Как же повезло жителям стран Балтии в том, что через десять с лишним лет после того, как они перестали быть гражданами Советского Союза, они стали гражданами уже Европейского Союза, что давало им право поехать жить и работать в очень развитые страны, вроде Скандинавских без всяких виз! Конечно, радость от переезда омрачалась тем, что цены в этих Скандинавских странах были не такими низкими, как у них на родине, и им было очень жаль тратить деньги на чужбине или более благополучной части своей новой родины. По этой причине многие из них не перевозили свои семьи туда, где они работали, думали накопить много денег, и вернуться в родные места, чтобы их медленно проживать, не работая или начать какой-то бизнес. Со скандинавами советские люди не особо горели желанием общаться, потому жили, в относительной изоляции, общаясь лишь с себе подобными. Гастарбайтерам было невыносимо скучно сидеть долгими зимними вечерами дома, изредка созваниваясь с семьями по видеосвязи.
Трое гастарбайтеров из Латвии одним вечером шли на высокую гору на окраине крохотного городка, чтобы посмотреть на северное сияние, хотя было ясно, что они его вряд ли увидят, потому что погода была слишком пасмурная и не было надежды на её изменения, но делать особенно было нечего, дешевый алкоголь, привезенный из Латвии уже кончился, сидеть по домам и смотреть фильмы в интернете надоело. Двое из этих гастарбайтеров вместе служили в советской армии, в том, десятом году им было уже за сорок. Они женились сразу после армии и прожили со своими далеко нелюбимыми женами уже больше двадцати лет. Разлуку с женами из-за переезда вызванного экономическим кризисом восьмого года они воспринимали с одной стороны положительно, потому что жены их не особенно доставали, но с другой стороны они к этим женам уже привыкли и им не хватало общения. Третий был на пятнадцать лет младше своих коллег, у него жизнь не заладилась с самого начала. Прожив с одной женой пару лет, он с ней развелся, потом жил гражданским браком с другой, но прожил только около года. Он часто менял профессии, места работы, и даже страны проживания. У своих старших коллег он вызывал своими рассказами о приключениях, то зависть, то восхищение, то раздражение, то ненависть. Они не понимали, зачем их младший сотрудник ходит на курсы языка, пытается общаться с беженцами из Африки и с Ближнего Востока и представителями коренного населения.
- Неужто? - спросил старший Жора у младшего Лёньки. - Ты собираешься здесь насовсем остаться? А как же твори корни?
- Может и останусь, - усмехнулся Лёнька. - У меня нет корней, я же не овощ, не растение, чтобы они у меня были.
- Жениться здесь планируешь? - спросил Коля, мужчина с женственными манерами, который всегда будто передразнивал передразнивал жеманницу. - Только ты не думай, что какая-то из местных согласиться. Мы для них люди второго сорта, да и некрасивые они все какие-то.
- Жениться, - ответил Лёнька. - Это не для меня, готовь им, убирай за ними, деньги зарабатывай, а они только лежат и ноют, да требуют.
- Чего они у тебя требовали? - раздраженно спросил Жора, которому трудно было идти в гору по сугробам из-за лишнего веса. - С тебя взять-то нечего. Деньги на всякую ерунду проматываешь, да и зарабатываешь их нерегулярно, то и дело на пособии по безработице посидеть норовил. А если бабы не готовят еду и за домом не следят, то их надо построить!
- Секса они у меня требовали... - грустно усмехнулся Лёнька. - Я, конечно, не против этого, но когда это по любви, когда в этом оба участвую, а когда я должен их ублажать, а они лежат, как бревна и только грубые замечания делают - это только раздражает, и становится приятнее червя под порнуху гонять в гордом одиночестве.
- И не стыдно тебе! - осуждающе сказал Николай. - Онанизм и порнография вредят душе и телу...
- Ты, как будто, этим не занимаешься! Или терпишь полгода, пока жена в гости приедет, а потом за неделю всё наверстываешь?
