Не могут на земле соперничать с закатом
Ни яркостью - пион, ни нежностью – опал;
Дыханье притаив, во времени объятый,
Средь сонных скабиоз безмолвно я стоял
В. Набоков, 1916
Образ какого растения всплывает в вашей памяти, когда вы слышите слово «степь»? Наверное, это ковыль. Может быть, но степи давно исчезли. Человек стал настолько могущественным, что в состоянии уничтожить природную зону. Прошла великая эпопея в нашей стране под названием «Целина» и степи попали целиком в Красные книги. Степи стали партизанами, они скрываются в глубоких балках, или смотрят на нас с высоких непаханых курганов, ели в курганах нет какого-нибудь строительного камня. Вместе с растениями там скрываются семьи сурков и летают бабочки необыкновенных размеров. Ранней весной эти степи горят первоцветами, это адонисы и сон-трава, ковыль появляется гораздо позднее, и хорошо заметен, когда серебрится и зреют в нем плоды. А потом исчезает. Но с середины лета и до самого снега в степях изредка можно встретить желтые подушечки на тонких стеблях, при желании они могут зимой превратиться в сухоцветы и хранить в себе образ степи, стоит только на них бросить взгляд. Это скабиозы, степные иммортели
Хорошо, что скабиозы не такие яркие как первоцветы, хотя в букеты их собирают охотно. Хорошо, что скабиозы не используют на лекарства, хотя в прошлом бывало и такое, ведь имя ее переводится с латинского, о, ужас, «короста». В словаре Даля, имя ее свербижница, от слова свербить, чесаться. И хотя ее называют в других странах игольницей, в подушечку вонзаются не иглы, хоботки шмелей. Скабиоза существо чисто эстетическое, человек может любоваться скромным цветком без всяких прагматических замыслов. В природе это редкость, а в культуре скабиоза давно и всех цветов радуги, особенно низкая японская. Ее имя вполне можно принять за литературный псевдоним. Сто лет назад это проделала писательница Зоя Яковлева. Скабиозу можно увидеть в натюрморте, среди других полевых цветов, как на картине Зинаиды Серебряковой. Кстати натюрморты со скабиозами вместе с культурными розами стали впервые делать голландцы. Дома и храмы их были маленькими, не то, что дворцы в Италии. Голландские храмы из кирпича, алтари складные триптихи, а в домах стены украшали крошечные натюрморты с полевыми цветам, гнездами птиц и бабочками. Традиция изображать простые полевые цветы на портретах восходит к Возрождению, картинам Леонардо да Винчи и Дюрера. В музее Востока сегодня даже создана Ассоциация художников ботанического искусства. А художница Елена Королева лепит скабиозу из полимерной глины.
А как звучит имя скабиозы в поэзии! Наверное, оно особенно подходит для серебряного века, таких поэтов как Бальмонт. До сих пор в интернете гуляют рифмы к слову «скабиоза». Набоков прозаик, но, как и многие, начинал со стихов. Уезжая из России после революции, он вспоминал ее природу, ее бабочек, столь им любимых, и в незамысловатом стихотворении его из эпиграфа тоскливо звучат для нас слова «сонные скабиозы». Кстати, на сентиментальном языке девятнадцатого века цветок скабиозы, посланный в конверте, означал «Мне грустно».
Все лето до самой поздней осени качаются над степной травой бледно-желтые головки скабиозы. Стебли их такие тонкие, что и не видны совсем, а вот цветы полны нектара и привлекают шмелей. Яркая картинка – полосатый шмель на желтой подушке. Хорошо, что коровы ходят в стороне от нашей тропы и скабиозу не трогают, хорошо, что гуляющие жители рвут только цветы, до которых может рука дотянуться, вглубь не идут, а вдруг в траве клещи. Приходит осень, в ожидании снега все цветы замерзли и засохли, лишь только редкие степные иммортели качаются на ветру. А может они и правда бессмертные?