы.
Несмотря на военные действия Боголюбова, офицера флота, выпускают в отставку и сразу же назначают художником Главного морского штаба.
Любовь к морю осталась при нём. И он отдаёт ему весь свой художественный талан и мастерство. И при этом он не был художником самоучкой. Хобби превратилось в профессию. Сначала он постигал искусство живописи в Академии, которую он окончил с золотой медалью. А потом он много путешествовал по странам Европы, изучая и постигая мастерство западнях живописцев. Его мастерство было признано и он стал художником морского штаба. Его почтили своим вниманием российские самодержцы.
Боголюбов стал автором масштабных серий батальных картин, посвящённых победоносным сражениям русского военно-морского флота от петровской эпохи до войн середины – второй половины XIX века. Эти серии остаются непревзойдёнными по своей исторической достоверности и точности в изображении оснастки судов и показа сражений
Он был отличным художником, но при этом он превосходно знал морское дело. Он должен был не только скрупулёзно представить знаменитые морские сражения, но и точно передавать все детали строения корабля со всей его оснасткой. От него требовалось не художественная вольность в описании исторического события, но документальная точность во всём.
Он хорошо знал творчество Айвазовского и ценил его мастерство. Но и критиковал его тоже безжалостно. За что? А вот за многие ляпы, замеченные его глазом морского офицера. В изображении мачт, парусов и прочего.
Но картины Айвазовского поражают прежде всего художественным воплощением, воздействуют на чувства зрителя, держат в напряжении и делают как бы свидетелем волнующего события. Но вот этого у Боголюбова как раз и не было.
*****
Вот одна из самых известных картин Боголюбова. «Сражение русского флота со шведским в 1790 году вблизи Кронштадта при Красной Горке.
Десятая по счету война России со Швецией началась в 1788 году, шведы воспользовались тем, что значительные силы русской армии и флота были отвлечены на войну с Турцией. К тому же Стокгольм против России поддержали Англия, Голландия и Пруссия, чтобы подорвать влияние нашей страны в Европе.
Война началась с неожиданной атаки шведского отряда на русские пограничные крепости в Карелии, среди требований Стокгольма было возвращение всех владений России и Финляндии и разоружение нашего Балтийского флота. Шведы в то время обладали более новыми и современными кораблями, чем русский флот. К тому же самые лучшие наши суда ранее были отправлены из Балтийского моря на Средиземное, чтобы воевать против турок.
К концу весны 1790 года командовавший вражеским флотом сын монарха Швеции герцог Карл Зюдермаландский, будущий шведский король Карл XIII, принял решение атаковать русский флот, разгромить его и прорваться к Петербургу.
Шведы имели численное преимущество перед нашим флотом. Русский флот насчитывал 22 линейных корабля и 8 фрегатов , которыми командовал русский адмирал Александр Иванович фон Круз. Адмирал Круз по происхождению был датчанином, но родился в России, его отец ещё при Петре I поступил на русскую военную службу.
Наши корабли, под началом адмирала Круза, несли около 800 тяжелых пушек, тогда как шведский флот имел по тяжелой артиллерии полуторное превосходство над русской эскадрой — корабли шведские несли свыше 1200 крупнокалиберных орудий. Сражение флотов началось в восточной части Финского залива, недалеко от Кронштадта, 3 июня (23 мая старого стиля) 1790 года.
Первые пушечные выстрелы прозвучали в 4 часа утра, битва продолжалась целый день, до 18 часов вечера. Командовавший русским авангардом вице-адмирал Яков Сухотин в самом начале сражения был смертельно ранен. Шведские ядро оторвало ему ногу.
Сражение главных сил развернулось лишь в конце дня 4 июня, в 17 часов вечера и продолжалось четыре часа. Битва маневрировавших флотов уже шла всего в 7 верстах от Кронштадта, а канонада сражения была хорошо слышна в самом Петербурге.