- Ладно, - Жора хотел прервать эту неприятную ему дискуссию. - Погода плохая, дальше тащиться незачем, сияния мы не увидим, а красота вся внизу, потому нечего лезть наверх. Я вспотел весь в этой пластмассовой куртке. Пошли домой!
- Купил бы себе нормальную куртку! - сказал Лёнька. - Чувствовал бы себя прекрасно. Зачем экономить на одежде? Чтобы купить машину, которая с каждым годом становится все дешевле?
- Да я был бы счастлив, если бы мне жена всегда давала! А машины я люблю, чтобы не топать на своих двоих, как лох какой-то!
- Жены мне ничего не давали, - усмехнулся Лёнька. - Давал я. А давали мне проститутки за деньги, но и чтобы взять, то, что они дают, нужно умение и силы, нужно уметь себя контролировать, а иначе может случиться фальстарт, и никакой любви не будет, только деньги пропадут...
- Что ты хочешь сказать? - возмутился Коля. - Что с проститутками было лучше, чем с законными женами? Этого не может быть! Проституткам от тебя только деньги были нужны!
- Не всегда, - спокойно сказал Лёнька. - Часто, конечно, бывает такое, что они тупо делают, как их учили, чтобы деньги заработать, но я с такими обычно делал всё быстро и больше с ними не контактировал. С одной из них у меня были вполне дружеские отношения, созванивались на разные темы болтали, иногда просто так встречались и гуляли, не ради секса за деньги. Я чувствовал, что ей было хорошо со мной. Иногда скучаю даже по ней. А пару раз в командировках было такое, что мы оба никак остановиться не могли. И ради такого не то, что денег не жалко было, а жизнь отдать можно. Но главное то, что ни тебе скандалов, ни требований. А "честные" женщины сделают какую-то мелочь ненужную для меня, и потом счета выставят, которые за всю жизнь не отработать.
- А ты тут не пробовал кого-то снять? - спросили Жора с Колей, и глаза их засветились в темноте от любопытства.
- Не, не знаю, есть ли тут вообще это в такой глухой деревне. Беженцы как бы под надзором, их за такое выслать могут. Местные пуритане, с женами своими живут дружно, если со стороны посмотреть, друг друга не достают, как у нас. Этот студент на практике, который из Беларуси мне что-то плел о том, что в райцентре вечером по пятницам и субботам какие-то девки выходят на пару часов и что-то в этом плане предлагают. Но до райцентра путь неблизкий...
- Сегодня пятница... - задумчиво сказал Коля, и в голосе его была какая-то мечтательность. - А у Жорика машина в ремонте и эти оленеводы её ещё долго чинить будут...
- А чего сразу моя машина? - сказал Жора. - У тебя тоже автомобиль имеется!
- У меня же не дизель, халявную солярку в него не зальёшь, придется бензин покупать, а это дорого, но я согласен бесплатно отвезти, если он заплатит за бензин.
Ехали они по почти пустой дороге в самой дешевой машине, которую Коля нашел во всей Скандинавии. Это был Гольф, на котором можно было ехать только не спеша, чтобы не развалился, степенно, как принято у скандинавов. Лёнька не особо волновался, для него это было обычным делом, а вот для его старших коллег, это было захватывающим приключением, и они были очень возбуждены. Жора вдруг разоткровенничался, принялся рассказывать, как в бытность директором фирмы, поехал куда-то с подчиненными, сильно напился вместе с ними, и они с целью подлизаться к нему, купили ему женщину на час, но от так разнервничался, а девица была такой высокомерной и чопорной, что у него ничего не получилось и он отпустил её поскорее. Коля рассказал о своей неудаче во время похода со своей женой в клуб свингеров. Он сказал, что его жена там оттянулась с каким-то мощным мужиком на полную катушку, а он так разволновался, что у него ничего не получилось.
Лёнька вспомнил, как летом к Жоре приехал шестнадцатилетний сын и спросил у Коли, нужно ли театральное образование, чтобы стать порноактером. Коля сказал, что обязательно нужно окончить театральный институт, явно издеваясь над подростком. Тот сказал, что театр терпеть не может, а вот сексом бы за деньги с привлекательной женщиной занялся бы. И тогда Коля начал читать ему лекцию о том, что порнография – это аморально. В разговор вмешался Лёня, сказав, что Коля скачивает порно. Коля начал изворачиваться, утверждая, что онанизм, конечно, тоже грех, и вредно для здоровья, но это грех меньший, нежели съемки в фильмах для взрослых. Лёня напомнил ему, что он воинствующий атеист, и не вполне может рассуждать о грехе, а теория о вреде онанизма для здоровья давно опровергнута, да и порнография во многих странах продается легально в любом газетном киоске, так что ничего незаконного в этом нет, равно как и аморального. Коля начал ему говорить, что карьера порноактера – это слишком лёгкий путь, который делает людей слабыми, а слабость - это позор. И тут уже мой сын Жоры возмущенно воскликнул, что не собирается, как Коля вкалывать на грязной работе до пенсии, а хочет много, сразу и без усилий. Но тут Лёне пришлось просветить их в том, что работа порноактера – это совсем нелегкая работа. Он попросил их представить, каково это поддерживать эрекцию часа три, когда вокруг стоит толпа народа и в задницу светят лампами, но главное, что при этом надо изображать страсть так, чтобы придирчивый режиссер поверил, что все это по-настоящему. Услышав это подросток работать порноактером передумал.
Но в тот вечер и Коля, и Жора как-то совсем не говорили о морали, да и не рассказывали, какие они мачо. Жора порылся в своей памяти и вспомнил, одну из первых своих поездок в Западную Европу, когда работал водителем грузовика. Его напарник отважился на поход к проститутке в Нидерландах, и ему хотелось пойти именно к чернокожей. Напарник боялся африканских женщин, и в то же время они вызывали у него мощный интерес. В итоге он попросил Жоржа побыть рядом с ним во время получения интимной услуги, чтобы ему было не очень страшно. По словам Жоры, сорокалетний здоровенный лоб трясся мелкой дрожью в присутствии кучерявой шоколадки, которая, что-то напевая, принялась делать свою работу. Всё напоминало сеанс у массажистки. Жора наговорил много расистской гадости в адрес всех африканцев и азиатов, рассказывая эту историю. Африканку он тоже боялся, но мужественно сидел на стуле рядом с кроватью, ободряя напарника, который сначала не мог начать, а потом никак не мог закончить, и пришлось даже заплатить за второй час, чтобы кое-как довести дело до логического конца. Тут они спросили Лёню, неужели он согласится воспользоваться услугами проститутки если она будет другой расы. Он ответил, что ему белые женщины с детства внешне нравились меньше, чем черные. Они сказали, что он на голову больной, если не брезгует такими женщинами. Лёнька с трудом скрыл отвращение к их наивному расизму.
Наконец они прибыли в нужное нам место, где действительно стояло несколько машин, вокруг которых толкались молодые девицы в откровенных нарядах, но Коля проехал мимо, потому что его смутили парни около этих девиц. Лёня успел прочитать на капоте одной красной машины надпись белыми буквами, на местном языке это означало как раз то, что ему было нужно. Коля остановился за поворотом, и они пошли к красной машине с белой надписью, пешком. Когда они подошли совсем близко, молодежь умолкла, выключила музыку, уставилась на них. Коля спросил Лёньку, может не надо, может лучше вернуться домой и просто напиться, водкой из его неприкасаемого запаса. Но Лёня спросил на местном языке, сколько стоит. Одна девица в короткой юбке и сетчатых колготах, не смотря на мороз, напряженно спросила, чего он хочет. Он кивнул на надпись на капоте и несколькими вариантами жестов показал секс. У скандинавских молодых людей просто отвисла челюсть от шока, а потом в глазах вспыхнуло возмущение, но они его попытались скрыть. Девица нервно посмеялась и на английском сказала, что надпись – это шутка, что они ничего не предлагают за деньги. Лёня досадливо искривил лицо, извинился, и они зашагали прочь от ошарашенной молодежи.