На случай успеха шведов и прорыва их кораблей к нашей столице, в Кронштадте готовились встретить неприятеля огнем береговых батарей. На бастионы и укрепления в тот день встали не только матросы и солдаты, но и все жители Кронштадта — мастеровые адмиралтейских верфей, купцы, мещане и другие люди. К пушкам встали даже старшие воспитанники находившегося тогда в Кронштадте Морского кадетского корпуса, мальчишки 15-16 лет.
Но героизм воинов и жителей Кронштадта в тот день не потребовался — к вечеру 4 июня 1790 года потрепанный шведский флот начал отступление на запад.
Тактическая победа в битве у Кронштадта (иначе ее называют Красногорским сражением — по имени деревни на южном берегу Финского залива) вскоре обернулась и настоящей стратегической победой в войне. Отступивший шведский флот был блокирован русскими кораблями в Выборгском заливе и через месяц полностью разгромлен, что вынудило Швецию запросить мира.
Военные неудачи 1788—1790 годов положили конец надеждам Швеции восстановить утраченное в войнах с Россией господство на Балтийском море. 3 августа 1790 года в финской деревне Вяряля (Верелэ) был заключён мирный договор, подтвердивший довоенные границы между Россией и Швецией.
*****
Боголюбов много путешествовал. Это сегодня мы можем путешествовать, не выходя из дома, и даже не покидая своего кресла, сидя перед экраном дисплея или телевизора. Есть целые телеканалы, которые только этим и занимаются. То есть , путешествиями. Мы все вмести перемещаемся по странам и континентам, созерцая живописные картины на экране. Очень удобно и комфортно. И познавательно тоже. Нам расскажут об истории и культуре любого народа и каждой цивилизации. Покажут нам самые выдающиеся мировые памятники и достопримечательности. Покажут достоверно живые картины всего, что есть на Земле. Даже к кухне всех народов нас приобщат во всем многообразии приготовления пищи. Только что попробовать не дадут.
Это чудо, к которому мы привыкли и никоем образом не удивляемся. А это чудо не существовало во время художника Боголюбова. Единственный источник - книги, описания, карты. Много, но далеко не всё. Не хватает главного. Личного присутствия. Физического прикосновения всеми чувствами ко всему выше сказанному.
А его природа художника требовала не просто литературного описание предмета, но и зримых образов дальних стран. Да и близких тоже. Вот он и путешествовал. С некоторых пор время своей жизни Боголюбов делил между путешествиями, пребыванием в России и жизнью во Франции.
Парижский период его жизни начинается с 1873 года. Вынужденный покинуть родину из-за серьезной болезни сердца, художник оставался за границей до конца своих дней. Но связей с Родиной он не рвал. Он каждое лето приезжал в Россию. Он участвовал во всех выставках Передвижников. По правде сказать, он не разделял идейных позиций этого движения. Отражение социальных проблем русского общества, боли и страдания народа ему были чужды, не в природе его творчества. Однако ж он участвует во всех передвижных выставках, начиная с первой - 1871 года. В его пейзажах, особенно морских, трудно передать эти страдания. Поэтому его легко допускали к участию в выставках. Да и потом он был очень хорошим художником. Он был лично знаком с монархами. Его приглашали давать уроки живописи наследнику престола и его жене.
Он скончался во Франции 7 ноября 1896 года, но тем не менее он был похоронен в Петербурге рядом с родителями. А потом его останки в 1941 г. были перенесены на Тихвинское кладбище Александро-Невской лавры. Было предположение установить памятник на его могиле. А потом случилась совсем уж некрасивая вещь. Могила была утеряна. Хотя чему ж удивляться. Была война. Чудовищная блокада большого города. Тысячи людей, умиравших от голода. Не до художника. Но памятную плиту в 2006 году все же установили.
А в Москве, в бывшем особняке художника, находящемся по адресу: ул. А Сущевская, д. 14, располагается Библиотека искусств, которой в 1996 году присвоено его имя.