Им совсем не хотелось ехать домой, так сразу. Они не прочь были ещё немного побродить по городу, поискать красный фонарь. Жора даже подошел к какому-то мужику, и намеками, по-английски поинтересовался, где в этом городе можно найти женщин легкого жанра. Когда мужик понял, о чем идет речь, посмотрел на них осуждающе, дескать, понаехали тут развратные пещерные люди. Когда они, извинившись, пошли дальше, он все же крикнул им вдогонку, что эти услуги предлагают в столице на главной улице после полуночи. До столицы надо было ехать больше сотни километров, да и сидеть там, где-то в машине, до полуночи им не хотелось.
Лёнька протянул Николаю деньги за топливо, а он, не смотря на всю свою меркантильность, отказался, да ещё и искренне его поблагодарил его за захватывающее приключение, сказал, что с детства о таком мечтал, но не отваживался. Жора рассказал, про то, как он в детстве с другом почему-то решил, что на центральном рижском рынке можно купить у продавца чулок и колготок пару пластиковых женских ног за пятнадцать рублей, на которых он демонстрировал свой товар. Зачем им нужны были эти пластиковые ноги они понимали смутно, но дико загорелись этой идеей, и принялись собирать несколько дней эти пятнадцать рублей. Они сдали всю стеклотару из подвалов, разбили свои копилки, продали какие-то свои ценные вещи, типа генеральских погон, на которые Жора обменял дедовские военные награды. И вот у них были пятнадцать рублей, они приехали на рынок, встали у этих пластиковых ног, и усомнились в том, что им их продадут за пятнадцать рублей, принялись вспоминать, кто им это сказал, вроде они подслушали какой-то разговор, и стало ясно, что тот, кто это говорил, явно врал. И пошли они разочарованные домой, купив по дороге мороженого, которое казалось совсем не вкусным. У Жоры после попытки Лёньки получить секс за деньги было примерно такое же разочарование. Он и Коля усомнились в том, что в реальной жизни вообще где-то есть проститутки, а если и есть, то только по знакомству и за очень большие деньги. Лёнька напомнил им про Западную Польшу, где у границы с Германией вдоль дороги шеренгами стоят женщины то ли цыганской, то ли восточной внешности. На это они сказали, что те женщины вероятно только оральным сексом за сотню евро занимаются, одев клиенту сразу три презерватива и всё это там же в лесу у дороги.
Вскоре Жора и Лёнька вдвоем отправились в столицу в субботу вечером. Тогда был сильный мороз. Лёнька предложил посидеть где-то в кафе, подождать полуночи. В кафе все стоило ужасно дорого,но Лёня не жалел денег на угощение. Жора где-то к десяти вечера начал хныкать, желая поехать домой, говорил, что это просто сказка, что ночью на главную улицу не будут выходить проститутки, что здесь это все не принято, что у местных есть деньги на то, чтобы выписать себе женщину из страны третьего мира. В общем не дождались они полуночи и поехали домой. По дороге Лёнька ещё зашел в стриптиз клуб, и спросил у охранника, не предлагают ли там что-то кроме танцев за деньги. Тот посмотрел на него и, улыбнувшись, сказал что у них в заведении только танцуют, а проститутки выйдут на центральную улицу после полуночи. Жора услышав, ответ охранника сказал младшему коллеге, что в этом клубе явно оказывают интимные услуги, но не мужикам в пуховиках, ушанках, лыжных штанах и валенках, говорящих на ломаном английском, и всё он врет, про проституток выходящих в полночь.
Через несколько месяцев Николай, побывав с столице ночью, увидел, что там действительно после полуночи на главную улицу выходят проститутки но их услугами воспользоваться, конечно, не решился. Он рассказал об этом своим коллегам, но Лёнька тогда уже паковал чемоданы, собираясь переехать в другую страну, осваивать там другую профессию, учить другой язык, ему уже было не до услуг интимного характера.